28 марта 2024  21:50 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 67 декабрь 2021 г.

Свой вариант

 

Владимир Петрушенко

 

Окончание, начало в 66 номере журнала  ЧЕИ

Дождик

   (рассказ)

 

- Какой ужас, какой ужас! - Всхлипывала Снегурочка. – Мы погибли! Дождь нас погубит!

- Что случилось? – Спросил Снеговик и повернулся к ней лицом. Хотя сделать это ему было не просто. За его зеленое ведро на голове было зацеплена специальная приколочка с ниточкой, которая не давала ему поворачиваться. Рядом на новогодней елке висели другие игрушки. Но они почему-то были безразличные и молчали. А может, просто не боялись дождя.

- Я утром слышала, как хозяйка сказала, что сегодня будет дождик! Значит, мы растаем! Снегурочка закрыла лицо руками и заплакала.

- Не плачь, Снегурочка, - успокаивал ее Снеговик. Он дотронулся до ее руки, а потом поправил свой желтый шарфик на шее. А его красный нос – морковка стал еще краснее от смущения.

– Ты так и от своих слез растаешь. И без дождя. А ведь хозяйка сказала «дождик», значит это небольшой дождь, и, может быть, мы не погибнем! Спрячемся под веточками елки.

- Обязательно погибнем. Снег для нас – это жизнь, а дождь – это смерть. Мне всегда об этом дедушка Мороз говорил. Снеговик посмотрел на белую шапочку Снегурочки, на ее кафтан, тоже белый, как будто раздумывал, смогут ли они защитить бедную девочку.

- Если б у меня было много жизней, как в играх – стрелялках, я бы отдал тебе все…Только бы ты не плакала. У меня, наверное, больное сердце. Я не могу смотреть, как ты плачешь. Мне тебя становится жалко, и я тоже могу растаять. Ну, хочешь, мы с тобой спрыгнем с этой высоты на пустой ящик с игрушками внизу. В нем осталось много ваты, и мы не разобьемся? А потом убежим вместе во двор, где белый снег лежит на земле и белый снег падает с облаков. Там такая белоснежная радость, что мы будем счастливы с тобой.

- Я согласна, сказала Снегурочка. Она перестала плакать и начала вытирать свои красивые глаза мягкими белыми рукавичками. Сначала возьмемся за руки. Ящик прямо под нами. Нужно закрыть глаза, чтобы не было страшно. Я скажу три - четыре и отстегну твою приколку и свою. - А если мы все-таки разобьемся? Мне страшно. Снеговик взял Снегурочку за руку.

- Не смотри вниз. Закрой глаза. Три-и –и - че – ты – ре. В ушах зашумел ветер, у Снегурочки замерло сердце. В ящике действительно оставалось много ваты, и друзья не разбились. Они только запутались после падения в белой вате, как в снегу. А когда выбрались из ящика, случилась новая беда. Хозяйский кот Вася, наверное, подумал, что из ящика вылезла белая мышка. Он подбежал и схватил зубами Снегурочку за ее белый кафтан. Пока он раздумывал, куда бежать, Снеговик не растерялся и залез к нему на спину. Подполз к самой голове и ухватился крепко обеими рука за шерсть. Кот помчался. В зубах бедная снегурочка, а на спине всадник с ведром на голове. Снеговик наклонился и стал изо всех сил кричать коту в ухо: «Оставь Снегурочку! Отпусти девочку!» Но кот мчался на кухню. Сейчас страшный Васька был похож больше на пантеру, чем на кота. И понял Снеговик, что медлить нельзя и зря он кричит этому Ваське на ухо. Еще он вспомнил, как маленький хозяин большой комнаты однажды много раз повторял страшную фразу - "А Васька слушает да ест..." Ужаснее всего было слово "ест", и Снеговик решил действовать быстро. Друг Снегурочки снял ведро с головы, хорошенько размахнулся и со всей силы ударил кота в самый его мокрый нос. Ба-ам!! Раздался звук, как будто ударили в огромный колокол. Кот ужасно закричал, словно ему на лапу упустили целую гору, и выпустил бедную девочку… Снеговик подбежал к Снегурочке, помог ей подняться и успокоил ее. Кот зафыркал и побежал в другую комнату.

« Как он теперь будет зализывать свой разбитый нос?» - подумал Снеговик, но тут же вспомнил, что им самим надо бежать, чтобы выбраться во двор. Но как? Окно закрыто. Дверь закрыта.

- Будем ждать. - Сказал Снеговик. - Когда придет большая хозяйка или маленький хозяин из школы, тогда и проскользнем в открытую дверь…

 

* * * * * * *

 

Как всегда не хотелось делать уроки. Ярослав открыл тетрадь для письма и долго рассматривал название темы урока. Потом открыл дневник и еле прочитал свои «каракули». Так мама называет его почерк. Написать рассказ на тему «Омонимы». Ярослав взял листочек для черновика и написал заглавие – «Коса». Только представил косу своей соседки по парте Насти, как открылась дверь и вошла мама Вика.

- Ярик, ты ли это? - Удивилась она. - Выполняешь уроки. Молодец! А это еще что такое? - Вдруг гневно воскликнула она. Ярик подумал, что забыл выключить газ на кухне или не закрыл кран в ванной. Но мама наклонилась и подняла с пола две игрушки. Они лежали возле самой двери.

- Почему они здесь валяются? - Спросила мама. «Но лучше бы она спросила у кота, потому что я к елке не подходил», - подумал Ярослав. Мама повесила Снеговика и Снегурочку на место. Ярослав снова вернулся к слову «коса» и стал представлять своего дедушку Колю, который косит траву в селе. Мама достала из пакета новогодний дождик и стала его развешивать на елке. Дождик опускался с елки маленькими цветными ручейками, отчего сама елка становилась еще красивее и наряднее. Ярик бросил писать и подошел поближе к елке. И вдруг ему показалось, что Снеговик и Снегурочка держатся за руки и улыбаются. Улыбаются и смотрят на… дождик. Ярослав закрыл глаза. Открыл снова. Нет, точно улыбаются. Счастливые такие.

