29 марта 2024  04:09 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 64 март 2021 г.

Новые-старые имена

Евгений Винокуров

Евгений Михайлович Винокуров (22 октября 1925, Брянск — 23 января 1993, Москва) — русский советский поэт, переводчик и педагог. Лауреат Государственной премии СССР (1987). Член Союза писателей СССР Родился 22 октября 1925 года в Брянске, куда годом ранее был переведён его отец — кадровый военный Михаил Николаевич Перегудов (1900—1969), уроженец Борисоглебска, впоследствии майор государственной безопасности и начальник Киевского районного отдела управления НКВД в Москве. Мать, Евгения Матвеевна Винокурова (1899—1975), еврейка, из семьи севского шляпника, работала в Бежицком заводском женотделе, затем первым секретарём райкома ВКП(б).

После окончания 9-го класса в 1943 году был призван в армию. Окончил артиллерийское училище, в неполных 18 лет стал командиром артиллерийского взвода. Воевал на 4-м Украинском фронте, в Карпатах, войну закончил в Силезии. После войны из-за болезни лёгких был демобилизован.

Винокуров в «Библиотеке советской поэзии»

Первые стихи были напечатаны в 1948 году в журнале «Смена» с предисловием И. Г. Эренбурга. В 1951 году окончил Литературный институт им. А. М. Горького, тогда же вышла первая его книга «Стихи о долге», в 1956 году — сборник «Синева», вызвавший одобрение Бориса Пастернака. «Серёжка с Малой Бронной» — созданное в 1953 году стихотворение о московских мальчиках, не вернувшихся с фронта, и их матерях, угасающих в пустых квартирах, — одно из самых популярных в отечественной военной лирике XX века, положенное в 1958 году на музыку Андреем Эшпаем.

Член КПСС с 1952 года.

Винокуров возглавлял вместе со Степаном Щипачёвым поэтический отдел журнала «Октябрь», печатал юную Беллу Ахмадулину, лучшие стихи Леонида Мартынова, Бориса Слуцкого, вернувшихся из лагерей Николая Заболоцкого и Ярослава Смелякова, редактировал первый поэтический сборник Наума Коржавина «Годы». Коржавин в своих мемуарах писал о Винокурове:

Он был уже тогда [к концу 1950-х годов] знаком с предреволюционной философской литературой («Вехами», Бердяевым и пр.), и его несоответствие строю было гораздо глубже, чем моё, — оно никак не определялось противопоставлением ленинцев сталинцам. И никакого пафоса гражданственности у него не было, — он был, скорее, эстетом и мыслителем, но его эстетизм и мысль никак не монтировались с существующим строем. <…> Нет, он не был ни трусом, ни конформистом. Он не совершил ни одного дурного поступка. За ним нет ни одного предательства. Он просто избегал всякого рода демонстраций.

Н. Коржавин. В соблазнах кровавой эпохи. Книга 2.

С 1971 по 1987 год был заведующим отделом поэзии журнала «Новый мир». Под редакцией Винокурова вышла антология «Русская поэзия XIX века» (1974).

Длительное время вёл творческий семинар в Литературном институте, его ученики — главный редактор журнала «Новый мир» А. В. Василевский, поэтесса О. А. Николаева, историк П. А. Кошель, поэтесса И. В. Ковалёва, поэт и журналист А. А. Дидуров. Учениками Винокурова в литературной студии «Зелёная лампа» при журнале «Юность» были поэты: москвичи Е. Славоросова и Г. Калашников, Т. Филатова из Киева, Л. Алзоева из Улан-Удэ, Э. Блинова из Казани.

Умер 23 января 1993 года, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Винокуров сознательно продолжал традиции философской лирики Тютчева и Баратынского. Исходным пунктом его поэзии послужил опыт войны, поданный без ложной героики; это стихи о смерти, об одиночестве, родившиеся большей частью позже как воспоминания. В стихах Винокурова нет повествования, он видит суть неприметных на первый взгляд вещей и событий, выбирая для проникновения в глубину человеческого бытия чувства в их пограничной ситуации, образы технической цивилизации и города, крайне редко — природы. Повседневность, цивилизация с её угрозой миру души давали толчок его творческой работе. Поэзия Винокурова рождалась вдохновением, которому он доверял и почти не исправлял однажды написанное. Контрасты, двойственность смысла, порой, и парадоксы он использовал для раскрытия истины. Человека он изображал ищущим и сомневающимся. Винокуров ничего не заявлял, он лишь намечал контуры. Он возвращал первоначальный смысл затасканным, на первый взгляд, словам, помещая их в необычный контекст; точно так же и рифмой он старался усилить действенность мысли.

