ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 66 сентябрь 2021 г.
Крымские узоры
Валерий Смирнов-Шумилов
Симферополь
Родился в 1966 г. в г. Иваново, в 1994 г. окончил Ивановский государственный университет по специальности «филолог-преподаватель». Работал корреспондентом, спецкором, политическим обозревателем и главным редактором в различных российских СМИ.
Автор книг стихов и прозы: «Красный Христос», «Гибель богов», «Ищущий средь миров» и других, романа «Сен-Жюст. Живой меч, или этюд о счастье». Автор исторической монографии, около 2000 журналистких материалов и около 700 стихотворений. Разрабатывал собственный метод литературного стихопрозаического стиля.
Председатель РОО «Союз писателей Республики Крым», член Союза писателей России, Межнационального союза писателей Крыма, Союза писателей ДНР, Союза журналистов России. Лауреат премии И. Бунина, «Литературный Олимп», награждён медалью «За верность слову и делу» им. А.С. Пушкина, орденом св. Станислава 3-й степени, отмечен многими дипломами и благодарностями. Член Академии геополитических проблем и Академии российской словесности. Главный редактор старейшего крымского журнала «Брега Тавриды», член редколлегии журнала «Союз национальностей».
ПРОКУРАТОР ИУДЕИ
Перед ложем – кубок фалернского, и папирус ждет прокуратора...
И наложницы в доме шепчутся. Идет каждый с мешком своим...
Прокуратор читает табличку – в ней послание императора.
И на лбу у раба-фракийца прорезается город Рим.
Где твои голубые горы? Исчезает в кубке история.
Цицероново красноречие помогает в делах любви.
Вырастают в пустыне замки, миражами – фантасмагории!
И оружие претор бросит, чтоб не видеть рассвет в крови.
Пусть на белом осле в ворота, где слепец прозревает перечнем
Комаров и верблюдов звездных, что составили караван,
К нам въезжает пророк... «Осанна!» – галилейским кричат наречием.
Я люблю это время, люди! – Ненавижу часов обман!
Архимед! Я – наместник Сирии, ждущий письменного подтверждения,
Что земную точку опоры ты нашел, не сместив Гадес.
Ты наденешь черную тогу, запасешься, как мим, терпением,
И увидишь, как солнце падает, заслоняя собою крест!
Иудея – не Понт Эвксинский, предлагая себя прокуратору,
Не считает себя наложницей. Бьется в стены тараном Смерть!
Эй, сойдите с трибуны, граждане! Предоставьте тому оратору,
Пока камни бросают в блудницу, соловьиные песни петь!
Это Понтий Пилат виновен, что стреляет жизнь катапультами.
Что есть истина в первой инстанции, то не знают уж во второй.
Император Тиверий Август говорит, что покончит с культами.
Я терновый венец припрятал, не натешились чтоб игрой!
Прокуратор, как слон безумствует. И о зубы он точит гладиум.
Если меч не вонзится в тело, сон пустынь станет обратим!
Иды марта еще не кончились. И пурпурный плывет палладиум
Императорский в небе города. Город Смерти – Ерушалим!
Опрокинут кубок фалернского. Улетает сон прокуратора.
Я на меч свой бросаюсь острый, древнегреческий вспомнив миф.
На арене амфитеатра бьются на смерть два гладиатора.
По равнинам иссохшим скачем вдруг внезапно прозревший скиф!
ТАМЕРЛАН И НИЩИЙ ШИР-АЛИ
Издавна добрые люди странный рассказ вели:
Стать Самарканда владыкой нищий мечтал Шир-Али…
Страшный, кривой, у мечети он повторял стократ:
«Ах, если б моим владением великий был Самарканд!»
А я б был его повелитель! Такое б я сделал, ах…
Подайте, добрые люди – над нами всеми Аллах!»
Над нищим смеялся весь город, самый последний бедняк:
«Идет Самарканда владыка, киньте ему медяк!»
