28 марта 2024  14:10 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 64 март 2021 г.

Наша галерея

Владимир Спектор

На берегу чужой реки

СТИХИ

На берегу чужой реки

Сижу и жду своей погоды.

Но проплывают только годы,

Как междометья вдоль строки.

Уйти? Могу и не могу.

И слышу, как она смеётся,

Собою заслоняя солнце,

Чужая тень на берегу

* * *

В своих безбожных небесах

«Шестидесятники», устав от волейбола,

Поют Булата, слушают «Спидолу»,

Читают. Женя, Роберт и Андрей…

Но небеса — темней, темней, темней.

И мрак предательством пропах.

Внизу всё тот же неуют.

Чапаевцы, как тени в пыльных шлемах,

Плывут куда-то с капитаном Немо,

И с косами — не ангелы стоят,

И не понять — кто прав, кто виноват,

И что там у костра поют.

Ломают памятники в дым,

И те, кто в небесах, понять не могут,

Зачем, куда, в какую путь-дорогу

Собрались те, кто, перепутав след,

Осваивают тот и этот свет,

Где страшно мёртвым и живым.

* * *

Дым воспоминаний разъедает глаза.

Память о доме, как воздух, закачана в душу.

Дом пионеров. Салют! Кто против? Кто за?

- Ты ведь не струсишь поднять свою руку? – Не струшу.

Трусить – не трусить… Любишь вишневый компот?

Помнишь рубиновый цвет и обманчивость вкуса?

Память с трудом отдаёт. Но, зато как поёт...

Дым превращая в дыханье. А минусы – в плюсы…

* * *

Вдоль шерсти, против шерсти – как в гору и с горы,

И, кажется, удача поёт, как Пугачева.

А память – это песня про школьные дворы,

Где если скажешь слово, оно важней второго.

Там тени фотовспышек – как мушки в янтаре,

И мы с тобой там, помнишь, - планируем вернуться.

Вдоль шерсти, против шерсти… Пока что мы в игре,

Как сморщенные яблочки на разбитом блюдце.

* * *

Ну, что с того, что я там был…

Юрий Левитанский

Ну, что с того, что не был там,

Где часть моей родни осталась.

Я вовсе «не давлю на жалость»…

Что жалость - звёздам и крестам

На тех могилах, где война

В обнимку с бывшими живыми,

Где время растворяет имя,

Хоть, кажется, ещё видна

Тень правды, что пока жива

(А кто-то думал, что убита),

Но память крови и гранита

Всегда надежней, чем слова.

Ну, что с того, что не был там,

Во мне их боль, надежды, даты…

Назло врагам там – сорок пятый!

Забрать хотите? Не отдам.

* * *

И музыка играла, и сердце трепетало…

Но выход был всё там же, не далее, чем вход.

Не далее, не ближе. Кто был никем – обижен.

Я помню, как всё было. А не наоборот.

Я помню, помню, помню и ягоды, и корни,

И даты, как солдаты, стоят в одном ряду.

А врущим я не верю, Находки и потери

Приходят и уходят. И врущие уйдут.

* * *

«Натюрлих», Савва Игнатьевич,

«Розамунда» плачет, смеясь.

Маргарита Павловна, увы...

Меж количеством и качеством

Нарушена временно связь.

Куда ни глянешь – «рука Москвы»...

Савва Игнатьевич, «фюнф минут»!

Мы идём из войны в войну.

«Не для радости жить нам». Ну, что ж...

Горько там, и не сладко нам тут –

На пути из страны в страну.

Только ты, друг, как прежде, хорош.

Даже когда «с утра – за дрель».

А помнишь - перитонит...

Снова средства нелепы, как цель.

Савва, это душа болит.

* * *

Бессмертие – у каждого своё.

Зато безжизненность – одна на всех.

И молнии внезапное копьё

Всегда ли поражает лютый грех?

Сквозь время пограничной полосы,

Сквозь жизнь и смерть – судьбы тугая нить.

И, кажется, любовь, а не часы

Отсчитывает: быть или не быть…

* * *

Эпоха непонимания,

Империя недоверия.

Не поздняя, и не ранняя -

Бесконечная империя,

Где хищники пляшут с жертвами,

То с левыми, а то - с правыми…

Где нужно быть только первыми

И правдами, и неправдами.

* * *

Лумумба, Дэвис, Корвалан…

Кто помнит звонкость их фамилий.

От «жили-были» до «забыли» -

Тире, как от «пропал» до «пан».

А я вот помню. «Миру-мир»

Кричал на митингах со всеми.

Прошло своё-чужое время.

Конспект зачитан аж до дыр.

А мира не было, и нет.

Похоже, здесь ему не рады.

И эхо новой канонады

Летит, как бабочка на свет.

* * *

Условно делимы на «право» и «лево».

