28 марта 2024  21:43 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 68 март 2022 г.

Человек и природа

Сергей Ташевский

 

Сергей Ташевский родился в Москве в 1965 году. В 1982 году окончил литературно-театральную школу, в 1987 – факультет почвоведения МГУ. С 1983 по 1989 выпустил ряд самиздатовских сборников («Попытка жить», «Собачье лето», «Кошмар», «Восковые года»), участвовал в ряде поэтических выступлений («Акулова гора» и т.д.). Изучал поэтику немого кино, снимал экспериментальные фильмы на базе киностудии МЭЛЗ («Слово», 1988).

Стоянки

 

Памяти моего друга Алексея Яковлева (старшего), музыканта и основателя
московского рок-клуба «Форпост», умершего от covid-19 в октябре 2021 года
 
 
(Путешествие на Белое море, 1989 год)
 
1
- Нет, это не Селигер! – выдохнул Яковлев, скидывая на землю здоровенный «станковый» рюкзак и осторожно прислоняя к дереву чехол с гитарой. Гитара, кажется, была какая-то беспородная, специально для путешествий, но обращался он с ней нежно и аккуратно, как с самым дорогим музыкальным инструментом на свете.
И правда, это был не Селигер. А берег Белого моря.
Хотя как – берег?
Длинная полоса грязи до горизонта, в которой ближе к нам кое-где просвечивал грязный песочек. А здесь, наверху – обрыв с соснами. И какая-то маленькая охотничья избушка на краю. Конечно, не Селигер.
Мы за время путешествия уже привыкли к этой лехиной присказке, и подшучивали над ней как могли. Селигер – архетипический рай для туриста. Сосны, тихие озера, песок и хвоя. Нас бы в такой рай все равно не взяли, ибо трудно войти в него раздолбаю. Нет у раздолбая станкового рюкзака, в недрах которого прячется топор, саперная лопатка, два котелка, мангал, сковородка, палатка, фонарь, плащ, запас гитарных струн, и всякой мелкой мелочи твари по паре. Нет у раздолбая гитары. Нет у него и соответствующих способностей все это нести, ставить, разводить, копать, натягивать, настраивать, играть. А у Яковлева все это было.
Не то что мы завидовали. Зависть высокомерна. Но трудно упустить случай подшутить над другом.
- А чем не Селигер? Смотри, вон песочек какой! Спустимся, поставим там палатки под обрывом, а утром пойдем купаться к горизонту. Море, говорят, не далеко.
- Палатки? Внизу, под обрывом? – иронически поднял брови Яковлев. – Так себе идея.
- Да ладно! Там ветерок, и комаров меньше! Давай.
- Неправильно это. Лучше тут, где костровище. И дрова не далеко.
Яковлев начал неспешно распаковывать рюкзак.
- Леха, ну давай внизу! Там же простор, свежий воздух, и…
- Ну вот он, ваш свежий воздух. Смотрите.
Пока мы спорили, в мире что-то неуловимо изменилось. Снизу доносился неясный шум. Мы обернулись и увидели, что над местом, куда еще десять минут назад планировалось поставит палатки, ходят мощные океанские волны.
Прилив!
Значит, правильно удивлялись местные, когда мы спрашивали, где тут море.
Они говорили: «вот оно». А мы не видели.
Теперь-то море было во всей красе.
Мощное, бурное, холодное. Оно било в обрыв почти под нашими ногами, а мы стояли и любовались этой первозданной силой, от которой невозможно отвести взгляд.
И только Яковлев был невозмутим. Он уже разводил костер.
- Леха, иди сюда! Посмотри, как красиво!
- Красиво. Но это не Селигер.
2
История баба капризная, не терпит сослагательных наклонений. Поэтому нельзя сказать, что мы бы в этом путешествии без Яковлева пропали. Могли и не пропасть. Но надо признать, что вели мы себя в тайге по-идиотски.
Я думал, что поймаю рыбу (это, как мне тогда еще казалось, была моя сверхспособность – рыбу ловить). Но ясное дело, что не в море. В море во время отлива я копал морских червей, а потом перся через комариную чащу с удочками к лесному озеру. Вместе со мной шел Полонский – собрать малину на обед. Емкости, чтобы тащить обратно рыбу и ягоды, мы предусмотрительно с собой не брали, ибо – плохая примета.
Рыба – огромная, воот-такая! – плавала в озере у самого берега и меланхолично смотрела на нас. Я закидывал удочку, ударяя насадкой буквально по носу ближайшей рыбине, и ждал, затаив дыхание. Рыбы деликатно огибали наживку и продолжали свое неспешное движение. Пять минут, десять, час, два…
Полонский нетерпеливо отходил по ягоды – и имел больший успех.
Он с треском продирался через малинник, собирая полные горсти ягод. Класть их, правда, было некуда, и он отправлял все в рот. В какой-то момент он услышал метрах в двадцати от себя такой же треск, и решил, что я тоже бросил удочки и отправился за малиной.
