ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 37 июнь 2014 г.
Крымские узоры
Дарья Лемтюжникова
Симферополь
Поэт, художник, математик, исследователь, преподаватель.
Родилась в Симферополе, в 1988 году. С отличием окончила факультет математики и информатики ТНУ, специальность «Прикладная математика».
Училась в художественной студии «Balu» и брала частные уроки живописи у знакомых художников. В настоящее время преподаёт на факультете математики и информатики ТНУ, параллельно учится в КХУ на специальности «Дизайн» и заканчивает аспирантуру в родном ВУЗе.
Дипломант и лауреат ряда всеукраинских фестивалей, в том числе: фестиваль им. М. А. Волошина (Коктебель), «ТА-НЕ-НА-ДО Фест» (Днепропетровск), «Ан-ТР-акт» (Херсон). Участница 5-го Боспорского форума собременной культуры в Крыму.
Является автором книг «СтихиЯ» и «Фрактальная психология искусства» со своими стихами и графикой. Представляет свои работы на выставках, является участником и лауреатом поэтических фестивалей республиканского и международного уровней, печатается в каталогах и журналах (в т.ч. «Журнал ПОэтов», «Новая реальность» и др). В область увлечений входят: джазовый вокал, синергетика, прикладное искусство, боди-арт и рунология.
«Искусство пережить ноябрь»
Пережевать ноябрь
До январского белого хруста,
Ежедневно кидая монеты
В закатное море.
Переживать ноябрь:
Просыпаться с оранжевым чувством
Воплощённого взглядом рассвета
В расщелине моря.
Пережидать ноябрь –
Расцветать обнажённым искусством...
В конопатых объятиях лета
Рождаешься морем...
«Ты спишь, запасая на зиму волшебные сны...»
Ты спишь, запасая на зиму волшебные сны...
Большая собака вальяжно гуляет по крыше.
Безбашенный август ночами стремительно дышит
В объятиях талой, немного дрожащей весны.
Предчувствия падают звёздами на города,
Дождём размывая до ржавчины хмурые рельсы.
Разбуженным сердцем пылает закат Херсонеса.
Не бойся разлуки: во сне не живут поезда.
«Твоё молчанье полнит разлуку…»
Твоё молчанье полнит разлуку,
И тает боль пережжёным салом.
Тепло уходит, впуская скуку
Под равнодушное одеяло.
Луна стареет, теряя в весе,
И гаснут звёзды моей вселенной,
Когда читаю в вечерней прессе
Твои глаза на лице измены.
Сосуд с моей холостой любовью
В твоих объятиях леденеет.
Торчат из сердца стальные колья,
И я настойчиво стервенею.
Соколинский верлибр.
Костёр свернулся калачиком в камине,
Мурлычет нежно, вылизывая с треском
Дрова, и просит порцию добавки...
А на субботу наступает полночь.
Ты – засыпаешь на джинсовой подушке,
Как будто пламя на моих коленях.
Я – превращаюсь в каменную кладку:
Хочу беречь тепло и запах дыма...
Твоя любовь сегодня равнокровна
Душе огня на комнатных ладонях:
Ты согреваешь внешнее пространство
От перспективы уличного ветра.
«Я до беззвучия боюсь твоих шагов…»
Я до беззвучия боюсь твоих шагов,
Мечты прописаны в больничную палату...
Твоё отсутствие подобно циферблату,
Где каждый час вмещает прозу вечеров,
Но обессилен ожиданием и юн.
Дымится ночь. Её молчанье ищет сушу:
Я беспричинными дождями мою душу
И распиваю в одиночестве июнь.
«Уставшая любовь остыла в чашке чая…»
Уставшая любовь остыла в чашке чая,
Как остывает труп в больнице областной.
И память не зудит, когда одна встречаю
Растрёпанный рассвет. А под руку с весной
Шагает карандаш по улицам бумажным.
Я слышу, как скрипит рифмованная плоть,
Способная твой мир, спрессовано-этажный,
От повести моей, как складку, отпороть
Заточенными смыслом ножницами года.
Без кройки и шитья расходится мораль
На прожитые врозь обрывки эпизода,
Который надевал на праздники январь.
Потусторонние витражи.
1.
На другой стороне главы
Я с абзаца встречала поезд...
Зажимая в гортани «Вы»,
Поцелуем писала повесть
На дрожащем изгибе лет...
Каллиграфия напряжений –
Со словами, которых нет,
Просыпаться в одном спряженье.
2.
На другой стороне Москвы
Под украшенной лапой ёлки,
Как куранты, прощались Вы
С умирающим годом. Сколько
Оставалось в бокале дней
От строки, на двоих прожитой?
Ночь составлена из теней
И молчанием перешита.
3.
На другой стороне Невы
Я ласкала рассвета профиль,
Но смеялись уже не Вы,
А отчаянный Мефистофель
Раздвигал за собой мосты...
Ночь была прописной, не влажной,
Но рассыпанной на листы
В переплёте судьбы бумажном.
4.
На другой стороне зимы,
Покидая перрон уставший,
Я взорвала сцепленье «Мы».
Новый год есть вагон, отставший
От пространства. Я вижу вспять
Сны, которые пахнут явней...
До рассвета осталось пять
Переулков-воспоминаний.
5.
На другой стороне судьбы,
Отпуская ладони Ваши,
Наблюдая, как акт мольбы
Не желает тонуть в Сиваше
На измятых щеках обид,
Я смотрела назад... Из лета
Проявлялся нежнейший быт,
Расплетаясь в руках рассвета...