 

     Горе от Пушкина

               (рассказ)

 

 Ученик 8-Б класса Костя Безродов, прозванный «Рубероидом» за смуглый цвет кожи и за черные, как смоль, курчавые волосы, возвращался домой в пятиэтажку малосемейки. По суровому виду матери, встретившей его у порога, Косте стало понятно, что класснуха уже успела позвонить и настучать за новогодний утренник для младших классов. Предновогоднее настроение у Безродова исчезло «как сон, как утренний туман». - Ну, ирод, и что теперь тебе плохого сделали твои одноклассники: единственный хорошист Саша и физорг Дима? За что ты их заставил бегать вокруг елки в ботинках, в шапках и в трусах. Разогнали первоклассников и сорвали утренник.
 
    И здесь у Кости всплыли в памяти, проигравшие ему в карты друзья, танцующие вокруг елки что-то отдаленно напоминающее «Летку-еньку».
  - Закрой рот! — закричала мать, хоть сын и не думал его открывать. Екатерина Ивановна собрала воедино все свои угрожающие жесты и интонации и стала перечислять предыдущие подвиги сына. — То ты дохлую крысу подвесил в классе к лампочке. То в сумочку завучу налил керосина, потому что друг Колька сказал, что кожа керосин не пропускает. И ты решил это проверить. То на уроке химии устроил целый взрыв. Затем на физкультуре ты обрезал лезвием резинку в спортивных штанах этой... Лизе... дочке крутых Семиёхиных, потому что Наташка сказала, что у Лизы, видите ли, трусики за 100 долларов.
  В сознании Екатерины Ивановны появился их прожиточный минимум в виде чая, хлеба и картошки. А Костя в этот момент, собственно и не слушал мать. В его глазах было написано «до лампочки», а сам он смотрел как раз на лампочку.
  Костя давно устал от материнской науки. Он считал, что уже сам разбирается в жизни. И что в этой самой жизни девиз «знание — сила» не срабатывает. Вон, один друг торгует с отцом кожей, имеет в месяц больше, чем все учителя их школы вместе взятые. Другой, правда, учится, студент. Но и он говорит, что знания — это умение сообразить: какому преподавателю полтинник в зачетку положить, а какому и коробки конфет хватит. Вся страна превратилась в дорогу с односторонним движением, где из кустов без конца выскакивают всякие начальники, как гаишники с палочкой, и обдирают всех, словно лохов. Кроме крутых, конечно. Крутые сами кого хочешь тормознут.
  Много еще чего успел бы передумать Костя, но мать резким криком вернула его в действительность, разрушив мысли.
  — Хватит! Ты меня достал!
  С этими словами Екатерина Ивановна схватила сына за руку и поволокла по коридору семейного общежития. Во время их шествия, как по команде, начали открываться двери соседей, и коридор стал походить на тело Медузы Горгоны. Все ее головы шипели вслед: «Спалить его! Сжечь на огне»... «На медленном огне», — ехидно советовала голова жадного соседа дяди Сережи, которому Рубероид половой краской, еще летом, покрасил его белый «Запорожец» в красный цвет.
  Из последней квартиры показалась самая добрая и жалостливая голова толстой тети Маши. Она сочувственно кивнула и писклявым голосом посоветовала: «Простите его еще раз. Сжальтесь. Не надо на медленном огне. Уж лучше — на быстром». Костя приготовился к самому худшему. Участковый? Отстегает веревкой? В школу к директору? К пьянице-отцу, который давно с ними не живет? Начнет там объяснять про яблоко и про яблоню...
  Но вдруг мать привела его в соседний дом к Владимиру Ивановичу, Владимир Иванович был медиумом, доктором парапсихологии. Он умел общаться с душами умерших людей, изменять образ жизни живущих. И мать Кости надеялась, что он поможет и её сыну.
  -Вот, Владимир Иванович, — сказала она, — привела, как договаривались. Согласна на любые опыты. Хуже не будет. Владимир Иванович, видимо, был уже во всеоружии. Он сразу посадил Костю за стол, стоящий посередине комнаты. Приказал матери уйти в соседнюю комнату и тихо сидеть, ждать, пока он ее позовет.
  Эксперимент начался. Медиум ввел Костю в странное состояние то ли сна, то ли гипноза и стал вызывать каких-то духов.
  — Кто здесь?— спросил Владимир Иванович спокойным и уверенным голосом.
  — Я, Александр Сергеевич Пушкин... — ответил кто-то из тем ноты.
  И вдруг в тишине сеанса раздался звон разбитого стекла . Это ассистентка доктора случайно задела стоящую на буфете вазу, которая упала на пол..
  — Ах! - воскликнула миловидная девушка, лет 25, глядя вниз на пол, на фрагменты вазы, разбросанные осколками дьявольского зеркала.
  — Что ты наделала?! — с ужасом воскликнул Владимир Иванович.
  — Ты же знаешь, что нельзя прерывать сеанс!
  На шум прибежала мать Кости из соседней комнаты. Она сразу же взглянула на своего сына. Костя тоже посмотрел на мать добрыми, умными, но какими-то чужими глазами.
  — Прошу меня простить великодушно. Я доставил Вам, мама, много неприятностей и хлопот. Пройдемте сию же минуту домой Мне надо с Вами, непременно, о многом поговорить. Уже вон буря мглою небо кроет, скоро и вихри снежные начнет крутить... Екатерина Ивановна, недоумевая, взглянула на медиума, тот возмущенно на девушку, которая в свою очередь смотрела на Костю распахнутыми от удивления глазами. Смотрела, как на Шарикова, который вот только что превратился в человека из собаки...
  Классный руководитель 8-Б Любовь Алексеевна Панова вела урок зарубежной литературы. Последний урок 1 семестра «Мое любимое стихотворение». Любовь Алексеевна вызывала вначале желающих, с опаской поглядывая на Безродова, который подозрительно тихо сидел. Видимо, что-то замышлял. Хитрый Игорь Мирошниченко отчеканил 8 строк из «Лукоморья». Еще более хитрый Коля (специалист по керосину) пробубнил «..Наша Таня громко плачет».. А после того, как богатенькая, Лиза выдала «В лесу родилась елочка, а кто ее родил.,.». Любовь Алексеевна поняла, что любимых стихотворений у детей нет, есть просто короткие и те, которые они знают.
 