Как славно незримы «король, королева,

Сапожник, портной»…

Это со мною и с целой страной,

Где всех поделили почти безусловно

На «любишь — не любишь», на «ровно — не ровно»,

А будто вчера -

Жизни беспечной была, как сестра,

Страна, где так быстро привыкли к плохому,

Где «эныки-беныки» вышли из дому,

А следом свинец,

Хочешь — не хочешь, но сказке — конец.

* * *

Как будто карандаши,

Рассыпались дни и недели.

Поспали, попили, поели...

Но сердце спешит. Спешит.

И как мне их всех собрать,

Друзей, что рассыпались тоже

Средь старых и новых бомбёжек,

Хотя бы в свою тетрадь,

Собрать карандашный цвет,

Он звался когда-то «Мистецтво»,

Раскрасить дорогу, как детство,

Как счастья былого след.

* * *

Завтрашний воздух – в отсеках стальных облаков,

Завтрашний мир - как дыханье воздушной эскадры.

Завтра узнаем, возможно, расскажет Песков,

Что там за тайны в небесном прогнозе на завтра.

Завтрашний воздух – дышать им не передышать.

Даже когда от прогнозов бессовестных плохо.

В завтрашнем небе парит, как всегда, хороша

Сладкая вата еще непочатого вдоха.

* * *

Время меняет адрес,

среда переходит в четверг.

Мир, май, июнь - потеряны календарём.

Визитки прошлых героев

под ветром – то вниз, то вверх.

Вниз, без виз, где время кричит: «Старьё берём!»

Кажется – всё внезапно,

но время смеется в ответ.

Память ищет на свалке своё барахло.

Время меняет адрес,

но нет его, нет его, нет…

И поле вчерашних снов быльём поросло.

* * *

Яблоки-дички летят, летят…

Падают на траву.

Жизнь – это тоже фруктовый сад.

В мечтах или наяву

Кто-то цветёт и даёт плоды

Даже в засушливый год…

Яблоня-дичка не ждёт воды –

Просто растёт, растёт.

* * *

Не изабелла, не мускат,

Чья гроздь – селекции отрада.

А просто – дикий виноград,

Изгой ухоженного сада.

Растёт, не ведая стыда,

И наливаясь терпким соком,

Ветвями тянется туда,

Где небо чисто и высоко.

* * *

А вы из Луганска? Я тоже, я тоже...

И память по сердцу – морозом по коже,

Ну да, заводская труба не дымится.

Морщины на лицах. Границы, границы...

И прошлого тень возле касс на вокзале.

А помните Валю? Не помните Валю...

А всё-таки, помнить - большая удача.

И я вспоминаю. Не плачу и плачу.

Глаза закрываю – вот улица Даля,

Как с рифмами вместе по ней мы шагали.

Но пройденных улиц закрыта тетрадка.

Вам кажется, выпито всё, без остатка?

А я вот не знаю, и память тревожу...

А вы из Луганска? Я тоже. Я тоже.

* * *

Дышу, как в последний раз, пока ещё свет не погас,

И листья взлетают упруго. Иду вдоль Луганских снов,

Как знающий нечто Иов, и выход ищу из круга.

Дышу, как в последний раз, в предутренний, ласковый час,

Взлетая и падая снова. И взлетная полоса,

В мои превратившись глаза, следит за мной несурово.

* * *

Где-то на окраине тревог,

Где живут бегущие по кругу,

Вечность перепутала порог,

И в глаза взглянули мы друг другу.

Черствые сухарики мечты

Подарила, обернувшись ветром

В мареве тревожной маеты,

Где окраина так схожа с центром.

* * *

Летучий дым болгарских сигарет –

Забытый символ дружбы и прогресса.

«Родопи», «Шипка», «Интер», «Стюардесса» -

Не в небесах клубится лёгкий след,

А в памяти, где тень яснее света,

Где хорошо быть просто молодым,

С беспечностью вдыхая горький дым

Отечества, как дым от сигареты…

* * *

Было и прошло. Но не бесследно.

Память, словно первая любовь,

Избирательно немилосердна,

Окунаясь в детство вновь и вновь,

Падая в случайные мгновенья,

Где добром отсверкивает зло…

Счастьем было просто ощущенье,

Что осталось больше, чем прошло.

* * *

Тёплый ветер, как подарок с юга.

Посреди ненастья – добрый знак.

Как рукопожатье друга,

Как улыбка вдруг и просто так.

Жизнь теплей всего лишь на дыханье,

И длинней - всего лишь на него.

Облака – от встречи до прощанья,

И судьба. И больше ничего.

* * *

Претенденты на победу в марафоне!

Марафонский бег в оцепленном вагоне,

предвещает он победы вам едва ли,

Не для вас куют победные медали.

Претенденты на медали в оцепленье

Цепь за цепью переходят в наступленье.

Претенденты на победу в марафоне -

Это вам трубит труба в Иерихоне.

Не до жиру, не до бега, не до смеха...

Претенденты...

Претенде...

И только эхо...

