Баландин Сергей Николаевич

Профессор Новосибирской государственной архитектурно-художественной академии. Родился 18 апреля 1930 г. в г. Иркутске, из служащих. Окончил Новосибирский инженерно-строительный институт в 1954 г., аспирантуру (1958), докторантуру (1980) при Новосибирском инженерно-строительном институте. Доктор архитектуры (1988), профессор (1989), почетный член Российской академии архитектуры и строительных наук (1994). С 1958 по 1984 г. — ассистент, доцент, ученый секретарь кафедры архитектуры, заведующий кафедрой Новосибирского государственного инженерно-строительного института; с 1984 по 2000 г. — и. о. профессора, профессор кафедры основ архитектурного проектирования, истории архитектуры и градостроительства Новосибирской государственной архитектурно-художественной академии. С 1961 по 1969 г. — член правления Новосибирского отделения Союза архитекторов России. Член правления Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Заслуженный архитектор РФ (1994). Автор 107 научных публикаций, в том числе 9 монографий, по истории архитектуры Сибири, Новосибирской области и г. Новосибирска.

В канун смены очередного тысячелетия одна из ведущих израильских газет «а-Арец» решила преподнести своим читателям своего рода «рождественский подарок», поместив на страницах своего приложения «научно-развлекательную» статью, отвечающую давно назревшему требованию времени – удовлетворить любопытство израильтян: отчего это весь мир питает такой «нездоровый» интерес к их сонной стране и баламутит честной народ своими паломниками; что, собственно, произошло здесь два тысячелетия тому назад, что до сих пор вызывает у всех такой ажиотаж, а они, израильтяне, об этом почти ничего и не слыхали.
Можно было бы даже счесть для еврейской газеты саму идею, спросить свой народ: «Между прочим, господа, а как вы относитесь к христианству и Иисусу?» достаточно смелым, радикальным и даже «левым» поступком. Ответить на этот вопрос давно пора, однако в планы «праздничного выпуска» отнюдь не входило слишком утруждать уставшие мозги почтенных читателей, и дабы облегчить им решение этого «ребуса», статья как бы подготовила спрятанный между строк ответ: «Х-ха! Видали мы и не таких «Звезд».
«Суперстар» – так называется статья Амира бен Давида, уже в своем заглавии, конечно, имеет долю легкой иронии, поскольку совершенно очевидно, что сам автор мыслит и себя и своих потенциальных читателей людьми вполне земными, в облаках не витающими, и понятно, что никакими «Суперзвездами» их «трезвые» умы не соблазнишь.
Известно знаменитое высказывание, в котором рабби Гиллель учил: «Нет праведников среди ам а-арецов». Кто такие «ам а-арецы»? Дословно – люди земли, но имеется в виду отнюдь не те, кто, работая на земле в поте лица своего, зарабатывает хлеб (тяжелую физическую работу приходилось выполнять и самому Гиллелю, и многим другим великим учителям еврейского народа, и самому основателю христианства – Иисусу из Назарета), ам а-арецы, прежде всего, это люди с земными потребностями, про которых Горький сказал: «Рожденный ползать – летать не может!». Такого же мнения придерживались фарисеи – духовная элита еврейского народа времен Иисуса Христа, они брезговали сесть за один стол с мытарем (сборщиком налогов), ростовщиком, полагая, что у этих людей не может быть никаких иных помышлений, кроме наживы. Однако Иисус на этот счет был иного мнения. Разделяя в принципе этическую оценку фарисеев «ам а-арецев», он, тем не менее, считал, что каждый человек рожден летать, надо только ему показать Небо и помочь преодолеть страх полета, и он был бы искренне удивлен, узнав, что современные «фарисеи» уже давно не летают и в корне отличаются от его оппонентов-современников. Что поделаешь, несколько изменился мир с тех пор, когда Иисус обличал лицемерных книжников в том, что они гордятся своими фальшивыми достоинствами, такими как неискренняя набожность, показное благочестие, начитанность в Законе; теперь же хам гордится тем, что он – хам, бравирует своим хамством и даже соревнуется с другими хамами, кто кого превзойдет в цинизме и нигилизме. Так, многоцитируемые хамы как бы соревнуются между собой на страницах статьи в своей низкопробной пошлости, а перевод их «перлов» на современный уличный диалект иврита создает атмосферу болтовни пьяной черни в кабаке. «Ани асафсуф гаэ» (я чернь гордая) – стал одним из модных лозунгов времен Нетаниягу. Думать о возвышенном – позорная сентиментальность. Не приведи Господи дать повод заподозрить тебя в каком-либо романтизме или интеллигентщине, идеал современного фарисея отнюдь не «Суперстар» (сверхзвезда), но скорее, «сверхприземленность», или, если можно так сказать, смешав английский с ивритом, «Суперарец».
Начиная свою статью, автор погружается в мечтательные рассуждения о том, как бы воспринял современный мир Иисус, если бы вновь воскрес и во плоти явился бы среди нас, и приходит к такому выводу, что даже он (несмотря на то, что не был наделен хорошим чувством юмора), «…всегда проповедовавший сдержанность, разразится великим смехом». Однако сам автор над миром не смеется, с почти полным равнодушием он констатирует факт: «(Иисус) ...стал высшей звездой для западного мира и одним из людей, значительно повлиявших на все человечество, и в то же время, именно для своей родины Израиля он остался почти анонимным, а его соотечественники, евреи, до сих пор проявляют по отношению к нему полное равнодушие, перемежающееся с глубоким страхом». Проблема, казалось бы, очень интересная, как понять, как объяснить этот вопиющий казус истории? Но автору этот мацав (положение) представляется в порядке вещей; евреи, де, слишком высоки и избранны, чтобы их внимание могла привлечь какая-то там «Звезда». Однако каждому ясно, что перед Израилем стоит такая дилемма: либо весь мир – сборище ничего не стоящих дураков, либо у этого «избранного» народа с разумом не все в порядке. Значит, либо докажи миру, что он – дурак, либо забей в набат, чтобы все обратили внимание на безумие сего народа. Однако автор показывает себя как будто он мертвый манекен, ничто его сердце не трогает, ничто не возмущает, ни против чего не протестует.
Как бы взирая со стороны, видимо пытаясь посмотреть на современный мир глазами явившегося сюда Иисуса, не без доли иронии и скепсиса бросает он свой взгляд на двухтысячелетнюю историю христианской культуры, которая, мол, странным образом сошлась, как свет клином, на одной «фотомодели» (дугман), и, начавшись «как небольшая волна, уже в третьем веке вылилось в настоящее наводнение». В стихии этого потока вскользь упоминается, как будто речь идет о каких-то козявках, о Леонардо да Винчи, о Бахе, о Рембрандте и о других великих, как бы давая понять, что широкой эрудиции автора сии имена знакомы, но только «глупые» и «недалекие» гои могут восторгаться ими, а у «серьезных» евреев всегда есть заботы поважнее. Одно дело знать, ну можно даже изучать – другое дело преклоняться, а найти что-либо в христианской культуре высокого и святого для «порядочного» еврея есть позорная и непростительная слабость.
Слово «дугман» (манекенщик, фотомодель), сказанное по отношению к Иисусу, безусловно, мерзкое, но к тому же и абсолютно неверное по отношению к христианскому искусству. Можно, конечно, спорить об иконопочитании (и в христианстве такие споры велись почти на протяжении всей истории), можно даже сказать, что порой из Иисуса делали идола, но уж никак не «фотомодель». Идея об Иисусе-фотомодели подтверждается также еще и эклектической подборкой ярких иллюстраций, скомпонованных в виде красочного фотоальбома, напоминающего пошлую страничку из журнала мод. Для чего это сделано? Разве что вызвать смешок идиота? Так ведь предмет смеха здесь не кто иной, как сам остряк и пошлые ценители подобных шуточек. Я не знаю, заслуживает ли европейская христианская культура, чтобы ее показывали в гротескном виде, может быть, где-то и да, заслуживает. Но кто имел бы право смеяться, кто настолько чист и высок, чтобы бросать в нее камни, или эта азиатская провинция хоть чем-то заслужила право быть судьей Европе?
Томас Карлейль писал когда-то: «Я думаю, что уважение к героям, в различные эпохи проявляющееся различным способом, является душой общественных отношений между людьми и что способ выражения этого уважения служит истинным масштабом для оценки степени нормальности или ненормальности господствующих в мире отношений». И в другом месте: «Когда исчезли идеалы, истина и благородство, которые были в людях, и не остается ничего кроме одного только эгоизма и жадности, то жизнь становится немыслимою и самая древняя судьба, мать вселенной, беспощадно приговаривает их к смерти. Изредка лишь избирают они себе какую-нибудь легкую и удобную философию еды и питья и говорят во время жевания и пережевывания, которое они называют часами размышления: «Душа радуйся; это очень хорошо, что ты стала душою дьявола», и очень часто, раньше, чем они успеют очнуться начинается их предсмертная агония». Я не знаю, о ком это там, в Англии писал сии слова Карлейль, но мне кажется, что написано точно про современных израильских евреев и их штатных творцов современных духовных ценностей «еды и питья». Именно руками таких «светских популяризаторов» – циников и пошляков, народ превращается в толпу, интеллигенция ликвидируется как класс, духовные ценности дискредитируются, и они не видят и это их нисколько не волнует, что таким вот путем будущее человечества катится в тартарары.
От статьи веет каким-то казенным профессионализмом. Фабрикуется в нужных дозах и пропорциях определенная информационно-идеологическая жвачка для среднего обывателя. Она в меру банальная и в меру оригинальная, в меру официозная и в меру радикальная, в меру наглая и в меру льстивая, в меру консервативная и в то же время слегка приправленная всякими новшествами, она в меру вульгарна, в меру плюралистична и в меру пошла.
Назвать эту пошлость святотатством тоже нельзя. Святотатство разрешенное, большинством одобряемое, да еще и свыше инспирируемое, не достойно называться даже святотатством. Это не бунт Вольтера, Ницше против попов, не цинизм вагантов и бардов, высмеявших прогнившие кумиры, который многим из них стоил жизни, это обычная профессиональная журналистская работа, (парнасá, как говорят в Израиле). Настоящий циник-святотатец никогда не «ссучится» до того, чтобы своим святотатством выслуживать себе карьеру у сильных мира сего.
Вдоволь посмеявшись над всевозможными курьезами христианской культуры, автор вдруг принимает серьезный вид, вспомнив, что христиане не только смешны, но бывают и весьма страшны: «Но нет сомнения, что улыбка исчезнет с его лица, когда обнаружит, что именно он, который со всей страстностью восстал против всякого проявления насилия и всю свою жизнь проповедовал кроткую жизнь, милосердие и сострадание, послужил источником вдохновения для кровожадных человеко-зверей от истребительных боев, проводимых против каждого христианина, кто хотел иного толкования его учения, через крестовые походы и свирепые расследования инквизиции до возносящихся миссионеров, представляющих Католическую Церковь». Однако автор забывает, что не в сердцах «добрых» и «праведных» провинциалов нашел отклик Кроткий Иисус, а именно у Римских «человеко-зверей» Он зажег настоящий огонь веры, в котором выплавился доныне никому во Вселенной не знакомый дух рыцарства, дух возвышенного смирения и самоотречения. И поверьте, было нечто в этом духе, что заставило людей стать фанатиками, готовыми не задумываясь отдавать свою жизнь и даже проливать чужую кровь. И нельзя сказать, чтобы Иисус не предвидел это: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34).
Крестовые походы, миссионерская деятельность Католической Церкви, даже, если хотите, зверства инквизиции, были, в сущности, не чем иным, как продолжением экспансии Рима на варварский мир, его покорение, окультуривание, просвещение, которая, надо полагать, продолжалась бы, если бы даже император Константин не объявил христианство государственной религией. Но говорили бы сейчас эти «обиженные» народы о своих ущемленных правах, если бы саму идею права, свободы, ценности человеческой жизни они бы не вынесли из христианской культуры Запада? Владимир Соловьев писал когда-то: «Теперь обученные в английских школах индусы начинают говорить (в английских и туземных – на английский образец – газетах) о тягостях английского владычества и необходимости национального объединения и освобождения. Отчего они не догадались об этом раньше? Дело в том, что такие понятия, как национальность, народный дух, народное достоинство, патриотизм, солидарность, развитие, получены ими только от англичан, а сами они, несмотря на свою древнюю мудрость, не могли до всего этого додуматься в течение двух с половиною тысяч лет своей истории».
Да, имелось в истории противостояние культур, культурных ценностей, и здесь Запад во многом победил не только силой убеждения, но и силой принуждения. Хорош бы он был, если бы убеждал дикаря-людоеда любить ближнего и не кушать человечину, как тот повар кота Ваську не есть сметану. Но, вместо того, чтобы обратить каннибала в раба и относиться к нему не иначе, как к скотине, как это принято у большинства «хороших» народов, Рим послал ему миссионера с предложением принять его веру, его культуру, стать с ним на один уровень достоинства, чтобы быть братьями! Неслыханное «насилие» над личностью! Ну а зверства? Да, это, конечно, плохо, но неужели вы думаете, что зверства варваров намного «гуманнее» христианских аутодафе?
Но автор прав, предполагая, что Иисус сказал бы всем нам (включая и самого автора): «Эй, ребята, погодите минуточку, ведь вы меня совсем не знаете». Да, большинство из тех, кто как бы обожает нашего Иисуса, на самом деле вовсе не знают Его. Многим из них просто с детства внушили, что этого «дядю» надо почитать, всячески задабривать и бояться, ибо от Него, мол, многое зависит в нашей нынешней и будущей судьбе. Скажи им кто-нибудь: люби вон того черта с рогами, ибо у него много денег и власти, и он будет любить, ибо для них вся разница между Богом и дьяволом состоит в том, что Этот – наш, а тот – не наш. Для них и Бог – не что иное, как фюрер, деспотичный и жестокий.
Вера – это поклонение Божественному, через восхищение, благоговение и любовь. Суеверие – это поклонение демоническому, через страх, через подавленное эго, алчущее удовлетворения плотских похотей. Первое – бескорыстное служение Добру, Истине, Идеалу. Второе – стремление избежать кары ада и во что бы то ни стало овладеть для себя благами рая. Истинно верующий отречется даже от рая, если путь в него лежит через поклонение сатане, присвоившего себе титул Бога. Сатана его никогда не победит, он даже в аду ему скажет: «ты, батенька, вор и самозванец», ибо знает в сердце своем истинного Бога, знает, что Богу важна преданность истине, а не личностям. А идолопоклонник готов поклоняться любой мерзости, и не важно, как он ее называет, важно, что он раболепствует перед определенной личностью, невзирая на ее достоинства. Если у древних язычников среди богов встречались порой личности весьма грозные, но также попадались и другие, вполне симпатичные ребята, достойные любви и почитания, то некоторые монотеисты сочли благочестием изгнать их из своего пантеона, зато оставить там одного Молоха. Но таков ли Бог Христа? Если Иисус проповедует добродетели Нагорной проповеди людям и резюмирует эти нравственные императивы словами: «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48), разве не утверждается этим, что императивы кротости, миролюбия, всепрощения, самопожертвования и т. д. есть добродетели Божественные, характеризующие Бога прямо противоположно образу того «небесного фюрера», которому учат поклоняться попы?
Иисус не претендовал на роль фюрера, меньше всего Он требовал от Своих учеников слепого подчинения, Он учил их не мертвым доктринам, а вере, то есть внутреннему прозрению, пониманию. Именно этим Он и отличался от твердолобых фарисеев, которые лишь повторяли Писание, а Он его понимал, Он не давал нового писания, не устанавливал новой религии, а лишь учил пониманию, духовной свободе, раскрытию Царства Небесного внутри себя, беззаветной верности правде. Во всех Своих проповедях Он обнаруживает Себя как Интеллигент, даже Диссидент, так как во имя истины Он мог идти против любых авторитетов, традиций, народных обычаев и политической конъюнктуры. Я не понимаю, на каком основании чернь пытается объявить Его своим лидером? Что может быть большим лицемерием, чем провозглашение всякого рода структур и организаций, основанных на авторитаризме и слепом подчинении, христианскими?
Знать Христа – это, прежде всего, прямо, без обиняков, следовать Его учению, нести свой крест и быть готовым во имя Него на любую жертву. Поклоняться, не зная кому, и за что, как мы уже выяснили, есть лицемерие, но поклоняться, зная Кому, но самому не быть таким же, как Он, не творить Его дела, есть просто измена. «Теоретических христиан» мы знаем много, а сколько из них практических? В Евангелиях есть один интересный эпизод, подошел к Иисусу некий юноша и спрашивает: «Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Мк. 10:17-18). Как известно, Иисус не отличался ложной скромностью, называя Сам Себя и Истиной и Хлебом жизни, и Дверью овцам и прочими самоутверждающими эпитетами; а Своим ученикам он однажды сказал: «Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то» (Ин. 13:13). Здесь же Его смутило самое невинное обращение юноши, назвавшего Его просто хорошим учителем. Что же Ему здесь не понравилось? – Лицемерие. Юноша назвал Его хорошим, но сам не пошел за Ним. Если ты считаешь, что учитель учит добру, то иди за ним, учись у него, делай его дела, а если нет, то не заискивай перед ним льстивыми комплементами. А разве не подобны сему юноше-отступнику, которого так резко осадил Иисус, все эти «правоверные христиане», готовые принимать христианство как учение, Христа как Учителя, хвалить Его, поклоняться Ему, но не готовые поступиться ради Него даже самой малейшей своей прихотью или сделать в Его поддержку что-либо такое, отчего может слегка пошатнуться их общественное положение?

