ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 64 март 2021 г.

Крымские узоры

Светлана Луцак

Родилась в Ивано-Франковской обл. Выросла в Крыму. Подполковник милиции в отставке. Заслуженный юрист Автономной республики Крым. «Стрелец из середины прошлого века. Ивано-Франковск, Джанкой, Запорожье, Ярославль, Волгоград, Волковыск, Бахчисарай — остановки моего поезда Жизни. Три школы, три учебных заведения и три места работы. Когда не понравилось ходить в белом халате фармацевта, без сожаления сменила его на милицейскую форму. Собрала коллекцию погон: от младшего сержанта до подполковника. Стихи начала писать со школы, но не думала, что это может быть серьёзно. Родители были представителями Украины и России, поэтому пишу на двух родных языках».  Лауреат Международного литературно-музыкального фестиваля «Седьмое небо». Лауреат и дипломант ряда международных поэтических фестивалей. Член Союза писателей Крыма. Участница литературного объединения «Филигрань» г. Бхачисарая.

СТИХИ

Милицейская жена

Зима. Январь. И за порогом стужа.
Застыло время в полуночной тьме,
А в спящем доме в ожиданье мужа
Жена не спит в продрогшей тишине.

То к тёмному окну она подходит,
Прислушиваясь к шорохам в ночи,
То сядет почитать, то снова бродит,
То страх такой охватит — хоть кричи.

А рядом безмятежно спит сынишка,
Румяная улыбка в пол-лица,
Такой хороший боровик-мальчишка —
Уменьшенная копия отца.

Ну, а его всё нет. Он на заданье.
А где и с кем, ей некого спросить.
И, руки сжав, твердит, как заклинанье:
«О, Господи! Помилуй и спаси...»

Уже рассвет в косе засеребрился
И осветил морщинок первых след,
На кителе парадном заискрился,
Где, кроме звёздочек, других отличий нет.

И, наконец-то! Скрипнула калитка,
Дом разбудив от утреннего сна.
Прощая ночь, с манящею улыбкой
Встречает мужа хрупкая жена.

И я хочу, чтоб все мужчины встали,
Забыв про должности свои и чин,
Слова любви желанные сказали
Всем тем, кто молится за жизнь своих мужчин.

Раздумья над уголовным делом

Когда пацан оборванный, голодный,
С прилавка стащит  импортный банан,
Мы на него обрушим «гнев народный»
И затаскаем парня по судам.

Пацан не вор, он просто хочет «жрать»,
Ведь нет отца и мать в хмельном угаре, —
А на его проблемы всем плевать,
Ведь сытый для голодного не пара.

А подарите ласку и любовь —
И оживёт он, словно птица-Феникс.
Но нет желающих делить с мальчишкой боль,
И канул в прошлое давно «железный Феликс».

Ещё мы можем посадить бомжа,
Что в огороде вырыл пять картошин, —
Ведь у него в кармане ни гроша,
И мы защитника найти ему не сможем.

Простого проще женщину поймать,
Чьи дети вкус конфет уже забыли, —
Ведь надо же кого-то наказать,
Другим чтоб неповадно больше было.

Зато когда элитный чей-то сын
Беду творит, не зная слова «жалость»,
Укажут способ нам (поверьте — не один),
Чтоб преступленье превратилось в «шалость»...

На раскрываемость все делают акцент
И о победе над преступностью твердят.

За счёт кого же повышается процент,
С трибун высоких вслух не говорят.

Осеннее пламя

И не холодно очень,
Но не лето уже —
Златокудрая осень
Пронеслась по меже.

Опалила аллею
Белоствольных берёз,
Так, что стало светлее,
Ярко стало до слёз.

Я иду, как незрячая,
В этом буйном огне,
Ветки, словно горячие,
Листья тянут ко мне.

Разгорается пламя
Всё сильней, горячей,
Как багряное знамя
В свете сотен свечей.

Царь в клетке

Львы спят в маленьких островках тени или в траве,
      нагретой солнцем саванны, по 20 часов в сутки.
       Это в природе. А в цирке?   

Роскошная грива и с кисточкой хвост,
Походка, осанка Царя, —
Самым могучим под россыпью звёзд
Его называют не зря.

Железная клетка, и щёлкает хлыст,
Прожекторы, крики «Алле!»,
Горящие кольца, хохот и свист,
По кругу парад-дефиле.

Опилки под лапами вместо песка,
Шум ветра совсем не знаком,
Давно уже с ним за решёткой тоска
Сидит под железным замком.

А где-то в саванне резвятся друзья,
Семья под названием прайд,
Но встретиться с ними «артисту» нельзя,
Вся жизнь, как мелькающий слайд.

И снится ночами песок цвета беж,
Небес ослепительный свод,
Но клетка открылась — пора на манеж...
Опять веселится народ.

Цунами. Тонущие автомобили

     Просматривая видеоролики о цунами в Японии в 2011 г., была потрясена кадрами, на которых волнами сбило в кучу множество автомобилей. Автомобили плавали багажниками вверх, мигали аварийками и... сигналили. Как будто прощались и  просили о помощи...

Плывут машины, словно корабли,
На гребне грязного смертельного потока —
То гнев и боль поруганной Земли,
Предупрежденье грозное потомкам.

