Как в первой половине жизни нужно
Тянуться ввысь за книгою запретной -
Запрятанной, а потому заветной,
Или ещё - за самой верхней веткой -
Или ещё - с любовью безответной
К любимому,
Так нужно во второй
Над кем-нибудь или чем-нибудь склониться:
Станком токарным, чистою страницей,
Над колыбелью (знать бы, что им снится) -
Весь первый год - попытка снова слиться
И просьба заповедная: "Укрой!".
Растут, растут деревья, чтобы после,
Как светлый дар, принять июньский постриг.
Раскинув ветви, жить сознаньем пользы,
Чтоб мир нашли - кому летать и ползать:
Кто в шуме крон, кто - в сморщенной коре.
А что потом? Нежнее стать и ниже,
Смотреть, как солнце дни на нитку нижет:
Вот первый жёлтый лист, а вот и рыжий...
Отдать их все? Смириться?..
Погоди же.
Поговорим об этом в ноябре.
"Что есть Истина?" № 60 март 2020 г.
Поэты сайта Изба-Читальня
Мария Знобищева
Мария Игоревна Знобищева родилась в Тамбове в 1987 году. Окончила Институт филологии Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина. Публиковалась в журналах «Наш современник», «Волга – ХХI век», «Вопросы литературы», «Крещатик», в «Литературной газете» и других изданиях. Участник и стипендиат Форума молодых писателей России в Липках и Звенигороде (2005, 2008, 2012 и 2015 гг.). Лауреат Всероссийской литературной премии имени М.Ю. Лермонтова, премии имени Ю.П. Кузнецова, дипломант Международного Волошинского фестиваля. Кандидат филологических наук. Автор нескольких поэтических сборников, вышедших в Тамбове.
СТИХИ
* * *
Ты спрашиваешь, где меня найти?
Не спрашивай и не ищи. Я - близко:
Нагретый солнцем камень при пути,
Хвоинка у подножья обелиска,
Сквозное отраженье стрекозы
В зелёной мути стынущего лета,
Как все, как ты, - всего лишь реквизит
Единственно великого Поэта.
И так мала перед Его строкой,
Что вряд ли даже слово в ней прочту я.
Другим оставив вечный непокой,
Покорно превращаюсь в запятую.
…Каких ещё щедрот тебе и правд,
И философских, и иных материй?
Лови дыханье ветра, шёпот трав, -
И там меня найдёшь, где след потерян.
Ты спрашиваешь, где меня найти?
Не спрашивай и не ищи. Я - близко:
Нагретый солнцем камень при пути,
Хвоинка у подножья обелиска,
Сквозное отраженье стрекозы
В зелёной мути стынущего лета,
Как все, как ты, - всего лишь реквизит
Единственно великого Поэта.
И так мала перед Его строкой,
Что вряд ли даже слово в ней прочту я.
Другим оставив вечный непокой,
Покорно превращаюсь в запятую.
…Каких ещё щедрот тебе и правд,
И философских, и иных материй?
Лови дыханье ветра, шёпот трав, -
И там меня найдёшь, где след потерян.
Где ты
Где ты? Там ли, где просят: «Помилуй»,
Ничего, кроме боли, не видя?
Или синей тропою Памира
Так ушёл, что обратно не выйдешь?
Ничего тебе в прошлом не жаль, ты,
Ризой света и ветра повитый,
Вырываешься, делаешь сальто,
Гнёшься радугой, ладишь кульбиты?
Там ли ты, где от Конго до Нила
Брошен зноя невидимый невод?
Или там, где Фекола с Данилой
Колоски собирают край неба?
«Подгадал, мол, голубчик, к обеду»...
Ты ли это - летаешь над бездной
И хохочешь, и просишь у деда
Завести «Ка-семьсот» поднебесный?
Небо пашете. Облачным чубом
Дед лицо вытирает с тоскою…
Где ты, где?
Под раскидистым дубом?
Чёрным срубом?
Гнилою доскою?
…
Ты – в любивших и любящих душах,
(Только это одно я и знаю):
Там, где ломится сердце наружу
И ломается клетка грудная.
Ничего, кроме боли, не видя?
Или синей тропою Памира
Так ушёл, что обратно не выйдешь?
Ничего тебе в прошлом не жаль, ты,
Ризой света и ветра повитый,
Вырываешься, делаешь сальто,
Гнёшься радугой, ладишь кульбиты?
Там ли ты, где от Конго до Нила
Брошен зноя невидимый невод?
Или там, где Фекола с Данилой
Колоски собирают край неба?
«Подгадал, мол, голубчик, к обеду»...
Ты ли это - летаешь над бездной
И хохочешь, и просишь у деда
Завести «Ка-семьсот» поднебесный?
Небо пашете. Облачным чубом
Дед лицо вытирает с тоскою…
Где ты, где?
Под раскидистым дубом?
Чёрным срубом?
Гнилою доскою?