Следующая глава посвящена историческим исследованиям. Приводится множество имен знаменитых «корифеев» науки, неопровержимо доказывающих, «что Иисус являлся почти всем, что только можно себе представить». Проницательный «научный» ум нашего исследователя слегка беспокоит даже такая гипотетическая вероятность: «...был ли Иисус реальной исторической личностью или он – всего лишь религиозный вымысел?», «...действительно ли однажды жил на свете такой человек, который, мотаясь между Капернаумом и Иерусалимом, призывал людей к скромному образу жизни и милосердию?». А чего тут беспокоиться? Да, Он – совершенно точно – вымысел, все великое всегда вымысел, оно из мысли, из сердца, из веры, оно – не от мира сего, а все, что здесь реально существует, есть одна лишь приземленная пошлость.
Среди прочих имен, которые, признаюсь, и не все известны мне, есть в статье ссылки и на таких «корифеев» как Иосиф Клаузнер и Хаим Коэн. По-моему цитировать и ссылаться на их писанину писателю-интеллигенту должно быть так же стыдно, как и диссиденту-правозащитнику опираться на выступления Брежнева и на проповеди идеологических генералов бывшего СССР. В своей книге «Пятое Евангелие» я достаточно подробно разобрал и проанализировал Клаузнеровские и Коэновские пасквили и не думаю, что сейчас есть смысл к ним возвращаться. История их уже почти забыла.
После краткого обзора всех мыслимых и немыслимых гипотез относительно личности Иисуса, автор останавливается на рассмотрении официально принятых источников, чему посвящена следующая глава. Приступая к обзору столь «редкой» книги, как Новый Завет, он, видимо, считает своим долгом рассказать в общих чертах для тех, кто никогда в жизни не держал ее в руках, о ее структуре и перечислить имена евангелистов.
Со следующей главы и далее начинается упрощенный пересказ содержания Нового Завета, чтобы читатель имел самые общие представления о жизни Иисуса. С чувством веселого задора автор разъясняет читателям интимные подробности Непорочного зачатия, с бодростью футбольного комментатора следит за избиением младенцев солдатами Ирода в Вифлееме. Параллельно с легкостью пересказывает он сонному обывателю всякие курьезные истории и забавные байки.
Интересно само заглавие этой части статьи, которое я перевел как «Иисус в приближении – Ирод в напряжении», на иврите: «Йешу ба-шетах – Гордос ба-метах». Здесь перефразирована известная поговорка ивритского сленга: «(Такой-то) ба-шетах – кулям ба-метах». То есть, когда такой-то человек находится на данной территории, то все пребывают в напряжении, ибо того и гляди, что этот человек совершит какую-нибудь оплошность и причинит всякого рода беды и создаст проблемы. Так говорят обычно про растяп, не завидуя тем окружающим, которым приходится иметь с ними дело. Не завидует наш автор и Ироду, кому уготовила судьба в лице Иисуса «подданного» от которого могло бы возникнуть у него множество ненужных хлопот.
Во многих местах своей статьи автор ссылается на португальского писателя, лауреата Нобелевской премии 1998 года, Жозе Сарамаго и его достаточно талантливую книгу «Евангелие от Иисуса». Но по тому, как он понимает и цитирует это литературное произведение, мы можем наглядно увидеть, как из правды рождается вымысел, сплетня, журналистская «утка». Мы удивляемся, что события двухтысячелетней давности обросли столькими легендами и имеют множество толкований, упрекаем древних дееписателей в нескрупулезной точности передачи событий; но вот, на наших глазах хороший пример: один современный рассказчик совершенно бесцеремонно перевирает рассказанное его же современником.
Так, Амир бен Давид пишет: «Согласно Жозе Сарамаго, который в своей книге «Евангелие от Иисуса» пытался проникнуть в сущность того, что происходило с его героем, Мария на этом этапе разворачивающейся истории должна была быть подвергнута проверкам на установление отцовства, чтобы имелось у нее юридическое доказательство того, что Бог действительно является отцом ее Сына». Насколько мне известно, в романе Жозе Сарамаго ничего не упоминается о том, что Мария была подвергнута испытаниям на супружескую неверность. Правда, нечто подобное содержится в христианском предании и апокрифах, например, в Протоевангелии от Иакова написано: «И сказал первосвященник (Иосифу): Отдай деву, которую ты взял из храма Господня. Иосиф же заплакал. Тогда сказал первосвященник: дам вам напиться водой обличения перед Господом, и Бог явит грехи ваши перед вашими глазами. И, взяв (воду), он напоил Иосифа и отправил его на гору, и вернулся он невредим. Напоил также Марию и отправил ее на гору, и она вернулась невредима. И тогда народ удивился, что не обнаружилось в них греха». И апокриф пишет не о подозрении в супружеской измене, а о подозрении в незаконных половых контактах самого Иосифа со своею обручницей. Жозе Сарамаго, наоборот, такие контакты признает и считает вполне законными, но старейшины Назаретские усомнились в верности свидетельских показаний Марии относительно странных явлений, последовавших после визита в Назарет таинственного незнакомца: светящаяся земля, диковинное дерево, выросшее на месте захоронения этой земли и пр. Придется мне привести подлинный отрывок из романа Сарамаго: «Рядом с женой сидел Иосиф, старейшины же – перед ними, подобно судьям, и первым заговорил Дотаим, средний по возрасту. Пойми нас, женщина, мы не то что не верим твоим словам, но ты – единственная, кто видел этого человека, если это был человек, и муж твой только слышал его голос, и вот Закхей, обойдя соседей, сообщил нам, что никто из них его не видал. Господь свидетель, что я сказала вам правду. Правду-то правду, но всю ли правду и все ли в твоих речах правда? Я готова подвергнуться испытанию, выпить горькой воды в доказательство того, что не виновна ни в чем. Горькую воду дают пить женщинам, заподозренным в супружеской неверности, а у тебя, Мария, и времени-то не было изменить мужу. Ложь, говорят, та же измена. Это другая измена. Уста мои так же верны, как и я сама. Тут заговорил Авиафар, самый древний старец: Мы ни о чем тебя не станем более расспрашивать, но помни, что Господь семикратно воздаст тебе за правду и семижды семь раз взыщет с тебя, если ты солгала нам».
Но нашему сплетнику нужно узнать у Сарамаго только одно: с кем спала Мария и чей сын Иисус, ничего конкретного не найдя, чтобы могло удовлетворить его любопытство, он хватается за первопопавшееся высказывание: «Щекотливый вопрос... в подобных обстоятельствах, какие анализы ни делай, какие пробы ни проводи, как ни считай кровяные тельца, вполне уверенной быть все же нельзя». Но сей отрывок, процитированный в статье Амира бен Давида, отнюдь не выражает точку зрения самого португальского писателя, но является прямой речью, вложенной в уста некоего таинственного субъекта (не то ангела, не то демона), явившегося Марии в то время, когда Иисус уже начал проповедовать свое учение, и говорило это существо с Марией в явно ироническом тоне. Но есть в книге и другие слова, о которых почему-то не вспомнил автор настоящей статьи, то есть слова Самого Бога, отвечающего на прямой вопрос Иисуса: «Можно ли быть уверенным, что я – твой сын?» – «Можно, хотя в таких делах благоразумней не высказываться с полной определенностью, но в данном случае – можно, ведь как-никак я Бог». Вот видите, у самого Сарамаго на один и тот же вопрос дается два прямо противоположных ответа: «Нельзя быть уверенным» – «Можно быть уверенным».
Следующие две главы посвящены всевозможным чудесам Иисуса, всевозможным приключениям, имевшим место в Его жизни, даже таким, о которых умалчивают канонические Евангелия, как например, Его сексуальные отношения с Марией Магдалиной; но о Его учении практически не говорится ничего, только лишь в конце главы процитированы восемь заповедей Блаженств из Нагорной проповеди. Можно ли, к примеру, составить представление о музыке Моцарта по нескольким анекдотическим историям, взятых наугад из биографии композитора, не услышав ни одного из его произведений? В принципе, в сердцах верующих христиан Иисус испокон веков жил скорее как Чудотворец, нежели как ученый-теоретик. Но в данном случае внимание автора статьи к Ииусовым чудесам проявлено отнюдь не с целью вызвать восхищение у читателей, а наоборот, посредством их искаженной интерпретации посеять в скептических умах еще больше недоверия и антипатии. Однако почему-то наши скептики забывают задуматься о главном чуде Христа – Воскресении, они всячески обходят стороной вопрос: проложен ли таким образом путь к нашему личному бессмертию, или нет?
Как-то раз я беседовал с одним искренне верующим евреем-мароканцем. Ему почему-то захотелось подискутировать со мной на религиозные темы, надеясь в пух и прах разбить всю мою, предполагаемую им «христианскую» апологетику. Он сказал мне, что их раввины знают об Иисусе не меньше нашего, и даже признают, что он творил какие-то чудеса: ходил по воде, например, воду в вино превращал и т. п. Но делал это он, знаете ли почему? Потому что обманным путем узнал тайну «А-Шем А-Мефурат», то есть, как нужно читать непроизносимое Имя Господа. Я ему говорю: Ну а мертвый может произнести это волшебное слово? (Есть гипотеза, что слово «волшебник» происходит от еврейского «бааль Шем а-Мефурат», то есть, тот, кто знает полное Имя Господне). Он отвечает: Нет, мертвый не может. – Это все, говорю, штуйот (чепуха), главное Его чудо то, что Он Воскрес и тем самым победил смерть, открыл путь для всех людей к жизни вечной. Паренек был так поражен моими словами, что первое время вообще отказывался верить. Потом спросил: Можешь ли ты мне доказать, что в Новом Завете написано, что Иисус воскрес? По счастью, не далеко стояла моя машина, а там был экземпляр а-Брит а-Хадаша (Нового Завета) на иврите. Я показал ему место, а он с жадностью стал читать, не веря своим глазам. А потом говорит: Хоть нам и запрещено брать в руки эту книгу, но мне страшно любопытно ее прочитать. Что ж, пришлось мне подарить ему свой экземпляр.
Паренек этот оказался мудрее многих модных философов и автора анализируемой нами статьи, ибо знал, чему придавать первостепенное значение, чему поражаться. Мы не говорили с ним об этических учениях, о философских концепциях, но пришли к обоюдному заключению, что главное в нашей вере – это вера в чудо бессмертия. Ни Карл Ясперс, ни Мартин Бубер, ни Тейяр де Шарден, ни Бертран Рассел, ни многие другие современные и не современные мыслители не осмеливались взбунтоваться против основы основ философии разума, не видели разницу между вероятным и возможным, а их возможное ограничивалось законами объективной действительности. Таким образом, по этим концепциям, свободный дух всегда порабощается непреложной необходимостью (пусть даже и осознанной). Но философы (кроме разве что Льва Шестова и меня, искавшие и нашедшие этому положению логические, а не только лишь мистические основания) не понимали и не понимают, что всякая вера начинается с абсурда, с бунта против необходимости. Вера немыслима без чудес, какой бы скепсис и высокомерие ни вызывали бы они у некоторых «ученых» умов (в своей книге «Пятое Евангелие» я рассматривал чудесное как философскую категорию), ибо, как сказал апостол Павел: «…если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша. …ибо, если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес…» (1Кор. 15:14, 16). Если на воскресение посмотреть с точки зрения вероятного, то здесь скептики правы на все 100%, ибо такого в объективной действительности не бывает, но вера, с точки зрения возможного, говорит: хотя и не бывает, но должно быть и будет. Рассудок знает только объективную истину, вера же и объективную и экзистенциональную, т.е. ни от чего не зависящую, абсолютную истину. Могут спросить: а где это вы в реальном мире встречали эти «экзистенциональные» истины? – А кто есть тогда, по-вашему, человек, зачем вы осуждаете и наказываете преступников, если они – целиком детерминированные объективные истины? А что такое «Я», как мы могли бы вообще хотеть чего-либо и мечтать о том, чего не бывает, если бы то не состояло в категории возможного? Что такое воля, как не бунт против необходимости? У объективной действительности никакой воли быть не может, она (действительность) есть сплошная причинная детерминированность. Какие еще могут быть возможности у «дважды два», кроме неминуемого и фатального «=4»? Но уникальность человека в этом материальном мире как раз и состоит в том, что он – Бог, и во всей его капризной взбалмошности как раз и заключается его чудесная трансцендентность, и зачем тогда быть человеком, если не хотеть «Звезду с неба»? Что, как не это «Хочу» правит миром, заставляет мертвую «объективную действительность» жить, развиваться, эволюционировать? Этого и не могут понять наши философы-реалисты. Непонятно только, зачем они вообще философствуют, ведь их «объективная действительность» и так сама по себе «разумна». Бог же есть, если хотите, Антинеобходимость. Да, для Бога все возможно, над Ним не властвует никакая необходимость. А откуда мы это знаем? А оттуда, что Бог в нас, Он – мы сами, это и есть наш свободный Дух, наша воля, в сущности, мы и есть Боги. И вопрос, «Существует ли Бог?» – кажется нам весьма странным. То есть как это, вы спрашиваете, существую ли Я или нет? – Да вот Он – Я есмь.
Знаменитое изречение Тертуллиана: «Credo, quia ineptum» (Верую, ибо нелепо) следует понимать не иначе, как вера есть ставка на невероятное. Если вы в это не верите, то ей богу, не стоит отравлять себе жизнь всякого рода «моральными принципами», лучше живите по принципу: «после нас хоть потоп». Но вы почему-то так не живете, а почему? Что, вы все-таки верите? Нет, вы не верите, вы только сомневаетесь, вы опасаетесь: «а вдруг мне придется отвечать перед Кем-то, когда я умру за то, что делал не то, что хотел. Да, вам придется отвечать, но не перед «кем-то», а перед Самим Собой за то, что не делал то, что хотел. Фарисеи всех мастей испокон веков уверяют нас во Всемогуществе Творца, но где вы видели хоть одного фарисея, который бы хоть раз в своей практической жизни положился бы на Его Всемогущество? Авраам положился на Всемогущество Абсолютной Воли – занес нож над сыном; Иисус отдал этому Всемогуществу Свою жизнь, полагая: «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Ин. 10:17-18). А где ваши жертвы, господа «верующие», что вы дали этому Всемогуществу? Свое лицемерие? Когда вы поступили вопреки «всемогуществу» князей мира сего, «всемогуществу» курса доллара, общественного мнения и т. п.?
Да, Господь Всемогущ, когда инкарнируется в Иисуса, когда в сердце грешника появляется вера хотя бы с горчичное зерно, тогда сила этого зерна становится больше атомной бомбы.
Даже сам автор настоящей статьи (не знаю умышленно или нет) не цитирует до конца знаменитый абзац Иосифа Флавия, где добавлены следующие слова: «На третий день Он вновь явился им живой, как возвестили о Нем и о многих других Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени». Скорее всего, пропустил он не умышленно, так как в конце своего повествования все-таки упоминает о Воскресении Иисуса; но не похоже, чтобы он придавал этому какое-либо значение.

