29 марта 2024  02:22 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 68 март 2022 г.

От Прибалтики до Тихого океана

Сергей Ворошилов. 

 

Ворошилов Сергей Иванович. Родился 28 октября 1952 г. Проживаю в Петрозаводске (Республика Карелия).  Кандидат технических наук, заслуженный изобретатель Республики. Стихи публиковались в журнале "Север», альманахе "Охотничьи просторы" и др.  В 2018 году вышел авторский сборник стихов «Под знаком тишины».  Кроме поэзии увлекаюсь охотой, спортом, люблю путешествовать.

 

Материал подготовлен редактором раздела «Поэты и

прозаики Санкт-Петербурга» Феликсом Лукницким

 

 

* * *

Край озёрный, Север дикий.
 Сизый иней. Холода.
 Кисть поникшая брусники.
 Потемневшая вода.
 Тишь на клюквенном болоте.
 Опустившаяся хмарь.
 Вздрогну, если вдруг на взлёте
 прогремит крылом глухарь...
 Иль замру, грустя невольно,
 слыша оклики людей
 в поднебесных, колокольных
 причитаньях лебедей...

 

НОЯБРЬ В ЗАОНЕЖЬЕ

 

Где средь воды несут дозор
 три валуна с моренной груды,
 утих, закашлявшись, мотор.
 Покой и гладь у рыбной луды*.
 Молочен воздух.
 Пеленой
 с небес свисают гроздья снега,
 а в дно кижанки** подо мной
 скребётся сонное Онего.
 В тиши весла унылый всплеск,
 глухое звяканье уключин.
 То ль чешуи зеркальный блеск
 глаза слепит,
 то ль снег колючий...
 Плыву я будто в небесах,
 попав под саван белоснежья.
 Шуга шуршит ли,
 голоса
 ушедших душ из Заонежья.
 Скатало небо в снежный ком
 что есть и быть могло в начале:
 хоть с предком не был я знаком,
 но вместе нас волна качает.
 Крещённые одной водой
 мы грезим
 в думах о Завете,
 и Пётр, апостол молодой,
 рукой нам машет, ставя сети.
 __________________________________
 *Луда (сев.) – каменистое, удалённое от берега мелководье.
 
**Кижанка – тип лодки жителей Заонежья.

 

НА СЯМОЗЕРЕ*

 

Отживает век избушка,
 разлохмачен мох седой:
 будто дряхлая старушка
 наклонилась над водой.
 Лунным утром,
 скрипнув дверью,
 в лес шагну,
 как в явный сон:   
 слышен шум над Сямозерьем*,
 шепоток со всех сторон.
 Странный говор лезет в ухо…
 То не рысь зовёт котят,   
 не гнусавит копалуха**,
 опекая глухарят,
 и не ухает нея́сыть 
 в заболоченном бору – 
 это леший точит лясы,
 встретив Хийси*** поутру.   
 То не пень спит обгорелый,
 не маячат валуны –   
 это идолы карелов
 пьют белёсый свет луны.   
 И летит на берег Сяма, 
 отражаясь от воды,   
 песня древняя саама
 криком чаячьим с гряды.
 _______________________
 *Сямозеро – озеро в южной Карелии, по одной из версий
 
название связано с жившими здесь в древности саамами.
 
**Копалуха (сев.) – глухарка.
 
***Хийси – в карело-финской мифологии – дух леса.

 

НА БЕЗЫМЯННОЙ СОПКЕ

 

На безымянной сопке седина:
 Стареет осень.
 Здесь в зеркало озёрного окна
 глядятся лоси.
 Копает норы свежие барсук
 в окопах старых.
 Как души, листья шепчутся. В лесу
 лишь плач гагары,
 да ветер поднебесных лебедей
 доносит крики…
 Пылает здесь над судьбами людей
 огонь брусники.

 

РОЖДАЛСЯ ДЕНЬ (СОЗЕРЦАТЕЛЬНОЕ)

 

День воскресал,
 дав передышку мгле.
 Жил мой костёр...
 Огню подставив спину,
 я наблюдал, как вяжет паутину
 древнейший ткач на матушке-земле.
 
 Маячил сквозь сплетённое окно
 берёзы силуэт полураздетой.
 Шуршал наряд, и
 сыпались монеты
 на тонкое паучье полотно.
 
 Всему свой ритм
 в "процвесть и умереть":
 Лес засыпал,
 устав над златом чахнуть.
 А день светлел,
 и мудрая арахна*
 на сонных мух раскидывала сеть.
 
