28 марта 2024  17:28 Добро пожаловать к нам на сайт!
Новые имена № 23
Владимир Веснев

Автор альманаха «Золотая строфа 2009»
Дипломант литературного конкурса имени Юрия Рытхэу

Вот как коротко о себе автор:

Зовут меня Владимир, родом я из Сибири, но детство прошло на Урале, с тех пор люблю берёзы и рябины, как напоминание о двух «Родинах». Третьей – стала Чукотка, где я живу уже, страшно подумать, – треть века!
Ничем не примечательная биография: родился-учился-женился (не раз, но все удачно).
Но мой удел – одиночество, хотя это, скорее, категория философская – одиночество, как состояние души. Поэтому люблю ночь и всё, что с ней связано: Луну, звёзды…
Люблю дождь и грозу, опять же лучше ночью, с молниями и громом. В этом буйстве стихии всё человеческое кажется мелким и незначительным…
Просто люблю жизнь, но она, к сожалению, так коротка…

СТИХИ

ОСЕННЕЕ НАСТРОЕНИЕ

У поздней осени весёлых красок нет,
Хламида драная – прорехи да изъяны.
Латунь и золото иззубренных монет
Пустили по-ветру голодные туманы.

Лачуга осени, промокшая от слёз,
Дрожат до судорог обглоданные плети
Плакучих ив и плачущих берёз,
И облаков уродливые сети.

Унылый клин за серой пеленой
Тоскливо стонет, прорываясь к югу,
И эхом клич несётся над землёй
По бесконечно-замкнутому кругу.

И ни синицы нет в моих руках,
Нет ни надежды, ни любви, ни веры,
Ни журавлей, что скрылись в облаках.
Всё растерял, гоняясь впопыхах
За скользкой тенью призрачной химеры.

ДЕНЬ ДОГОРАЕТ

Вечер раскрасил румянами лица прохожих,
Золотом светятся окна в закатных лучах,
Сотни и тысячи лиц, на твоё не похожих,
Что до обидного редко является в снах.

Я о тебе вспоминаю всё чаще и чаще,
Память весьма своевольна, но чудится мне,
Реализуются сны, сновидения слаще,
Жадные губы сольются не только во сне.

День догорает, и близится ночи коварство,
В стол уберу я тетрадь и тупой карандаш.
В прах разлетелось пустое картонное царство,
Что заменило мне скромный, но прочный шалаш.

НАД РЕЧКОЙ НЕБО...

Над речкой небо занялось закатом,
В его огне сгорают облака,
И словно перламутром и агатом,
Блестит под небом сонная река.

Последний блик в её пучине тонет,
Вода твердеет скользкой чернотой,
В ту черноту ночь звёздочку уронит,
И диск Луны пурпурно-золотой.

Через зенит другое ляжет русло –
Великая молочная река,
И на душе торжественно и грустно,
И суета дневная далека.

Всё тишиною и покоем дышит,
И Млечный путь, и зеркало реки,
Лишь на воде случайные круги,
Да бархат ночи светляками вышит.

СНЕГИРИ

Красит румянец зари
Заиндевелые ветки сирени,
А на ветвях снегири,
Грудью встречают рожденье зари
В розовом переплетенье.

Я и озяб, и продрог,
Что не лежалось мне в тёплой постели?
Стелется книзу дымок,
Пса не пускает сосед за порог,
Ну, а они – прилетели.

Как апельсиновый дым,
Ярко-оранжевый на белоснежном –
Мёрзлые бусы рябин.
Я в этот час в переулке один,
И снегири безмятежны.

Им и мороз – не мороз,
Вон как резвятся – снуют и порхают.
В инее гривы берёз,
А леденцы из рябиновых слёз
Даже в ладонях не тают.

Я угощу снегирей,
Знаю, наверное – голод, не тётка.
Ну-ка, слетайтесь скорей,
Сладкой рябины поклюйте моей,
А на десерт – золотых сухарей
Маленькая щепотка.

НАД СТАРИЦЕЙ ИВЫ

Над старицей ивы раскинули чёрные косы,
В ветвях их запутавшись, ветер устало затих.
Неяркий костёр без ответов оставил вопросы,
Лазурное небо линует бледнеющий штрих.

Летят самолёты, летят на восток и на север,
А мы на земле, и пока мне не надо спешить.
Прохладным ковром расстилается розовый клевер,
Негромко струится беседы неспешная нить.