Более подробно освещает Амир бен Давид обстоятельства, связанные с судом над Иисусом и причастие евреев к Его смерти. Однако наиболее важным в этой истории представляется автору отнюдь не вопрос: виноват ли Иисус и его ученики в предъявленных им обвинениях или нет, справедливо ли Он был осужден или нет, а совсем иной аспект: «Все присутствующие при описываемых событиях, включая Иисуса и всех его учеников, были евреями, соблюдающими заповеди».
На дальнейшие умозаключения у него собственной фантазии уже не хватило. Но мне не понятно, зачем, высказывая как бы свое мнение о суде над Иисусом, ссылаться на Хаима Коэна, да еще на папу Римского (если, конечно, автор свято не верит в непогрешимость последнего). Говори, что ты сам думаешь, что ты считаешь верным, а папа и г-н Коэн как-нибудь сами за себя ответят.
Коэновская позиция известна: «Евреи ни в чем не виноваты», но сама идея расследовать события Священной истории «юридическими методами», анализировать путем сопоставления дурных и случайных фактов сказания, полные мистических аллегорий, образы, давно порвавшие всякую связь с возможно имевшими когда-то место в истории фактами, и целиком в мир идей, в метаисторию (кому, как не евреям, знать это, когда буквально каждый шаг их праотцев растолковывается как знак для потомков), может придти в голову либо законченному дураку, либо последнему хаму.
Хотя точка зрения папы прямо противоположна вышеизложенной и явно ей противоречит, наш плюралист не пренебрегает и ею. Как, видимо, приятно автору сознавать, что папа вменил грех богоубийства не только одним евреям, но положил эту ношу на всех, включая и самого себя. Но не понятно, считает ли автор статьи также и самого себя в компании с папой убийцей, когда цитирует Римского понтифика: «Те, кто убили Иисуса, Сына Божиего, были не иудеи, а грешники. Все мы убийцы». Однако если уж ему так понравилась эта мысль, то мог бы процитировать и меня, грешного, написавшего еще раньше, чем папа произнес сии исторические слова, в своей книге «Пятое Евангелие» обвинение в богоубийстве как евреям, так и всем иным народам: «...никакой еврейский закон не может оправдать евреев в этом преступлении; они останутся виновны в распятии Христа, даже тогда, если бы было доказано, что Сам Иисус исторически никогда не существовал, даже если бы за ними не числились и другие подобные тому преступления, приведшие фактически к пролитию невинной крови. Они виновны в богоубийстве хотя бы уже благодаря тому, что именно оно, несмотря на их писаные и устные законы, является de facto целью их существования как народа, как впрочем, и большинства других народов, государств, партий и прочих мафиозных группировок». Резюмируя разделяемые мною мнения о народах Августина Блаженного и Николая Бердяева, далее пишу: «Короче говоря, народ есть банда разбойников, только еще хуже них» см. «Пятое Евангелие».
Либералы говорят, что несправедливо обвинять евреев за распятие Христа, ведь они-то Его своими руками не распинали. Да, не распинали, как говорит христианская легенда, Его распял своими руками один римский солдат по имени Лонгин, который потом раскаялся, уверовал и стал христианским святым. Но виноват не тот, кто исполнил приговор, а тот, кто осудил и тот, кто солидарен с судьями. Как бы вы относились к немцам, которые своими руками не убивали евреев, но продолжают почитать Гитлера, оправдывают преступления нацистов, смеются над их жертвами? И какое это имеет значение для современного еврея, что делал или не делал его предок, важно, что ты сейчас делаешь и с кем солидарен, а исторический факт здесь не играет никакой роли. Совершенно неоспоримый, например, факт, что русский народ в массе своей однозначно выразил свою солидарность со сталинским режимом и на митингах требовал беспощадной расправы над «врагами народа», а какой, так сказать, народ не повинен в крови своих врагов? Но кому и когда пришло бы в голову на этом основании преследовать каждого русского как уголовного преступника?
С последним, пятым пунктом авторских выводов, я просто не могу согласиться: «Разрешение некашерной пищи, отмена обрезания и строгости соблюдения шаббата, так же как и прочие религиозные постановления, положившие окончательное разделение между христианами, преданных Иисусу, и евреями, исповедующими иудаизм, были приняты только спустя два поколения после распятия, под руководством Савла Тарсийского (прозванного Павлом), не жившего во времена Иисуса». Да, евреи-ортодоксы не могли простить христианам «разрешение некашерной пищи», но когда это, хотелось бы знать, христиане обвиняли евреев в соблюдении кашрута или шаббата? Где-где, а на этой почве между ними никогда не было и нет противоречий.

Споры о жизни Иисуса
Ознакомившись с основной статьей, читатель, как бы в подарок, получает небольшое информационное приложение, в котором автор пытается расширить эрудицию рядового читателя, привыкшего к традиционному взгляду на вещи, рядом альтернативных «научных» открытий по следующим основным вопросам:

1. Где он родился?
Вы думаете в Вифлееме? – Старо и банально. Уже Ренан в XIX веке, вне всякого сомнения заявлял, что Иисус родился в Назарете, и баста. Но современная «наука» пошла еще дальше, имея таких корифеев, как нам приводит автор статьи: «Немецкий теолог д-р. Гельмут Штагман утверждал, что Иисус никак не мог родиться в Вифлееме и не мог также возрастать в Назарете. Он пришел к заключению, что Иисус «как видно» из Капернаума», или вот: «Дезмонд Стюарт в своей книге «Чужестранец», изданной в Лондоне в 75-м году, утверждал, что Иисус родился и воспитывался в Александрии, что в Египте, и переселился оттуда в Галилею». Правда, обосновывать эти версии, вероятно полагает автор, уж никак не «рядового ума» дело; верь, мол, всему, что тебе говорят «корифеи наук». Но мы с «корифеями» спорить не собираемся, а даже поможем автору продолжить сей ряд занимательных исторических софизмов и приведем любителям «научных» сенсаций и нечто «покруче». Вот, например, точка зрения на историчность Иисуса академика Анатолия Фоменко, который в своей книге «Новые эмпирико-статистические методики датирования древних событий и приложения к глобальной хронологии древнего и средневекового мира» пишет: «Из структуры обнаруженных дубликатов вытекает, в частности, что "эпоха Иисуса" (начало н. э.) является дубликатом "эпохи Гильдебранда" – знаменитого Григория VII (XI в. н. э.). Именно "эпоха Гильдебранда" открывает собою эру крестовых походов, знаменуется знаменитым расколом церквей (1054 г. н.э.) и дает начало новой, реформистской церкви Гильдебранда в Европе. Однако отнюдь не следует думать, будто римский папа Григорий Гильдебранд и был "оригиналом" для Иисуса Христа. Скорее напротив, "биография Гильдебранда XI века н. э." явилась отражением реальной деятельности Иисуса Христа, развернувшейся действительно в XI веке н. э. и, скорее всего, в Новом Риме – Константинополе». Итак, в Константинополе родился Иисус! или где-нибудь в его окрестностях, в Москве, например.

2. Говорил ли он слова, приписываемые ему в Новом завете?
Потрясающая сенсация: оказывается, что большинство из каких-то 150 исследователей тайным голосованием забаллотировало и признало недействительными 82% из слов, приписываемых евангелистами Иисусу. «Единственная фраза, – сообщает статья, – в Евангелии от Марка, относительно которой исследователи полагают, что Иисус произнес ее, это: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Единственные слова, оставленные исследователями из Евангелия от Матфея, это: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Нагорная проповедь забракована полностью». (Никак не могу уразуметь, откуда же взяты те «истинные» слова о щеке, как не из «ложной» Нагорной проповеди?). Мне, правда, не понятно, зачем подсчитывать голоса каких-то исследователей, полагающих, что вероятней всего говорил Иисус, а что нет? Не лучше ли устроить всенародный референдум? Если большинство, например, проголосует за «Нагорную проповедь», то мы ее признаем, а если нет, то вычеркнем из истории. А вслед за этим следует так же тайным голосованием произвести ревизию всей мировой литературы, и тогда французы, вероятно, решат, что Толстой никогда не писал «Войну и мир», евреи будут отрицать «Тараса Бульбу» Гоголя, русским, может быть, не понравится «Революционный» этюд Шопена, татарам «Житие Сергия Радонежского» и т. д. И после этой чистки «подлинными» окажутся разве что «Протоколы Сионских мудрецов», так как автор их все равно никому не известен.

3. Какого сорта он был человек?
«...фокусником, «пускающим пыль в глаза», ставшим во главе шайки известных разбойников», кто-то «...вроде раннего марксиста, видящего центральную причину всех существующих несправедливостей скорее в общественном строе, нежели в личном грехе», «...циник, не знающий торможения, использовавший жажду людей той поры узреть Мессию из плоти и крови в стиле Шабтая Цви; знахарь в стиле шаманов Южной Африки; фокусник и фигляр в стиле факира и даже сексуально озабоченный алкоголик», – все это мы уже слышали, но кто знает, а есть ли Он вообще человек?

4. Действительно ли он был казнен через распятие?
«Иисус не был распят римлянами, но был казнен евреями через побитие камнями». Странно, почему сомнение именно в этом пункте вызывает в «ученых» кругах такую «грандиозную бурю», разве не принимали на себя мудрецы-таннаи полную ответственность за казнь «сего преступника» в полном соответствии с еврейским законом, т. е. через побитие камнями и последующее повешение?

5. Был ли он распят так, как это изображают христианские художники?
Что спорить с художниками? – Они народ темный и Церковь никогда не принимала их авторитета. А вот археологические находки на Гив"ат а-мивтар никоем образом не противоречат Евангельским свидетельствам, а наоборот, подтверждают их, ибо евангелисты не сообщают никаких подробностей, кроме как факта, что «Его распяли». Есть, правда, косвенное свидетельство в Евангелии от Иоанна, когда апостол Фома говорит: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20:25), и тогда Воскресший Иисус является ему и показывает Свои раны (причем говорится только о руках).

А где варятся ваши «хохамим»?
Статья завершается краткой референцией, видимо, компетентного специалиста в вопросах еврейской веры некоего Эгуда Эйн-Гиля. Его выводы даны уже в самом заголовке: «Варится в кипящем дерьме». Здесь приводятся выдержки из Талмуда и изречения хохамим (еврейских мудрецов) относительно Иисуса и его актуального положения на «том свете».
Я не собираюсь спорить с еврейскими мудрецами, но интересное дело получается: есть евреи, которые отвергают Евангелие на том основании, что оно де, не может служить достоверным источником в изложении исторических фактов, и в то же время признают Талмуд, чьи упоминания об Иисусе относят его время как на период Александра Янная и Шимона бен Шетаха, так и на другие разные времена, вплоть до эпохи рабби Акивы (интервал всего каких-то 240 лет!). Что-то не слишком дружили таннаи с исторической наукой, да и с логикой вообще у них не все было в порядке. Сравните эти «перлы мудрости» хотя бы с диалогами Платона, и не покажутся ли они на этом фоне маразматическим бредом дегенератов? Есть определенное табу на объективную оценку изречений этих «хохамим». А сколько среди них есть вопиющего изуверства, клеветы, злопыхательства, да и просто абсурда! Но если что-нибудь подобное написал бы современный журналист в том же «а-Арец», вряд ли критика оценила бы эти «перлы» иначе как бред собачий.
Кто же тогда прав, Талмуд или Евангелие? Где нам искать истину? Я думаю, что уже сама постановка такого вопроса свидетельствует о непонимании ни Талмуда, ни Евангелия. Во всяком случае, чтобы ответить на этот вопрос, нужно уже знать саму Истину, чтобы было, с чем сравнивать, а потом уже смотреть, где она содержится, что ей соответствует, а что нет. Естественно, тому, кто обладает Истиной не придет в голову спрашивать, где она содержится, а тому, кто ею не обладает, даже самый правильный ответ не поможет ее обрести. С другой стороны, надо понимать, что Священные писания – это не энциклопедические справочники, содержащие абсолютно верную информацию на все случаи жизни. Ценность их состоит даже не столько в «истинах», которые там, конечно, имеются, а в мыслях, и в особом Духе, Который, воздействуя на сердце верующего, делает его способным различать истину и ложь.
«Истин существует так же много, как и листьев в лесу, и ни одна из них не стоит больше горсти старых листьев», – учил Будда, но человеку нужна только одна истина, позволяющая ему познать самого себя, свой смысл жизни, и эту истину вы не найдете нигде, кроме как в самом себе – именно этому учили и Иисус, и еврейские мистики, и все великие мудрецы мира. Настоящие учителя вообще никогда не учат «истинам»; «истины» любят вдалбливать в головы учеников лжеучителя, или, как их теперь называют, преподаватели, ибо они не учат, а преподают «материал»: выучи то, запомни сё, заруби себе на носу и т. п. В корне ложное понятие, которое любят попы и раввины – «учитель жизни». Нельзя учить жить, ибо никто не может знать, с чем придется столкнуться на своем пути человеку, можно лишь учить ученика, т. е. помогать ему самому совершенствоваться, приобретать опыт. Учителя же «материал» вообще не интересует, ему важен только сам ученик, какой он, что он умеет, на что способен, насколько он восприимчив, гибок, творчески активен. Безусловно, именно Учителем, а не преподавателем был Иисус. Он никого не учил делать трансплантацию мозга, выбросить оттуда свое природное сознание, свою волю, свой разум, и вставить вместо них некий набор универсальных и идеальных инструкций, чтобы действовать всегда в соответствии с ними как запрограммированный робот. Талмуд же, казалось бы, наоборот, такие инструкции нам дает, причем, каждый рав там стоит на своем, опровергая другого рава, так что и не понять, какая же инструкция «истинная». На самом же деле, каждая «инструкция» мудреца – это не инструкция, а своего рода тест, который как бы испытывает ученика: если ты осел, то будешь буквально делать то, что я говорю (пшат), но никогда не сможешь делать то, что я делаю, но если у тебя есть разум, то ты критически отнесешься к моим словам, увидишь в них намек (ремез), сумеешь их творчески развить и растолковать (драш) и своим умом найдешь истину (сод). Талмуд, своими альтернативными утверждениями, как никакая иная книга, учит людей думать, сравнивать, сомневаться.
И если меня спросят: «Что же принять – Тору, Талмуд или Евангелие?» – скажу так: примите, прежде всего, самого себя, и тогда вы узнаете, что вам больше ничего не надо принимать, ибо и Тора, и Евангелие всегда находились внутри вас, и между ними нет противоречий, ибо если вы правильно понимаете учение талмудистов, то через него вы необходимо придете к учению Христа, и наоборот, если вы правильно понимаете учение Христа, вам будет близка и понятна мистика талмудистов. Если же вы ищите в том или ином учении снотворное, которое лучше бы подействовало на ваш разум, то здесь я вам не советчик, знаю только, что многие могут прекрасно спать и под христианским покрывалом, и под иудейским, и даже под атеистическим – суть одна. Истинная религия учит пробуждению, ложная – сну.

Почему «Сверхзвезда» не светит евреям?
(Мои собственные предположения).

«Нет пророка в своем отечестве», – какие только народы, культуры и страны не подтверждали эту печальную истину: гнали пророков, но потом поклонялись им, жгли на кострах ученых, потом провозглашали их героями, расстреливали и гноили в тюрьмах диссидентов, потом объявляли их лучшими сынами народа. И всегда несправедливость влекла за собой горькую расплату тем, кто вовремя не пришел к покаянию. Обличая своих соотечественников в несправедливости, Андрей Синявский как-то написал такие слова: «Россия – мать, Россия – сука, ты ответишь и за это очередное вскормленное тобою и выброшенное потом на помойку, с позором дитя». Но не знала еще история более несправедливого отношения народа к своему национальному герою, чем отношение евреев к Иисусу Христу; не знала история и более тяжелой расплаты, которую уже заплатил и продолжает платить этот народ за свою несправедливость. Их ненависть совершенно иррациональна, не может быть объяснена никакими разумными доводами, кроме, разве что, каким-то зоологическим страхом, унаследованным от предков.
Мы не будем судить или оправдывать ныне здравствующих евреев за то, что якобы делали или не делали их предки, подобно Хаиму Коэну (в каком только обычае судопроизводства наш юрист выискал статью, вменяющую живым в вину преступления мертвых?). Но никто не вправе воспретить нам рассматривать моральный облик людей по тем действиям, в которых они проявляют его сегодня.

