Миронов Игорь Юрьевич, 1964 года рождения, родился в г.Мурманске. Стихи вслух любил исполнять с раннего детства. Два года анимался в агитбригаде у Роберта Курляндчика в г. Мончегорске. Окончил ЛГИК в 1990 (с 2-хгодичным армейским перерывом, служил на транспортном аэродроме, ст. Сеща). Изменение тематики и стилистики стихов произошло во время путешествия на острова Севера (Валаам, Кижи, Соловки). Тогда же появились первая песня. Свои стихи и песни исполняю при любой возможности. Сейчас живу и работаю в СПб. Продолжаю работу по созданию спектакля "Славосолница". 

Материал подготовлен редактором раздела «Поэты и прозаики Санкт-Петербурга» Феликсом Лукницким

Мир полон света и солнечных зайчиков

                     Поэтам, музыкантам и художникам,
                          вышедшим на улицы
 
  Сколько загублено светлого, чистого!
Скольких уже пустота искорёжила...
Сердце влюблённое бьётся неистово,
Рвётся спасти и согреть всех скукоженных.
  Нам бы уверовать каждому в творчество,
Нам бы прогнать от себя прочь уныние,
Нам бы пробить пустоту одиночества,
За руки взявшись, и крикнуть: - Живые мы!
  Окна и души настежь распахивай,
Всходы пробились сквозь камни угрюмые!
Мир полон света и солнечных вяхирей,
Мы вместе с вами - могучие, юные! 

Шагнуть вверх! или Слогов рассыпав горячий бисер..

Слогов рассыпав горячий бисер,
Я соберу их на нитку мысли,
Иголке тонкой попавши в ушко,
Я вышиваю для сна подушку,
Подушку-думку: как же пробиться
Сквозь сон от лени, и чтоб не спиться?
Не спится что-то… Продолжу дальше,
Мне пяльцы - тесны, канву – на пальцы
И бисер - в небо! навстречу звёздам:
- Берите, нате! Вы же замёрзли!
Вам одиноко в бездонном склепе,
Спускайтесь в гости к нам, на беседу.
Мы вас согреем, зачиним дыры.
Планеты-детки здоровы-живы?
…Сорвало крышу? Что ж… Полетели!
Давай-ка выше, повыше ели!
А выше солнце сияет гордо,
Всех наделяя своей любовью,
Своей любовью, теплом и светом
Оно ласкает детей-поэтов,
Чьи зубы сжаты в душевной рвоте,
И лбы разбиты бодать ворота...
Но это – проба, ART-подготовка,
Чтоб не повиснуть в петле неловко,
Чтоб не сорваться «случайно» с крыши,
А без разбега шагнуть повыше,
Навстречу Солнцу!

Друзьям-недругам или Я навешаю на себя собак...

Я навешаю на себя собак
И в мехах прогуляюсь по городу.
В шубе дивной той загляну в кабак,
Усмехаясь в косматую бороду:
"Эй, несите им, что на мне висят,
Человечьим друзьям опороченным
Мяса сочного, не едал сам так,
По обету живя по бессрочному!"
Пред "друзьями" я покажусь в дохе.
Не боюсь я их взгляда сытого,
Но кричу вослед: "Не шепчите мне!
Вот висят же собаки в открытую!"
Ты молчишь, дружок, не глядишь в глаза?
Что, собачку узнал неприметную?
То твои слова. А моя слеза
Убежала прочь беспросветная.
Хороша доха! На меху она!
В ней меня везде примут запросто!
Только мёрзну я. Холодна душа,
Я ж Друзей искал просто-напросто.

Колыбельная острову Кижи из сборника Песни Ижицы

 Выстлав узкую дорожку расплескавшегося злата,
Зацелованный зарёю день прощается закатом,
 Расписных ланит коснувшись,заалевшихся приветно,
Крылья ночи опускает расставаясь до рассвета.
 Льющимся ущельем света меж смыкающихся створок
Златогривого уводят за лазоревый пригорок.
 Руки леса принимают ратника в горящих латах,
И ворота отворяют златоверхие палаты.
 Забаюкав облаками, взбивши алую кудельку,
Ветер волнами качает расписную колыбельку.
 Засыпай же мой дружочек, дорогой мой человечек.
Завтра выйдет красно солнце на точёное крылечко.

Речица из сборника Песни Ижицы

  Плывут веночки белые,
Течением влекомые,
Одни причалят к берегу
Надежду заронив,
  Другие с глаз скрываются,
Тревогой душу трогая.
Дивчины пригорюнившись,
Печалятся об них.
  О тех они кручинятся,
Кто, приняв муки лютые,
Пал смертью мученической,
Но душу уберёг.
  О тех они печалятся,
Чья смертушка заказана,
И просят, сердобольные,
Судьбину изменить.
  Пришлося в час безрадостный
Им встретить злого ворога,
Что вырвался на волюшку
Беспечности людской.
  Кто сам на битву вызвался
Простившись-приготовившись,
А кто и по неведению,
Махнув рукой: - Авось! 
  Ощерившись пожарищем,
Огнем испепеляющим,
Глаз угли накровянивши,
Убивец поднялся.
  Мертвя озера чистыя,
Сжигая рощи светлыя,
Дыханьем иссушающим
Землицу остудив.
  Взметнулись птицы белыя
И пали наземь криками,
Слезами вышла рыбьими
Река из берегов.
  Коснулся он беременных,
Младенцев-несмышленышей,
Старух да дедов, помнящих
Последнюю войну.
  Убога старушоночка
Слезами отбивалася:
 -Оставьте, внуки, старую
На дедовской земле.
Уж выкопана ямища -
Мне только опрокинуться,
На белой печи сидючи
Я с хатой и помру.
  Но всех-то их повывезли,
Солгав, что на три ноченьки,
Остались лики древния
В полесских деревнях, 
  Где поселились нелюди -
Убийцы и насильники,
Бежавшие острожники,
Бродяги-шатуны.
  В краю том обезлюдевшем,
Испуганном пугающем
Зверушки заповедные
Пристанище нашли.
  Кружатся стаей чёрною
Вернувшиеся аисты...
Над бывшей вёской Чернево
Чета лялек живёт.
  Плывут веночки белыя...

Теплота смолистых брёвен...

 Теплоту смолистых брёвен
Стройных медноствольных сосен,
В сруб уложенных любовно,
Излучает добрый дом.
 Солнце ласкою приветной
Стен бревенчатых коснётся,
И янтарные слезинки
В умилении блеснут. 
 Небосвод крылом двухскатным
Подпирается надежно,
По нему, резвясь, стекают
Струи дождевых прохлад. 
 Окна, ставнями резными
Ночь оставя на приволье,
Утренним промытым оком
Трепетно заглянут в мир.
 Крепкой двери доверяю
Дом, стоящий на пригорке,
От истертого порога
По дорогам путь держа.

Зимняя дорожная

 Как хорошо куда-то ехать
Покачиваясь на подушках;
Как хорошо мешать тревогам
Зуденеть назойливо в ушах,
Следя как дым ажурной вязки
Из труб заснеженных струится
И растворяется бесшумно
В прозрачной синеве небес.