Вольфганг Каза
кЖена (1952—1978) — Татьяна Марковна Винокурова-Рыбакова (в девичестве Беленькая, 1928—2008), дочь заместителя наркома снабжения и пищевой промышленности, психиатра Марка Натановича Беленького (1890—1938, расстрелян), племянница одного из организаторов советской внешней разведки Я. И. Серебрянского и погибшего в ополчении писателя Андрея Наврозова, автор книги воспоминаний «Счастливая ты, Таня» (2005). После развода в 1978 году вышла замуж за писателя Анатолия Рыбакова. Дочь — литературовед Ирина Винокурова, живёт в США.

СТИХИ

Дуб

Хороша листвы шуршащей шуба,
тень под нею - странника приют…
А из-под земли по жилкам дуба
кверху соки жизненные бьют!

Молодые бьют под небо соки,
вверх, туда, где шелестит листва!..
Оттого могучи и высоки
в этой древней роще дерева…

Как шумит он в полдень, мило-любо!
Хорошо лежать в его тени!..
Тайна вызревающего дуба
только тайне мировой сродни…

А вокруг кипит лесная молодь,
тоненьких дубков весёлый спор…
А в густой траве лежащий жёлудь
заключил в себе грядущий бор…

1987


[Приглашаю посмотреть мою пародию на это стихотворение под названием «Жёлудь имени Винокурова»].

***

Как всё же странны многие собратья!..
По будням, да и в выходные дни,
сутулясь, как под тяжестью проклятья,
сидят за лампой в комнате они…

Но ничего ведь нет на свете проще:
рабочею рукой развеять муть!
И посреди затрепетавшей рощи
вдруг полной грудью медленно вздохнуть!

И посреди июльского покоя
вступить в заколосившуюся рожь…
И ласточка вдруг сообщит такое,
чего вовек за лампой не найдёшь…

1987


Пёс

Какие, право ж, чудеса
есть в простоте самой!..
Купили у знакомых пса
и привели домой.

Был у него приплюснут нос.
Лишь годик был ему.
Бульдогом звался этот пёс!..
И стал он жить в дому.

Ему хозяин имя дал…
Волнуясь, в уголке
хозяина он поджидал
уже с утра, в тоске.

Он неожиданно рычал,
услышав спор в дому…
Никто его не обучал!
Откуда? Почему?

И совесть он имел и честь,
хоть мало видел свет…
Что ж, видимо, в природе есть
какой-то там секрет!

А на чужих кидался он,
но был детишкам рад…
Ну что ж - таинственный закон,
как часто говорят.

Рычал он с пеною у рта,
когда он был браним…
И эта тайна неспроста,
как кажется иным!

Как страж сидел он у дверей,
решителен и лют…
Природа всё же нас мудрей,
что же поделать тут:

что ж, тот таинственный вопрос
надо решать с азов!..
А был он просто пёс как пёс,
как много разных псов.

1987


***

Может, это покажется странным!..
Он, всегда пребывая в пути,
по различным поездивший странам,
ничего не запомнил почти!..

Но когда вдруг настала минута
расставанья с судьбою земной,
он припомнил с тоской почему-то,
как идёт по Москве в выходной…

И какую-то травку на бровке!..
Как трамвай прозвенел вдалеке,
как он потный стакан газировки
за пятак покупает в ларьке…

1987


***

Человек пошёл один по свету,
Поднял ворот, запахнул полу.
Прикурил, сутулясь, сигарету,
Став спиною к ветру,
                     на углу.

В парк вошёл. Зеленоватый прудик.
В лодках свежекрашенных причал.
Отломил, посвистывая, прутик,
По ноге зачем-то постучал.

Плюнул вниз с дощатого помоста.
Так, лениво плюнул, не со зла.
Ничего и не случилось, просто
Понял вдруг:
             а жизнь-то ведь прошла.

?


***

Простите мне, стихи, что я кормился вами.
За вас, мои стихи, что я провыл нутром,
буханку рижского я брал в универсаме,
и соли полкило имел я за надлом.

Простите мне, стихи, но часто пачку чая
я за свою тоску приобретал.
Издательский кассир, меня не замечая,
презренный мне отсчитывал металл…

Простите мне, стихи. Хозяйственного мыла
я приобрёл и леденцов на вес
за вас, пришедшие мне из другого мира,
ниспосланные мне, так, ни за что, с небес.

1982


***

Мы гимнастёрки постирали,
уселись в дружеском кругу…
Я той походной пасторали
забыть доныне не могу!
Землянка скудного убранства,
где испытать вдруг довелось
то чувство искреннего братства,
нас пронизавшее насквозь, -
на веки вечные пребудет!..
Прошедшая сквозь холода,
душа всё в мире позабудет,
а эту полночь никогда!..
Пожив и уходя со света,
я с горечью признаюсь вдруг,
что было подлинным лишь это:
от печки освещённый круг.

?