 И вдруг Костя Безродов поднял руку: «А можно я, уважаемая Любовь Алексеевна, продекламирую свое стихотворение?» И не дожидаясь ответа удивленного учителя, вышел к доске.
  Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя! То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя!..
  Слух о том, что гроза всех пацанов Костя-Рубероид поехал крышей и считает себя А. С. Пушкиным, облетел всю школу со скоростью нового анекдота.
  На переменках великого поэта стала окружать толпа из бывших обиженных и просто зевак. Началась кампания многосерийной смехопанорамы.
  Костя стоял у окна. К нему вплотную подошла Новикова Светка из 9-А по кличке «мочалка», за копну рыжих непричесанных волос. С длинными ногами и в коротенькой юбке в стиле «ты целуй меня везде...». «Мочалка» постучала Пушкина ладошкой в область пупка и под общий хохот предложила: «Александр Сергеевич, как насчет картошки дров поджарить?..» Поэт посмотрел на дрожащие от смеха новые головы горгоны и громко сказал: «Вы еще такие молодые, а у вас уже столько гнили, господа!»
  — А не пошел бы ты на..., Пушкин, — крикнул длинный
  Женя-баскетболист, схватив за ворот бывшего Костю. — Фильтруй базар, поэт б...
  — Если вы просто сквернословите — это одно, если вы хотите оскорбить меня, то я к вашим услугам, господа, — ответил поэт.
  Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в это время не прозвенел звонок на урок — на урок истории, тоже последний в этом семестре, поэтому и не такой страшный, хотя его и вел сам Сергей Иванович — директор школы. Поздоровавшись, директор вдруг неожиданно сразу задал вопрос: «А кто мне скажет, зачем мы вообще изучаем историю? Зачем нам прошлое?»
  — Чтобы лучше знать настоящее и... будущее, — спокойно, не поднимая руки и не вставая с места, ответил Безродов, т. е. Пушкин.
  — Ну, и что ты можешь сказать о настоящем, глядя в прошлое? — на равных, спросил Сергей Иванович.
  — Я могу сказать, что мы вымираем как нация, как вид, как хомос апиенс...
  — Ну, ну, не так мрачно и пессимистично, — хотел было продолжить дискуссию директор, но поэт встал из-за парты и, не прощаясь, вышел из класса...
  В подъезде малосемейки его встретили трое подвыпивших парней, которым он помешал, видимо, точно разлить на троих. Со стен подъезда на Пушкина таращились выцарапанные, как наколки, надписи: «Света, ты б...». «Коля, ты козел и петух»... Один из парней подставил поэту ножку. Александр Сергеевич упал, сильно ударившись о ступеньки.
  — Я вызываю вас на дуэль, господа! — процедил он сквозь зубы.
  — Ты чо, падло?! Нюх потерял в натуре?! — как медведи в берлоге, заревели «господа».
  — Я вас всех вызываю! — повторил поэт... и тут же удар ногой в лицо прервал его речь...
  Медиум Владимир Иванович открыл дверь. На пороге стояли Екатерина Ивановна с сыном Костей, лицо которого было опухшим, с синим отливом под глазом.
  — В него какой-то не такой дух вселился, доктор!
  Сразу с порога начала возмущаться Костина мать.
  — Смеются все, издеваются над ним. Чуть ли не сумасшедшим считают. Пропадет он в нашей жизни.
 
 — Теперь нельзя повторить прошлой ошибки, — сухо, как бы извиняясь, сказал парапсихолог.
 
 Сеанс проходил в той же последовательности. Мать тихо сидела на стуле и с беспокойством ожидала результат. Владимир Иванович налаживал контакт с каким-то духом. Вдруг Константин, неожиданно, прервав сеанс, встал, открыл глаза и обвел всех властным взглядом. Владимир Иванович настороженно взглянул на ассистентку. Та пожала плечами, мол, я тут ни при чём!
  Сын заложил правую руку за борт пиджака, а левую завел назад за спину:
  — Мы с товарищем Берия прекрасно понимаем, чего хотят эти, так называемые, друзья народа. Надо, чтобы это поняли все! Я так думаю...
  Мать с ужасом посмотрела на медиума, на Костю и умоляющим тоном попросила:
  — А может, лучше вернуть всё как было?! Пусть уж лучше он будет прежним Костей...

 

 

 2 Стихотворения

 

Отцовские ботинки

 

Мы в детстве все любили щегольнуть
  И каждый месяц рост свой отмечали.
  Мы, как гармонь, растягивали грудь,
  Казалось нам, могучими плечами.
 
  Гордился я, что вот отца догнал.
  Его ботинки мне малы и узки.
  Гордился я... я просто забывал -
  Он отморозил пальцы ног под Курском.
 
  Уже давно я вышел в мужики.
  Лежат в альбоме детства фотоснимки...
  Но малые отцовские ботинки
  Всегда. Всю жизнь.
  Мне будут велики.

 

              *   *   *   *   *

 

Я сослан бессонницей в эту красивую ночь.
 Бреду по этапам часов с кандалами раздумий.
 Прекрасный пейзаж, но до лунностей я не охоч,
 Ведь дом наш уснувший похож стал на вымерший улей.


 Что будущим днем: слово правде? обману хвала?
 Мечи поржавели, и стрелы в колчане сгнивают.
 Смиренным котенком свернулось созвездие Льва.
 И, глядя в глаза мне, Стрелец откровенно зевает

  

Почему же к рукам не дотянутся руки?

 

Мы с тобой на расплавленном солнцем песке,
 Друг от друга вблизи - на касании слова.
 Но слова, как песчинки на тонкой руке:
 Только в море войдешь ты - и смоются снова.
 
 Пожелать летом снег, чтобы белые бивни
 Вдруг ожившего мамонта древней зимы
 Раскроили бы мир,где соседствуем мы,
 На две белые части, на две половины.
 
 Чтобы встретиться снова мешала метель.
 Ветер воздух стеклил, собирая дыханья.
 Но не прятался взгляд за ресничную тень,
 И не кутался голос в слова-оправданья.
 