Психологические причины антипатии евреев к Иисусу.
У каждого народа, культуры, эпоса и просто языка есть свои герои и антигерои. Это чисто духовные понятия, которые не имеют ничего общего ни с историческими фактами, ни с их реальными прототипами. Герой – это личное отношение сердец людей к тем или иным качествам человека, олицетворяемых конкретным персонажем. Симпатии к определенным героям у разных народов, классов и даже у отцов и детей могут проявляться порой диаметрально противоположным образом. Так, например, воспитатели детского сада не понимают, почему их питомцы симпатизируют хулигану Волку из мультфильма «Ну погоди!!!» и совершенно равнодушны к положительному Зайцу, почему они не понимают столь очевидную мораль басни о Стрекозе и Муравье, порицающую поющую и танцующую в небе прекрасную нимфу Стрекозу, и одобряющую жадность безобразного, копошащегося в навозе насекомого. Не однозначно отношение к героям и у народов. Одни почитают рыцарей, царевичей, витязей, богатырей, побеждающих Соловьев-разбойников, другие же, наоборот, преклоняются перед разбойниками – народными заступниками – Робин Гудами и Пугачевыми. Но что бы вы сказали о народе, который своим героем стал почитать доносчика, стукача, льстеца-карьериста? Однако удивительно, но факт – Иуда Искариот стал для евреев героем, а Иисус – антигероем.
Давайте же посмотрим, каков в действительности образ Иисуса-антигероя существует в еврейском народном сознании и насколько народные антипатии к нему могут соответствовать этическим критериям, выработанным представителями передовой интеллигенции, в том числе и еврейской.
Достаточно определенную оценку образу Иисуса дает Талмуд, характеризуя его как отщепенца, колдуна и совратителя, что с точки зрения мудрецов, намного хуже, чем разбойник или изменник: «В канун Пасхи повесили Иешу. И за сорок дней провозгласили, что его должны побить камнями за то, что он занимался колдовством и соблазнял Израиль: кто может сказать что-либо в его защиту, пусть придет и скажет. Но не нашли ничего в его защиту, и его повесили в канун Пасхи. Сказал Улла: допустим, он был бы бунтовщиком, тогда можно искать [поводы для] защиты; но ведь он был совратителем (месит), а Милосердный говорит: «не жалей его и не прикрывай его».
Итак, Иисус совращал евреев. ОК, совращал, но к чему, хотелось бы знать, совращал? К прелюбодеянию, к измене родине, восстанию против Торы и еврейского Закона? Но об этом у евреев, увы, нет никаких упоминаний, хотя бы уж клеветнических, наоборот, даже в «Толадот Йешу» Иисусу приписываются, в принципе, правильные поучения. Так чем же Он вас совратил? Нагорной проповедью? Тогда за что же Его ненавидит Талмуд? Весьма знакомый нам мотив – за то, что Он Диссидент, «Идеологический диверсант», «Внутренний эмигрант». Но диссидент – это еще не обязательно революционер, цель которого изменение общественного строя и свержение существующей власти. Диссидент это тот, кто восстал против лжи, лицемерия, беззакония, он ищет правду везде, где бы она ни была, даже внутри противостоящей ему официальной идеологии. Так, многие советские диссиденты оставались по своим убеждениям коммунистами и даже могли прямо поддерживать Сталина, поэтому и не боялись порой в пылу своей партийной веры встать на партсобрании и сказать, к примеру: «Товарищ Сталин призывал нас к критике и самокритике, а вы умалчиваете о недостатках и преследуете тех, кто с ними борется». И как раз такие в глазах диктаторов были наиболее опасны. Так и Иисус, по отношению к иудаизму Он не был революционером, но был диссидентом. Сейчас о многих общественных деятелях Израиля можно услышать такую характеристику: «Он бывший советский диссидент», но не все понимают, что быть «бывшим» диссидентом – то же самое, что быть бывшим честным человеком.
Обвиняется Он и в колдовстве, но а каковы результаты его «бесовских» чар? Стихийные бедствия? Эпидемии? Падеж скота? (Ой, пардон, почти было забыл: однажды Он уничтожил стадо свиней (Мф. 8:30-32), но этот «проступок» ни один еврей ему в вину еще не ставил). Но может быть, Он на кого-нибудь навел порчу или сглаз? – Даже об этом ничего не упоминают наши «достоверные» еврейские источники, но деяния Его: исцеления больных, воскрешение мертвых и ряд мелких фокусов, как хождение по воде и оживление глиняной птички и пр.
Не нравится так же нашим хохамим и Иисусова Харизматичность. Как бы косвенно подразумевая Его, равви Аббаху говорит: «если кто-то скажет «я есть Бог», он лжет; [если кто-то скажет:] «я Сын человеческий», он раскается в этом; [если кто-то скажет:] «я поднимусь выше Неба», не слушай его и не ходи под его руководством». Вот уж поистине «государственное преступление» – быть Богом и подняться выше Неба! Но если это неправда, то и нет состава преступления, а если правда, то почему не верить Богу? И что, по-вашему, Бог должен говорить о Себе: «Я черт», что ли? «Во всяком случае, – думают наши старцы, – Бог Он или не Бог, черт яво знает, на всякий случай бойтесь разных там харизматических личностей и держитесь от них подальше. Да, они привлекательны, воспламеняют воображение, покоряют сердца, но они все обманщики, ибо никакой Харизмы в мире на самом деле не существует. Так что лучше держитесь нас, сереньких, простеньких, вонюченьких нудников, мы ведь всегда правду говорим».
Кроме Талмуда, образ Иисуса отражен в еще одном «памятнике» национальной культуры. Это апокриф, называемый «Толадот Йешу» или «История о повешенном», написанный приблизительно в V-IX веках и с тех пор получивший достаточно широкое распространение среди евреев в виде множества списков, отличающихся некоторыми вариантами. Во вступительной статье к русскому изданию «Истории о повешенном» переводчик Пинхас Гиль пишет: «Никаких высоких идей, великих мыслей, ничего духовного христианство не могло предложить еврейскому народу...», на что, как следует понимать, претендует настоящий перевод, который «... предназначен в первую очередь для тех русскоязычных евреев, которые, мы с сожалением вынуждены констатировать этот факт, как правило, совершенно незнакомы с великими духовными ценностями иудаизма, с основами веры и культуры своего народа, но зато нередко с уважением (пусть безотчетным, подсознательным) относятся к христианству и тесно с ним связанной европейской культуре».
Во всех списках этого документа евреи предстают в столь гнусном виде, в каком вряд ли может себе их представить и самый отъявленный антисемит; впрочем, судите сами. Итак, вот образ Иисуса, как он отражен в свете «великой еврейской духовности»: «И согласились учители между собой, что мамзера (ублюдка С. Б.) Иегошуа следует удавить за то, что он в присутствии учителей Закона проявил упрямство пред Небом (Богом), а также решили отлучить его от Израиля и впредь именовать его не Иегошуа, а Иешу, что значит «да изгладится имя его и память о нем» (йимах шмо у-зихро); и действительно, с тех пор его называли только этим именем». «Тогда, отвечая, мудрецы воскликнули: госпожа царица (Время правления царицы Елены, упомянутой в документе, было на триста лет позже событий, связанных с Иисусом. С. Б.), да будешь ты жива! не верь его словам и суди не по плоти, а по духу. И когда он говорит из Писания: «блажен муж», знай, что в слове «муж» (а-иш) заключена такая же цифра, как и в слове «Иешу», и слово «Иешу» состоит из букв, которые означают: да изгладится имя его и память его (йимах шмо у-зихро). Поистине тот, кто носит такое имя, погубит мир, и мы утверждаем, что это сей человек, о котором сказано в Писании: «Проклят человек». Он мамзер и сын оскверненной, а не Сын Божий, и заслуживает того, чтобы его предали смерти». Вот, оказывается, в чем виноват Иисус. Он называется именем, неподходящим для имиджа приличного человека, хотя и не Он Сам выбрал себе это прозвище, но обязан этим тем же «мудрецам».
«Что сделали с ним мудрецы Израильские? Они надели ему на голову шерстяную шапку и завязали ее так, чтобы он не мог видеть, потом позвали благородных князей царицы и представили его глазам всего Израиля. И поставили вокруг него семьдесят человек, и дали им в руки посохи из гранатового дерева, маслины, смоковницы и других деревьев, и велели им бить его по лицу, спрашивая: скажи, кто ударил тебя? Он отвечал, что его ударили Адам и Неффалим. Они спросили: чем ударили тебя? Он отвечал: смоковницей, – а это было гранатовое дерево. Тут благородные князья сказали: ложь то, что ты говоришь, и ложь то, что ты делаешь. После этого Иешу заковали в цепи, и он стал печалиться и тосковать, потому что был бессилен, а сила была теперь у мудрецов, и в их власти было умертвить его или оставить жить. Одни иудеи говорили им: мы хотим, чтобы его забили камнями как Азазела; а другие говорили: мы не хотим, чтобы его прикончили в сей час, но чтобы он страдал и мучился целый месяц; наконец, третьи советовали: не нужно побивать его камнями, но пусть каждый израильтянин придет и ударит его по лицу. Стоящие же вокруг него сторожа и другие люди били его палками и нанесли множество ударов, а мудрецы били его сандалиями. Тогда Иешу поднял глаза и произнес: Отец мой небесный, я «не умру, но буду жить»; «кто бы дал мне крылья, как голубю? я улетел бы и упокоился бы»; «Господи! услышь молитву мою, и вопль мой да придет к Тебе. Не скрывай лица Своего от меня; в день скорби моей приклони ко мне ухо Твое; в день, [когда] воззову [к Тебе], скоро услышь меня; ибо исчезли, как дым, дни мои, и кости мои обожжены, как головня; сердце мое поражено, и иссохло, как трава; от голоса стенания моего кости мои прильнули к плоти моей. Я уподобился пеликану в пустыне; я стал как филин на развалинах»; «Я ем пепел, как хлеб»; «Но Господь пребывает вовек; Он приготовил для суда престол Свой». В другом псалме говорится обо мне: «избавь от меча душу мою и от псов одинокую мою», потому что этими псами «душа моя сильно потрясена». «Кто восстанет за меня Против злодеев? кто станет за меня против делающих беззаконие?»; о них свидетельствует пророк: «лица свои сделали они крепче камня. ... Тут печаль и стоны Израиля обратились в ликование, а скорбь – в праздник». «Когда Иешу увидел, что сила покинула его и он не может спастись, то обратился к старейшинам: не сказано ли в Законе: «если увидишь осла врага твоего упавшим... то не оставляй его»? Так дайте мне что-нибудь поесть и попить. Они взяли скляницу с уксусом и дали ему пить. И отведав горечь, он громко сказал своим ученикам: радуйтесь, ученики, и знайте, что на мне исполнилось пророчество: «и в жажде моей напоили меня уксусом». После того как на его голову надели венец из терна и колючек и испачкали его калом, он сказал: смотрите так же, как на мне исполнились слова: «пресытил меня горечью, напоил меня полынью». Отщепенцы же подняли крик, стали плакать и причитать и бросились в сражение за него, так что разразилась большая бойня, где отец убивал сына, и сын отца, но все же, когда израильтяне стали одерживать верх над сторонниками Иешу, он сказал: братья мои и ученики, не сражайтесь за меня, ибо Отец мой небесный позаботится обо мне, и я исполню то, что сказал пророк: «Я предал хребет мой бьющим и ланиты мои поражающим; лица моего не закрывал от поруганий и оплевывания». Но все-таки вам должно сокрушаться и ходить с печальными глазами, ибо все, что происходит, делается для того, чтобы я мучился и страдал за вас и тем самым очистил бы вас от грехов». «Так он оставался висеть до вечера, и многие юноши и женщины бросали в него палки и грязь, метали стрелы и камни. Но вечером по велению мудрецов его сняли, – да исполнится так, как сказано: «тело его не должно ночевать на дереве», – и похоронили его».
Этим смакуют из поколения в поколение низкие жидовские душонки, а Хаим Коэн говорит: «Не виноватые они!». Гадости здесь сказано много, а по существу ни одного обвинения. Вменяется Ему, правда, подрыв авторитета раввинов: «И вот, когда собрались учителя в школе и стали читать своим ученикам трактат Незекин, этот мамзер также явился в школу, где юноши изучали законоположения. Тогда встал один из них и сказал ему: ты не должен учиться, ибо всякий, кто не чтит учителей Закона, подлежит смерти! Как ты посмел явиться в школу изучать законоположения, когда ты мамзер и сын оскверненной!?». В переводе Пинхаса Гиля: «Ученик, который обучает кого-либо законам в присутствии своего учителя, должен быть предан смерти». Иными словами, всякий, кто посмеет учить евреев чему-либо без санкции раввинов, есть соблазнитель, который должен быть предан смерти. Вы скажете, ну мало ли кто еще учил евреев, не будучи уполномоченным на то раббанутом, Зигмунд Фрейд, например, или, хотя и нельзя ставить это имя рядом с Фрейдом, рассмотренный мною в другой статье Курт Тойч, чьи еретические теории стали весьма популярны в Израиле в последнее время, – отнюдь не являлись ортодоксами в своих воззрениях. – Безусловно, именно поэтому они и не воспринимаются ортодоксами как конкуренты. Иисус же ортодоксален, поэтому ни один более ортодокс не может стерпеть Его существования.
А вот как в Толадот Йешу отражен образ «положительного» героя, своего рода, прототипа Иуды Искариота: «Мудрецы и старейшины Израиля стали думать, как прекратить проделки Йешу, которые он совершал при помощи Шем гамефораш, тайну которого узнал обманным путем. И выбрали из своей среды одного образованного человека по имени Йегуда Искариот, большого мудреца, и сказали ему, чтобы поступил он так же, как Йешу. И вошел он в Храм, в тот зал, где находился Краеугольный камень, выучил Шем гамефораш, записал его буквы на пергаменте, разорвал кожу на бедре, положил пергамент под кожу и сшил ее, произнеся Шем гамефораш. А выйдя из Храма, вынул он пергамент из-под кожи, выучил Шем гамефораш и тоже стал способен делать какие угодно чудеса». А когда Иисус стал демонстрировать перед царицей свое очередное чудо, как то описано ниже: «...распростер (Йешу) руки, словно крылья орла, поднялся в воздух и стал летать между небом и землей. И все видевшие это стояли как зачарованные. И увидев такое, повелели мудрецы Йегуде Искариоту сделать то же, что сделал Йешу: произнеся Шем гамефораш, подняться в воздух и сбросить Йешу на землю. И если не удастся ему сбросить его на землю, то пусть осквернит его мочой. Йегуда сразу же взлетел вслед за Йешу, но не смог сбросить его на землю, потому что оба они прибегали к тайне Шем гамефораш. Тогда Йегуда помочился на Йешу, и оба они осквернились мочой, и утратили силы, и упали на землю, потому что сбежали от них буквы Шем гамефораш, и они забыли Шем гамефораш и не могли больше пользоваться им. История эта известна всем христианским мудрецам, и потому они так ненавидят Йегуду Искариота. Когда же у них бывают ссоры и свары, то один другому говорит: «Чтоб с тобой сделали то же, что сделал Йегуда Искариот с Йешу!» И об этом событии христиане плачут в ночь на рождество Христово». В Венской рукописи, которую мы цитируем в переводе Бориса Деревенского по книге «Иисус Христос в документах истории», говорится, что Иуда «...запачкал и забрызгал злодея своим семяизвержением...».
Следующий иудин «подвиг» апокриф приписывает уже другому лицу: «Тогда один из них по имени Гайса пришел к старейшинам и сказал им: хотите ли [взять] злодея? Они спросили – где он? Он (Гайса) ответил: он в святой обители (синагоге), которую называют школой. Они сказали ему: покажи нам его! Тогда он сказал: мы, триста десять его учеников, поклялись десятью заповедями, что мы не скажем, кто он; но если вы придете утром и дадите нам приветствия, тогда я приду и кому поклонюсь, тот и есть злодей. Так они и сделали. Когда ученики Иешу собрались со всех мест на праздник, чтобы есть хлеб опресночный, тогда мудрецы вошли в дом учения (синагогу), где находились те, которые пришли из Антиохии. Между ними был и злодей. Тогда вошел с ними в собрание и Гайса, сделал поклон Иешу и преклонил перед ним колена. Тогда мудрецы узнали его и, подойдя к нему, схватили его (Иешу)».
И в Венском варианте: «Но среди них был один человек по имени Папа бен Рецицта, который считал, что все дела его поддельны, обманчивы и лживы. Он не пошел вместе с Иешу и всей толпой в святилище праздновать Пасху, но направился этот Папа к мудрецам и открыл им все замыслы и намерения (Иешу), и сказал им так: что дадите вы мне, если я приведу вас в то место, где скрывается Иешу? Они сказали ему: мы сделаем тебя великим среди нас. Он сказал им: сейчас он в святилище, но с меня взяли клятву, что я не открою его и не совершу против него зла. Они сказали Папе: зачем же ты пришел к нам? Он сказал: сейчас он среди отщепенцев, которые явились из Антиохии; идите следом за мной в святилище, но сделайте вид, что вы не связаны со мной; между тем хорошенько следите, какому человеку я поклонюсь; тот человек, которому я поклонюсь, и есть Иешу. Они так и сделали, как говорил Папа».
И наконец: «Р. Танхума собрал всех израильтян и объявил им: знайте, что злодей, мамзер и сын оскверненной нашелся, ибо Иуда садовник положил его в безымянную могилу! И все узнали о том, что рассказал ему Иуда садовник, что он (Иешу) находится в его саду. Тогда возликовали все израильтяне, ударили в барабаны, заиграли в трубы, направились в сад Иуды садовника и крикнули ему: дай нам злодея, мамзера и сына оскверненной! Он сказал им: не дам, но могу продать его вам. Они спросили: сколько ты хочешь за него? Он сказал: я хочу тридцать серебряников. И дали ему сколько он просил. Потом пришли к месту захоронения [Иешу], выкопали его наружу, связали за ноги веревкой и поволокли его прямо в саване (покрывале) по улицам Иерусалима; так и волочили его по улицам до царицы Елены».
Леонид Андреев, в своей повести «Иуда Искариот», вывел из Евангелий интересную и верную мысль, что Иуда продал за тридцать серебряников не Христа, а наоборот, всех тех, кто Его «купил». Он видит в Иуде роль некоего провокатора, обнажающего лицемерие так называемых «праведников». Искариот как бы подталкивает их к логическому завершению своей лживой сущности – осуждению и распятию Лучшего из людей, открытому поруганию истины. Первосвященники, фарисеи, лицемеры и их современные последователи до сих пор не понимают, как они дешево купились на этой истории. Они попались на Иисуса, как рыбки на крючок. Осуждая Праведника, глумясь над Его величием, они вечно обречены жить во лжи, лицемерить, хулить Небесное и возвышать свое земное и низкое до небес. Несчастные, как трудно вам идти против рожна, ох, как дешево вас продал Иуда! Он, негодяй, всучил вам «фальшивый» товар, обещал дать преступника и лжеца на поругание и посмеяние, но оказалось, что он заставил вас смеяться над Самим олицетворением истины и совести. Вы почти оказались в положении несчастного Риголетто, но, в отличие от него, вы до сих пор так и не поняли, на Кого поднимаете руку! Мой вам совет: покайтесь, пока не поздно.
Все самое мерзкое, против чего восстал Иисус, как впрочем, и до Него восставали Израильские пророки, стало почитаться в ортодоксальном иудаизме как добродетели. Это идолопоклонство перед буквой закона, формальная молитва, обрядоверие, книжная казуистика, культ семьи и родственных отношений, освящение мещанского мирка как высшего и единственно верного пути жизни, обособленность и гордыня. Это даже и не религия, а своего рода неписаный закон, так сказать, для внутреннего пользования, именно то, что некоторые антисемиты справедливо называют «жидизмом». И не случайно сейчас многие евреи избегают слова «религия», применительно к иудаизму, а предпочитают называть его «традицией». Как? – говорят они, – набожный еврей, кроткий и сострадательный, любящий врагов своих, отдающий им свою последнюю рубашку, нищий духом? – Да вы с ума сошли! Ищите фраеров среди других народов и разлагайте их своим интеллигентским идеализмом, а у нас не бывать тому. Мы люди земли, мы знаем одного бога – «Моё». Однако нельзя сказать, что вся эта мерзость была единодушно признана всеми евреями или принята как незыблемый канон ортодоксального иудаизма, находилось много противников «жидизма» среди мудрецов-талмудистов, хасидских праведников, писателей, философов, в целом приверженных традиционной еврейской религии, но восставших против лицемерия, лжи и мракобесия. Нескрываемую любовь к Иисусу проявляли, например, писатель Шмуэль Йосеф Агнон, художник Марк Шагал, философ Мартин Бубер, историк Давид Флуссер и многие другие.
Я вовсе не ставил своей целью выставить исключительно евреев в дурном свете (пусть тот народ, в чьей традиции не имеется подобных гадостей первый бросит камень в евреев), я не собираюсь также оспаривать значение «великих духовных ценностей иудаизма», но те «ценности, о которых практически никто не знает, или которые «ценны» только лишь для какой-то небольшой группы людей (пророки своего отечества), а для всего остального мира мерзость и пошлость вряд ли можно считать ценностями. Истинный пророк – он всегда пророк вне своего отечества. Так, индусы в свое время не приняли Будду, Курайшиты преследовали Мухаммада, евреи – Христа, греки – Сократа, и поэтому, став над своим народом, эти пророки стали пророками всего человечества. Цадики же, в основном, остаются «пророками своего отечества». Может быть, даже одна из причин, почему Иисус и христианство не вошли еще в еврейское сердце, это галут, когда христианство насаждалось гойскими властями, а цадики выступали в роли народных заступников. Но если бы цадикам принадлежала власть, их, вместе с их маразмом, давно бы послали на что-то длинное. Что ж, продолжайте запрещать проповедовать Христа, преследуйте миссионеров, это пойдет только на пользу христианству, поставит его в ранг диссидентской субкультуры, оппозиционной к примитивной официозной идеологии.
Патологическая ненависть к Иисусу у некоторых «цадиков» не угасла и по сей день, более того, она бессознательно переносится на всех, кто сей ненависти не разделяет. Вот пример: Русскоязычная газета «Новости недели» от 12 – 1 – 95 публикует интервью крайне правого журналиста Хаима Венгера [17], взятого у лектора общества «Шамир» оголтелого религиозного националиста Гидеона Бродского. Достаточно уже процитировать первый вопрос Венгера, чтобы иметь полное представление о классовой «сучности» его идеологии: «Гидеон, что, по вашему мнению, заставляет некоторых евреев предавать свой народ, отрекаться от веры отцов?» (Речь идет о знаменитом израильском эстрадном певце Мати Каспи, принявшем христианство). – Извините, господа «цадики», но по-моему, здесь речь идет об уголовном преступлении, ибо, если Мати Каспи предатель (выдал врагам государственную тайну, дезертировал из армии, совершил теракт), то почему он не сидит в тюрьме? А если нет, то почему в наше время фашиствующим писакам сходит с рук клевета, опубликованная на страницах прессы? Что бы сказал наш журналист, если бы кто-нибудь, обсуждая его статью, между прочим, задал бы такой риторический вопрос: «Как вы думаете, что заставляет некоторых журналистов воровать, брать взятки, заниматься проституцией?», допустимо ли в правовом государстве обвинять кого-либо без фактов, улик, без суда и следствия? Я думаю, что подобное заявление даже в аллегорическом смысле нельзя простить, так почему же можно обвинять в предательстве?
В этом интервью Гидеон Бродский сетует на «мягкость» израильских законов по отношению к христианским «ловцам душ»: «...после 46 лет существования Государства Израиль у нас до сих пор действуют некоторые законы времен турецкого владычества и английского мандата. А те законы, которые считаются «нашими» писались с оглядкой на английскую и французскую юриспруденцию. Разве это не дикость, особенно если принять во внимание, что именно мы, евреи, наше великое Учение, дали миру основополагающие принципы нравственности и права?». Мы приведем вам некоторые из этих «основополагающих принципов». В трактате Санхедрин 43а Вавилонского Талмуда приводится такой прецедент судебного разбирательства: «Наши раввины говорили: пять учеников было у Иешу: Маттай, Наккай, Нецер, Буни, Тода. Привели [на суд] Маттая, и он спросил [судью]: разве Маттай должен быть казнен? Ведь написано: «когда (матай) приду и явлюсь перед лицо Божие!» Он отвечал: конечно, Маттай должен быть казнен, ибо написано: «когда (матай) он умрет и погибнет имя его». – Привели Наккая, и спросил он [судью]: разве Наккай должен быть казнен? Ведь написано: «не умерщвляй невинного (наки) и правого». Он ответил: конечно, Наккай должен быть казнен, ибо написано: «в потаенных местах убивают невинного (наки). – Привели Нецера и он спросил [судью]: разве Нецер должен быть казнен? ведь написано: «и ветвь (нецер) произрастет от корня его». Он ответил: конечно, Нецер должен быть казнен, ибо написано: «ты повержен вне гробницы своей как презренная ветвь (нецер)». – Привели Буни, и он спросил [судью]: разве Буни должен быть казнен? ведь написано: «Израиль есть сын (бени) Мой, первенец Мой». Он отвечал: конечно, Буни должен быть казнен, ибо написано: «вот, Я убью сына (банин) твоего, первенца твоего». – Привели Тоду и он спросил [судью]: разве Тода должен быть казнен? ведь написано: «Псалом хвалебный (тода)». Он отвечал: конечно, Тода должен быть казнен, ибо написано: «Кто принесет в жертву хвалу (тода), тот чтит Меня».
Вот таких бы судей сейчас да в Багац, они-то в каждом имени и фамилии найдут состав государственного преступления, а то у нас и вправду «дикость» какая-то, – бродють тут, понимаш, на свободе какие-то Бродские, уж не родственники ли того отщепенца и тунеядца, что незаконно записал себя в поэты?

