Как жарит солнце в сентябре!
Недолго лету продолжаться.
Я в парк. К осиновой коре
Спиной натруженной прижаться,
Пройтись вдоль старого дворца,
Присесть в кафе под Пражским градом...
Пусть осень длится без конца
( Весны, как прошлая, не надо):
Успеть расправить раза два
Затёкшие без дела крылья-
Пока дышу. Пока жива.
Пока навеки не закрыли.
ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 63 декабрь 2020 г.
Дебют
Людмила Свирская
Живу в Праге. Стихи пишу всю жизнь. Автор семи стихотворных сборников.Победитель международного поэтического конкурса "Пушкин в Британии" - 2018. Рада гостям - старым и новым читателям. При использовании моих стихов с любой целью, по любому назначению достаточно просто указать авторство.
СТИХИ
Как жарит солнце в сентябре!
Поэты - человекамфибии
Поэты – человекамфибии:
Вдохнут – и вновь нырнут к стиху.
Писать всю вечность о любви бы им,
Нелепо ждущей наверху,
Где есть еще работа новая,
Кот, дети, ужин и кино...
Стих –гиря стокилограммовая –
Не отпускает все равно.
Когда напишется – неведомо:
Ослабит схватку, и тогда
Наверх, к любимому-заветному,
Без сожаленья и стыда,
Во все, как говорится, тяжкие:
Дела, семья, любовь, кино...
И - снова со строкой-бродяжкою
Уйти на дно...
Вдохнут – и вновь нырнут к стиху.
Писать всю вечность о любви бы им,
Нелепо ждущей наверху,
Где есть еще работа новая,
Кот, дети, ужин и кино...
Стих –гиря стокилограммовая –
Не отпускает все равно.
Когда напишется – неведомо:
Ослабит схватку, и тогда
Наверх, к любимому-заветному,
Без сожаленья и стыда,
Во все, как говорится, тяжкие:
Дела, семья, любовь, кино...
И - снова со строкой-бродяжкою
Уйти на дно...
Мы теперь живем как на войне
Мы теперь живем как на войне:
По команде лица в маски прячем,
Выживаем – или не вполне,
Сиротеем, молимся и плачем.
С кем война? Попробуй разбери:
Враг жестокий, не заметный глазу, -
Тот, который прячется внутри
И не подчиняется приказу?
Осень отражается в окне:
Вот ведь! И ее у нас украли!
В этой необъявленной войне
Мы уже всем миром проиграли.
По команде лица в маски прячем,
Выживаем – или не вполне,
Сиротеем, молимся и плачем.
С кем война? Попробуй разбери:
Враг жестокий, не заметный глазу, -
Тот, который прячется внутри
И не подчиняется приказу?
Осень отражается в окне:
Вот ведь! И ее у нас украли!
В этой необъявленной войне
Мы уже всем миром проиграли.
Первый урок
- Добрый день! Вы мой новый студент?
- Да. Я Верба Франтишек из Кладно.
Вот тетрадь и учебник... – Момент.
О себе расскажите мне, ладно?
Как живете, что любите... – Да.
Я работаю в фирме (названье)...
Я играю в футбол иногда
И хожу в ресторан «Дон Джованни».
- Вы женаты? – Женат. Двадцать лет.
Катержина - жена. Дочь – Кунгута.
Мама в пенсии. Правильно? Нет?
А! На пенсии. Я перепутал!
А жена продавает цветы.
Продаёт! В магазине на Kyje.
- Есть собаки у вас и коты?
- Нет. Никто. Никого. Никакие.
Только маленьких плюшевых - три.
Дочка с ложки кормить их пыталась...
Ей? Семнадцать. Но только внутри
Навсегда ей два года осталось.
Она ходит в спецшколу. А мы
Провожаем ее до порога.
И живем от зимы до зимы.
Летом, кажется, легче немного...
Полшестого. Окончен урок.
Он прощается вежливо-кротко,
Свою боль между прОжитых строк
Деловой оттеняя походкой.
- Да. Я Верба Франтишек из Кладно.
Вот тетрадь и учебник... – Момент.
О себе расскажите мне, ладно?
Как живете, что любите... – Да.
Я работаю в фирме (названье)...
Я играю в футбол иногда
И хожу в ресторан «Дон Джованни».
- Вы женаты? – Женат. Двадцать лет.
Катержина - жена. Дочь – Кунгута.
Мама в пенсии. Правильно? Нет?
А! На пенсии. Я перепутал!
А жена продавает цветы.
Продаёт! В магазине на Kyje.
- Есть собаки у вас и коты?
- Нет. Никто. Никого. Никакие.
Только маленьких плюшевых - три.
Дочка с ложки кормить их пыталась...
Ей? Семнадцать. Но только внутри
Навсегда ей два года осталось.
Она ходит в спецшколу. А мы
Провожаем ее до порога.
И живем от зимы до зимы.
Летом, кажется, легче немного...
Полшестого. Окончен урок.
Он прощается вежливо-кротко,
Свою боль между прОжитых строк
Деловой оттеняя походкой.
Рояль молчал
Рояль молчал два года. Он мечтал
Размять свои затекшие суставы
И зазвучать налево и направо -
На весь квартал.
Когда рояль молчит – он просто гроб.
И воровато я под крышку прячу
Любовь свою, свободу, нрав горячий,
Высокий лоб.
Рояль молчал. Он слушал пустоту
И ждал руки крылатой над собою...