 Горделивые чайки над нами кричат,
 Море дарит свои золотистые звуки.
 Только солнца ладони на наших плечах...
 Почему же к рукам не дотянутся руки?

 

Из тонких нитей темноты

 

Из тонких нитей темноты
 Бесшумно ночь сплетает сети.
 Все дольше час. Все дальше ты.
 Все безучастней звезды светят.
 Но эту ночь, как тонкий лед,
 Я перейду на берег белый,
 Туда, где боль моя живет,
 И поцелуй мой самый первый.
 Одно лицо - на сотни лиц.
 Одна душа - на бездну быта.
 И скромный взгляд из-под ресниц,
 И сердце книгою раскрыто.

 

Ты все поймешь потом, я знаю это

 

Ты все поймешь потом, я знаю это.
 За недосказанную тишь
 простишь меня.
 Апрельский луч глазастого рассвета
 В окне качнется, за собой маня.
 
 И ты пойдешь, и ты поверишь в утро-
 Горит зари нетронутый цветок.
 Счастливой в этой жизни быть не трудно,
 Когда лучами солнце расцветет.
 
 От радости, счастливости вот этой
 Синь выльется из звездного ковша,
 И все воспоминания рассветов
 Вместит твоя открытая душа.
 
 Все это будет, будет, я-то знаю.
 Сойдут обиды с сердца, словно снег.
 Всю бесконечность жизни ожидаю
 Тебя!
 Мой самый близкий человек.

 

Похороны деревьев

 

Хоронили деревья. Их птицы с утра отпевали,
 Голосили ветра, плакал дождь, омывая листву.
 Хоронили деревья. Им тонкие руки ломали.
 Закрывали глаза, закрывая навек синеву.
 
 Хоронили и землю, по-русски ее поминали:
 Горстью горькой земли прикрывали земное чело.
 Хоронили цветы, к лепесткам их цветы возлагали.
 
 На земле без цветов сразу стало зловеще темно.
 Если это не впрок, то мы все распадемся, как атом,
 На убийства и ложь, на валюту и на пустоту.
 Если это не впрок, то какого же прока нам надо?
 "Мир спасет красота..."Ну, а кто же спасет красоту?

 

Наташин бал

 

Волненьем высушено слово,
 Лишь два костра ресниц зажглись.
 Мечты Наталии Ростовой
 С судьбой Болконского слились.
 Ах, бал! Ах, праздник... Ах, Наташа!
 Светлеет робкая душа.
 - Вы разрешите?
 - Воля Ваша.
 И в такт мелодии пошла.
 Он! Точно он. Судьбы избранник.
 А как зовут его? Андрей...
 Глубокий взгляд немного странен,
 И дуги черные бровей.
 Счастливей нет ее, наверное,
 И тесен ей огромный зал.
 И не забыть прикосновения
 Тех первых слов, что он сказал.
 И вечность целая до взрыва.
 Огромный мир до пустоты...
 Когда падет в бою любимый
 На бородинские цветы.

 

Копна

 

Поэзии в копне? Да никакой.
 Обычная трава или солома.
 Коровий корм лежит себе у дома,
 Всегда он для хозяйства под рукой.
 
 А ночью взгромоздишься на копну
 И звон косы, как запах, ощущаешь.
 Раскинешь руки - небо обнимаешь.
 И мир тебе понятен одному.

 

В аппаратной кинотеатра

 

Разложена здесь жизнь на семь бобин
 По кадрикам, со звуковой дорожкой.
 Я вновь мотор включаю осторожно
 И становлюсь рассказчиком судьбы.
 Шестой сеанс... Я знаю наизусть
 Прощальный этот диалог героев.
 Сережка, мой стажер пока спокоен,
 Он крутит фильм, как собственную грусть.
 Сюжет простой: любовь, потом развод.
 Сын разделен на две семьи, два мира.
 Идет сверхсовременная картина.
 Кто виноват? Никто не разберет.
 Я - Бог кино!
     Моя безмерна власть!
 Я подарю тому мальчонке счастье:
 Я вырежу развод и склею части.
 И спрячу от людей седьмую часть.
 Но вновь один кручу фильм до конца.
 Сергей ушел...
            Он вырос без отца.

 

Монолог дома

 

 Я - дом на слом. Зияют окон дыры,
 И на морозе слышен хрип в груди.
 Как мертвецы, молчат мои квартиры,
 И только ветер домовым гудит.
 
  Я дом на слом. В музеи вот не вышел,
 И нет дощечки на моей стене.
 Собой от ветра заслонял я вишню,
 Она, должно быть, вспомнит обо мне.
 
 Из дальних городов, из долгих странствий
 Вновь возвращались жители ко мне,
 И я по-настоящему был счастлив,
 Храня покой их ночью в тишине.
 
 Я дом на слом. Меня всего разрушат
 На погреба, сараи, гаражи...
 Но в том, что я был в этой жизни нужен,
 И есть мое - "бессмертие души".

 

3 Коротуши (поэтические миниатюры)

 

1 Прощай, рифма

 

Канули калькуляторные каноны.

Я зарифмую слово и чувство.

Пусть они будут всегда вместе,

как выдох «пить!»

с пересохшими губами.

 

2 Я выжимаю поэзию из ночи


  Я выжимаю поэзию из ночи,
  как сок из лимона.
  Лужица луны
  морщинится на ветру.
  Ртутно капают звезды...
  Вот и вся поэзия.
  Осталась только бездна
  с бойницами черных дыр.
  Как теперь выжать для мира
  хотя бы одну счастливую ночь
  из всей существующей поэзии?

 

3 Дон-Кихоты

 

Вдоль долгих дорог – 

Дон-Кихоты худые.
  Они держат на руках провода,
  пропуская через себя ток 
  человеческих криков.
  Но люди не верят в идальго.
  Смеются и даже хохочут
  в проезжих и скучных зверинцах
  у клетки облезлого льва.

 

4 Шутка

Я хочу все время нравиться тебе:
  сплю только зубами к стенке.
  А когда утром встаешь с постели,
  держу твою левую ногу,
  чтобы встала с правой.
  Для тебя так много - настроение.