 

Философские причины неприятия Иисуса евреями.
Иногда спрашивают: «Может ли еврей принять Иисуса Христа?». Мне, правда, не понятно, почему именно еврей, а не китаец, к примеру, или русский? Почему не спросят, есть ли в Иисусе Христе нечто, заслуживающее поклонение человека вообще, включая, конечно, и еврея? А если в Нем нет ничего такого, достойного нашего внимания, то почему сие «недостойное» должен «принимать» кто-то другой? И совершенно непонятно мне, что значит «принять»? Значит ли это вступление в некую партийную организацию, оппозиционную еврейству? Но разве мало внутри еврейства враждебных друг другу партий и течений? Одной больше или меньше – погоды не делает, и что особенного, если одна из них будет называть себя «христианской»? Чем это название хуже «Ликуда»? Или для вас дело не в названии, а в содержании, тогда в чем содержание христианства? Вас не устраивает их мировоззрение? Вы отрицаете то, во что они верят? Но ведь у каждого человека мировоззрение свое, плохое оно или хорошее, его нельзя заимствовать. Неужели вы думаете, что Христос когда-нибудь учил, чтобы все мыслили точь-в-точь как Он, а если нет, – то сразу в ад? Абсурд! Наоборот, Он учил, что верующий в Него должен превзойти и Его Самого (Ин. 14:12). Понимали это и многие просветленные умы, как среди христиан, так и среди евреев, но, к сожалению, не все, а лишь единицы. Так, например, в XVIII веке один хасидский цадик рабби Мешуллам Зуся из Анниполи, отвечая религиозным эпигонам, говорил: «В том мире никто не спросит у меня: «Почему ты не был Моисеем?» Спросят другое: «Почему ты не был Зусей?». Что значит «принять» христианство, иудейство, мусульманство или еще что-либо? Не значит ли это отречение от собственного разума, от верности истине, от всего того, чему учили пророки, Христос и Мухаммад? Не есть ли это замена чистосердечной веры на фарисейское лицемерие? Если вера запрещает лжесвидетельство, то как, скажите мне, можно что-то принять, кроме истины, о которой сам непосредственно свидетельствуешь? А для интеллигента это просто невозможно, ибо мыслить свободно, во всем сомневаться, есть основное условие его существования, поэтому интеллигент может себе позволить принять только один несомненный догмат; а именно тот, который исповедовал Сократ: «Я знаю только то, что ничего не знаю», ибо невежественный человек не тот, кто что-то не знает, а тот, кто берется судить о том, чего не знает. Судить же о том, что не знаешь или, говоря вашим языком, «принимать», что не знаешь, есть грех лжесвидетельства, однозначно запрещенный и Торой, и учением Христа. Попы говорят, что вера, мол, состоит в том, чтобы с упорством осла повторять те или иные догматы, которые кем-то когда-то были сформулированы, но которые мы сами не можем ни открыть, ни понять, исходя из собственного опыта; более того, мы обязаны почему-то в них верить, даже если они противоречат нашему собственному опыту. Иными словами, их вера – это знание и понимание всего окружающего мира исключительно так, как он описан в священных книгах; другого источника познания просто не должно быть. Мы не должны верить ни своим глазам, ни ушам, ни разуму, и, конечно же, ни в коем случае не свидетельствовать о том, что мы непосредственно видим и слышим. Если мы, например, смотрим на розу, мы не должны думать, что она такая, какой мы ее видим, но должны представлять себе тот образ розы, какой она описана в Священном Писании. И если в Писании сказано, что роза красная, а мы видим розу белую, то, если нас спросят, какого цвета эта роза, мы обязаны, вопреки всему, утверждать, что роза красная. Однако попы забывают еще кое-что, о чем постоянно вопиют Священные Писания, – это праведность, т. е. верность правде и бескомпромиссное свидетельствование об истине. Они говорят, что религиозность состоит в верности традициям и соблюдении обрядов, придают абсолютное значение внешней, несущественной, стороне, совершенно забывая о главной, основополагающей сути этого понятия, т. е. о том, что пророки называли «чистотой сердца».
Сам Христос, между прочим, никогда никому не предлагал «принимать христианство», а то, что Он таки предлагал принять Своим последователям, было не христианство, а крест. Истинно верующий не тот, кто умеет говорить красивые проповеди, а тот, кто способен на жертвы. А что же пожертвовали во имя Господа и веры наши «правоверные» христиане? Не то, что на крест пойти, они стесняются даже перекреститься в храме, когда на них смотрят их неверующие знакомые, дабы не потерять в их глазах имидж «своего». В 1974 году Солженицын так писал о нашей интеллигенции: «Меняются времена – меняются масштабы. 100 лет назад у русских интеллигентов считалось жертвой пойти на смертную казнь. Сейчас представляется жертвой – рискнуть получить административное взыскание. И по приниженности запуганных характеров это не легче, действительно». Какое этим людям еще «христианство» принимать, им, прежде всего, необходимо принять совесть, а не профанировать своим «принятием» Христово учение.
Тоже и еврею, если он привык жить по правилам, по предписаниям Галахи, по указаниям рава, то зачем ему нужна совесть? Наоборот, она ему будет только лишней помехой. И вообще, если разобраться, любые добродетели для традиционалистов есть ересь, ибо их проявления всегда спонтанны и непредсказуемы, а для толпы предназначено, прежде всего, слепое подчинение. Наши «праведники» знают только одну добродетель и только ее хотят видеть у еврея – национальное достоинство; так они и соревнуются друг с другом, кто выше нос задерет. А истинная вера, хоть как ее назови, учит святости, т. е. кротости, миролюбию, всепрощению – вот этого на самом деле и боятся наши «правоверные», чтобы еврей не стал таким.
Многие евреи, противопоставляя себя христианам, заявляют, что, де, для иудаизма такие понятия, как вера, духовное состояние, чистота сердца не имеют какого-либо значения. Все это, мол, предрассудки, лишь мешающие в практической жизни, идеалистические иллюзии (механическое выполнение бессмысленных мицвот и обрядов они предрассудками почему-то не считают). Даже некоторые раввины учат, что вера отнюдь не является обязательным компонентом «религиозного еврея». Так, например, американские раввины-проповедники Денис Прейгер и Джозеф Телушкин в своей популярной книжке «Восемь вопросов иудаизма» задают риторический вопрос: «Можно ли сомневаться в существовании Бога и оставаться хорошим евреем?» И отвечают на него: «Да! Верить в Бога временами трудно. Кризис веры – явление вполне закономерное, и признание такого кризиса не является чем-то «антирелигиозным». Не стану спорить, возможно, для иудаизма и раввинов наше с вами духовное состояние особой ценности не представляет, что им с того, в кризисе ли находится человек или в депрессии, «хороший еврей» тот, кто в синагогу ходит, не важно, в каком состоянии, хоть в при смерти. И действительно, кого наше состояние должно беспокоить больше, чем нас самих? Какого состояния духа мы себе желаем: «закономерного», как считают раввины, состояния кризиса, скептицизма, нигилизма, невежества, или же святости? Конечно, те, кто считают первые состояния «естественными», то святость для них всегда будет не чем иным, как патологией. Поэтому они и не понимают христианский культ святых, или понимают под «святостью» определенный общественный статус, увенчивающий того или иного деятеля за определенный заслуги такими «почетными лаврами». Однако «страдать» сей «патологией» ради статуса, славы и почета в ряд ли есть смысл, так как эти «жалования» выплачиваются как правило посмертно, и если все святые у христиан подвергались всяческим унижениям, гонениям, и порой мученической смерти, то какой «нормальный» человек пожелает такого почета? Справедливости ради надо отметить, что культ праведников в иудаизме знает не мало униженных цадиков, «почитание» которых их современниками приводило на крайнюю степень бедности и общественного презрения, взять, например, таких, как: Ханина бен Доса, Зуся Аннипольский и многие другие. Почему же истинные святые и цадики не сподобились должного почета и материальных благ? Во-первых, потому, что они этого не искали, а царствующее испокон веков в мире сем «благочестивое» лицемерие умеет почитать только мертвых. Что же тогда ищут в жизни праведники, не глупцы ли они, ведь ни себе благ не принесли, ни мир не переделали? Мудрый римский праведник Эпиктет пытался разъяснить этот вопрос так: «Когда ты заметишь, что ты начинаешь в душе своей упрекать Бога, то разбери внимательно то, чем ты недоволен, и ты увидишь, что оно так и должно быть и не могло быть иначе.
– Да неужели, например, справедливо, чтобы вот этот бесчестный человек имел больше денег, чем я?
– Вполне справедливо, потому что он и хлопотал из-за денег больше, чем ты. Он подделывался к людям, обманывал их, обирал несчастных, по целым ночам напролёт неустанно трудился для того, чтобы нажиться. Чему же ты удивляешься? А посмотри, больше ли у него разума и совести, чем у тебя? И ты увидишь, что у тебя больше всего того, из-за чего ты хлопотал и старался. То, что ты бережно хранил, – свою честь и совесть, – он продавал и получил за это ту награду, которую искал. Но ведь человека, который бесчестно приобрёл богатство, мы не можем назвать счастливым, – мы, которые знаем, в чём истинное счастье. Мы знаем, что Бог справедлив и отдаёт то, что лучше, тому, кто лучше. Чистая совесть – не гораздо ли лучше богатства?».
«Но зачем же им нужно быть святыми, что делать с этим богатством?» – в недоумении спрашивает меркантильный обыватель? Я ему отвечу так: Не знаю, но, по-моему, это вопрос идиота, почему ты не спрашиваешь: зачем быть здоровым, зачем быть зрячим, зачем быть осознающим, зачем жить на свете? Это очень идиотские вопросы, на них нет ответа. Экзистенция не имеет обоснования, как нет обоснования: «почему дважды два – четыре?» или «зачем небо голубое?» и т. п. Значит, необходимость твоего собственного здоровья у тебя сомнений не вызывает? Но болезни бывают физические, психические и духовные. Последние свойственны исключительно человеку. Религия называет эти болезни грехами. Однако многие считают, что грехи это всякие нехорошие поступки, деяния какого-нибудь зла или дурные помыслы. Нет, это не верно. Зло и грех не одно и то же. Зло может быть симптомом греха, а может и не быть им, может быть грех и без всяких симптомов. Так же, как высокая температура, боли и т. п. не есть сама болезнь, а ее результаты, так же и зло говорит об отсутствии духовного здоровья. Поэтому грех не есть наличие чего-либо нехорошего, это, наоборот, только отсутствие определенного качества сознания. Если ты не совершаешь ничего дурного и не имеешь дурных намерений, но у тебя отсутствует просветленность сознания со всей его волей, – ты грешен.
Таким нетривиальным непоповским, неханжеским, вне всякой связи с этикой и моралью пониманием сути греховности обладали многие великие учителя религии, среди них такие, как Будда, Махавира, Иисус, Дионисий Ареопагит, однако их учение в этом плане было начисто забыто и извращено их последователями. Нечто подобное можно найти и среди еврейских цадиков. Вот, например хорошая хасидская притча об одном из основателей хасидизма рабби Дове Баэре из Межрича, ученике и преемнике Баал Шем Това, прозванном Великий Маггид:
«Когда рав из Колбишова был в Межриче, он увидел, как однажды к Великому Маггиду пришел старик и попросил наказать его за грехи. «Ступай домой, – ответил маггид, – напиши все свои грехи на листке бумаги и принеси мне». Когда старик принес список, маггид лишь слегка взглянул на него и сказал: «Ступай. Все в порядке». Но затем рав увидел, как равви Баэр внимательно читает этот список и смеется над каждой строчкой. Это возмутило рава: как можно смеяться над грехами!
С годами этот случай не забылся. Однажды рав услышал, как кто-то приводил такие слова Баал Шема: «Хорошо известно, что никто не совершает греха до тех пор, пока им не овладеет дух безрассудства. Но что делать праведнику, если к нему приходит глупец? Он смеется над его безрассудством, и, когда он смеется, мир наполняется дыханием кротости. Оледеневшее тает, тяжелое становится легким». Пораженный рав сказал себе: «Теперь я понимаю, почему смеялся святой маггид»» [20].
Отсюда следует, что грех чем-то сороден глупости, но я бы сказал, что не просто глупости ума, ибо есть грешники с изощренным умом и праведники-простецы, а глупости сердца. Это особая психическая патология, пока еще практически не изученная психологами. Однако действие болезни не меняется от того, какой диагноз устанавливает врач. К сожалению, больной человек способен ощущать лишь свои физические болезни, психические отклонения больными осознаются значительно реже, а духовные не осознаются почти никогда. Человек одержим грехом, он живет в аду, но узнает об этом только тогда, когда сможет выбраться из этого ада, станет духовно здоровым, святым. Как говорил другой хасидский учитель Рабби Нахман из Брацлава: «Ад существует. Но не на том свете, а на этом. Только никто не осмеливается это признать».
Можно было бы, конечно, спросить «зачем быть святым» в смысле «зачем быть лжесвятым», т. е. «святым» в поповском понимании, «праведником», «цадиком», «патриотом» и прочей чушью. Есть, например, такая популярная книжка раввина Хаима Донина «Быть евреем», вот здесь как раз следует с самого начала задать вопрос: «а зачем?» Но если говорить о святости без иронии, то святой – это тот, кем надо быть, необходимо им быть, и никак не может быть иначе, ибо для чего тогда мы живем на свете?
Святость – это смысл бытия, это побудительная причина бытия, это закон и условие бытия, так это слово, во всяком случае, понимается всеми религиями. Правда, когда попы находят какого-нибудь придурка или шизофреника и говорят: «Он святой, он смысл бытия, он прекрасен и совершенен, давайте будем ему поклоняться», тогда нам ничего не остается, как пожать плечами и подумать: «А так ли?». Но когда вы восхищаетесь истинными гигантами духа, как Иисус, Франциск Ассизский, Лев Толстой, Януш Корчак, Великая княгиня Елизавета Федоровна и др., вы почитаете их не потому, что их принято почитать, а потому, что они достойны почитания. Мы благодарны им за то, что они были, ибо без них всякое бытие было бы бессмысленно.
Ты родился на свет, но родился лишь как потенция, ты должен еще реализовать себя, иначе незачем было рождаться и жить на этом свете. Если у тебя нет воли к жизни, к росту, к самореализации, тогда или уж удавись, или считай, что просто отживаешь свой век как скотина или даже растение; на какое тогда достоинство ты можешь претендовать? Но ты хочешь, чтобы тебя уважали, а по какому праву, хотел бы я знать, разве ты святой или стремишься к святости? Так зачем же мне тебя уважать? Ты не понимаешь смысла жизни, смысла святости, а смысл собственного эго ты понимаешь и страдаешь от уязвленного самолюбия? Если ты ничто, если у тебя нет смысла, – что же тогда есть твое самолюбие? Но самолюбие есть, есть эго, есть своя воля – это экзистенциональный факт, более того, ты – святой, ты – Христос, ты – Бог, и это факт, и если также есть факт, что ты грешник, то вся твоя греховность состоит именно в том, что ты еще не осознал своей святости, твой разум заблудился во мраке.
Хорошо, допустим, не нравится вам, евреям, Иисус? вы Ему не доверяете? сомневаетесь, что Он – истинный Машиах? – ОК, таазов эт зе, (оставь это), иди своим путем, стань сам Христом, будь сам истинным Машиахом, подними свой дух, прими на себя «крест» Правды, но вы ничего не хотите, вы ждете, когда долг вашей совести исполнит за вас кто-то другой, поэтому ваш грех не в том, что вы не христиане, а в том, что вы не Христы. Вся фарисейская ересь, как впрочем, и христианско-поповская, как раз и состоит в том, что требует от верующего перекладывать свою личную ответственность перед Богом, людьми и самим собой, на кого-то третьего, кто, мол, должен разрешить все проблемы. Евреи ждут, что это сделает Машиах, а христиане ждут второго пришествия Христа, но они не поняли или забыли слова Самого Христа на этот счет: «Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: «вот, оно здесь», или: «вот, там». Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20-21). Разве не ясно сказано? Чего вы еще ждете? Царствие Божие никуда не уходило, оно есть, вам следует лишь придти. Евреям также есть чему поучиться у своих мудрецов. Так, великий Гиллель говорил: «Если не я за себя, то кто же за меня? Если я только, то чего я стою? Если не теперь, то когда?» (Мишна, Пиркей авот, 1, 14). Вот Гиллель – он был Машиах и Спаситель и учил быть таковым каждого, а не «ждать у моря погоды». Интересный случай рассказывают про одного хасидского ребе – Менахема Менделя из Коцка. Как-то раз, один из его учеников в сердцах сказал ему: «Вот Бог создал вселенную за шесть дней. Он все сделал плохо; кругом сплошная неразбериха», но ребе спросил: «Значит, ты думаешь, что мог бы сделать эту работу лучше?» – «Наверное, да» – ответил ученик. «Тогда чего же ты ждешь!?, Немедленно приступай к работе!» – воскликнул ребе. Да, вспышки просветленной мудрости нередко озаряют еврейские головы.
Однажды мне пришлось говорить с одним верующим евреем, он почему-то решил, что я миссионер и намерен обращать евреев в христианство, но мне пришлось его несколько разочаровать. Я сказал: я вас не спрашиваю, господа евреи, почему вы не верите в Иисуса, я говорю: «Где ваш Христос, где ваш Суперстар, что вы можете поставить во главу угла вашей культуры, кроме рава Кадури?». «Да, – говорит, рава Кадури, и не смей трогать его имя, он – хахам!» (мудрец). – «Но объясни мне, невежде, в чем хохма (мудрость) его и где плоды его творчества? Ну, допустим, что пока еще во всем мире его никто не признал, кроме горстки еврейских фанатиков, но какое влияние, хотелось бы знать, он оказал на еврейскую, израильскую, сефардскую, наконец, культуру? Какие ценности он привнес в ее сокровищницу? Что нового он открыл в еврейском вероучении?» – Говорит: «Ничего он не открыл, он только хорошо разбирается в Торе». – «Но ведь Тору-то не он написал, может быть, он нашел новый метод ее толкования, может быть, у него есть какие-нибудь мудрые высказывания, которые вы могли бы здесь привести?» – «Может быть, и есть, но мы их не знаем, знаем только, что он мудрец и все. На то она и мудрость, чтобы она никем не понималась, кроме как избранными; не дело ума простого смертного понимать, ему только лишь благоговеть и слушаться дозволено».
