На Новодевичьем калина,
Как Русь прижалась к Шукшину!
Шагает русская равнина,
Чтобы отбить поклон ему…

Его душа в небесных сферах
Хранит суровые слова,
Не для московских маловеров –
Банкира и ростовщика…

Он жил, «перо макая в правду»,
Служил народу своему.
И кирзачи сидели ладно
На мужиках в моём роду!

Я точно видел с гор Уральских,
Как вдоль Пикета облака,
Как струги Разина по-царски
Бросали тень на берега…

Тень словно плат накрыла Сростки,
Храня гнездовье Шукшина.
А под калиной у дорожки
Седлает паренёк коня.

Калина красная такая
И паренёк простой такой,
И в окна машет Речь Родная,
Как мать в «Калине красной» той!

Тумены детородных слов,
Как соколы летят.
На Китеж, Клин и на Саров,
На Курск и Сталинград.

Все выползут из волчьих ям,
Провалов и щелей,
Ломая, как ненужный хлам,
Капканы на людей.

Давно пора нам побеждать,
Из храма гнать свиней.
Постой за нами Божья Мать,
Как мать своих детей!

Светлеет соколиный лёт,
Седеет борода.
Стих возвращается в народ,
Как в океан вода.

И сладок сыромятный дух,
И быстрокрыл Пегас…
Вставайте, командармы душ
И властелины рас!

В хлеву спит Божий Сын,
Волхвами окружен.
Пред миром остальным
Потом предстанет Он.

Солома и волы,
Хлеб и овечий сыр.
И странников дары…
А, Тот, Кто наг и сир

Пускает пузыри
Молочные в зенит!
И ходит до поры
Кругами Вечный Жид…

Иуда же вдвойне
Жесток и козлоног,
Прокрался в тишине
На Запад и Восток.

Звезда покой хранит
Взойдя над очагом
Пусть Божий Сын поспит,
Не трогайте Его.

Убогий и скорбный на вид
Без пышных одежд и злачёных.
Не будет царём, как Давид,
Плодить фарисеев учёных.

Он всходит на гору Фавор,
И трое восходят по следу.
Их облак объял, как шатёр,
И радость пронзила планету.

Дела, Твои, Боже, чудны!
Из облака вышел Светилом!
Как можно достичь белизны,
Не прибегая к белилам?

Лицо превращается в Свет.
Преображенье Господне.
Его среди нас уже нет.
Среди нас Христа нет сегодня.

Отныне Он в наших сердцах.
Что верят Христу безгранично.
И Слово цветёт на устах,
И мир украшает привычно.

Господь нам родней, чем родной!
Пусть наши враги измельчатся.
И люди от славы земной
Отныне к небесной стремятся.

Волхвы посошком выбирают дорогу.
Мария поёт колыбельную Богу.
Вокруг догорают пастушьи костры.
На улице снег превращается в знамя.
Без древка его на сугроб взгромождая
Проносятся ветры, как осы быстры.

Сидит у порога служанка враскачку,
Тепло, у коров не кончается жвачка.
А значит всё сходит помощнице с рук.
И лень, и хандра, и тоска по мужскому
Плечу, и плохая уборка по дому…
Святое семейство не может без слуг.

Служанка впервые глядит на Младенца.
Не знало любви её глупое сердце.
Не знало, а нынче приходит пора.
Безгрешна она под вселенскою ношей
Глядит на рёбёнка, а это Сын Божий!
Он скоро уйдёт навсегда со двора.

А нищие духом, как дети наивны,
Сердца их простые, а души их дивны.
Они поддаются святой красоте.
Младенец не сгинет в Чечне и Афгане,
Он будет за правду в голгофском тумане.
За бедных и сирых распят на кресте.

С гор Уральских смотрю на Восток,
Сквозь ветра, сквозь снега, сквозь песок.
Я согнут, как гребец на галере.
Каждый год всходит в небе звезда
Вифлеем выбирает она.
Путь звезды и волхвов соизмерен.

Нынче праздник, а Ирод потом
Крысоловом войдёт в каждый дом,
Заберёт у рожениц младенцев…
Но покуда очаг златоткан,
А вертеп превращается в храм.
И волхвы, и дары уже в сенцах.

Что страшиться? Ведь с нами Господь!
Он с Христом, как с зарёй небосвод -
Расступаются земли и воды
Перед чистым сияньем небес.
И Урал, как большой волнорез,
Рассекает стада и народы.

Что крутишь пальцем у виска?
Не все в России оккупанты...
Пора, мой друг, вводить войска,
Сменив усы на аксельбанты.

Шагать по молодой траве,
В рассветах полоскать знамёна.
Мы рождены в одной стране!
Я это чую обострённо.

Согласен, что пора вводить,
Бандеровцам ломая горло.
Пускай Европа станет выть,
Как ей хотелось - однополо.

От жовто-гебельских речей,
Мы будем злы в грядущей битве.
Ты правый сектор не жалей –
Потом помянем их в молитве.

Ведь тот, кто полицая внук,
Понять не сможет русской крови,
Не сможет прикурить чубук.
По грудь, сгорая в корнеслове.

Овец отделим от козлищ,
Я думаю, что будет польза...
Ты харьковчанин, я - москвич.
Вводить войска ещё не поздно!

Мерцает Днепр, как Рубикон,
Блистают волны, словно латы.
Я был в Украину влюблён,
Причём с трезва, а не поддатый.

И хай пасеться й живе,
В пять пальцев нарастает сало!
Шановни друзи, заржаве-
ла в Раде ручка стоп-сигнала...

Иль от Тавриды до Перми,
До стен недвижного Китая,
За Киев не молились мы,
Как за Россию - Русь Святая.

С Болотной соскребли опилки,
Чтоб либеральный хряк не рыл.
“Американские подстилки”, —
Поэт Лимонов говорил.

Ать-два вокруг кремлёвской хаты,
Туда-сюда “народ” валит.
Их нынче в царские палаты
Пускать сам Путин не велит!

Нас не споили, не растлили,
Хотя пытались столько лет,
Хотя штрейкбрехеров взрастили
Среди свершений и побед.

И вот они идут отрядом
Из ЦРУшных “храбрецов”,
Я не хочу быть с ними рядом —
Там слишком много подлецов.