Но вот об Али-одноглазом узнал Железный Хромец:
«Как так, что мечта героя доступна для нищих сердец?
Несправедливо, что ею владеет ничтожный кривой!
Неужто мечта героя сравнится с Его мечтой?
И стало так! – город захвачен. Приказов Тимура ждут.
Но рек Потрясатель Вселенной: «Пусть Шир-Али приведут!
Омойте его, оденьте и все поклонитесь ему!
Владыка он Самарканда – так сердцу жжёт моему!»
И вот Шир-Али на троне, весь в золоте и шелках.
Все ждут, чтоб сказал он Слово, оставшееся в веках.
Эмиры, войска, народы склонились все перед ним,
И встал Тамерлан на ступеньку пред самаркандским кривым:
«Какое твое повеление, счастливейший Шир-Али?
Ты – полновластный владыка всей самаркандской земли!
Скажи, что ты хочешь – лучшее, что носишь в душе своей,
Знакомой со всяким горем, что мучилась средь людей?»
И вот Самарканда владыка вытянул руку вперед:
«Подайте, добрые люди!» – подумав, сказал нищеброд,
А сам светло улыбнулся. Железный хромец стал хмур:
Молчали эмиры, войско. И долго молчал Тимур:
Потом повелел, вздохнувши (напрасно витать в мечтах!):
«Повесьте кривую собаку на городских вратах!»
Есть люди, кои считают, слушая этот рассказ:
Был нищий владыки мира мудрей в свой последний час.
ЧЕЛОВЕК СТАНКА
Человек Станка поднимается каждое утро с гудком.
Сердце его – мотор, пульс отсчитывает циферблат.
Дом его – комбайн или трактор, он пройдется катком
По новостройке, в которую втиснут наш Город-сад.
Как железная длань Командора тяжка и его рука.
Пожмешь и почувствуешь, кто хозяин и раб машин.
В венах – бензин и солярка, ведь он – Человек Станка!
Детали вытачивающий, пока мы в миру грешим.
Ни книг и ни танцев, а стукнешь по лбу – зазвенит,
Любую гайку он сфрезеровывает за момент.
Фамилия Пролетариев ни о чем вам не говорит?
От стоимости прибавочной считают ему процент.
Треснет болванка черепа, где шился сварочный шов,
Нет времени – только смены. Нет воздуха – только смог.
Нет жизни кроме завода, а фабрика – дом и кров.
Нам всем – голубое небо, ему же – родной станок,
К Заводу-Отцу приобщитесь, кто Духом фабричным твёрд!
Молясь богам Производства (на стенке – иконостас!)
Зовёт к машинному раю, где каждый найдёт свой болт, -
Не церковь – он цеха Грядущего выстраивает каркас.
Он пьет машинное масло, пальцы – гаечные ключи.
И думает, что Рабочий с молотом – это уж на века!
Страшись, Человек Капитала… Конвейер, как дождь, стучи…
Он – рядом…. Зовут пролетарий. Он – Человек Станка.
ДВОРНИК В ОСЕНИ
Осень. Уныло. Серая морось. А под моим окном –
Дворник Гариантиди. Под шуршанье его метлы
Мы под «грибки» разбежимся, когда на улице гром.
Ведь c Праздником Листопада он выметет все углы!
Он принципами – железный: во имя порядка – мести,
Сметая разбросанный хаос, отвергнутые мечты.
Как поле златое листьев – к Златому граду грести!
Он правит Ковчег завета – посол всея Чистоты!
Напьёмся осенним ливнем, цветные надев очки.
Чтобы смотреть на корриду, целуя бронзовый лоб,
А коль отойти в сторонку, будут идти очки:
Раз-два – и осень проходит! И ты с ней проходишь... – Стоп!
Не зная, куда проходишь, сгребая метлой весь сор,
Потом поджигая листья (прикуривай, не спеши!).
От осени не спасёшься, но в зиму бежать – позор!
