ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 65 июнь 2021 г.

Прибалтийские ласточки

 

Гинтарас Блейзгис

 

(Gintaras Bleizgys; р. 1975) — поэт, литературный критик, эссеист. Дебютировал в 1998 г. сборником стихов «Местность. Север», который был признан лучшим поэтическим дебютом. Позднее вышли книги стихов «С поющими цветами крови» (2004), «Зима, осень, лето» (2007), «В пустоту поющая армия» (2008), «Иоанн Креститель» (2010), «Сад» (2012), последний был удостоен двух литературных премий. В 2009 г. вышел сборник эссе «Эстафета».

Перевод: Таисия Лаукконен

* * *

здесь живёт плесень собака и я
и жена и кактус и множество
книг и всяческих дней
всяких событий всяких воспоминаний
здесь полным-полно нашей жизни
здесь жара и случается рождество
здесь есть всякие сломанные вещи
которые нужно выбросить
но выбросить жалко здесь потихоньку
прошли годы
шли и прошли с такой решимостью
со вздохом с таким облегчением
здесь просто не осталось этих лет
расплескались как лужи
и кому теперь они нужны
и кому теперь нужны мы

и где теперь эти жизни

* * *

ибо всё останется едва начатым
ржавеющие расшатанные бульдозеры
станут земляникой и старые
кривоногие воспитательницы их соберут
для маленьких кривоногих девчушек
обречённо доест протухшее масло
пресвитер и лесорубы заснут
после трудного дня:
будут закрыты все ближайшие храмы

мы полетим на спине божьей коровки:
только мира не будет — к чему же искать
новые комнаты близких знакомых?
дубины мгновений прочнее
моих зубов памяти
земляники — хочу их есть
в одиночестве: ибо близкие отдалятся
ибо книги выцветут ибо в моё отсутствие
примут решение
быть мне или исчезнуть

* * *

станешь моей опорой чтоб было грустней умирать
чтоб господу было больнее за наши жизни
и хорошо и хорошо что смотришь с таким бессилием
и хорошо что состаримся что глазами
безумной скотины всё чаще оглядываюсь на небо

где найдём себе место? нет у меня никакой
палки от диких зверей никакой потаённой пилюли
от расставания

боже тебе должно быть ужасно жаль
и это наше единственное право единственное оружие

* * *

и глинозём
осыпался цветом

и топь
от птиц непроходима

в древней сирени
из послевоенных камней
костей
прячусь

кукушка гармонь череп
могли б и меня теперь здесь застрелить
могли бы из гроздьев сирени

то же головокружение и стихи
как тень под камнем

иначе не бывает — поэты
рождаются в гуще кукушечной непроходимой
в чёрной природе с другой стороны
с другой стороны дыша в сознание

с собаками ружьями
страхом и потом рядом с запертым домом
поэтому будто не существующим

в бешеном одиночестве

в бешеной пахнущей заросли

и нет у меня иных братьев
кроме тех кто ножом делал зарубки
на рукоятке ружья — одну за отца
другую за мать
за меня самого последняя пуля

у меня нет братьев
они погибли

нет дома
я его не успел отстроить

нет успокоительных снов
их разорили ещё при моих предках

мне не на что опереться ведь я тот камень
с которого снова надо начать строительство
у меня нет литературы ибо нужно её творить

нет ни одной точки лишь головокружение
лишь сирень из пяти лепестков
которые ничего не значат

не умею даже рисовать господь
со мной но это ещё труднее
чем одиночество

он сидит напротив в кущах сирени
весь в крови в обойме из гвоздей
и молотков

и я теперь должен стать плотником
должен вылезти из кустов
во время расстрела во время кукушек
собак рвоты дерьма нельзя ни на что
обращать внимание и огонь из меня
расплавит их всех

и головокружителен
будет первый мой шаг
и даже трава перестанет расти
никакого укрытия

* * *

тысяча флейт
и та одна нота
которую всюду искал

капля и тысяча
капель — без них не заметил
бы этой одной

тридцать лет во имя
единственной строчки тысячи
сумасшествий

не для того чтоб было записано
записано для того
чтоб было зачеркнуто всё остальное

по новой – –

тысяча флейт сошедших с ума за одно
одно одно мгновенье одну историю
время одно моё меня за один большой
и долгий взрыв