6.
Как сегодня дышал рассвет,
Подбирая к весне синоним,
Там, где, складывая мольберт,
Вы сжимали свои ладони
На другой стороне строфы?
Я не знаю прогноз погоды,
Но храню прописное Вы
Вопреки новостям природы,
Как забытую Вами брошь
На седом уголке дивана,
Словно завтра я брошусь в дрожь
Из окна своего романа.
«Полёт разряжённым молчанием обездвижен…»
Полёт разряжённым молчанием обездвижен.
Случайный звонок ожиданием перегрет.
Давай притворимся, что ты – рождена в Париже,
Я – визу продлить не смогла и сожгла билет.
И падает в сумерки жёлтый обрывок лета,
Пространством седым впопыхах не прочтённый вслух.
Мы – военнопленные призраки интернета,
В чужих голосах воплощаем бродячий дух.
Пост-летняя туманность.
«Ревнивый ветер треплет шаль...»
День убывает, словно лунность.
Его стареющая юность
Снимает облаков вуаль,
И я смотрюсь в его лицо,
Морщин читаю сновиденья...
Мгновенья заражают ленью,
Сжимая памяти кольцо.
Анна Каренина
Медлительным поездом быть. И по фазам
Развратно покачивать фразами, плотно
Набитыми мыслями возраста разно-
Го, часто меняя пейзажей полотна.
Быть рельсами – чувствовать тяжесть состава
На теле своём, параллельно звенящем,
Металлом тереться, скучать по усталым
Колёсам, вперёд убегающим чаще,
Чем сон промежутков. Быть крышей вагона,
Отчаянно-грустной. Смотреть в бесконечность,
Как падают спелые звёзды в ладони,
Как ночь отрезает от личности вечность.
«Осень падает на плечи…»
Осень падает на плечи
Шерстяными именами.
Несбывающийся вечер
Застревает между нами
Тарантиновскими снами.
Лессированная память
Электронными часами
Мысли обращает в камедь.
Ночи слушают глазами
Лунности двойное сАЛЬТо,
Подпевая голосами
Писем Оскара Уайльда.
Impressio. Part I.
четверг отступает
молчание круглое катится
в пространстве межрёберном
замер с рулеткой в руках
Лас-Вегас, огнями пульсируя
чёрное/красное?
на выдохе
летит по параболе
падает
падает
старинной монетой у ног
молчание
я улицу в сумерках вымазал
пуст перекрёсток
струна ожидания лопнула
зеро-диез
2-3-3-3
не вырастет двойка
рассыпется в ноль пополуночи
разбивая туфельку уходящего дня
ночь караулит мысли, из окон выпавшие
закопать молчание на поле чудес
вырастет сон – сын четверговый…
«Дождит. Организм стремится познать четверг…»
Дождит. Организм стремится познать четверг:
Сознание явственно путает дни недели,
Точней имена пространства... Сюжет низверг
Гекзаметры жидкости. Улицы окривели.
Причины небес надели на бровь земли
Зонтов колпаки, акварельные a priori.
Асфальт изобрёл колёсные корабли,
Неспешно себя приучая к подводной роли.
Фиолетовый триптих.
1.
Сиреневый мир разбирает на части сословие клейких пергаментных слов.
Я знаю, как светится ветер в вечерней ещё молодой тишине января.
Смотреть и дышать изоморфными мыслями с жизнью, умеющей воду мешать,
туго и тонко своим перепончатым счастьем слагать ощущения таинства...
Знаешь, как плачут навзрыд облака на завалинках, плавится осень от
дыма ночей, разгоняющих свет, разрывающих болью пространство? Немедленно
стать
мотыльками,
остыть...
Очнуться в четверг хромосомой одной вместо многих и жить на созвездиях Древней Собаки под лапой Слепого Дракона...
2.
Рассыпался путь в одиночестве алом и стонет трёхцветная флейта.
Мираж нарисован жемчужиной моря, точнее её перламутром.
Мера твоя клиновидна и звёздна. Твой свет отражается чаще
В нетронутом зеркале нотами истины, страхами древних сокровищ
Из жизней чужих, неприкаянно-спаянных, спрятанных в такте скрипичном
Жизней, нанизанных около памяти, спрятанных в ритме руинном...
Утренний мир раздевает пространство в хрупких весенних предплечьях
Мир остаётся пристанищем сказок – снежных морских одиночеств.
Сны безвременья сползают по небу и проповедуют, кто я:
Сон промежуточных старых галактик в небе твоих троезвучий...
3.
Я знаю, как было вчера и сегодня.
Как станет сегодня и завтра.
А в синих, лимонных и огненных запахах мир превратился в улыбку
Трёхмерен герой из квадратного царства, сонаты рисует на крышах
И буквы бегут по периметру жизни, выпрыгивая из историй...
Столетней войны троекратные слухи жужжат и садятся на уши
Как бабочки стынут двухдневные лица и сходят с пера телеграммы
Снижается рейс по ступеням вчерашним сегодняшней ночи усталость
Устами объяв промежутки вагонов плацкартных минут безвременья
Я знаю как будто в малиновом Будду. Сиреневый мир лепестковый.
Предновогодний час
«Я обнял эти плечи и взглянул»
На вечер, что неумолимо капал
Секундами, теряясь между скул,
На тени, опрокинутые на пол
Сияющей ладонью потолка,
И ощутил, как тает монохромность
Реальности. И вздрогнула рука,
В сюжете зарождая невесомость.