[1]

***

Есть русское бродячее начало,
Как хлебным суслом полная дежа…
Я бы хотел, чтоб пела и кричала,
Святая Русь,
             во мне твоя душа.

Среди покосов, на цементной плахе
Стоят в порту, у спуска, на Оке,
И Мужество в разорванной рубахе,
И Скорбь в сошедшем до бровей платке.

Леса вдали…
              А дни идут на убыль,
Недалеко до рокового дня, -
Я жив пока. Но пусть тоска и удаль
Не покидают никогда меня.

?


[1]

У магазина

В магазин со своей стеклотарой
он доплёлся - и вот вам удар:
водки нет! И стоит он, нестарый,
потерявший свой творческий дар…

Был когда-то он молод и в теле,
взгляд сиял его зло и умно,
и писал он всё время в постели,
на прогулке, в метро и в кино.

Он подчас просыпался ночами!
Был усеян бумагами пол!..
Только ангел, что был за плечами,
рассердился вдруг - раз и ушёл.

Он ругался, он бился, он плакал
и беспомощен стал как дитя…
Не вернётся обиженный ангел,
беспощадно - за что-нибудь - мстя.

1982


Начинающий

Среди всех
невозможных профессий
я одну
до конца не пойму:
подниматься
в простор поднебесий
и срываться
в бездонную тьму.
Лёгкость чувствуя
в праздничном теле, -
то вдруг в пропасть,
а то в облака!..
Скольких шаткие эти качели
замотали вконец
за века!
Скольких в небо взлетевших
не стало,
скольких нет,
угодивших в провал,
не дождавшихся
ни пьедестала,
ни оваций
и ни похвал!..
Не пойму: почему же украдкой,
не предвидя ужасный конец,
с крепко стиснутой в пальцах
тетрадкой
вновь стучит
в мои двери
юнец?

1982


Читает Евгений Винокуров:

***

Опять с намокшей шляпы каплет,
в кармане звук пустой ключей.
Вот он идёт, полночный Гамлет.
Ненужный.
          Брошенный.
                     Ничей.

Под ноги лист кидает осень…
И вот, пригнувшийся слегка,
в пивную входит он и просит
полухолодного пивка.

Сперва пивко пролил оплошно,
потом,
       таясь, поплакал всласть
о том, что так всё в мире сложно,
о том, что жизнь не удалась.

1972


Ложь

Об истине и не мечтая,
я жил среди родни, и сплошь
вокруг меня была простая,
но разъедающая ложь.

Со смаком врали, врали сладко.
Кто просто лгал, а кто втройне…
Но словно смутный сон, догадка
тоскливо брезжила во мне.

Я робок был, и слаб, и молод,
я брёл ночами сквозь туман, -
весь в башнях, шпилях, трубах город
был как чудовищный обман.

Я брёл в ботинках неуклюжих,
брёл, сам с собою говоря…
И лживо отражалась в лужах
насквозь фальшивая заря.

1972


Отчий дом

И сколько в жизни ни ворочай
Дорожной глины,
                вопреки
Всему ты в дом вернёшься отчий
И в угол встанут сапоги…

И пусть - хоть лет под девяносто -
Старик прошамкает: «Сынок!»
Но ты принёс своё сыновство
И положил его у ног.

И радость новая, как завязь…
Хоть ты от хижины отвык, -
Ты, вырвавшийся от красавиц
И от стаканов круговых.

…Пусть в поле где-то ночь пустая.
Пусть крик и песня вдалеке.
Ты всё забудешь,
                 припадая
К покрытой венами руке.

1968


Пророк

И вот я возникаю у порога…
Меня здесь не считают за пророка!
Я здесь, как все. Хоть на меня втроём
Во все глаза глядят они, однако
Высокого провидческого знака
Не могут разглядеть на лбу моём.

Они так беспощадны к преступленью!
Здесь кто-то, помню, мучился мигренью?
- Достал таблетки?! Выкупил заказ?
- Да разве просьба та осталась в силе?..
- Да мы тебя батон купить просили!
- Отправил письма? Заплатил за газ?..

И я молчу. Что отвечать - не знаю.
То, что посеял, то и пожинаю.

А борщ стоит. Дымит ещё, манящ!..
Но я прощён. Я отдаюсь веселью!
Ведь где-то там оставил я за дверью
Котомку, посох и багряный плащ.

1966


Беда

Когда в ночи кричит больной ребёнок,
а ночь душна, тяжка, напряжена,
когда плечей, усталых и согбённых,
уже не в силах распрямить жена,
когда на лампу примостишь газету,
и всё окно в густых наплывах льда,
тогда поймёшь, что в мире мира нету,
нет ничего… А есть - одно: беда!..

?


[Приглашаю посмотреть мою пародию на это стихотворение под названием «Беда с газетой»].