И дворник Гариантиди смеётся от всей души!
Он, хотя и «железный», считает себя «стальным».
Он глушит меня листопадами, музыкою дождя!
Через года-эпохи шуршит броневик войны.
Да здравствует Дворник-Осень! Слава метле вождя!
Гариантиди – вечен. Хрустит под ногой песок.
Метельщик – герой вневременный из Города Мастеров.
Метла его – как оружие, лишь порох дождём промок:
Ведь там, где падают листья, не нужно нам лишних слов.
ВЫХОД В ЭФИР
Я в эфир выхожу – страж компьютерных кладбищ.
Шанс последний – из горла отчаянный хрип:
Пробудить чтобы идолов брошенных капищ,
И над мозгом машинным жечь ядерный нимб!
В море Красное плыть от Останкинской башни,
Зуб сломав о застывший бетонный эфир.
Микрофон изрыгает космический кашель.
Пули знаками будут небесных квартир!
Бесполезным вещаю я голосом ночи.
Паралитик читает газету меж строк!
Белых пятен листы – под расстрел многоточий!
Ариаднова нить – в лабиринте дорог!
За спиною – дружинники. Бред наркоманов
Охраняет закон. И блестят ордена.
Бубен стук разговор заглушает наганов
В кабинетах астрологов страшного сна!
Вся полиция в сборе. Утоплены сутки,
А мгновенья становятся смыслом эпох.
Космонавт общежитий не может без шутки,
Если вновь собирает князь Игорь оброк!
По складам я читаю с немого экрана
Ослепленный пророк и пустыни звонарь.
Летитатчики слова, трибуны шаманы,
Обезьянки японские учат букварь!
Бесконечный слепой на дорогах распятий
Продолжает нести свой бессмысленный крест.
Пьедесталы пустые былых демократий
Ждут скульптур, что собрали на свалке свой съезд.
Экстрасенсы зеркального мира мундиров
Ночью новые планы обсудят борьбы.
Заиканью они рукоплещут сатиров
И в парадные днем залезают гробы.
По местам!.. И беззвучие лучше созвучий.
Субмарины эфира плывут в полынье.
Лысый диктор клянётся, что не было Дуче.
Вот билет в первый ряд для театра теней!
Я сегодня в эфир выхожу в доме скорби.
Умирать, чтоб воскреснуть, иль не воскресать?
Поиск тщетный пути к Соломоновым копям...
Всадник Блед, и у двери хрустальной – печать.
ГИБЕЛЬ БОГОВ
Диптих
Опыт эпической поэзии в государственном мифотворчестве XX века
- КРАСНЫЙ АРМАГЕДДОН
Москва, декабрь 1941
О, сон золотой человечества! Блаженный небесный град!
К тебе устремлён земшарный могучий пролетарьят!
К святому станку приобщившийся, раб объявил аврал!
Интернационал-мессия ключи от рая украл!
Труд штурмом к мечте прорвался... Открылась звездная марь!
Тех, кто уцелеет в битве, судить будет Красный Царь!
Конь Рыжий Апокалипсиса... Падите жертвой пред ним!
Дух выпущен из бутылки в восставший Иерусалим!
От гекатомб несочтённых – к пробуждению Древних Богов.
И вот до площади Красной врагам только пять шагов!
Как призрак, в Европе бродящий, развеялся в мираже,
Так чёрные армии замерли на огненном рубеже!
И где Мировому городу мечтать о всекрасной земле,
Когда багровые отсветы на стенах уже в Кремле?
На башнях в ночном небосклоне не видно магических звёзд,
И лишь в световой паутине прожекторов перекрёст
Гудящие ловит птицы (полмира у них под крылом!).
На лихолетье столицы есть слово одно: Разгром!..
Бессмертный труп в саркофаге покинул свой зиккурат
И на Восток... а поезд, наверное, следует в ад....
О, Божия Матерь-заступница, кто кроме Тебя, спасёт?