 

5 Мелодия улыбки

 

Ревнует река, ведь твои руки
  роняют звуки,
  которые, сливаясь,
  звучат мелодией весенних волн.
  Капельки воды ударяют по ресницам,
  как по клавишам -
  и все сильнее слышна прекрасная улыбка
  твоих расплакавшихся глаз.

 

6 Казнь

 

- Не переживай. Все там будем,-
  подбодрил осужденного палач.
  - Хотел еще раз увидеть солнце,
  а сегодня идет дождь,-
  сказал осужденный.
  Через несколько часов
  из-за тучи выглянуло солнце
  и тут же спряталось,
  увидев свое отражение
  в открытых глазах
  отрубленной головы.

 

7 В купе

 

Едет человек в купе

(думает, что едет).
  Смотрит на мелькающие

деревья и столбики 
  вдоль дороги.
  Считает человек,

что он в центре внимания.
  Все вертится вокруг него: 
  удачные улыбки,

уместные похвалы.
  На очередной станции

вдруг осознает самозванец, 
  что он — столбик.
  А кто же тогда едет в купе
  и смотрит из окна вагона на него,
  мелькнувшего вдоль дороги?

 

8 Как человек сошел с ума

 

Человек сошел с ума,

как поезд с рельсов. 
  Постоял, подумал и —

сошел.
  За ним, посмеиваясь

и очень осторожно
  Последовали

разумные люди.

 

9 Вещизм

 

Я не очки, чтобы приближать 
  привлекающие вас предметы.
  Я не перчатки, чтобы находить теплое место
  для каждого вашего пальчика.
  Я не тапочки:
  меня нельзя обуть или растоптать.
  Да, в быту….  в быту я шляпа,
  и могу вместе  с вами над собой посмеяться.
  Но все дело в том, что дело в шляпе.
  И вам придется со мною считаться.

 

10 Грамота Земли

 

Луна — отпечаток большого пальца руки
  на древней грамоте неба.
  Звезды — мерцающие буквы.
  Неужели из миллионов их 
  можно составить только одно слово —

«Земля»?
  
  

11 Была ночь

 

Заря подтянулась

на перекладине горизонта,
  сделала "солнышко"
  и побежала трусцой по небу,
  забрав у меня еще одну клеточку жизни.
  Так почему я тогда радуюсь ей?
  Потому что была ночь.

 

12 Осень

 

Весной мы слушали зеленые деревья,
  которые говорили о вечной любви.
  Микрофон тишины усиливал их голоса
  до птичьего пения.
  А теперь по остывшим углям
  под бубен дождя
  пляшет ветер-шаман,
  напрасно вызывая духов
  умерших листьев.

 

13 Тень

 

Поменяйтесь когда-нибудь местами

со своей тенью.
  Понаблюдайте за собой, походите...
  Погодите говорить, что это абсурд.
  Я же не прошу вас сделать это днем,
  под солнцем.
  Нет - темной ночью.
  Когда совершенно невозможно
  спрятаться в тень
  от себя.

 

14 За столом

 

Мы так плотно и жадно сидим,
  ощетинив локти,
  что левша
  чувствует себя не в своей тарелке.
  Или становиться, как все, - правшой,
  или накалывать

ломтики колбасы на вилку,
  улыбчиво извиняясь,
  изворачиваясь и прогибаясь.
  Но есть еще одно "или" -
  встать и уйти голодным.

 

15 Поединок

 

Компьютер. : Ферзь е5.
  Человек: Ладья в6.
  Комп. : Конь с7! Сдавайтесь! Далее - мат.
  Человек: Да... словно я весенней гулкой ранью 
  проскакал на розовом коне... Далее - мат

 

16 Взгляд

 

Вокзал уезжает от поезда.
  Устремляются вдаль деревья.
  Исчезают твои руки,
  вычерчивающие в воздухе
  "до свидания".
  И только две звездочки в небе
  остаются на месте,
  напротив окна вагона.
  И смотрят на меня
  твоими глазами.

 

17 Матрешка

 

Голова – галактика - Вселенная –
  это все явления одного порядка, 
  как матрешка: одно в одном.
  А мышление – это движение 
  небесных тел по своим орбитам.
  И то, что я вам сейчас сказал, -
  светящийся хвост кометы,
  пролетевший над вами.
  У меня на шее
  совершенно легко умещается 
  целая галактика.
  Когда ее жители 
  все же смогут найти
  сакральную кривизну пространства
  и появятся перед глазами –
  как они удивятся, обнаружив,
  в какой небольшой сфере они жили,
  будучи моими мыслями.

 

18 Мое счастье

 

Я люблю беспорядок:
  листы на столе, на стуле, на стенке...
  Жена оскорбляет:
  "Разгильдяй".
  Не понимая, что это -
  коронация.
  Я - государь.
  Мои владения -
  разбросанное, исписанное.
  Мое богатство -
  в печати и в печи.
  Я царствую, я праздную.
  Долой
  гребущие веники,
  тянущие швабры,
  хапающие пылесосы.
  Да здравствует
  безумный,
  бессмертный,
  бумажный
  бардак!

 

19 Теория вечности

 

Я становился деревом,
  чтобы проверить теорию переселения душ.
  Стоял у дороги
  весь в желтых листьях мудрости
  и философствовал,
  глядя вслед беззаботным влюбленным.
  Я становился водным потоком,
  бегущим через пустыню,
  чтобы проверить теорию суфизма:
  поил жаждущих, а они
  поднимали брошенные монетки,
  чтобы никогда сюда не вернуться.
  Я становился абсолютной идеей,
   шептал на ухо Гегелю:
  "Не укради, не убий".
  Застревал в горле Иуды
  удушливыми серебряниками.
  А потом... вернулся в Альтер эго,
  которое ловило рыбу в пруду
  среди зеленых камышей.
  ЭГО приложило палец к губам и сказало:
  - Тише, ты. Испугаешь вечность!

 

20 Мы

 

Мы - как солнышки.
  Это только с земли кажется,
  что утром родился,

а вечером закатился.
  На самом деле

существуем вечно.
  Ходим в звездных тапочках

вокруг Земли,
  тихонько так.
  Заглядываем, что там

после нашего захода?
  Работа.
  А мы, лодыри, бродим тут без дела.
  И так до бесконечности?
   Нет, пока не взойдем однажды снова
   краснощеким горластым солнышком
  где-то в обычном

родильном доме.