Интересный случай описал Шмуэль Йосеф Агнон, как ему однажды довелось слушать проповедь рава Кука: «Из-за непривычного для моего уха произношения или потому, что мысли его били ключом, находя выражение в словах возвышенных, я не понял ничего, кроме стихов Танаха и высказываний мудрецов, приведенных в проповеди. Не знаю, понимали ли остальные больше, чем я, но все до одного стояли неподвижно, стояли и слушали, не так, как обычно люди слушают проповедь, а так, как слушают песнопения и восхваления из святых уст, когда всякая душа воспринимает соответственно силе своей». Мне, музыканту, сейчас трудно оценить всю художественную ценность этого куковско-агноновского песнопения, жаль, что оно в свое время не было записано нотами, да и никто не сохранил в памяти сей мотив, чтобы мне его напеть.
Можно принимать или отвергать «мудрость» Мао Цзе Дуна, например, но нельзя отрицать, что он оказал определенное влияние на культуру и психологию своего народа, и каждый ребенок в Китае мог процитировать наизусть его высказывания. Что же евреи, даже их духовные вожди оказываются вовсе и не вожди, а как бы символами вождей, фикцией, и вы говорите о «еврейской культуре», о «еврейских духовных ценностях», когда сами же их не знаете? Да, тот, кто отвергает истинный свет, обрекает себя на пребывание во мраке, ему уже ничто светить не будет, ибо он уже однажды солгал и предал истину и без покаяния вся его «культура» будет фальшивой кривдой.
Но, может быть, теоретические концепции равов Кука и Кадури и впрямь слишком сложны, чтобы могли быть сходу усвоены каждым с улицы? Ведь не каждый же может понять теорию относительности Эйнштейна, и не каждый профан может быть судьей в научных спорах. Но почему бы тогда раву не сесть за один стол с папой Римским и не потолковать с ним о том, чья доктрина лучше, а мы бы, простые смертные, следили бы за этой «битвой гигантов», как за футбольным матчем? Но пока этот спор еще не решен, не честнее было бы попам и равам честно признаться своим слушателям: «Господа, о том, что мы вам говорим, ученые еще не пришли к единому мнению, и мы не можем поставить окончательную точку на том, что правильно, посему принимайте наши концепции как гипотезы».
Ученые давно уже совместно решают свои научные проблемы, политики приходят друг с другом к соглашениям, даже Барак с Арафатом и то разговаривают, неужели же только между религиозными лидерами идет такая непримиримая холодная война, что не может быть никаких переговоров? Кто, как не они должны давать миру пример миротворчества? Вот вместо того, чтобы дискутировать с «непрофессионалами», пришли бы раввины к профессорам христианской теологии и изложили бы им все, что они думают об их религии, а иначе правду не найдешь. Но наши «праведники» предпочитают говорить гадости про своих оппонентов за их спиной, а в лицо улыбаются друг другу. И вы знаете, что я думаю? в действительности они не лгут в своих улыбках, они и вправду большие друзья-приятели, у них одинаковые профессии (демагоги-профессионалы), и между ними нет принципиальных противоречий, так же как нет профессиональных противоречий между различными адвокатами, защищающими разные стороны в одном судебном процессе, или тренерами соперничающих спортивных команд. Хотя наши демагоги и работают в разных «фирмах», но их «фирмы» давно уже не конкурируют друг с другом, а как бы приняли неписаную конвенцию, поделив мир на сферы влияния. Цель же у всех одна – оболванивание толпы, разделение людей на замкнутые касты путем запугивания и внушения образа врага, чтобы, объединившись, люди никогда не смогли высвободиться из паутины своих кровопийц. Так один паук, высасывая муху, пугает ее другим пауком, чтобы та и не помышляла вырваться из его «объятий», но сами пауки ничего друг против друга не имеют.
Но вернемся к вопросу, что ненавидят и не принимают евреи в Христе и в христианстве?
Здесь можно сослаться на некую книжку под названием «Евреи и христианство: несовместимость двух подходов к миру», выпущенную иерусалимским издательством «Маханаим» в 1995 году. В ней дана попытка выразить обобщенное мнение еврейского народа, изложенное в нескольких тезисах неким господином Пинхасом Полонским, одним из бывших наших соотечественников. Поэтому мы будем здесь полемизировать не с частным лицом, а с представленным им народом. А поскольку «народу» не знакома иная логика, кроме как базарная и силлогизмы по фигуре «Сам дурак», наш редактор сразу оговаривается: «Мы хотим сразу предупредить, что вы не найдете в этой книге попыток доказать, что иудаизм "правильнее" или "лучше", чем христианство. Мы полагаем, что никакие доказательства в религиозной сфере вообще невозможны; кроме того, принятие той или иной религии – это вопрос экзистенциального выбора, а выбор этот опирается на глубинные устремления личности в гораздо большей степени, чем на логические доводы». Однако хорошего адвоката нашел себе «народ» в лице Полонского; смотрите, как интересно получается: логические доводы невозможны, но относиться к своим оппонентам с «чувством брезгливости», объявлять их преступниками, проклинать и даже убивать, вполне возможно и без доказательств, и без суда и следствия. И, тем не менее, хотя и без логических доводов, нам собираются «разъяснить разницу в подходе к миру между иудаизмом и христианством и таким образом предоставить читателю возможность делать свой выбор с большими основаниями».
Первое разногласие, оказывается, состоит, как вы думаете в чем? – в «конфликте из-за наследства». С буддистами, мол, или с конфуцианцами, к примеру, что евреям делить? – у каждого своя история, свои писания, у каждого черта свое болото, – «На свете есть немало разных религий, которые достаточно мирно сосуществуют, не навязывая друг другу теологических дискуссий», – пишет автор. Прекрасно, но нам непонятно, разве мирное сосуществование не предполагает общения, культурного обмена, интеграции и, конечно, дискуссий, а если нет, то что ж тогда называется «холодной войной»? Отношения же с христианами, видимо, выходят даже за рамки холодной войны; их «наглость» для евреев совершенно нестерпима: «...отношения между иудаизмом и христианством уникальны: в этом конфликте более молодая религия – христианство – претендует на то, что она-то и является "истинной наследницей" древнего иудаизма». И здесь также нам не все понятно. Во-первых, на наследство, как я понимаю, здесь претендуют обе стороны, однако я никогда не слышал, чтобы христианская сторона как-то пыталась ограничить в правах на наследство еврейскую сторону; никому и в голову не приходило упрекать еврея в том, что он изучает Тору. Но, видимо, не все евреи достаточно почтительно относятся к своему наследию, если вместо чувства гордости за то, что их древнюю культуру оценили и другие, они исходят желчью злобы и зависти за то, видимо, что предпочли их предков, нежели их самих, и что это приобщение к культуре проходит не через их руки.
Но и христиане, оказывается, не самые злейшие враги евреев, но кто же тогда, кто бы вы думали? Да опять те же евреи, кто ж, как не они: «...если к христианам-неевреям мы готовы относиться нейтрально, уважаем их взгляды и считаем, что они вправе верить в то, во что они хотят верить, и что не нам их переубеждать, – то в отношении евреев, принявших христианство, дело обстоит иначе. Они вызывают у большинства евреев (даже нерелигиозных) инстинктивное чувство брезгливости, отторжения, неприятия, – как будто эти люди изменили возложенной на них миссии, уклонились от возложенного на них долга (правда, в чем заключаются эта миссия и этот долг, многие далекие от собственной религии евреи в нашем поколении представляют себе довольно смутно). Это инстинктивное отвержение и неприятие распространяется также на возникшие не так давно новые формы христианизации евреев – общины "мессианских евреев", или "иудео-христиан"». Видите, антисемитизмом страдают не всегда одни лишь гои. Тупость автора не в состоянии ни понять, ни обосновать свою пещерную ненависть к инакомыслящим, не причинившим ни ему лично, ни его народу никакого вреда. Даже, говоря о «долге» и о «миссии», «смутно понимаемыми евреями», разве не вмешивается он в личные отношения человека с Богом, никоим образом не затрагивающих интересов посторонних?
Не подумайте, что, говоря о тупости автора, я имею в виду Пинхаса Полонского, ведь он, как сам это подчеркивает, не автор, а только составитель, говорящий от имени и по поручению народа; ведь последний выражать свои мысли не обучен, откуда ему знать литературу, чтобы владеть красивым слогом, гойскую логику, чтобы вести полемику, и уж, тем более, Новый Завет; вот и находятся у него помощники – образованные составители-профессионалы типа Пинхаса Полонского. Надо сказать, что, хотя наш составитель и сетует на свое, как он пишет, «средневерхнее образование, цену которому все мы хорошо знаем», все же, по своей манере письма, по обоснованности доводов, углубленности в философские проблемы, его, так сказать, «составление» стоит на десять голов выше многих модных апологетических бестселлеров таких титулованных корифеев, как Герман Вук, Андре Неер, Лоуренс Келеман, Филипп Ш. Берг, Арье Каплан и др. Ему только бы не хватало перефразировать слова Глинки и сказать: «Книги создает народ, а мы, писатели, только их составляем», впрочем, несомненно, что вышеприведенная тупость сочинена самим народом и имеет широкое распространение среди черни. Жаль, что нашему «составителю» пришлось «вариться» именно в этой среде и его «средневерхнему образованию» в Израиле не нашлось более достойного применения. Ну а что прикажете делать бедному еврею в такой нелегкой ситуации, как не искать выгодный гешефт. Кто-то начал распространять «Гербалайф», убеждая покупателей, что лучше этой продукции нет ничего на свете, ну а кто-то «опиум для народа», а поскольку «христианский опиум» в Израиле не слишком в ходу, то почему бы не раскрутить дело с барахлом из сундука «национального наследия», тем более, что для бывших «советских» штука новая, небось кто и клюнет.
Но как бы там ни было, ни разногласия из-за наследства, ни личная вражда с христианами, согласитесь, не есть прямая причина для отвержения Христа. В конце концов, можно не соглашаться в чем-то по теоретическим вопросам, но мне совершенно не понятно, кого и чем христианство, проповедующее любовь, может оскорбить? как может вызвать у другого верующего ненависть?
Говорят, монотеист не может простить Иисусу, что Он объявил Себя Богом. Но каким образом это должно оскорблять монотеиста, ведь заявление Иисуса относится вовсе не к монотеисту, а к Себе Самому, отсюда следует, что обиженному уму монотеиста не дают покой вовсе не Иисусовы убеждения, а его собственные предрассудки. – Кто посмел их потревожить, раз уж свыкся с мыслью, что Бог Один, Начальник Один и заместитель Его (поп или раввин) тоже один, а теперь пойди, посчитай Их! Как можно подчиняться одновременно разным Командирам? – мысль для холопского ума непереносимая. Хорошо, что Израильские пророки, Иисус, христианские подвижники не знали, что они «монотеисты», и поэтому еще могли воспринимать Божественное, Которое, явившись пред очами монотеиста, явно бы противоречило его догмам.
Монотеист суеверен и дик, он далек от культуры, от современной жизни, наконец, он говорит: «Я еврей, поэтому я не могу читать эту книгу, я не могу заходить в церковь, смотреть на картины, наслаждаться «языческим» искусством, слушать христианскую музыку»; но при подобном негативном отношении ко всему и вся невозможно создать и свои ценности культуры. Да, «язычникам» есть чем гордиться и в науке, и в культуре, и в уровне жизни, а где плоды монотеизма? Какой от него прок, если он не может породить ничего, кроме мракобесия? Что он сделал для мира? Или это религия для того света? Чем же тогда такая «вера» отличается от дикого идолопоклонства? Разве что Молоху или сатане даётся другое имя. Есть старый анекдот, как один молодой студент симпатичной внешности регулярно ходил на исповедь к священнику и каждый раз рассказывал ему о том, как очередная девчонка пыталась затащить его к себе в постель, но тот настойчиво отказывал. Священник хвалил студента, приговаривая: «Велика твоя награда на Небесах, сын мой». Но, в конце концов, студент поинтересовался, какую именно награду он получит на том свете. – «Корыто овса, осел», – ответил священник. Ну а какой же, если не секрет, «гмуль» вы, господа ослы, рассчитываете получить за вашу ослиную тупость? Впрочем, не все «ослы» рассчитывают на «гмуль». Как-то раз, один «верующий» еврей признался мне, что ни в какую загробную жизнь он не верит, и, мол, после смерти нет вообще ничего. Я удивился, услышав это от верующего, и спросил, зачем же он тогда мучает себя тем, что соблюдает все эти обряды, регулярно одевает тфилин, бубнит непонятные ему молитвы, лишает себя многих развлечений по шаббатам (в единственно свободное у него время)? Ответ был прямодушен до глупости: «А!!! Если я не буду придерживаться этих обрядов, то люди, от которых зависит мое нынешнее благополучие, могут лишить меня тех благ, которые имею сейчас».
Я не знаю, когда у раввинов и попов впервые появилась доктрина монотеизма, во всяком случае, древние евреи ее не знали. Найдите мне, где говорится о монотеизме в Ветхом или в Новом Завете? Никто там даже понятия такого не знает. Пророки клеймят идолопоклонство, суеверие, обличают лжебогов, каковым, несомненно, в их глазах был бы и монотеизм, подставляющий вместо Живого Бога мертвую теорию. Да, первая и главнейшая заповедь еврейской веры гласит: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20:2-3), но в этой заповеди не содержится никакой доктрины, единственно, что она требует, это преданности и верности своим идеалам. Если отец говорит сыну: «Я отец, родитель твой, который выкормил и воспитал тебя, да не будет у тебя других отцов», то отсюда не следует, что сын должен стать «моноотцистом». Потому-то вера и доктрина не есть одно и то же, ибо все доктрины сочиняются умом, а Тора писалась сердцем. И заповедь эта также обращена к сердцу, а не к уму, она как бы говорит: Я Бог, Я Благой Путь, следуя которым ты уже однажды вышел из рабства египетского, и тебе следует продолжать придерживаться этого Пути, несмотря на то, что существует множество альтернативных дорожек, но они не для тебя, смотри, не оступись! И можно со всей уверенностью сказать, что Иисус как раз и явил Собой тот магистральный, исконно еврейский Путь, Который проглядели слепые проводники, а фарисейское лицемерие оказалось боковой дорожкой, ведущей в тупик.
Я думаю, что там, где говорят о монотеизме, можно называть его «монотупизмом», потому что там вбивается в мозги одна и та же, ничем не основанная тупость. А спроси монотеиста: «Как выглядит твой "монобог", на что он похож, или хотя бы укажи нам, как его распознать и отличить от всего, что не бог?» – и он вам, вероятно, скажет нечто подобное словам Пинхаса Полонского: «Нам не дано "описать" Самого Бога в словах – потому что любой язык приспособлен к явлениям и категориям этого мира и не может "ухватить" Его абсолютности и трансцендентности. Любая попытка "представить" Бога в каком бы то ни было образе, "воплотить" Его в каком бы то ни было существе является, с точки зрения иудаизма, примитивизацией Божественности и граничит с идолопоклонством». Но если так, то как же, вы можете, господа «трансцендентопоклонники», любить то, о чем у вас нет никакого представления, что никак вами не ощущается? Значит, вы лжете в главной, основной заповеди вашего Закона: «Возлюби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, всею душею твоею, и всеми силами твоими» (Вт. 6:5). Авраам знал Того, Кого он любил, как Друга; Иаков и Моисей видели Его «лицом к лицу», Иисус разговаривал с Ним, как со Своим Отцом; а кем Он вам приходится, господа монотеисты? А тут что получается: Что такое Бог? – никто не знает. Может ли у Него быть Сын? – как узнать? Однако тупость знает все, она уже измерила Бога вдоль и поперек и даже предписывает, что Тому можно делать, а чего нельзя. Она не знает только одного, что Богам все можно.
Итак, вправе ли был Иисус причислить себя к Тем, Кому все можно? Да, вправе, хотя прямо об этом Он нигде не говорил. В понимании Иисуса, Бог – это Абсолютный Авторитет. И Кто, как не Бог мог наделить Его, Иисуса, ясновидением, пониманием Божественной воли и духовной силой? Народ тогда верил, что учить кого-либо от себя самого, а не цитировать кого-то, имеет право лишь Христос, Сын Божий. Иисус же, как настоящий Учитель, зрячий, способный Своими наставлениями пробудить и спасти слепых, чувствовал за Собой право и долг учить, потому Он и сказал: «Да, Я именно есть То».
Давайте допустим и такой вариант: христиане ошибаются, они думают, что Иисус – Бог, а на самом деле, он вовсе и не Бог и даже как человек-то никогда реально не существовал. А у настоящего Бога вовсе другие имя и фамилия. Что же, теперь их вера должна считаться идолопоклонством? – Никак нет. Разве вера – это определенные представления о том, как устроен мир, как развивался ход исторических событий? Так, не зная ничего, и главное, не желая знать, невежды начинают спорить друг с другом, чьи представления лучше. Только непонятно, какое достоинство, с точки зрения веры, в самих этих представлениях? Разве тот, у кого представления самые лучшие, самые адекватные, он – больший праведник? С каких это пор праведность измеряется научными знаниями? Возможно, например, что мои скудные представления в области астрономии или физики элементарных частиц покажутся какому-нибудь ученому-специалисту весьма примитивными, а то и вовсе неправильными. Ну и что? Я и не собираюсь настаивать на своей правоте, ибо никогда не ставил своей задачей досконально познать все науки мира, что же я теперь должен считать себя еретиком? – Никак нет, ибо ученый имеет уверенность в видимом, объективно-реальном, наличном бытии, а верующий знает невидимое и осуществляет невероятное. Вы знаете, как устроен мир – очень хорошо, а мне на это ровным счетом наплевать, ибо, если я захочу чтобы он был устроен иначе, он будет устроен иначе. Я знаю, чего хотеть, в этом и есть вера. Вы объясняете, а я осуществляю; вы открываете, а я создаю.
В Бхагавадгите Кришна так говорит Арджуне: «Те же, которые, поклоняясь другим богам, жертвуют полные веры, те также, о Каунтея, жертвуют Мне, хотя и не по древнему закону. Ибо Я вкуситель и владыка всех жертв» (Бхагавадгита 9:23-24) Что значит жертвовать богам? – На языке всех религий, кроме идолопоклоннических, это означает только одно – творить добрые дела на земле. В чью же копилку пойдут все эти жертвы-дела, как не в Господню, во имя чего только они ни были бы совершены? Вы научитесь жертвовать, а Боги уж как-нибудь сами между собой разберутся, кому из них что причитается.