Мужайтесь! На Вечное Пламя ведь есть ещё Вечный Лед!..
Зарницами всполохи молний... Как зимней грозы раскат,
Удары из-за горизонта от пушечных канонад!
А на трибуну гробницы ложится арктический снег.
Там произносит слово последний Бог-человек.
Он к мировому пожару руку на Запад простёр,
Моля, чтоб Зима потушила зажжённый им же костёр!
Там Жернов Возмездья утюжит осколки царств чередом.
Там Огненосцев Валгаллы сковало космическим льдом.
Там на равнинах заснеженных один победитель – Мороз!
И, заскрежетав, Фронт дрогнул, качнувшись, обратно пополз!
Там в столкновеньи Вселенных порвалася связь Времён
И вновь Вечный Град поднялся в окружении красных знамён!
Но миф о счастливом будущем умер с Великой Мечтой.
О, Государство Солнца! Человечества сон золотой!..
- БЕРЛИНСКИЙРАГНАРАДИ, ИЛИ ГИБЕЛЬ ГЕРМАНИА
Берлин, апрель 1945
Наш мир – ледяная глыба, повисшая в пустоте.
Мы Дух – Огонь Первозданный – стpемимся найти в мечте.
Живём внутpи – не снаpужи апокалиптических гpёз.
Лишь посвящённый знает: не существует звезд.
Атланты ушли, дух аpиев был в Дойчланде возpожден.
Германиа-город пылающий, pасою тьмы осажден!
Ползут саpанчою чудища стальные, плюясь огнем.
Ледник наступает с Оста, и Чаши мы не минем!
О, если бы чашу Гpааля... то были б пути пpосты...
(Остатки из Гитлеpюгенда удеpживают мосты!)
Геpманский мессия, спаси нас! – Пал Зоологический сад!
Отвеpзлись бездны геенны, за Смеpтью следует Ад!
Великие Неизвестные ждут... Скоpо давать ответ...
Сто миpиадов тpупов – не получилось, нет!
Разpушено пол-Евpопы, пятьдесят миллионов калек,
Слеплен чтоб из гоpна Тоpа был новый свеpхчеловек!
Но мало в концлагеpных капищах мешался илотов пpах,
Стpадания излучение – стpуился незpимый гаввах,
Питая демонов смеpти, но тем и боги сильны! –
Космической гекатомбой на алтаpях Вечной войны!
Пpойтися катком по осколкам теpмитоподобных pас,
Чтобы гиганта Тибета ТАМ заступились за нас!
Всемирное жеpтв-пpиношение не получилось... – Рок!
Не выполнив миссию, фюpеp себя ни гибель обpек.
Железные птицы Гpимтуpсенов всех Асов сбpосили в лед!
Но Рейч – валькиpию-вестницу последнюю вpаг не собьет!
Не Тpетий Рейх, а Рим Тpетий! – там с плотью смешалась сталь!
Интеpнациональной Доктpине – национальное «Хайль!»
Движение с Вильгельмштpассе. Часы бьют двенадцать... Штуpм...
Чеpный Оpден pазгpомлен. И не спасет Фольксштуpм!
Автоматизм обpеченных... Всепланетного плана кpах...
Тепеpь – вселенская ненависть, когда был вселенский стpах!
Рейхсканцеляpия... Вагнеp... Подписанный пpиговоp...
Бpунгильда идет за Зигфpидом на погpебальный костеp...
Умолкли pычащие жеpла железнолицей Войны.
И вздpогнуло Сеpдце Евpопы от безумящей тишины!
ЭПОХА ДОЖДЯ
Из дождя мы небоскребы
Строили в эпоху вод.
Приседая от озноба
Все утопленники – вброд.
Люди сквозь цветные стекла
Смотрят в окна миражей.
Рать убогая промокла,
Но воскреснет на ноже!
Вивисекцию парада
Отражает дождь зеркал.
И утопленная Правда
Сатаною правит бал!