Она

Присядет есть, кусочек половиня,
Прикрикнет: «Ешь!» Я сдался. Произвол!
Она гремит кастрюлями, богиня.
Читает книжку. Подметает пол.
Бредет босая, в мой пиджак одета.
Она поет на кухне поутру.
Любовь? Да нет! Откуда?! Вряд ли это!
А просто так: уйдет - и я умру.

1965


[Приглашаю посмотреть мою пародию на это стихотворение под названием «Он»].

Летим

Звериное тепло домашнего уюта…
А комната - как будто бы каюта.

И кажется, качается диван.
Жизнь за окном - Великий океан!..

А комната? Её несёт куда-то!
На стенке календарь. Какая нынче дата?

А комната? Среди скитаний - стан.
По звёздам держим путь.
                        Вверх подыми секстан!..

Свисают простыни.
                  Нестойкий привкус чада.
И ползает дитя. Бьёт погремушкой. Чадо!

За стенкой холода. Но ход необратим -
И потому вперёд куда-то мы летим.

Дитя бубнит во сне. И пар от молока…
Проносятся в окне со свистом облака!

1965


Потеря пафоса

Лёгким горлом поётся сегодня
                             на клиросе певчим.
А в подвалах горит
                   воспалённость на лицах гуляк.
Только ночь холодна,
                 только ночи похвастаться нечем.
И на древнем барокко потрескался лак.

Где же пафос достать?
               Может, дать объявленье в газету?
Где простёртые длани?
                      Где молний удар из очес?
Люди мерно жуют, путешествуют, ссорятся.
                                         Нету!
Всё на месте, как было. Но пафос исчез!

Как случилось,
           что пафоса вдруг оскудели запасы?
Не запасы урана. И не запасы угля…
И выходит актёр.
                 И, как фокусник, делает пассы,
И уходит он, зала не расшевеля.

А чего там кричать? Ну, чего горячиться?
Ироничность и тонкость?
                        Да я ведь их тоже ценю.
Но нельзя же иронией жить!
                           Это только горчица,
Лишь приправа,
               а, собственно, где же меню?

Прежде, словно меха, раздувавшие горны,
Поднимались манишки.
                     Но пафоса нет и следа.
Ведь летящие волосы
                    нынче и ложны и вздорны?
Пафос вышел,
             как в трещинку тихо выходит вода.

Писем пылких не шлите.
                       Бросайте сухую открытку.
Не летите стремглав,
                     а ползите, слегка тормозя…
Тот поплатится жизнью,
                       кто сделать способен попытку
Стать высоким,
               когда быть высоким нельзя.

Брюссель, 1963


Выжил

Итак, всё кончено. Я выжил.
Обмотки. В недрах вещмешка
Буханка. В тряпке соль. Я вышел,
Держась за притолку слегка.

Я приобрёл за две недели
Те утончённые черты,
Что, может быть, и в самом деле
Уже сильнее красоты.

Страданье, что огромным было,
Раздумьем тронуло чело.
Оно подглазья углубило,
У рта морщины провело.

Как тень, стоял я еле-еле…
Душа, где ты была дотоль?
Её я чуял ясно в теле,
Как хлеб в мешке, как в тряпке соль.

1962


***

Нет хуже ничего, чем лжепророки
С готовым к словоизверженью ртом…
Дороги, что, по их словам, пологи,
Отвесны. Выясняется потом.

Я знал когда-то одного такого.
Он всё кричал. Он звал. Он всех ругал.
Он раз сказал: - Дорога пустякова!
Я тридцать вёрст в грязищу отшагал.

Анафемы, посулы, прорицанья -
Я всё глотал, чего б он ни изверг.
Пока однажды лживого мерцанья
Не уловил в глазах, подъятых вверх.

?


***

Прошла война. Рассказы инвалидов
Ещё полны войны, войны, войны…
Казалось мне тогда: в мир не Евклидов -
В мир странный были мы занесены.

Я думал, жизнь проста и слишком долог
Мой век. А жизнь - кратка и не проста.
И я пошёл в себя. Как археолог,
Я докопался до того пласта…

Я был набит по горло пережитым.
Страдания, сводившие с ума,
Меня распёрли, так ломает житом
В год страшных урожаев закрома.

И шли слова. Вот так при лесосплаве
Мчат брёвна… Люди, больше я и дня
Молчать не в силах, я молю о праве
Мне - рассказать, вам - выслушать меня.

Я требую. О, будьте так любезны!
Перед толпою иль наедине.
Я изнемог. Я вам открою бездны,
В семнадцать лет открывшиеся мне.

Я не желаю ничего иного.
Сам заплачу. Награды большей нет!..
Внутри меня вдруг появилось слово
И требует рождения на свет.

1962

Rado Laukar OÜ Solutions