Иисус и еврейская культура.
В конце концов, справедливо ли требовать, чтобы каждый знал Новый Завет, приобщался к европейской культуре, разве не вправе человек не знать то, чего он знать не хочет? – Вправе, никто об этом не спорит, но и общество не обязано способствовать карьере идиотам за то, что они идиоты. Вы ведь ратуете за социальную справедливость, что, как пишет Полонский, «является, с точки зрения иудаизма, обязательным требованием Бога к человеку», а что такое социальная справедливость, как не соответствие материального достатка духовному уровню личности? Но в Израиле происходит все наоборот. Ты отрекаешься от культуры – получаешь социальные льготы, идешь учиться в йешиву – получаешь стипендию от государства, ты посвящаешь свою жизнь соблюдению еврейских традиций – и можешь больше нигде не работать, не платить налоги, не служить в армии. Кто же откажется от таких благ ради какой-то культуры?
Во имя чего это делается, кому нужно искусственно поддерживать в еврейском народе мракобесие? Говорят: во имя нашей самобытной культуры, чтобы не ассимилироваться и не исчезнуть в безликом котле массовой культуры Запада. Но западная псевдокультура опасна только тем, кто лишен культуры подлинной или поклоняется как идолу своей национальной лжекультуре. Ведь для проникновения в массовое сознание пошлости особого интеллекта не требуется, и ешиботник вполне подготовлен, чтобы ее принять, что и происходит в действительности. Так, поборники изолированности еврейской культуры, охраняя ее от «чуждых влияний», на самом деле наносят ей смертельный удар. Субъект всякой культуры – вольнодумец и интеллигент, а не толпа с промытыми мозгами; человек же, который ненавидит свободомыслие, не может считаться интеллигентом. Потом, как культура может быть «самобытной», когда она насаждается сверху? Самобытное значит свободное, не подверженное ни чьим влияниям, ни внешним, ни внутренним, ни даже традициям и модам. Культурные ценности, как впрочем, и всякие ценности, отбираются народом по их объективным эстетическим и этическим качествам, а не по принципу национальной принадлежности и не по указанию вышестоящих инстанций, а зачастую вопреки ним. Как писал когда-то Осип Мандельштам: «Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые – это мразь, вторые – ворованный воздух. Писателям, которые пишут заранее разрешенные вещи, я хочу плевать в лицо, хочу бить их палкой по голове и всех посадить за стол в Доме Герцена, поставив перед каждым стакан полицейского чаю и дав каждому в руки анализ мочи Горнфельда».
Казалось бы кому как не писателям и деятелям культуры надлежало бы поднять свой голос в защиту свободы слова, возмутиться религиозным диктатом, решительно встать на сторону преследуемых инакомыслящих, в том числе, конечно, христиан, но они в лучшем случае молчат, умывая руки как Пилат, а в худшем зарабатывают свои «тридцать серебряников» публикациями гнусных пасквилей против распространения христианства в Израиле, которое они называют, не больше не меньше, «продолжением Холокоста», «духовным геноцидом еврейского народа». В отношении этих писателей – «пророков» по штату, нашедших себе кусок хлеба на поприще заказной официозной литературы не мною первым придумано отождествление их профессии с проституцией. От себя я могу только добавить, что они подчас вызывают сострадания больше, чем те несчастные женщины, которые вынуждены отдавать свое тело тем, кого они не слишком любят, да еще при этом и ласково обращаться с ними. Но никто никогда не заставлял проститутку публично провозглашать, что тот урод, которому она отдалась за деньги, есть идеал ее мечты, а красавец-юноша, но с ограниченными возможностями кошелька, не может ничего возбудить в сексе, кроме отвращения. Иное дело у «шалав» идеологических. Так, например, писатель написал бездарную гадость, но не потому, что он сам бездарен, а потому, что, выполняя вверенный ему заказ, не испытывал к предмету своего труда ни любви, ни интереса. Как здесь получишь вдохновение или творческое озарение? – только нудная рутинная работа по «высасыванию из пальца». Но этого мало, его беда в том, что он не может признаться, что сия работа его – халтура, он лжет и клевещет на самого себя, будто идея произведения – защита интересов своего государства, класса, той или иной партии, апология определенной религиозной доктрины и т. п. – есть его собственная идея, его призвание, и для него нет ничего важнее, как всецело посвятить себя ей на службу. Несчастные, это к вам и вашим «клиентам» и «сутенерам» относится заповедь: «Ло тин’аф» (не прелюбодействуй). Художник может сделать портрет на заказ и даже, если надо, несколько нарушить каноны реализма, но никто его самого не заставляет исповедоваться в своих чувствах к модели. Но хуже всего то, что, будучи сам «сукой», давно смирившейся со своим положением, этот несчастный уже не способен видеть вокруг себя ничего и никого, кроме «сук». Они уже не умеет разговаривать иначе, как казенным умом.
Давно пора государству прекратить содержать этих паразитов, а вместо этого открыть широкий доступ в страну для всех культур, религий и мировоззрений. Только так еврей сможет по-настоящему познать самого себя, определить свое место и роль в мире. Ведь без сравнения не может быть познания, это касается также и религии. Школьники должны знакомиться и с Танахом, и с Талмудом, а также с Новым Заветом и основными духовными течениями Запада и Востока. А то, что сейчас происходит в школах, особенно религиозных, не что иное, как изуверство. Эти средневековые «молитвы» должны быть запрещены законом, во всяком случае, в начальных классах, где вместо всестороннего образования, приобщения к культуре и развития творческих способностей детей, планомерно убивается разум, и человек превращается в идиота. – Вот настоящее преступление против еврейского народа, «духовный геноцид». Посмотрите на учащихся йешибот – это не дети, в них уже убиты искренность и наивность, только и видишь, что каменные лица, застывшие физиономии с открытыми ртами. Их учителя «национальные патриоты» – настоящие антисемиты и враги народа, ибо что может быть более роковым для нации, чем лишить ее духовной аристократии, подавить свободный дух интеллигенции, что тогда остается, на что способны эти жалкие забитые рабы, как не на вечное прозябание в гетто? Впрочем, я думаю, народ не зачахнет. Он потерпит, потерпит (не таких еще перетерпевали), да в один прекрасный момент укажет демагогам на их место у параши.