Мы братья по крови и также, конечно, по духу –
Бутылка портвейна и терпкий табачный дымок,
Мы видимся редко, прощаемся сдержанно-сухо,
Старательно пряча стоящий у горла комок.

Когда ещё свидимся снова, я точно не знаю:
Сибирь и Чукотка – порталы несмежных миров.
На веере белом несчастной ромашки гадаю,
Вдыхая настой разогретых на солнце лугов.

Что было, что будет… да это неважно, конечно,
А главное то, что сегодня, теперь и сейчас:
Костёр и вода, что застыла недвижно-беспечно,
И сонные ивы, от зноя укрывшие нас.

ПИЧУГИ

У пекарни, под окошком,
Золотое крошево,
Там пируют божьи твари –
Угощенье дёшево.

Да и я, не удержавшись,
Корочки отведаю,
Не голодный я и, вроде,
На судьбу не сетую.

У меня пальто и шапка
И большие валенки,
А они босые скачут
Около завалинки.

Ветер треплет их нещадно –
Пёрышки взъерошены,
И по снегу разлетятся
Серые горошины.

Гнутся сосны и рябины,
Небо в тучах хмурится,
И безжизненно-уныла
В непогоду улица.

Но пичуги не сдаются
И щебечут весело,
А зима морозных кружев
По ветвям навесила.

ЧТО-ТО ДОЛЖНО СЛУЧИТЬСЯ

Что-то должно случиться, или уже случилось,
И понапрасну Богу ты за меня молилась.
Между землёй и небом призрачная граница,
То ли там кружит ворон, то ли другая птица…

Что-то уже случилось, или должно случиться –
Попеременно с красной, чёрная масть ложится,
И на моей дороге вилки и перекрёстки
И пешеходной зебры стоптанные полоски…

Что-то уже случилось, или должно случиться –
Лунной тревогой полночь в окна мои стучится.
Сам о себе слагаю были и небылицы,
В мыслях перебирая жизни моей страницы…

Что-то уже случилось, или должно случиться,
И потому так часто мне по ночам не спится.
Кто на вопрос ответит, просто проявит милость:
Что же должно случиться? Или уже случилось?

ОПУСТЕВШАЯ АЛЛЕЯ

Солнце ворохом соломы
На закате пламенеет,
Облака к светилу жмутся,
И оно тихонько тлеет.

Фиолетовое в красном
Переплавится, чернея,
И таинственно-прекрасна
Полутёмная аллея.

Пятна листьев облетевших
На скамейке у тропинки,
Осень складывает листья
В красно-жёлтые картинки.

Налетевший ветер лихо
Перемешивает краски
И с деревьев обрывает
Их узорчатые маски.

И стоят они, стыдливо
Трепеща и цепенея,
И дождём осенним плачет
Опустевшая аллея.

В КАПЛЕ ДОЖДЯ

В капле дождя преломляется свет,
И отражаясь в оконном проёме,
Переливается мой силуэт –
Пёстрая тень на стеклянном изломе.

Теней минувшего образ размыт,
Сотни дождей то стекло омывали.
Кто-то другой за окошком грустит,
Да и стекло сохранилось едва ли.

В мутных разводах иной силуэт,
Калейдоскопом сменяются лица,
Новые лица и новый поэт,
А по прошествии тысячи лет
Кто-то другой в том окне отразится.

РЯБИНОВЫЙ ВОСТОРГ

Трепещут на ветру озябшие ладони,
Их многопалость мне так хочется пожать.
За горизонт летят сиреневые кони,
На смену им спешит серебряная рать.

Кочевник золотой серпом кромсает тени,
Ажурный силуэт дробится на снегу,
Морозных кружев и живых переплетенье
Я в памяти никак распутать не могу.

Стерильной синевы вечернюю усталость,
Искрящийся озноб хрустальных берегов,
Оранжевых гирлянд обветренную шалость,
Янтарные огни на простыни снегов.

Тех красок не забыть, и тонкая подруга
Приходит и грустит в полуреальных снах,
Струится серпантин разомкнутого круга,
Рябиновый восторг и горечь на губах.

ЧЁРНАЯ КОШКА

Чёрная кошка, неслышно ступая по крыше,
Жёлтый прищурила глаз,
Хитро глядит, забираясь всё выше и выше,
В тысячный раз.

Медленно кружат над ней серебристые мошки –
Тихий неспешный полёт,
Кто-то налил молока для таинственной кошки,
Может, попьёт?

Только не впрок угощенье заоблачной кошке –
Хлопоты были зазря,
А вытирать молоко на небесной дорожке
Будет заря.