Превратившись в ложь из стрелок,
Станет дождь необратим.
Черное признают белым
Указатели пути!
В зеркалах – кривые лица,
На глазах – слепая муть!
Уничтожена граница,
Не сыскать на небо путь!
Капли падают, как пули.
В мозг стучат, как в дверь, дожди!
Мысли в будущем тонули,
Где кончались миражи.
***
Город.
Вот этот город, летящий к иным берегам.
Город,
Снова открытый и брошенный к нашим ногам.
Город
Стекла и бетона, многоэтажных вершин...
Город...
Гладкий асфальт, ускользающий из-под машин.
Город:
В Русский Манчестер идут дороги назад!
Город
Трех революций, чья Родина – пролетарьят!
Город
Коммуны… Текстильной столицы когда-то блеск…
Город
Вечных студентов, состарившихся невест.
Город
Рабочих, Кладбища старых большевиков.
Город
Брошенных капищ Текстильных и Красных Богов!
Город
Фабрик старинных, навеки потухших труб.
Город
Без гари, где аромат - только женских губ.
Город
Вдаль марширующих тех, кто всегда готов…
Город...
Памятник в центре – застывший содомский столп.
Город...
Голод... Завербованный временем монумент.
Город,
Город, манящий и мучающий, как бред.
Город,
В тщете разорванный Прошлым напополам!
Город
Рядом с памятником в противоречие – храм.
Город,
Засасывающий всех, кто идет на зов.
Город,
Нивелирующий, заслоняющий горизонт.
Город
Залов-дворцов и трущоб, взводящих курок.
Город
Серых в тумане, вновь выстроенных дорог.
Город,
Словно выстрелом выхваченный из темноты.
Город
Смут отгремевших, растоптанной в прах мечты.
Город...
Где этот город, бросающий душу в дрожь?
Город,
В даль уходящий, в котором ты сам живешь...
САУРОН
Арду, что порченная, из руин я
Восстановлю, чтобы превозмочь
Дело Моргота. На Ородруин
Спустилась ночь.
Огонь вулкана пылает скоро.
На Искажение – весь расчёт!
Подправим замысел мы Мелькора –
И мир падёт!
Мое сокрытнейшее желанье
Пусть Кольца Власти все обретут.
Теперь последнее заклинанье –
И кончен труд!
Прекрасных самых Три – эльфам мудрым
Когда их Царства поглотит мрак,
Уйдут за море дорогой трудной...
Да будет так!
И Семь – пещерным упорным гномам
(Палаты – в каменной их броне!).
Те, что не сгинут драконьим громом –
Вернуться Мне!
И Девять – людям, земным владыкам
(Все их посмертье в руках Судьбы!).
Для чародейства, для дел великих –
Мои рабы!
Пожрёт владельцев их жажда власти,
Когда вдруг свяжет всю мощь и крепь
(Все девятнадцать!) Кольцо Всевластья
В златую цепь!
Чу! Валинору – мое проклятье.
Я короную себя венцом!
Порукой в этом – мое заклятье,
Мое Кольцо!
Эпоха новая... Миг терпенья –
Воздвигнув в Мордоре черный трон,
Владыкой буду над Средиземьем
Я – Маирон!
Гортхауэр…
***
Не вижу, не слышу, не говорю… маленькая обезьянка.
Наблюдать за похоронным шествием из амбразуры танка
Можно только тому, кто не верит любовь за гробом.
Без любви к человечеству сразу вскипает злоба,
И мы предаемся порокам, пьянству, войне, разврату.
Подобно тому, как Каин убивает родного брата,
Мы убиваем в себе чувства. Душа истекает по каплям.
Напрасно что ли любил дочь тирана известный Каплер?
Того, кто вопиет в пустыне, всегда побивают камнями,
Сказать тем, кто в рубище: «Восстаньте, идите за нами!»
Бог есть Любовь, а желание справедливости – Добродетель.