 

21 Благородство 

 

Какие гадкие эти кусачие твари:
  комары, змеи, собаки... но!
  Комар гудит - предупреждает.
  Змея шипит - дает шанс.
  Собака лает - потом кусает.
  И только высшее творение - Человек
  не гудит, не шипит, не лает...
  А как кусает!

 

22 Кто там?

 

Перед сном

постучался к себе,

прислушался:
  -Есть там кто?
  Издалека, из глубины раздался голос:
  - Есть. Я...человек!
  - Слава богу, - думаю, -

живет во мне человек.
  Можно с чистой совестью

пожелать сыновьям
  спокойной ночи.

 

23 Видимка

 

Выбелю себя до белизны березы,
  выкипячу до стерильности пеленки.
  Доведу чистоту рукопожатия 
  до совершенства белых перчаток.
  Отстираю душу, отшлифую сердце
  и, не обнаружив себя в зеркале,
  снова вываляюсь, выпачкаюсь,
  разругаюсь, раздвоюсь...
  И проявлюсь,
  привычно отразившись

в зеркале.

 

24 Бабочки листьев


  Скоро
  из этих разбухших коконов
  выпорхнут зеленые бабочки листьев.
  Суетится дворник,
  сгребает старые,
  желто-серые...
  Спешит.
  Чтобы не увидели
  зеленые
  свое отражение
  в зеркале времени.
  
   25 Рождение слова

  
  Я взглянул на кухню - нет.
  В зале - нет.
  Нет и на лоджии,
  хотя там - самое место:

чарующая ночь

и зовущие звезды
  над крышей.
  Где ее черти носят,
  эту музу?
  Сел писать один.
  Вот уже отошли воды 

перечеркнутого,
  Скоро разрежет воздух

долгожданное "у-а".
  Что это - рождение слова?
  Сколько его носить в себе,
  в мозгах, в душе, в носоглотке,
  чтобы появилось что-то
  по образу и подобию
  этого божественного чувства,
  которое восседает на престоле
  моего сердца
  или корчится от боли 
  у его ног.
  

26 Лакмусовая бумага

 

Звонко звучит новое имя.
  Как талантлив молодой голос!
  Без всяких 
  ахиллесовых пят самолюбия,
  как  Мюнхгаузен,
  беру себя за волосы,
  окунаю
  в это жидкообразное вещество
  чужого успеха.
  Вытаскиваю...
  Чист!
  Не покраснел, не позеленел.
  Прислушиваюсь к себе.
  Издалека нарастают
  весенним громом
  раскаты радости.
  Глянул в зеркало...
  Если б кто знал, как я радуюсь,
  что я радуюсь.

 

27 Апрельский снег

 

Мокрый апрельский снег,
  как морщины на юном лице,
  включается в размышления 
  о мгновении вечности,
  которая прикасается к твоей руке
  влажными пальцами,
  чтобы ощутить твой задыхающийся пульс
  и успокоить:
  успеешь
  в другом, неизвестном, необъяснимом.
  Сердце бросает горячую кровь
  в узкие вены,
  как перчатку,
  которую ты не поднимешь,
  сославшись на нравы иные,
  и сдашь, как древнюю книгу,
  времени-букинисту
  свое старомодное сердце.

 

28 Перевод

 

Я переводил

с украинского на русский 
  слова "заможнiй" и "вельмашановний".
  Подбирал русские эквиваленты,
  примерял новенькие значения:
  то жмут, то на вырост.
  Перевел уйму времени,
  но слов так и не перевел.
  А вот "бiдный" - "бедный"-
  это без проблем.

 

29 Как человек

 

Если бы я был домной,
  выплавляющей прекрасные звуки,
  iахтой,
  выдающей на гора строки,
  vорем,
  рождающим, как рифы, - рифмы,
  eраганом,
  сметающим все наносное
  и обнажающим корни сущего,
  я бы мечтал писать стихи -
  как человек.

 

30 Сильная личность

 

Мне ночью приснилась акула,
  свирепая такая акула,
  огромная, как скала.
  С акулой я был на равных,
  говорил ей смело правду,
  был горд, что не лицемерил.
  Как мало нужно усилий,
  чтобы  сделаться личностью

сильной.
  Всего-то - уснуть.

 

31 Искренние слова

 

Взрослые люди пытаются говорить правду,
  но только моделируют и жестикулируют.
  В песочнице плачет ребенок -
  сломался совок пластмассовый.
  Но взрослые люди не догадываются, 
  что надо перевести его плач на слова
  и говорить, говорить их друг другу.

 

32 Дозвонился

 

- Алло, здравствуй, это "я"?
  - Да, "я " слушает.
  Честно говоря, не знаю, что сказать...
  Надоело смотреть в зеркало,
  решил дозвониться.

Давай будем на связи,

чтобы понимать

друг друга.

 

33 Весна

 

Кто же это там ломится в окно
  при наличии дверей и звонка?
  Вот это воспитание. Невежа.
  Распахнул окно...
  Вздохнул полной грудью...
  Весна!

 

34 Вопрос брата

 

Ко мне порой приходит брат,
  мой старший брат.
  Играет игрушками

моего младшего сына,
  своего ровесника.
  Смеется раскатисто и звонко,
  бегая по комнате.
   А потом вдруг остановится,
  подойдет ко мне и спросит:
  - Ты слышишь, летит бомба,
   убившая меня в сорок третьем?

 

 35 Моя  поэзия

 

Моя поэзия — не принцеcса

на балу у короля,

одетая в изысканное платье рифмы,

в хрустальные туфельки размера.

Моя поэзия — это Золушка

после боя часов,

бегущая босиком,

без кареты, без кучера.

 

  36 Двери

 

С продуманной цепочкой,
  с предусмотрительным глазком,

с дорогой обивкой,

со льстивым звоночком.

А еще — двойные, железные,

с  кинокамерой для ревизии

чужого “здрасьте”.

И, слава Богу, есть все-таки

простые деревянные,

за горящим очагом на холсте.

 

37 Восход солнца

 

У гения нашей галактики

сегодня первый блин комом:

то серое облачко исказит.