…
Ты – в любивших и любящих душах,
(Только это одно я и знаю):
Там, где ломится сердце наружу
И ломается клетка грудная.
Бог выдыхает облако
Бог выдыхает облако.
Вот оно спит над садом.
Было далёко-далеко,
А оказалось рядом.
Неощутимый неба вкус,
Прикосновенье ветра...
Вторит ему сирени куст
Мокрым смятеньем веток.
Там, куда падает тень куста,
Кот белоснежно дремлет,
Контур мерцающего кота
Обнял собою землю.
Спит, безмятежен. Его чертог
С тёплого края бездны -
Где-то у самых Господних ног,
У Тишины небесной.
Вот оно спит над садом.
Было далёко-далеко,
А оказалось рядом.
Неощутимый неба вкус,
Прикосновенье ветра...
Вторит ему сирени куст
Мокрым смятеньем веток.
Там, куда падает тень куста,
Кот белоснежно дремлет,
Контур мерцающего кота
Обнял собою землю.
Спит, безмятежен. Его чертог
С тёплого края бездны -
Где-то у самых Господних ног,
У Тишины небесной.
Живите
Нет, это не парни, что держат в объятьях
Ухоженных девочек в ситцевых платьях,
Не пупс с леденцом за щекой.
Не фото с тюльпанами для Instagrammа,
А тихое - с губ остывающих - "мама",
Слетевшее в вечный покой.
А это - худющие, кожа да кости,
Из плоти и крови, из боли и злости
Ребята годов двадцати,
Которым не выжить бы, а продержаться,
Придёт подкрепленье - и: "Бейте их, братцы!
А нам уж назад не дойти.
Коль есть он, на том повидаемся свете..."
А это - сожжённые заживо дети.
Там - проще дождаться отца.
Вот он поднимается в красном тумане,
И тихо выходит навстречу маманя,
Водицы даёт из корца...
Война бесконечна и вряд ли красива.
Наверно, они бы на наше "Спасибо",
На залпы вечерних огней
Сказали: "Чего уж там, Маша и Витя.
Мы всё вам оставили. Только живите.
Живите, родные, дружней..."
Ухоженных девочек в ситцевых платьях,
Не пупс с леденцом за щекой.
Не фото с тюльпанами для Instagrammа,
А тихое - с губ остывающих - "мама",
Слетевшее в вечный покой.
А это - худющие, кожа да кости,
Из плоти и крови, из боли и злости
Ребята годов двадцати,
Которым не выжить бы, а продержаться,
Придёт подкрепленье - и: "Бейте их, братцы!
А нам уж назад не дойти.
Коль есть он, на том повидаемся свете..."
А это - сожжённые заживо дети.
Там - проще дождаться отца.
Вот он поднимается в красном тумане,
И тихо выходит навстречу маманя,
Водицы даёт из корца...
Война бесконечна и вряд ли красива.
Наверно, они бы на наше "Спасибо",
На залпы вечерних огней
Сказали: "Чего уж там, Маша и Витя.
Мы всё вам оставили. Только живите.
Живите, родные, дружней..."
На фоне моря
Здесь женщина пойдёт чуть медленней
И робко спутника попросит:
«Сфотографируй волны медные
И эти розовые плёсы».
И в кадр, сочтя красоты разные,
Войдёт, себя не выдавая,
Но взглядом тайный праздник празднуя,
Как будто крикнет: «Я живая!»
И обернётся, вскинет голову –
Куда там солнцу, небу, плёсам!
На фоне моря блещут золотом
Степные простенькие косы.
И в профиле, совсем не греческом,
Таким зенитом зреет лето,
Что с ним бы в царстве человеческом
Чеканить новую монету.
Вдоль синей набережной города
Пройдёшь музейно, дашься диву:
Как море выпрямляет сгорбленных,
Как высветляет некрасивых!
Душа, сияющая нежностью,
Летит, о счастье вспоминая,
Освобождённая безбрежностью,
Перерождённая, иная -
Из самой маленькой и скомканной
Судьбы, почти уже не женской,
Как из чужой постылой комнаты -
К пятиминутному блаженству.
Здесь жизнь и смерть царят изменчиво,
За первенство почти не споря.
И тайно вспоминает женщина,
Как вышла некогда из моря.
Как в первой половине жизни...
Постой! Тут не до мастерства...
Постой! Тут не до мастерства.
Мне надо подобрать слова.
Ну, эти: двор, трава, дрова,
Вода, деревья, синева.
Простые самые: рука,
Свет солнца, облако цветка.
Пока не втоптаны, пока
Сойти готовы с языка...
Не стану их перебирать,
Мне б только взять – и подобрать,
Омыть прохладой дождевой
И вместе с ними стать живой.
Слова подобраны с земли.
- Зачем? Они бы проросли.
Всё, что просилось на уста,
Оставь земле – она чиста.
Мне надо подобрать слова.
Ну, эти: двор, трава, дрова,
Вода, деревья, синева.
Простые самые: рука,
Свет солнца, облако цветка.