Иисус и израильская интеллигенция.
Сейчас в Израиле намечаются робкие попытки со стороны отдельных представителей еврейской интеллигенции заново пересмотреть свое отношение к Иисусу, реабилитировать Его имя в глазах честного народа и отвести Ему достойное место в еврейской истории и культуре. «Иисус был хорошим евреем», – заверяют либерально мыслящие израильские интеллектуалы и продолжают ходить в одну и ту же синагогу с клеветниками и пасквильниками, исходящими желчью при всяком упоминании Его имени. Вы хотите вернуть Иисуса в еврейскую историю, в духовную сокровищницу народа и миритесь с драконовским законом, запрещающим миссионерскую деятельность в Израиле. Отдаете ли вы себе отчет в том, что обращение евреев к Иисусу чревато, по меньшей мере, непримиримым расколом в народе, если не гражданской войной? А вы хотите и Иисуса любить и с Его врагами дружить, более того, укреплять их единство. Или не ясно сказал вам Иисус: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12:30). Поймите, что тот, кто служит высшему, то есть настоящий интеллигент, тот не может не бороться против низменного, кто служит низменному, то есть чернь, тот ненавидит высшее – здесь непримиримый классовый антагонизм. Невозможно помирить евреев с Христом, не приведя их к покаянию, не выкинув из их «сокровищницы» те «перлы», которые смердят клеветой на Иисуса, Его учение и христианскую культуру. Не может быть Имя Иисуса в одном пантеоне с Иудой Искариотом.
В чем, на мой взгляд, главное значение веры в Христа (именно веры, а не «принятия» определенного философского учения или даже этической доктрины, как то представляется многим гуманистам, в том числе и еврейским, таким, как Мартин Бубер, Давид Флуссер и др.)? или, если хотите, этот вопрос можно поставить так: в чем суть той веры, что учил Христос, малое зернышко которой способно передвигать горы? Как сказал Мартин Бубер: «Есть два – и только два – образа веры. ...Одна форма веры выражается в том, что я доверяю кому-либо, пусть даже у меня нет «достаточного основания» доверять этому человеку. Другая форма веры обнаруживается в том, что я, тоже без достаточного основания, признаю истинность чего-либо». Но, в сущности, он принимает только один образ – этический, он так и не понимает веру Христа, для Которого верить значит мочь – «Все возможно верующему». Ни еврейская Эмуна (вера на иврите) – скрупулезное соблюдение заповедей и ритуалов, доверие к авторитету, устойчивость традиции; ни христианская Пистис (вера по-гречески), основанная на принятии определенных догматов и философских доктрин, – то есть те образы веры которые Мартин Бубер пытается противопоставить друг другу, не имеют ничего общего с верой Иисуса, принявшего в Себя Самого Бога и потому видящего окружающий Его мир глазами Бога. Впрочем, Буберу надо отдать должное уже хотя бы за то, что он, в принципе, видит это, и даже говорит об этом в своей книге. Но вера Иисуса состоит совсем в ином, нежели буберовские «два образа». В чем? – Ну хотя бы в умении исцелить мальчика или пройти пешком по воде и не утонуть, – все это Бубер видит, удивляется сему, но не понимает. В одной из своих книг он даже приводит такую историю, свидетельствующую о том, что и среди евреев встречается вера, подобная Иисусовой, это притча об основателе хасидизма Баал Шем Тове:
«Рассказывал некий цадик.
Однажды зимним днем я шел с наставником в баню. Было так холодно, что все кругом заледенело, а с крыш свисали сосульки. Мы вошли в баню, и, как только учитель произнес священные слова Единения, вода в бане нагрелась. Баал Шем сидел в воде очень долго: за это время сгорела и начала расплываться свеча. «Равви, – сказал я, – свеча уже сгорела и расплывается».
«Глупец! – отвечал Баал Шем. – Возьми с крыши сосульку и зажги ее. Тот, кто говорит маслу загореться – и оно загорается, скажет это и сосульке, и она станет свечой». Сосулька горела довольно долго: идя домой, я еще освещал ею путь. Но когда я оказался дома и посмотрел на сосульку, в руке у меня осталось лишь несколько капелек воды».
Очень жаль, что этот лучший из еврейских философов, любивший Иисуса, «как своего великого брата», не оказался достаточно последовательным экзистенциалистом, чтобы преодолеть традиционно-реалистическое отношение к Христу, ибо для экзистенциалиста верить в возможность пройти по воде и фактически пройти по ней суть одно и то же, ему нет никакого дела до факта как вещи в себе, он знает, что в экзистенциальном мире микрокосма не действуют физические законы и все вещи становятся «для себя», то есть такими, какими их хочет видеть субъект. Мартин Бубер не понял этого и не понял, что значит верить в Христа, хотя и старался понять, по его признанию: «ради Иисуса и самого себя», а потому его место останется на земле или, как сказал Иисус про Иоанна Крестителя: «...меньший в Царстве Небесном больше его» (Мф. 11:11).
Так же и вера в Христа – это не вера в правильность тех или иных догматов или нравственных императивов. Даже наоборот, я бы сказал, что попытка навязать современному поколению некоторые обычаи и нормы поведения, которые были общеприняты во времена Иисуса и которых, может быть, также придерживался и Он Сам, будет выглядеть сегодня не чем иным, как изуверством. Но и Сам Иисус, и апостол Павел, и отцы Церкви неоднократно подчеркивали, что вера в Христа есть, прежде всего, вера в Его Воскресение, вера в Его Всемогущество. Не прав был и Давид Флуссер, противопоставлявший «веру Иисуса и веру в Иисуса» и порицавший Запад: «При нынешнем упадке веры значение веры во Христа всячески подчеркивается за счет того, что имело принципиальное значение для самого Иисуса». Можно было бы сказать, что порой на Западе вместо веры Христа и веры в Христа распространяется вера в «не Христа» – в некоего «небесного фюрера» или «духа-хранителя», покровительствующего своим послушным почитателям и наказывающего строптивых. Однако «вера в Христа» имела для Самого Христа принципиальное значение, и вера в Христа – она же и есть вера Христа, и, если хотите, верой в Христа также является и всякая вера, даже та, что не знает персонально Иисуса, но основана на убежденности во всемогуществе Бога.
Точны ли евангелисты в своих жизнеописаниях Иисуса, утрируют ли они какие-то отдельные события или нет, – не суть важно, важно, что они со всей страстью верят в Его победу, Его Славу, что не всегда скажешь о гуманистах. Возможно, что и некоторые проповеди и поучения Иисуса, приведенные в Новом Завете, просто приписаны Ему сочувствующими последователями и взяты из бытовавших тогда общих этических представлений, так как верили, что Он олицетворяет все самое доброе, самое хорошее, самое прекрасное. Евангелия наглядно показывают нам, как кроткая жизнь Праведника, проповедующего любовь и смирение, беспощадно уничтожается машиной насилия, приносится в жертву интересам народа, благополучию правящих классов, сохранению правопорядка, традиционному суеверию – то есть всем тем «ценностям», которые проповедует всякая этическая религия. Что такое одинокий голос какого-то провинциального Правдоискателя против мощи этой отлаженной общественной машины? – Вот и вывод: полез на рожон – и получил свое. Мартин Бубер полагает, что даже Сам Иисус, в конце концов, признал Свое поражение, когда, умирая на кресте «возопил Иисус громким голосом: Или, Или! Лама савахфани? То есть: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:46), и недоумевает, как это легковерные христиане не понимают, что «...даже столь глубокое потрясение уверенности Иисуса в своем мессианском призвании, о котором свидетельствует «непомерное отчаяние», выразившееся в его предсмертном возгласе, не воспринималось общиной как противоречие его мессианскому достоинству». Ой, какое здесь удовлетворение для низких душ! – Вот, мол, и Сам Бог не одобрил этого «глупого» Правдолюбца, ведь не помог же. – Но даже если и так, то Иисус признал поражение не Свое, а того «бога», который Его оставил. У Жозе Сарамаго Иисус на кресте говорит: «Простите ему (Богу) люди, ибо не ведает он, что творит».
Но как бы там ни было, никто не будет отрицать факт последовавшего за тем великого исторического перелома, обернувшегося Славой для Иисуса и настоящей трагедией для Его гонителей; вопреки всем расчетам и прогнозам подавилась сия машина на этом Зернышке, пожирая Его, и оказалась сама разорванной Им изнутри и раздавленной снаружи. Как сказано у пророка Даниила, жившего задолго до Христа: «Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них; а камень, разбивший истукан, сделался великою горою и наполнил всю землю» (Дан. 2:35). Что может быть более антиэтичным, чем когда малый камень становится горою, а «первые станут последними»? Это невероятно, но вера в Христа как раз и состоит в том, что это становится возможным.
Итак, два образа веры, которые мы здесь имеем, это: вера во всемогущество Необходимости, Закона, этики рассудка; и вера во всемогущество Абсурда и безграничные возможности свободной Воли, как учил Иисус иудеев: «Не написано ли в законе вашем: «Я сказал: вы боги» (Ин. 10:34). Иисусово понимание веры никак не вписывается ни в богословскую доктрину, ни в этическое нравоучение, ибо из него невозможно вывести ни догматов Символа веры (Кредо), ни заповедей, предписывающих определенное поведение. Даже те Его прекрасные поучения, которые Он произнес в Своей Нагорной проповеди, никак не связаны с императивами: «Верь во всемогущество Бога», «Верь в Меня». Так, когда большая толпа народа, искавшая Иисуса, нашла Его в Капернауме, люди стали спрашивать: «Что нам делать, чтобы творить дела Божии?», народ ждал, что Он даст им какие-то инструкции, наставления, нравоучения, правила поведения, но вместо этого Иисус сказал: «Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин. 6:28,29). Другой раз, Он сказал Петру: «Блажен ты, Симон, сын Ионин» отнюдь не за то, что тот исполнил одну из восьми заповедей Блаженств, но за то, что Петр поверил в Него: «Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Мф. 16:17, 16). Но когда Петр попытался пойти за Иисусом по воде и, «...видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! Спаси меня», Иисус, втащив его в лодку стал порицать: «...маловерный! Зачем ты усомнился?» (Мф. 14:30, 31).
Ученый богослов мог бы задать вопрос: «А откуда Петру должно было быть известно, что он не утонет, или об этом было предсказано в каких-нибудь Священных Писаниях?». Нет, не было предсказано, так же, как не было предсказано и воскресение Лазаря, но Марфа, «...услышавши, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир» (Ин. 11:20-28). Здесь Марфа рассуждает, как типичный богослов-ортодокс, она знает, что Писания обещают будущее воскресение мертвых, но никак не ожидает его здесь и сейчас, однако истинная вера всегда здесь и сейчас, а не когда-то в будущем. Другой случай – когда Фома не поверил в Воскресение Иисуса, то, как пишет Иоанн: «Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20:26-29) – то есть не подобны ли Фоме те верующие, сознание которых было «изнасиловано» убедительными доказательствами Священных писаний и комментариями попов?
Можно было бы привести еще ряд подобных примеров, но скажем так, верующий не тот, кто говорит: «Я готов признать, что те чудеса, о которых свидетельствуют евангелисты, имели место в истории», а тот, кто уверует в те чудеса, о которых никто и никогда не свидетельствовал. Вот как оказывается, вера Христа не умещается в веру Никейского символа («по Писанием»), она по откровениям сердца.
Но не только лишь один Иисус так понимал веру. Когда Авраам приносил в жертву Богу своего сына Ицхака, слышал ли он о прецедентах чудесного спасения сыновей на жертвеннике? Нет, но «Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность» (Быт. 15:6). А какой у него был тогда шанс поверить? Никакого – все факты говорят за смерть, и ни одного за жизнь, но он как сумасшедший делает ставку на абсурд. Зато, какие убедительные доказательства «веры» находят для сомневающихся теологи и религиозные апологеты. В своем знаменитом «пари» французский математик Блез Паскаль рассматривает шансы за и против веры в Бога и приходит к выводу: «Взвесим выигрыш и потерю, если вы поставите на решку, то есть на Бога. Рассмотрим две возможности: если вы выигрываете, то выигрываете все, а если теряете, не теряете ничего; делайте же вашу ставку скорее». Лоуренс Келеман, американский апологет иудаизма, в своей книге «Возможность поверить» приводит нам еще больше «научных» доказательств того, что ставка на Бога, хоть и не обоснована до конца наукой, но имеет столь фантастическую степень вероятности, что только безумец может не принять ее в расчет. Так, например, он, ссылаясь на данные расчетов других ученых исследователей, приходит к следующим выводам: «Моровиц утверждает, что шансы на зарождение одной жизнеспособной бактерии равны 10ˉ100 000 000. Шапиро по этому поводу замечает: «Число это настолько велико, что для того, чтобы записать его цифрами, понадобилось бы несколько сотен тысяч томов». Но если шансы на возникновение одной единственной бактерии равны 10ˉ100 000 000, то шансы на появление человека приближаются к 10ˉ1 250 000 000 000 – то есть примерно таковы, как у игрока в кости – сто триллионов раз подряд выбросить шестерку». Ничего не скажешь, внушающие цифры, но наши ученые-статистики не понимают, что все их убедительные выкладки доказывают не Бога, а вера, основанная на доводах рассудка и здравого смысла – не вера.
Что такое вера, как не внутренняя убежденность в конечном торжестве добра, несмотря на явно преуспевающее зло? Неверие всегда полагается лишь на очевидное, но вера всегда превосходит здравый смысл, она трансцендентна и никогда не опирается на факты, ибо она есть, как определил апостол Павел: «уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Однако эта уверенность имеет философские основания, а именно: добро положительно, оно притягательно и желаемо; зло – отрицательно, оно же отрицает и само себя, оно по сути своей ничто (ме он). Добро есть правда, а только правда владеет бытием; зло есть ложь, оно как сон, как гипноз, как опьянение не может долго являть призрачность своего бытия. Не важно, в какой форме Добро явило себя в мир, в Лице Иисуса, Будды, Франциска Ассизского, оно ничто, если явилось только в истории, и все, если нашло место в нашем сердце. Может быть даже и вся «Нагорная проповедь» кем-то выдумана и затем вставлена в Новый Завет, как то полагают многие умные ученые (см. статью Амира бен Давида), может быть, и Самого Иисуса выдумали, ну тем ценнее будет вера в Иисуса Неизвестного, никем не виданного, но если ты Его имеешь в своем сердце, – не сомневайся.

Я бы хотел закончить свое эссе словами отца Церкви св. Иустина, который во II-м веке н. э. пытался вступить в диалог с евреями и которого некоторые считают ярым антисемитом за следующее высказывание: «Но мы ни вас (евреев), ни принявших от вас такое мнение (клевету на Иисуса) не ненавидим, но молимся, чтобы вы хоть теперь раскаялись и получили милость от всеблагого и многомилостивого Отца всего – Бога».