То черная туча закроет.

Никак не обоснуется на небе

как настоящий хозяин…

Или хозяйка?

И какой чудак

Обесчеловечил солнце в языке,

Сделав его чем-то средненьким?

И все согласились.

Прости, светило,

Что все на земле решают

средненькие.

 

38 Настроение

 

Сегодня такое печальное небо,

такая мрачная луна

и такие слезные звезды...

Как будто не у меня

плохое настроение,

а у них.

 

39 Хомо сапиенс

 

Иногда находит такое отчаянье,

Что, кажется, снежного человека

встретить легче,

чем человека.

 

40 Определенность

 

Испугайте меня.

Пусть моя душа

уйдет в пятки от страха.

Тогда я смогу натрудить ее

долгой дорогой,

а потом попарить горячей водой в тазике.

А главное — я буду точно знать,

где она находится.

 

41 Смотря откуда считать

 

Жена ворчит: «Потерял работу

со своей писаниной.

Докатился до ручки,

дальше некуда

Ничего у тебя нет,

нищенка...

Да ты просто последний человек…»

Я представил себя,

плетущегося в конце человечества…

А если — кругом!!!

Шагом марш!

А теперь?

 

42 Память

 

Сбежит от меня, запахнет молоко.

Стукнет сердито крышка кастрюли.

И вдруг ощутишь, что все это  уже было.

Вот сейчас добрые руки матери

коснутся моих горящих щек —

и детство, как запах,

заполнит комнату.

 

43 Смерть зимы


  Как мальчишка,
  бежит босоногий ручей,
  тряся кудрявой головой.
  Он несет в своих ладонях
  бумажные кораблики, с парусами,
  наполненными громким смехом.
  Смотрит в окно старуха зима.
  Ей так трудно умирать одной.
  Хотя бы забежал кто-нибудь из тех,
  что бросали снежки,
  катались на санках и на лыжах...
  Не слышат.

   

Прогресс

 

Раньше
  мотыльки летели
  на горячий огонь свечи.
  И быстро погибали.
  Теперь
  они летят
  на холодный
  искусственный свет.
  И живут 
  дольше.

 

Ночь

 

Огромная,
  как собака Баскервилей,
  ночь
  съела солнце.
  Легла на землю и притаилась,
  словно перед прыжком.
  И никуда от нее не уйдешь
  ни по Млечному пути,

ни по лунной дорожке.

 

Как дышу...

 

Я пишу - как дышу,
  не замечая даже
  тяжелых усилий своих легких.
  Вот вдох строки - накатилась волна.
  Выдох - зашумели на берегу
  слова-камушки.
  А зимой от дыхания на морозном стекле -
  белый узор необъяснимый.
  То ли прекрасный, то ли ужасный...
  Он существует, пока дышишь.
  А, может, и дольше.
  Это зависит от силы твоих легких,
  от биения сердца
  и от света души.

 

Теория относительности

 

Какая назойливая муха!
  Говорят, настойчивые 
  добиваются своего.
  Так это же своего...
  А если чужого, то -
  как противна
  эта липкая муха.

 

Ссора

 

Прыгает по квартире

оскорбительное слово,

как зеленая жаба,

из угла в угол.

Мечет свои икринки – головастики

упреков, ненависти и злости.

Мы брезгливо отворачиваемся.

А ведь кто-то из нас обронил его.

Как вирус, как микроб.

Болотный.

Квакающий.

Отвратительный.

 

Концерт

 

Рассвет сыграл увертюру весны

на серебряной флейте росы.

На алом бубне солнца

исполнил полдень

мажорный марш.

Ветреный вечер пробежал полонезом

по крылатым клавишам красных крон.

Мрачная ночь, бесконечная ночь,

в черных перчатках,

перебирает млечные струны

небесной арфы,

исполняя заказанный реквием.

А мы – всего лишь слушатели здесь.

 

Постройка храма

 

- Петрович, твою бога душу…-

Летит вниз

со строительных лесов,

как кирпич на голову,

непохмелившийся голос. -

Давай быстрей,

твою бога душу,

раствор кончается…

Скоро купол сроднится

с мудрыми облаками.

Приживется среди

освященных звезд.

Освоится.

И откроется храм,

как огромная душа.

 

Любовь зла…

 

Разозлил любовь.

Отрастил рожки.

Только бы полюбила.

Млею, мекаю, молю.

Наконец-то

она сказала – люблю!

Смотрю

в зеркало.

Теперь

ты счастлив, козел?

 

По Эйнштейну

 

Носи с собой  в кармане

маленького и очень больного

бомжика.

Если вдруг у тебя беда:

левой ухо заложило,

пятку покалывает;

или трагедия:

неплотно пообедал, -

достань из кармана бомжика,

посмотри на него.

 

Курица и яйцо…

 

Возьму лопату,

копну в черноземе мозга

личинок мысли.

Вылетят из коконов

бабочки.

Зашумят крылышками.

Заставят волноваться,

творить

душу.

Или, наоборот?

Поклонюсь святой светлице.

Постучусь в хоромы души.

И скомандует она мозгу –

пиши!

 

Гости

 

Постучало в двери счастье.

- Входи. Вот гость желанный.

Присаживайся.

Сейчас я чайку соображу….

Вернулся с чашкой,

а счастья уже нет.

Зато эти постоянные гости:

проблемы, ссоры,  нервотрепки…

Сидят. Едят. Не выпроводишь.

 

Зеркало

 

Пробежался  по городу

торопливый весенний дождь.

Улица легко дышала, улыбаясь лужами.

Старик остановился, перевел дух.

Посмотрел на свое отражение

в дождевой воде.

На размытые классики

детской игры,

начертанные когда-то

мелом на асфальте.

 

Портрет пассажирки

 

Возраст уселся на ее лице,

как наглый торговец на чужое место.

Раздавленный шик прежней красоты

сверкнул в глазах

огоньками надменности и кокетства.

Но вскоре превратился в пшик.

Смиренно застыл

морщинками у глаз,

пролился сначала в улыбку,

потом в звуки:

- Передайте на билетик, пожалуйста.