ВИРТУАЛЬНАЯ ВСТРЕЧА

Меридианы, параллели
Планету режут на куски,
И снова сердце на прицеле,
А мы – заложники тоски.

В порыве нервном руки стыли,
Смыкаясь в траурной дали,
Но к одному причалу плыли
Слепые наши корабли.

Обручены фатальной дланью
Мы, между тем, обречены
И непреодолимой гранью,
Размежевавшейся страны.

Пусть наша встреча виртуальна,
Нить электронных паутин
Неосязаемо реальна
Для нереальных бригантин.

ДЕВЯТЫЙ ВАЛ

Туманны небеса,
На палубе роса,
Грэй проглядел глаза,
Оглядывая берег.
На мачте алый клин
Вознёс романтик Грин,
Наивная Ассоль в любовь и сказки верит.

Кудрявый кипарис
Ласкает свежий бриз,
А любящий Парис
Зовёт свою Елену.
Жесток судьбы каприз,
И сердце, камнем вниз –
Не прошибить никак супружескую стену.

Вечерний воздух сух,
Захватывает дух
И больно ранит слух
Мольба в невольном крике.
Тоскующий Орфей
Рыдает о своей,
Блуждающей во тьме Аида – Эвридике.

Волну рассёк плавник,
Ночь режет птичий крик
И Гутиэре лик
Заволокли туманы.
И ни к чему скафандр,
Уходит Ихтиандр,
В тиши морских глубин, зализывая раны.

Невинны и чисты
И грёзы и мечты,
А я не жгу мосты
На хлипкой переправе.
Но налетает шквал –
Идёт девятый вал,
Я помешать ему не в силах и не в праве.

Я поведу крылом,
Найду хрустальный дом,
Где непробудным сном
Спит юная Людмила.
Отринь оковы сна –
Ты больше не одна,
С тобой любви моей неистовая сила.

ЗДЕСЬ МОЙ ПРИЧАЛ

Чернильный сумрачный приют:
Мне в нём привычно-одиноко,
Здесь мой причал – его уют,
Как заключение без срока.

Шальное сердце – на замок
И зажигаю в полночь свечи,
Мне светит скромный огонёк
Воспоминанием о встрече.

Я нежных слов не говорю,
Смущение скрывает маска,
Пусть я уже почти люблю,
И кажется реальной сказка.

Обсидиановый клинок
Мои расстёгивает раны,
Взор застят серые туманы
И циферблат мотает срок.

Я в той темнице заточён –
Мне высший срок судьбой отмерен,
Не раз я пробовал плечом
Незримые стальные двери.

Я запалю ещё свечу,
Пусть в перекрестии оконца
Свет уподобится лучу
Послеполуденного Солнца.

Тебе же – будет маяком,
Найдёшь ты путь в полночный терем,
И, может быть, своим ключом
Открыть сумеешь эти двери.

КОГДА ОПУСКАЕТСЯ ВЕЧЕР

Когда опускается вечер
На плечи черёмухи старой,
Её серебристые свечи
Мерцают холодным пожаром.

А в ярком полуденном свете –
Белее китайского шёлка,
Качают их чёрные плети,
Роняя снежинок осколки.

Снежинки сбиваются в стаи,
Ложатся на землю кругами,
И я осторожно ступаю
По кругу босыми ногами.

Когда заалеют рябины
И птицы потянутся к югу,
Черёмуха, выгнувши спину,
Мне ветви протянет как другу.

В чернильных разводах и губы,
И щёки все в радугах синих,
И сводит до судорог зубы
Дарами старинной богини.

Когда же приблизится осень,
И вечер по-доброму грустен,
Мне вспомнится терпкая просинь
Холодных опаловых бусин.

ПРЕДВЕСТНИЦА ЖЕЛАНИЙ

Забвение души в хмельном колодце,
И тщится мысль оковы разорвать.
Пусть навевает грусть «ночное солнце»,
Я с ним и не пытаюсь совладать.

Два естества сольются воедино –
Постель разостлана, да и урочен час.
В заоблачной дали, таясь незримо,
Звезда шальная с рельсов сорвалась.

Лети, лети, предвестница желаний,
Они непритязательно просты –
От слов укрывшись за стеной лобзаний,
Упасть в заиндевелые холсты.

Их лёд растопят жаркие объятья,
Обрывки сна расшвыривая прочь…
Мечты, мечты… Их сладкое проклятье
Преследует меня из ночи в ночь.