Нет на рояле клавиши отбоя,
Как в телефоне: «туууу»...
...Была так долго сломана рука,
Что за живое тронуть не решалась...
Но все-таки вспорхнула...продышалась...
И – в облака.
Размять свои затекшие суставы
И зазвучать налево и направо -
На весь квартал.
Когда рояль молчит – он просто гроб.
И воровато я под крышку прячу
Любовь свою, свободу, нрав горячий,
Высокий лоб.
Рояль молчал. Он слушал пустоту
И ждал руки крылатой над собою...
Нет на рояле клавиши отбоя,
Как в телефоне: «туууу»...
...Была так долго сломана рука,
Что за живое тронуть не решалась...
Но все-таки вспорхнула...продышалась...
И – в облака.
Письмо
Здравствуй, бабуля. Сегодня у нас среда?
Счет нашим дням ты навряд ли ведешь оттуда.
Осень идет. Вероломная, как всегда.
Лживая сплетница, хищница и паскуда.
С нею, наверно, другая придет волна –
Этой...невнятной...так вовремя вспыхнувшей хвори...
Я, как мне кажется, очень давно больна
Чем-то иным, не надеясь поправиться вскоре.
Есть ли ответ на простой вопрос: «Как дела?»
Чье поколенье счастливей – гадай по лицам .
Я по числу революций тебя обошла,
Да и война нам досталась: всю вечность длится.
Только безверья, мне кажется, и стыда,
И пустоты зашкалило – будьте-нате...
Что у нас нынче – вторник или среда?..
Столько еще впереди – на три жизни хватит.
Счет нашим дням ты навряд ли ведешь оттуда.
Осень идет. Вероломная, как всегда.
Лживая сплетница, хищница и паскуда.
С нею, наверно, другая придет волна –
Этой...невнятной...так вовремя вспыхнувшей хвори...
Я, как мне кажется, очень давно больна
Чем-то иным, не надеясь поправиться вскоре.
Есть ли ответ на простой вопрос: «Как дела?»
Чье поколенье счастливей – гадай по лицам .
Я по числу революций тебя обошла,
Да и война нам досталась: всю вечность длится.
Только безверья, мне кажется, и стыда,
И пустоты зашкалило – будьте-нате...
Что у нас нынче – вторник или среда?..
Столько еще впереди – на три жизни хватит.
Минску
Звёздами, как спелыми орехами,
Сыплет август. И в кошмарном сне
Минск, в который так и не доехала,
Тянет руки к нам: к тебе, ко мне.
Но не написать теперь, не вырваться
В ставшие далёкими края.
Целый мир застыл в проклятье вирусном,
И тюрьма у каждого своя.
День сигналит солнечными бликами,
Тянет душу из небытия...
Белая шеренга светлоликая-
Совесть воспаленная моя.
Сыплет август. И в кошмарном сне
Минск, в который так и не доехала,
Тянет руки к нам: к тебе, ко мне.
Но не написать теперь, не вырваться
В ставшие далёкими края.
Целый мир застыл в проклятье вирусном,
И тюрьма у каждого своя.
День сигналит солнечными бликами,
Тянет душу из небытия...
Белая шеренга светлоликая-
Совесть воспаленная моя.
Без четверти полночь...
«Без четверти полночь? – скажи-ка!
Жизнь крутит и вертит хвостом.
...Я к старости стану бомжихой,
Под Карловым лягу мостом
И буду дремать безмятежно,
Вчерашнюю корку жуя...
Чего ж ты, как кролик,сердешный,
Уставился? Я не змея.
Хоть, видишь ли, шибко ветшаю-
От жизни такой – и давно.
Родная страна ли, чужая –
Итог-то один все равно:
Два метра тоски придорожной
И памяти белая мгла...
Богатой – ни к черту! Возможно,
Красивой когда-то была.
Стихи, между прочим, писала,
От мужа рожала детей
И вечно кого-то спасала
От разных убойных идей.
Теперь под мостом, в катакомбах –
Судьбою предъявленный счет...
Мост в тысяча триста каком-то,
Однако, построен еще...
Жизнь крутит и вертит хвостом.
...Я к старости стану бомжихой,
Под Карловым лягу мостом
И буду дремать безмятежно,
Вчерашнюю корку жуя...
Чего ж ты, как кролик,сердешный,
Уставился? Я не змея.
Хоть, видишь ли, шибко ветшаю-
От жизни такой – и давно.
Родная страна ли, чужая –
Итог-то один все равно:
Два метра тоски придорожной
И памяти белая мгла...
Богатой – ни к черту! Возможно,
Красивой когда-то была.
Стихи, между прочим, писала,
От мужа рожала детей
И вечно кого-то спасала
От разных убойных идей.
Теперь под мостом, в катакомбах –
Судьбою предъявленный счет...
Мост в тысяча триста каком-то,
Однако, построен еще...
Как вдох и выдох
Как вдох и выдох - память и забвенье.
Чужое. Абсолютное. Своё.
Успеть заснуть до боли - на мгновенье,
Потом проснуться - тоже от неё.
С усильем новый день приоткрывая,
Держу судьбу за рваные края...
Я выбираю боль - пока живая.
И пусть чужая так же,как своя.
Чужое. Абсолютное. Своё.
Успеть заснуть до боли - на мгновенье,
Потом проснуться - тоже от неё.
С усильем новый день приоткрывая,
Держу судьбу за рваные края...
Я выбираю боль - пока живая.
И пусть чужая так же,как своя.