- Ташевский! – закричал Полонский. – Иди сюда, здесь больше!
И из малинника на него вышел медведь.
Секунду они ошеломленно смотрели друг на друга, машинально переправляя – кто в рот, кто в пасть – последние ягоды малины, а потом быстро развернулись и бросились в разные стороны.
На этом рыбалка (как, впрочем, и сбор ягод) закончилась. И особенно хорошо было рассказывать о наших приключениях у костра, который давно развел Яковлев.
Боже! Там у него был и котелок со свежезаваренным чаем, и кастрюля с вкуснейшей кашей, и обжаренная на сковородке тушенка… Короче, все у него для нас было. Откуда? Да оттуда же, из бездонных недр рюкзака, где, кажется, как у фокусника, имелось все что пожелаешь.
3
…Мы куковали на границе областей, Архангельской и Вологодской, поджидая хоть какую-то попутку. Дорога эта на картах, конечно, была отмечена, но за пределы бумажного носителя выходила неохотно. Так, глинистая колея, исчезающая в лесу, не более того. Судя по отпечаткам гусениц, по ней ходили трелёвочные трактора. И то не часто.
Яковлев, удобно устроившись на поваленном дереве, перебирал струны гитары.
Человек с гитарой на «стопе» - это очень хорошо. Останавливаются все подряд.
Правда, тут можно было особенно не волноваться, остановятся или нет: дерево лежало практически поперек дороги, и Леха скорее выглядел как этакий рок-н-рольный вариант соловья-разбойника. Или духа лесного.
Все песни его группы «ФАКт», которые выводила простенькая «походная» гитара, мы знали наизусть, и мелодии казались мне безупречными – а он снова и снова, в десятый, в тысячный раз повторял их, пробираясь где-то там, между струнами, к единственно верной и нужной ноте.
- Леха, да здорово же! Давай, пой.
- Нет, подожди. Это еще не то.
И снова, чуть подстроив одну из струн, он проходил какой-нибудь трудный отрывок с начала до конца. И еще, и еще раз…
Время подбиралось к обеду, когда за околицей поселка послышался шум мотора. Это явно был не трактор. И не «Урал».
Ого!
«Буханка».
Я и не знал, что «буханка» умеет так ловко плавать по грязи. Не хуже танка или вездехода…
- Тут только скорость нельзя сбавлять! – кричал нам водитель, обернувшись назад и бросив руль (машина все равно ехала в глубокой колее, так сказать на «русском автопилоте»). – Я как увидел этого парня с гитарой, сразу понял, свои ребята! Ну, держитесь! Сейчас поплывем…
И правда, мы плыли по каким-то невообразимым грязевым рекам, которые плескались почти на уровне окон. Но «буханке» это море было по колено, она все перла и перла, шевеля то ли колесами, то ли лапками под днищем, и это безумное раскачивание километр за километром, казалось, должно нас скоро доконать. И водителя. И машину. И все в нас видимое и невидимое…
Когда «буханка» выскочила на ровную грунтовую дорогу, а потом и на асфальт, это было будто пришествие в иной мир. Тем более и солнце выглянуло, освещая на редкость приветливые места. Корабельные сосны. Песочек. А там, кажется, и вода блеснула в глубине леса. Почему бы не остановиться? Мы выбрались через дверь, покрытую мощной броней из засохшей грязи, и, как космонавты, вернувшиеся с орбиты, нетвердой походкой побрели вглубь леса. Яковлев шел первым. Казалось, он знает, куда.
И правда, вскоре перед нами открылся берег небольшого лесного озера. Такой уютной красоты я не видел никогда в жизни. Нет, конечно, на берегу океана все здорово, и в горах, и в бескрайных полях обитают свои удивительные виды кайфа. Но тут он был неподвижно разлит в воздухе, и, кажется, даже специально приготовлен для нас.
Вот два места для палаток. А вот аккуратное костровище.
И тишина, только птицы поют.
Пока Леха распаковывал рюкзак, ставил опоры для котелка и разводил огонь, мы бестолково слонялись вдоль берега, перекидывались шишками и глубоко вдыхали сосновый воздух. Это было такое место – как награда за долгое путешествие. Такое место, в котором более чувственные и хрупкие, чем мы, натуры обещают друг другу встретиться после смерти. Мы, конечно, ничего такого не обещали, только перебрасывались глупыми словами:
- Клево тут.
- Просто охренеть.
- Да вообще…
И только Леха, внимательно следивший за котелком, в котором уже закипал вечерний чай, молчал.
- Ну что? Как тебе? – спросил кто-то из нас.
Молчание. Хруст веток, подбрасываемых в огонь.
- Леха? Скажи, тебе тут нравится?
- Да! – сказал наконец Яковлев, пошевеливая головешки в костре. – Да. Вот это немного похоже на Селигер.
 
Материал подготовлен Редактором Алексеем Рацевичем
Rado Laukar OÜ Solutions