СОЮЗ ВЛЮБЛЁННЫХ

Под сенью, к ночи стихнувших, дубрав
Дворец влюблённым и шалаш убогий,
Постелью – ворох благовонных трав,
А ясный месяц – судия их строгий.

Союз влюблённых чистотою прав,
Огней жемчужных свет над головою,
Смири, природа, непокорный нрав,
Запри ветра и не шуми грозою.

Пусть первозданен будет их покой,
Явя собой начало жизни новой,
Зачатой полуночною порой,
Торжественной любви первоосновой.

КНИГА ЛЮБВИ

Посмотри мне в глаза,
В них увидишь ты, как наступает рассвет,
Тает пепельный свет увядающих звёзд.

В сердце мне загляни,
В нём прочтёшь ты нетленную книгу любви,
Среди ветхости бед полустёртых обид.

Руки мне протяни,
Я навстречу тебе словно птица лечу,
Сбросив тяжкий убор оперенья невзгод.

Как два горных ручья
Мы сольёмся в единый бурлящий поток.
Не иссякнет вода в нём за тысячи лет.

В ЭТУ ЛУННУЮ НОЧЬ

В эту лунную ночь я один, я грущу.
Лунный свет я в открытые окна впущу.
Ты и рядом – и ты не со мной,
И грущу я на пару с больною Луной.

Покрывало холодного хмурого дня
Не укроет, не скроет тебя и меня,
Но придёт долгожданная ночь…
Я прошу – не брани, не гони меня прочь.

Сквозь вуаль облаков серебрится Луна,
И лежу я в ночи без надежды и сна,
Лишь отчаянье горькой волной
В этот час, как всегда, неразлучно со мной.

Свет холодный и он не согреет меня,
Темнота обступает, и нету огня.
Мне бы пламя огарка свечи
Жарче Солнца казалось бы в этой ночи.

На табло электронном четыре нуля,
На орбите своей замирает Земля
На минуту вселенского сна…
А в окно, как и прежде, глазеет Луна.

ПЕСНЯ НОЧНЫХ НЕБЕС

За окном всплакнула ночная мгла:
Небо прохудилось, – открылась течь.
Ты уснула рано, ты не ждала,
Ну, а мне не спится и не прилечь.

Умиротворённо струится звук,
Позывной полночный – сто-пять эФэМ.
Стрелки – циферблата сминают круг,
Затихает поступь дневных проблем.

В два часа смолкает ночной эфир,
Лишь тревожат музыкой небеса:
Шелестит за окнами «водный мир»,
Каруселью мокрого колеса.

Сквозь ресницы радуг глядят огни
На беззвёздный плачущий небосвод.
Будут с нетерпением ждать они
И гадать: какою заря придёт.

То ль окрасит золотом небеса,
То ли алым пламенем обожжёт.
Не устану веровать в чудеса,
Даже если солнце и не взойдёт…

Отзвучала песня ночных небес,
Сопки в лёгком дымчатом серебре,
Но чудесней сотни иных чудес
Эта ночь в простуженном сентябре.

ОПЯТЬ НЕ ПОВЕЗЛО

За облака Луна стыдливо прячет
Ущербное щербатое лицо.
Не стану ждать, пока она назначит
Свидание, а выйду на крыльцо.

Лицом к лицу, глаза в глаза с Луною
Мы, может, до зари проговорим,
Я ей свои секреты приоткрою,
Она со мной поделится своим.

И пусть порывы ледяного ветра
С орбит срывают звёзды в небесах,
И брызгами дробятся искры света
В слезящихся прищуренных глазах.

Ну сколько можно красоту природы
Обозревать сквозь пыльное стекло?
Ведь у природы нет плохой погоды…
Нам просто с ней опять не повезло.

ОГОНЬ

Трезвонят полуночные ключи,
В окошко месяц – сломанной подковой,
Потрескивают уголья в печи,
Удушливо чадя слезой сосновой.

Тревожно тени мечутся в углах,
Свечной огарок золотом искрится,
И отступает первобытный страх,
Как тьмы и света зыбкая граница.

И в озере твоих бездонных глаз
Свечи случайный отблеск раздвоится,
Неверный – он соединяет нас,
Быстрее заставляя сердце биться.

В чём волшебство открытого огня,
Его секрет, таинственно живого?
На это нет ответа у меня:
Пред ним тускнеет выспреннее слово.

Материал подготовлен Зав. отделом Поэзии, Жанной Бурковской
Rado Laukar OÜ Solutions