 И, как всегда,
 белели облака,
 синела глубь небесного колодца,
 тьма отступала,
 и играло солнце
 мячом-росинкой в сетке паука...
 _____________________________
 *Арахна - паук

 

ЛЕЖНЁВКА

 

Туча кружит чёрной цаплей,
 ночь осенняя темна.
 Словно плети, хлещут капли
 по лежнёвке* в два бревна.
 Эх, фонарик мой убогий -
 луч пугает черноту…
 Темень. Ветер. Дождь. А ноги
 за верстой берут версту.
 Разыгралась непогода.
 Ни избушки, ни огня.
 Лишь лежнёвка скользким бродом
 сквозь тайгу ведёт меня.
 Дождь унылым водопадом
 льется в чёрный коридор.
 Упираюсь всюду взглядом
 в серый струйчатый забор.
 Дождь опутал мелкой сеткой,
 дождь мурлычет в сапогах,
 по лицу стегают ветки,
 и шумит водой тайга.
 Мне бы к печке, да в избушке
 стопку водки в тишине...
 Ночь. Лежнёвка. Дождь лягушкой
 вниз сползает по спине...

___________________________
 *Лежнёвка - выложенная
 
брёвнами дорога.

 

ПО ПЕРВОЛЕДЬЮ

 

В луч несмелый пухом белым осыпается снежок.
 Поутру спешат карелы на озёрный бережок.
 Осторожною походкой проверяют тонкий лёд.
 Знают все – по перволёдку окунь бешено клюёт.
 
 Холод вдарил раньше снега, в самый раз достать пешню.
 Пригорюнилось Онего – приморозило клешню.
 За два дня от Вознесенья встал припай до Повенца*,
 как по щучьему веленью, на потеху удальцам.
 
 Застеклило поздновато: на дворе уже январь.
 Над деревней дыма вату солнце красит в киноварь.
 Первый лёд колышут воды, будто нянчат малыша.
 Дед Иван, забыв про годы, лунки рубит, не спеша.
 
 Лунка первая… Вторая… Лёд со спичку. Мать честна!
 Видно, как в воде играет самодельная блесна.
 Стужа лезет под одёжку. Гулким эхом стонет лёд…
 Оп! Упрямую рыбёшку дядя Ваня достаёт.
 
 Смотрит ласково со взгорья стародавнее село.
 Через радость, через горе жизнь течёт смертям назло.
 – Что ж, дядь Вань, давай за рыбку! С полкило, поди, горбач!
 Расцветает дед улыбкой: «Водку лить али первач?».

______________________________________________________________________

*Повенец и Вознесенье – посёлки на северном и южном берегах Онежского озера.

 

А ЛЮДИ ЖИЛИ В ГОРОДАХ…

 

Скользила в розовых волнах 
 ладья заката, 
 и сёмгой прыгала луна
 по перекату. 
 
 Шептал воде в который раз 
 признанья камень, 
 и в глубине озёрных глаз 
 играло пламя.
 
 Вздыхали мокрые дрова
 в костре устало, 
 и родниковые слова
 журчали в скалах. 
 
 Качалась сонно пелена 
 уснувших лилий, 
 и раскрывала тишина 
 над миром крылья.
 
 А люди жили в городах, 
 не веря в чудо, 
 и всё спешили в никуда
 из ниоткуда...

 

КУПАНЬЕ КРАСНОГО КОНЯ

Другу-охотнику

 

Ты помнишь, огненное диво
 купалось в Северной губе, 
 как плыл в волнах, сверкая гривой, 
 багровой масти жеребец, 
 
 как, шумно фыркая прибоем,
 в тумане розово-густом,
 не чуя тверди под собою,
 зарю он пил лиловым ртом?..
 
 Но кто-то в сумрачное поле,
 за плотный ёлок частокол, 
 не дав зари напиться вволю,
 красавца красного увёл.
 
 Увёл во мрак холодной ночи,
 взнуздал невидимой рукой,
 миров раскинув многоточье 
 над нами млечною строкой.
 
 Увы, но всё уходит в бездну.
 И мы уйдем за радость дней 
 туда, где опытный наездник
 седлает огненных коней...
 
 И за каким-то поворотом, 
 оставив рай земных лесов, 
 умчимся мы к другим охотам: 
 к Стрельцу, к созвездью Гончих Псов.

 

 

* * *

Я приеду утром, моя нежная, 
 появлюсь нежданно и негаданно.
 И в окошко ветку белоснежную
 брошу для тебя из палисада я.
 
 Ты меня прости, прости немудрого,
 не кори за боль, разлуку, промахи.
 Я вернусь с росою перламутровой, 
 в самый пик цветения черёмухи.
 
 Здесь у нас пурга и мгла неделями,
 спит за сопкой солнышко полярное,
 но сияет небо акварелями, 
 и поёт про дом струна гитарная.
 
 Скоро завершу дела сезонные,
 а пока живу одной надеждою, 
 как меня ты встретишь, полусонная, 
 и к груди прижмёшься, моя нежная.

 

Rado Laukar OÜ Solutions