Литературно-исторический журнал
ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 75 декабрь 2023 г.
Живопись
Ян Вермеер Делфтский
31 октября считается датой рождения Яна Вермеера Делфтского — одного из самых загадочных художников голландского золотого века, о котором мы до сих пор знаем не так уж много. Таинственный и рано умерший гений, оставивший так мало картин, каждая из которых шедевр, и все шедевры не похожи один на другой — так можно суммировать основные положения вермееровского культа. Добавим к этому, что вскоре после смерти художник был забыт на добрых два столетия,— и удивляться успеху посредственного фильма «Девушка с жемчужной сережкой» не приходится.
Сказать, насколько велика была известность и высоки оценки Вермеера при жизни, довольно сложно. Судя по руководящим постам в гильдии и ряду документальных свидетельств, в Делфте он слыл знаменитостью. Другое дело, что во времена творческого расцвета Вермеера Делфт, даром что был богатейшим городом и фактически первой столицей независимых Нидерландов, постепенно утрачивал статус важного художественного центра. Сохранились две дневниковые записи иногородних любителей и коллекционеров искусства, посещавших мастерскую Вермеера в 1660-е: один был французский путешественник и дипломат, другой — голландский дворянин родом из Гааги, позднее поселившийся в Делфте. Оба общались с гуманистом Константейном Хёйгенсом (Гюйгенсом), блестящим интеллектуалом, ученым, поэтом, композитором, отцом великого физика, и, вероятно, отправились к Вермееру по его совету. Однако сам Хёйгенс, тонкий ценитель искусства, поклонник Рубенса, ван Дейка и Рембрандта, будучи в Делфте, визита Вермееру почему-то не нанес и ни слова о нем не написал.
Ян Вермеер Делфтский. Вид Делфта
Зато с полной уверенностью можно утверждать, что вскоре после смерти интерес к художнику пропал — и до середины XIX века о нем почти не вспоминали. Честь открытия Вермеера приписывают французскому художественному критику Теофилю Торе. Первая встреча Торе с Вермеером состоялась в 1842-м в Маурицхейсе — он, как и Пруст позднее, был потрясен «Видом Делфта», но подробнее познакомиться с искусством своего таинственного кумира журналист-революционер смог уже после «весны народов», отправившись в изгнание в Бельгию, откуда часто ездил в Голландию. Возвратясь во Францию после амнистии, Торе продолжал поиски работ Вермеера и в 1866 году опубликовал полный каталог его картин (сейчас добрая половина атрибуций Торе отвергнута). И пускай в вышедших десять лет спустя «Старых мастерах» Эжена Фромантена Вермееру не находится места в ряду великих голландцев, рядом с Рембрандтом и Халсом, механизм восхищения был запущен.
Торе увидел Вермеера взглядом, уставшим от Академии и Салона, отдыхающим на «малоголландских» картинах Камиля Коро с барбизонцами и жаждущим «искусства для человека»,— нужно было, чтобы именно французы, законодатели европейских художественных мод, ранее свысока поглядывавшие на грубоватых голландцев, изменили точку зрения. И, сменив оптику с эстетикой, рассмотрели во глубине веков еще одного «протомодерниста», художника современной жизни, наряду с Веласкесом и Рембрандтом. «Сочетание лимонно-желтого, бледно-голубого и жемчужного», которое так завораживает Винсента Ван Гога, это, в сущности, новая формула модернистской трехцветки, означающая разворот к искусству чистой формы, гением которой сделается Вермеер. Дело не в том, что Шарль Сван, ключевой персонаж «В поисках утраченного времени», будет писать свой так и не законченный «этюд о Вермеере Делфтском»,— дело в том, что все «Поиски» освещены вермееровским светом и окрашены его меланхолией, это не Новая церковь, это церковь в Комбре виднеется на том берегу реки в «Виде Делфта».
Пруст распахивает двери в эстетский культ Вермеера, которому на протяжении XX века будут служить и Сальвадор Дали со своими маньеристическими парафразами «Аллегории живописи», и Питер Гринуэй со своими картинно-цитатными фильмами, и Луи Андриссен с оперой на либретто Гринуэя, и даже Агата Кристи вместе с Эркюлем Пуаро. Впрочем, последний дуэт правильнее записать в передовые отряды массовой культуры — в битве за Вермеера на ее стороне явный количественный перевес. Вильгельм Хаммерсхёй, Пит Мондриан, Эдвард Хоппер, Поль Дельво — кого только не найти в наследниках Вермеера, претендующих на свою долю на основе колористического, интонационного или метафизического родства. Но само наследство ограничивалось всего тремя дюжинами картин, к которым прилагались вечные споры о подлинности и авторстве той или иной работы.
КАРТИНЫ
