Как сообщает британское издание Sunday Times со ссылкой на источники в правительстве Великобритании, выход этой страны из Европейского союза "может быть отложен до конца 2019 года".

Напомним: после того, как большинство британцев в июне с перевесом в 4% проголосовали за выход Британии из ЕС, правящая Консервативная партия сменила премьер-министра Д.Камерона на премьер-министра Т. Мэй, которая была против выхода. Мэй взялась за осуществление процедуры выхода, которую начала с того, что решила не начинать предусматриваемые правилами двухлетние переговоры о выходе в этом, 2016-м году. Она решила начать эти переговоры в следующем, 2017-м году. Приблизительно в январе. Это автоматически сдвигало предполагаемый реальный Брексит с середины 2018 года на начало 2019-го. Однако по данным издания — возникли новые непредвиденные факторы, которые могут отложить выход ещё дальше. В частности, в следующем году во Франции и Германии пройдут выборы, которые "ещё более затормозят процесс выхода". В результате чего к сроку может добавиться ещё год. Любопытный аспект, кстати: с учётом статистики смертности в Великобритании — это означает, что порядка 2 млн британцев так и не доживут до выхода. Такой сценарий мы допускали сразу же после сенсационного голосования англичан.

Процитируем: "Британской элите есть куда отступать.

Во-первых, она может картинно «учесть» результаты народного волеизъявления и начать по этому поводу неспешные, лет на пять-десять, переговоры с Брюсселем по процедуре выхода из Евросоюза, изменения статуса отношений и пр. В результате чего действительный исход из Европы будет отодвинут куда-то в следующее десятилетие.

Во-вторых, британская элита сможет просто продублировать большинство устраивающих её (но не граждан) договоров с Евросоюзом и его партнёрами в «индивидуальном порядке», то есть сделать своему членству в ЕС ремейк, но называть его не членством, а каким-нибудь глубинным партнёрством.

В-третьих, элита в состоянии совместить оба этих подхода, объявив по их результатам, что процесс переформатирования партнёрства с континентальной Европой завершён — и теперь всё стало по-настоящему хорошо".

Собственно говоря, нам нет особого дела конкретно до боли английского народа. Данный прецедент вообще интересен тем, что он представляет собой наглядную иллюстрацию "кризиса имитационного народовластия". А именно: в течение десятилетий правящие элиты передовых стран научились, казалось бы, грамотно избегать каких-либо форм прямой демократии. То есть какие-то выборы были, проводились какие-то кампании — но собственно ведение политики и принятие решений в ста случаях из ста доверялось профессионалам. То есть членам хорошо свалявшихся элитных политэкономических корпораций. И вот в результате обычной опрометчивости (в ходе предвыборной кампании несколько лет назад Д.Камерон, который против Брексита, заявил, что спросит у граждан про Брексит) — на руках у элиты оказался результат волеизъявления, который её подавляющему большинству явно не понравился. Сейчас элита делает то, что предсказуемо должна была сделать частично уже заменённая с национальной на "еврочиновную" и "глобализированную" элита. Она тянет время и безусловно сделает "выход" — настолько, насколько это возможно — "переформатированием партнёрства".

На первый взгляд, она решает свои проблемы, и довольно эффективно. На деле она заметает их под ковёр — поскольку "выход без выхода", а именно к этому сценарию всё идёт, никак не решает вопрос растущих противоречий между волей масс и волей элит. И об этом можно в принципе поговорить отдельно. С точки зрения чисто экономической роль масс в "производстве капитала" и "сверхблаг" неуклонно падает.

Вполне осязаемые миллиарды грамотные элитарии уже сегодня умеют делать вообще из ничего, обходясь порой и почти без реальных товаров, и почти без реальных потребителей. Элиты, владеющие гигантскими сверхсредствами, в принципе в состоянии обеспечивать себе производство эксклюзивных товаров и оказание эксклюзивных услуг с куда меньшим числом исполнительных рук, чем имеется сейчас на планете вообще и в развитых странах в частности. Поэтому — ввиду "ненужности большинства" — завоёванная им в предыдущие века роль и статус вызывает и будет вызывать всё большее раздражение у мировых элит. Что вызовет естественное желание снизить роль этих самых масс, этого большинства, до околонулевой.

Но есть один нюанс, уважаемые читатели. Снижение роли масс лучше всего достигается путём их максимальной дезорганизации — например, взбалтыванию и разделению на маргинальные фракции, на "толпу меньшинств", каждое из которых качает собственные т.н. "права" против большинства. Однако — и мы видим это на примере передовых западных стран — дезорганизация масс одновременно снижает возможность контроля над ними. Распавшиеся на элементы, эти массы начинают непредсказуемо себя вести и иногда внезапно убивать кого попало — например, неверных, как в Париже, Брюсселе, Баварии и Швейцарии, или полицейских, как в Техасе, или голубых, как во Флориде, или чёрных, как в Чарльстоне. А это в свою очередь потребует от элит усиления контроля чисто внешнего, полицейского. Что приведёт ко всё более и более осязаемому воплощению "антиутопий контроля" — с резким разделением всех обществ на эльфов и гоблинов, с пресловутыми штурмовиками, вламывающимися в подозрительные дома, с летающими камерами слежения и далее по списку. ...

Есть основания полагать, что тотальный контроль всё равно невозможен, поэтому попытка его ввести приведёт лишь к большему хаосу и глобальным социальным катастрофам. Вопрос в том, все ли государства нашей планеты в ближайшие десятилетия обречены на падение сначала в "квази-феодализм" (ибо, в отличие от настоящего феодализма, количество душ на попечении сеньоров будет скорее отягощением, чем капиталом), а затем в состязание полицейского контроля с нарастающим социальным хаосом. В частности — обречена ли на этот "общемировой путь" в том числе Россия. Ответ на этот вопрос, уважаемые читатели, зависит от того, насколько далеко зайдёт чётко наметившаяся и у нас тенденция разделения общества на наследственные касты. И насколько сможет ей противодействовать также наметившаяся тенденция на "реполитизацию", на вовлечение масс в политическую активность. У России, как ни странно, имеется перед т. н. передовыми странами одно парадоксальное преимущество. У нас в силу исторических и чисто географических причин имеется куча "вызовов", требующих не снижения, а именно увеличения организованности масс. И нарастающий хаос по периметру отечественных границ может послужить антидотом от "западного варианта"..