 

Черные дыры души

 

Запустишь в космос сознания

очередные светлые мечты:

Позвонить, подарить, помочь…

Взлетят мечты крылато,

сделают пару оборотов

вокруг полушарий и…

сойдут с орбиты.

Исчезнут.

Поглощает их какая-то бездна,

заложенная в нас.

или созданная нами.

Это черные дыры души.

И остается только эхо –

как сигнал первого спутника:

пи- пи – пи…

 

Дуэль

 

- Выбирай оружие, - предложила  Совесть.

- Пистолеты, - сказал человек.

- Тяни.

- Первый!

- Тебе всегда везло, - поздравила Совесть.

Человек выстрелил

и тут же упал,

ощутив смертельную боль

в раненом сердце.

 

Просто дождь

 

Дождь сначала шел,

потом побежал трусцой,

а затем припустился во все лопатки.

Сбился с дороги, ослепший от солнца.

Засуетился.

Застучал по листьям деревьев,

как по клавиатуре,

что-то свое,

пережитое,

совершенно не переживая о том,-

будет ли это

когда-нибудь

кем-то

читаться.

 

ГОРЕскоп

 

Когда Вы родились –

Венера улыбалась,

был активен Сатурн,

а юпитер ухаживал

за Андромедой в тумане.

Это Стрелец молодец:

Подождал, пока Рак свистнул –

И тут же стрельнул.

Это мудрый Овен

открыл вам новые ворота

в предсказуемый мир.

Но теперь Вам надо выбросить

ГОРЕскоп

и хотя бы палец о палец ударить

для создания созвездий

собственной судьбы.

 

Вперед хвостиком

 

Калибри умеет летать

вперед хвостиком.

Дельфин – спать в воде,

по очереди отключая полушария.

Бабочка «Мертвая голова»

умеет говорить!

А человек?

Из кокона своей бессонницы

смогу взлететь? 

Смогу сказать,

чтобы меня услышали?

До своего полета

Вперед хвостиком.

 

Аборт

 

Ты вкусила яблоко и стала облаком,

окутав меня нежной прохладой своей.

Как ртутные шарики, мы вместе слились.

Яблоко упало рядом с нами на постель,

в распашонках надкушенной кожуры

и залепетало:

- Па… ма…

Мы испуганно вскочили

и выбросили в окно с простыней

этот говорящий плод.

Но еще долго. Всю ночь.

С мертвой улицы

до нас доносилось

«Па… ма…».

 

Эффект присутствия

 

До святого просветления

высоко.

Голову поднимешь –

шапка упадет.

Радуешься малому –

как зажженной свече

в темной комнате.

В больничной палате

я и холодильник.

Бурчит он временами –

и на сердце теплее.

Холодильник греет.

 

Фото для Гете

 

Я поменял местами стрелки часов

и две сосульки.

Часы обледенели. Замерли.

Малая показывает 6 часов марта,

а большая - половину седьмого рассвета.

Ручей проклюнул скорлупу снега

и остановился, увидев солнца

абажур.

Застыли

глаза домов.

Солнечные лучи,

летевшие стремглав к земле,

коснулись подснежников,

ударили в их колокольчики

и встали как вкопанные.

«Дзинь» -

оторвалось от цветов эхо,

поднялось выше сосен и замерло.

Продрогший за ночь лес

набросил легкий туман на плечи

и тоже замер.

Радуйся, Гете.

Остановилось мгновение.

 

Только - анфас

 

Ни в какой дверной проем

не входи, не втискивайся,

не проскальзывай

боком.

Даже если это тебе выйдет

боком.

Потеряешь лицо –

не найдешь.

 

Любовь – это слух

 

Карий голос глаз,

голый голос рук,

горячий голос дыхания.

Слушаю трио тебя.

Понимаю каждый звук,

каждый его оттенок.

Я гениальный слушатель тебя.

И никакой медведь ни в силах

наступить мне на ухо.

 

Тоскуют по человечеству.

 

В бесконечном пространстве вечности

планеты бродят караванами

и тоскуют по человечеству.

И не завоют даже, как волки.

Не на что выть:

ни луны, ни солнца,

ни людей.

Обижаются на Бога,

что обделил их…

А мы…

не достойны этой тоски.

 

Имеющим слух

 

За окном - шум первого,

робкого весеннего дождя.

Бурные аплодисменты

деревьев.

Надо поддержать молодой талант.

-Браво, - басит гром.

- Бис, бис, - вспыхивает в восторге

молния.

И только нудным,

одинаковым человечкам,

под черными зонтиками,

не нравится такая музыка

дождя.

 

Мнимый мим

 

Он заглянул в окно

под видом ночи.

Походил по комнате,

скрипя половицами.

Влез нагло в мой сон,

обидев ни за что

его героев.

А когда утром

выскочил из шкафа,

такие страшные  рожицы

стал корчить

с той стороны зеркала,

что в само зеркало

и смотреть перехотелось.

Я достал квадратик души,

подышал на него,

протер рукавом, глянул –

и там мим.

 

Капкан

 

Первый радостный луч – работяга

попал в капкан сонных глаз.

В ожидании дополнительной дремы

ресницы захлопнулись,

похоронив посланника солнца

в подвалах томной лени.

 

Остаться

 

Ты уже в автобусе.

Со мной осталось тепло

твоей щеки,

запах волос,

доверие глаз.

Заглянуть бы в тебя.

Что осталось от меня?

Во что это можно вместить?

В ладонь?

В сумочку?

В сердце?

Какой я там уеду с тобой?

Дай посмотреть,

насколько мы похожи.

 

Я - нигде, я – ничто

 

Я не Бальзак, не Оноре и даже не «де».

Я – нигде.

И это «нигде»

бывает в дождике,

бывает  - в парашютике листика.

Мистика.

Бывает - в воздухе возле вас

в тот час,

когда читаете, что я – нигде,

я – ничто.

 

Смотря откуда считать

 

Жена кричит:

- Потерял работу

Со своей писаниной.

Докатился до ручки.

Да ты… просто

последний человек в городе.

Я представил себя

плетущимся в конце толпы.

А если всем идущим  - кругом!

Шагом марш!

А теперь?

 

Rado Laukar OÜ Solutions