Авто сигналят, уплывая вдаль,
Мигая аварийными огнями,
Ещё их держит на плаву дюраль —
Не снабжены машины якорями.

А нам лишь остаётся наблюдать,
Беспомощно заламывая руки,
Чтоб с поздним сожаленьем вспоминать
Клаксонов затихающие звуки...

Владивосток — Хуньчунь

Облака в небесах — лебединая стая,
А под ними лениво сопит океан,
Узкой лентой дорога к границе Китая,
Молоком разливается в сопках туман.

Вот уже на востоке заря полыхает,
Хоть причём тут восток? — мы и так на краю.
Заучить наизусть я пытаюсь: «Ни хао!» *,
А чтоб легче запомнилось, просто пою.

Разговорник читаю, слегка улыбаясь:
Слов знакомых в транскрипции просто не счесть:
«Ни х*й шо эюй ма?»* — повторю, чуть стесняясь
(За такие на Родине можно «присесть»).

Если где-то компания в парке «бухает»,
А кто-то боялся и мимо прошёл,
Скажи по-китайски, что это «бу хао»* —
По-нашему  «плохо «, а не хорошо.

Мы таможню проходим в объятьях июня,
Вспоминая салона прохладный комфорт,
Чтоб уехать быстрей в направленьи Хуньчуня* —
Городок Поднебесной, совсем не курорт.

Вспоминать города чужеземные буду:
Иероглифы-буковки, как пауки,
На вершине одетого в золото Будду*
И широкую гладь Тумангана-реки*.

* Ни хао! (кит.)  — Здравствуйте, привет!
* Ни х*й шо эюй ма? (кит.) — Вы говорите по-русски?
* Бу хао (кит.) — плохо.
* г. Хуньчунь (в переводе на русский — «приграничье») — город в КНР, имеющий автобусное сообщение с Владивостоком.
* золотой Будда — 48-метровая статуя Будды в г. Дуньхуа (КНР).
* р. Туманган — река в г. Тумэнь (КНР), служащая границей между КНР и КНДР.

Просили осветить дорогу

Сегодня мы уже не те:
Жить не желаем в темноте,
Когда в потёмках по дороге
Идём, чуть не ломая ноги.
Проблему долго обсуждали —
И в горсовет  актив послали,
Чтоб жалость к людям проявили:
Дорогу к дому осветили.

Там обещали, что в субботу
Вся будет сделана работа.
Делиться радостью такой
Актив быстрей пошёл домой.
Чтобы работе не мешали,
С дороги все авто убрали,
Закрыть все окна не забыли,
Чтоб в доме не скопилось пыли.

И вот пришла она — суббота,
Вот-вот кипеть должна работа,
Но лишь к обеду депутаты
В костюмах строгих, при мандатах
На нашу улицу пришли,
Попа с собою привели.
Они всё пели и молились,
Раз пять неистово крестились,
И, сняв на видео процесс,
Разъехались: на дачу, в лес.
Тряся кадилом, с песнопеньем
Провёл священник освЯщенье.

Уехал поп, но мы не рады:
Остались прежние  преграды —
Всё потому, что наш язык
Чиновник понимать отвык.
Чиновник — жертва просвещенья,
Веди хоть снова в первый класс,
И в «освЕщенье» с «освЯщеньем»
Не видит разницы подчас.

На Ай-Петри

Мечтала побывать я в царстве ветра,
И потому отправилась на юг,
Чтобы подняться на гору Ай-Петри,
Преодолев нешуточный испуг.

Зима вцепилась яростно за горы,
Засыпав снегом скалы и плато,
И воют внедорожников моторы —
Пешком тут не поднимется никто.

И вот, внизу столица юга — Ялта,
Изнеженная солнечным теплом,
Тут лето может быть в начале марта,
А зимы кажутся холодным сном.

Прибой не слышен из-за чаек гвалта,
У моря с небом никаких границ,
И если есть у нас красотка Ялта,
То не нужны курорты разных Ницц.

Но на горе ещё мороз и вьюга,
Такое чувство: ты в волшебном сне…
Поверить трудно, но на крымском юге
Зима с Ай-Петри шлёт привет весне!

В вагоне

Стремится поезд всё быстрее к югу,
И проводница предлагает чай,
А ветер хлещет за окном упруго:
Про-щай,
       про-щай,
               про-щай...

Теперь уже не свидимся, наверно,
И время к дому сокращает путь.
Смотрю в окно и повторяю нервно:
За-будь,
       за-будь,
               за-будь...

А за окном мелькают полустанки…
Себя на мысли неожиданно ловлю,
Что стук колёс, как  быстрая морзянка:
Люб-лю!
       Люб-лю!
              Люб-лю! 

Псуя

Где капли дождя рисуют
На стёклах нехитрый узор,
Стоит деревенька Псуя*
В краю голубых озёр.

Тут запах лесной земляники
И белых грибов от печки,
И яркие вспышки-блики
На глади вечерней речки.

Ковры из полян цветочных
И радуги коромысло,
И звёзды, как многоточья
В рассказе, лишённом смысла.

А мы через тёмные сени
Из хаты сбежали душной,
Чтобы валяться в сене
Без одеял и подушек.

На звёзды смотрели молча,
Переплетая дыханья,
И не было лучшей ночи,
Чем ночь исполненья желаний.

*Псуя — деревня в Витебской области Беларуси.