Что делать? Слова о любви уносит переменчивый ветер,
И мы остаемся у разбитой жизни, как Каин у трупа.
Подбирать осколки воспоминаний ещё более глупо.
Надо взлетать. От винта! Раскручивайте лопасть!
Жить – не любить… Все лучше чем сразу бросаться в пропасть…
ИДЫ МАРТА
Аве, Гай! Во имя народа Рома!
Все дороги ведут в Рим – аксиома!
«Цезарь» читается «царь» – идиома.
Кончены войны – и блудный сын дома, –
Тот, кто дождётся большого погрома.
В небе безоблачном – отзвуки грома,
Призраки битв и на Форуме – птицы.
Каписа вскрыта случайно гробница.
Сервия вдребезг разбились таблицы.
Беллум! Что проку теперь от комиций!
За Рубиконом как пали границы –
Вся Ойкумена легла под волчицей!
Ищущим будет дано всем по мере:
Шаг с Рубикона и Цезарь примерит
Галлий корону, Египта, Иберий.
Давно уже переступлен померий…
Плох тот диктатор, кто сложит империй!
Молим, воскресли, чтоб Брут и Валерий,
Народоправству свести чтоб итоги.
Фатум квиритов уже на пороге.
Видишь: в имперской Республика тоге.
Республиканцам пора делать ноги!
В Рим ведь недаром ведут все дороги,
Как и обратно… О, боги, боги…
Завтра царем будет Цезарь Юлий.
Весь Вечный город гудит как улей.
Чернь же свинцовые лепит пули,
Явно готовясь, считая: заснули
Цареубийцы, но на карауле
Брута потомок в курульном стуле.
Заговор против… Страшитесь проскрипций!
В них все равны – и плебей и патриций!
Вот обыватель тогда порезвится, –
Тот, кто составит последний посткриптум
Миру и городу! Что до амбиций!
Вам поучиться еще у царицы, –
Той, что на вилле в костюме Изиды.
В ухо диктатору шепчет обиды.
Но Цезарь привык укрощать корриды…
«Что, прорицатель, настали ведь иды
Марта, на кои имел ты все виды!
Но от Геллеспонта и до Понтиды –
Я – повелитель, – такая картина.
В пальцах народ – что послушная глина.
Подданный слеплен из гражданина
Ты ж говорил, что заложена мина –
В идах пришли что, – как бог из машины…»
«Но не прошли!» – усмехнулся Спуринна.
Цезарь смеется: ведь заговор – сказка!
На алтаре кровь ягненка – как краска.
В жертве – нет сердца! Напрасна подсказка.
Консул – в сенате. Вот движется Каска.
Вместо лица его – страшная маска.
Прячет под тогой кинжал он с опаской.
Цезарь за руку хватает злодея.
Злодея? Нет! – ведь им движет идея.
Не подчинятся потомки Энея
Новому рексу, идти кто посмеет
Царской тропой… За кинжалы смелее!
Цезарь у статуи рухнул Помпея.
Что возвышалась огромного роста…
Не избежать здесь «И ты, Брут?» вопроса!
«Цезарю – цезарево»! – Всё просто.
Что же, квириты? Бегите на ростры
Иль на пустынный спасайтеся остров
Прочь от грядущего Времени сноса.
Снова война – перекраивать карту
Мира теперь начинают в азарте
Кассий, Антоний и Клеопатра,
Брут, Цицерон, Долабелла – на старте…
Акциум, змеи, – все будет, но завтра,
Позже. Так кончились иды марта….
***
Любовь… Ты думаешь, что поднимаешь своей любовью?
Нет! – проходишься по мужчинам «железом и кровью»,
Как Бисмарк, но в юбке. Цепляясь за край подола,
Жалкий самец корчится у ног на острие укола.
Даешь наркотик-Агнессу! Сначала – кайф, а потом – рана. Не лучше ли сразу нырнуть нам в небытия ниврану?
Долой Лилит, искуситель! Теперь нам Ева – приманка.