* * *

Потаённый тает свет,

Отражаясь ближней далью.

Тени завтрашних побед

Гаснут в планке над медалью.

И который век подряд

Насмехается над властью

Жаркий, терпкий аромат

Ожидаемого счастья.

* * *

Самолёты летают реже.

Только небо не стало чище.

И по-прежнему взгляды ищут

Свет любви или свет надежды.

Самолёты летят по кругу.

Возвращаются новые лица.

Но пока ещё сердце стучится,

Мы с тобою нужны друг другу.

* * *

Обжигающий вкус не у чая,

А у жизни, у встреч и разлук.

Сердце жарче стучится, встречая,

Превращая во взрыв каждый стук.

Кипяток всех житейских страданий

Обжигает сердца вновь и вновь.

И спасительной ложкой в стакане

Защищает аорту любовь.

* * *

Подожди, душа моя,

Слышишь, музыка струится,

То ли грусти не тая,

То ли, как ночная птица,

Превращая ремесло

В Божий дар и вдохновенье,

И мгновенье, что пришло,

Поднимая на крыло,

Вслед за прожитым мгновеньем…

* * *

Бывший ромб перестроился в круг,

Разгладив тупые углы...

Старый враг говорит тебе: «Друг»,
Вратарь забивает голы.

День темнеет и падает в ночь,

Улыбаясь, светлеет мрак…

Тот, кто может, не хочет помочь,

Тот, кто хочет, не знает как.

***

Ты слышишь, как сердце стучит у меня?

- Нет, это – колёса по рельсам…

- Ты видишь – дрожу я в сиянии дня?

- Ты мёрзнешь. Теплее оденься…

- Ты видишь – слезинки текут по щекам?

- Нет, это дождинки - к удаче…

- Ты чувствуешь – я ухожу к облакам?

Я вижу, я слышу… Я плачу.

* * *

Природа танца – в танцах от природы.

Под ветром ива – будто балерина.

И человек под ветром несвободы

Податлив, как танцующая глина.

Но танец, растворимый, словно кофе,

У глины проявляет твердь гранита,

Когда любовь тождественна Голгофе,

И память пляской ветра не сокрыта.

* * *

И, в самом деле, всё могло быть хуже. –

Мы живы, невзирая на эпоху.

И даже голубь, словно ангел, кружит,

Как будто подтверждая: «Всё – не плохо».

Хотя судьба ведёт свой счёт потерям,

Где голубь предстаёт воздушным змеем…

В то, что могло быть хуже – твёрдо верю.

А в лучшее мне верится труднее.

* * *

Принимаю горечь дня,

Как лекарственное средство.

На закуску у меня

Карамельный привкус детства.

С горечью знаком сполна -

Внутривенно и наружно.

Растворились в ней война,

И любовь, и страх, и дружба…

* * *

Небо Аустерлица

проглядывает сквозь синеву.

Оно прямо здесь, надо мною,

и я его вижу.

Что происходит?

Сгущается мрак не во сне, наяву.

И гром канонады внезапно,

бессовестно ближе.

Князя Андрея зрачки отразились

в чужих небесах.

И вечность читает на русском,

не чувствуя боли.

Там, в облаках, леденеет

Ещё не прочитанный страх,

Который остался забытою книжкою в школе.

* * *

Выжить… Отдать, получить, накормить.

Сделать… Успеть, дотерпеть, не сорваться.

Жизни вибрирует тонкая нить,

Бьётся, как жилка на горле паяца.

Выжить, найти, не забыть, не предать…

Не заклинанье, не просьба, не мантра.

Завтра всё снова начнётся опять.

Это – всего лишь заданье на завтра.

Дом у завода

Кузнечно-прессового цеха тревожащие ахи-охи –

В звучащей памяти, как эхо полуразрушенной эпохи.

Казалось время неизменным. Куда ни глянь, - везде начало.

Дыханье пресса в третью смену баюкало и означало,

Что после гимна и курантов ночные страхи не тревожат

Жильцов, поэтов, музыкантов. А гул окрестный – он надёжен

Тяжелой мерностью и ритмом. Но ты не жди привет оттуда.

Дороги нет, хоть дверь открыта туда, где «был» сменило «буду».

***

Как у ящиков – двойное дно,

Так и люди – «нашим-вашим».

Говорят – и слышится «вино»,

А на деле – «простокваша»

Слушать и не слышать нелегко.

Привыкаю постепенно.

Вижу, хоть смотрю на молоко –

Убегающую пену.

* * *

Увидь меня летящим,

но только не в аду.

Увидь меня летящим

в том городском саду,

Где нету карусели, где только тьма и свет…

Увидь меня летящим

Там, где полетов нет.

***

Не хочется спешить, куда-то торопиться,

А просто – жить и жить, и чтоб родные лица

Не ведали тоски, завистливой печали,

Чтоб не в конце строки рука была –

В начале…

Rado Laukar OÜ Solutions