Спеши: скорый поезд отправляется от полустанка.
В вагонах – массовка: обезьяна на обезьяне.
Ищи ту единственную, из-за которой ходишь по грани…
О, великий Маниту, помоги избавиться от наважденья!
Не отделяя странным образом отвращенье от наслажденья!
Блестят черепа у скал. Сирены поют манящими голосами.
Если не в этой жизни – в той встретимся за небесами. Рука утопающего из-под воды… Глядишь с пониманием кротко. Шаг влево – шаг вправо и точно потонет лодка.
Захлебываешься ненавистью, влечением, злостью,
Пока ты с любопытством кокетки бросаешь Трезору кости. Обоим – на дно… Уже не дождаться мне, видно, SOSa.
Что ж, буду ждать, когда кинут спасательный круг матросы…
ВЛАДИМИРУ МАЯКОВСКОМУ
Пора делать в Вечность ноги,
Приходит на ум отчетливо.
Ведь срок подводить итоги:
Жизнь моя перечёркнута –
И коль не пером гусиным,
То свыше чьим-то решением,
Прибитым колом осиновым
К прошедшему, как к мишени.
Иль топором подписан
Мой приговор с изгнанием.
Из жизни… Прочь компромиссы,
Долой мечты и желания!
Пора уповать на выстрел
В сердце, туда, где трещина…
Весь мир многоцветный выцвел,
С всеми своими женщинами,
Карьерами и деньгами,
Горами, морями, книгами,
Правителями, богами,
Восторгами и интригами.
Немногое мне осталось –
Лишь ЭТУ пьесу заканчивать,
Вместить огромное в малость,
Перо не на жизнь затачивать…
В последнюю встану смену
У Врат чтоб услышать: «СтАновись!»
Пора уходить за сцену,
Пора уповать на занавес…
***
Спартак выступает на север с войском, туда, где Рим.
Но не на Вечный город, а в сторону вечных Альп.
Крикс остаётся в Италии… Будет непобедим
Тот гладиатор, который снимет с Волчицы скальп.
Всё в прошлом: Везувий, Капуя, заговор, Батиат. Мимо претория за легионами – легион.
Но как бы ты ни сражался, больше врагов стократ.
Все силы Республики идут на тебя, мирмиллон.
Под Альпами тоже покой не снится – лишь вечный бой:
Армии консулов, Кассия, в Транспадане – Фонтей, –
Человек Меча должен встретиться со своей Судьбой,
Когда смеяться последним будет Великий Помпей.
«Те салютант моритури!» – к вождям обращенный крик.
Руки приветствуют солнце. Реют значки когорт.
Здесь – все народы! Волчицу на знамени топчет бык. –
Последняя армия рабов выступила в поход.
«Встретимся», – бросает Крикс. Спартак говорит: «Прощай!
Хранят тебя мёртвые боги и берегись Гарган.
Пусть будет сладкой Мести богат на голов урожай!
И пусть рабы на господ обрушатся как ураган…»
«Мы встретимся разве там, где течь начинает Стикс,
Где богов забытый алтарь…»,– галл усмехается вслед.
Спартак уходит на север, на юг выступает Крикс.
Больше они не встретятся. Больше не будет побед.
***
Вновь образы просятся на бумагу.
Прилежно, как будто за партой класса
В плаваньи к книжному архипелагу,
Сдаю урок пред собою. Напрасно.
Скребутся мысли, жизнь созерцая –
Событий-времён параллельных линий.
Мгновение – стоп! И экран мерцает
В сомкнувшихся стенах сияньем синим.
Рвёт скачковой барабан киноплёнку
Жизни. Кадры мечутся виражами.
Прыгнуть за мыслью скользнувшей вдогонку
В Terra Incognita за миражами.
К столу! Но не к ужину приглашенье, –
Миры из средств создавать подручных:
Ручка, бумага, воображенье,
Дней этих преображенье скучных…