Пока не втоптаны, пока
Сойти готовы с языка...
Не стану их перебирать,
Мне б только взять – и подобрать,
Омыть прохладой дождевой
И вместе с ними стать живой.
Слова подобраны с земли.
- Зачем? Они бы проросли.
Всё, что просилось на уста,
Оставь земле – она чиста.
Сквозь лепет веток, спрятавшись за сплетнями...
Сквозь лепет веток, спрятавшись за сплетнями
(Здесь лист как жест отчётлив и шагренев),
Как девочка одиннадцатилетняя,
Акация завидует сирени:
Как вдохновенно всё её обличье!
Счастливая, повенчанная с ветром…
Как от избытка стати и величия
Она лучится исступлённым светом!
Так славит Бога всякое дыхание -
Цветы сирени вдруг заговорили.
Так слиты в голубом благоухании
Улыбка Евы и печаль Марии…
Акация стоит – глядишь, расплачется,
И пахнет – сладко, до галлюцинаций,
Но в куцем золотисто-белом платьице
Акации с сиренью не тягаться.
Вот потому цветётся, да не спится ей.
Она умрёт скорей, чем даст промашку -
И белую фату из шторки ситцевой
Набрасывает спешно на кудряшки.
(Здесь лист как жест отчётлив и шагренев),
Как девочка одиннадцатилетняя,
Акация завидует сирени:
Как вдохновенно всё её обличье!
Счастливая, повенчанная с ветром…
Как от избытка стати и величия
Она лучится исступлённым светом!
Так славит Бога всякое дыхание -
Цветы сирени вдруг заговорили.
Так слиты в голубом благоухании
Улыбка Евы и печаль Марии…
Акация стоит – глядишь, расплачется,
И пахнет – сладко, до галлюцинаций,
Но в куцем золотисто-белом платьице
Акации с сиренью не тягаться.
Вот потому цветётся, да не спится ей.
Она умрёт скорей, чем даст промашку -
И белую фату из шторки ситцевой
Набрасывает спешно на кудряшки.
Я провожала тишину
Я провожала тишину
По улицам, ещё дремавшим,
Расхристанным, полудомашним,
Впадавшим речками в одну.
О, как её я берегла,
И от хулы, и от оваций,
Чтоб осторожный папарацци
Не выглянул из-за угла.
Идём, пока не поднялся
Мир, неразборчивый спросонок -
По мокрым дворикам, где сохнут
Чьего-то детства паруса.
Под жёлтой аркой - в коридор
Между веками и домами,
К словам, которые сломали,
И к чувствам, отданным на слом.
Идём. Укромно тает мгла,
И тяжелы на окнах шторы,
Ещё не завелись моторы,
Ещё молчат колокола.
И я - ни слова не скажу,
Дойду - и встану как чужая...
И т а к н а в е к и провожу.
Как только юность провожают.
По улицам, ещё дремавшим,
Расхристанным, полудомашним,
Впадавшим речками в одну.
О, как её я берегла,
И от хулы, и от оваций,
Чтоб осторожный папарацци
Не выглянул из-за угла.
Идём, пока не поднялся
Мир, неразборчивый спросонок -
По мокрым дворикам, где сохнут
Чьего-то детства паруса.
Под жёлтой аркой - в коридор
Между веками и домами,
К словам, которые сломали,
И к чувствам, отданным на слом.
Идём. Укромно тает мгла,
И тяжелы на окнах шторы,
Ещё не завелись моторы,
Ещё молчат колокола.
И я - ни слова не скажу,
Дойду - и встану как чужая...
И т а к н а в е к и провожу.
Как только юность провожают.
Душа и море
Море выбрасывает ночами
Камешки, раковины, кораллы.
Море выбрасывает ночами
Груды бутылочного стекла.
Мы просыпаемся и встречаем
Девочку-душу. Она играла
Там, на краю, среди волн и чаек,
И на песке подарок нашла.
- Что принесла ты сегодня? Ветер?
Запах железа? Флажок бумажный?
Что принесла ты сегодня? Дети
Неосторожны - всё тащат в дом.
- Я принесла золотые сети,
Их потерял капитан отважный.
Мне захотелось тебя одеть в них -
Будешь сиять золотым дождём!
- Ах, моя девочка, ты ни разу
Не приносила домой монеты.
Ах, моя девочка, никогда ты
Не подбирала бус и колец.
Вечно какую-нибудь заразу:
Присказку, памятку ли, примету -
Всё, чем и так мы с тобой богаты,
Складываешь в потайной ларец.
...Сети твои как будто из солнца...
Дай, я на свет посмотрю их, детка.
Сети твои как будто из солнца
Выткал забросивший их моряк!
...Девочка тянет руки ,смеётся:
Вышло, как думала, - я одета,
Поймана я, а она смеётся
Звонко.
И каждое утро так!
Камешки, раковины, кораллы.
Море выбрасывает ночами
Груды бутылочного стекла.
Мы просыпаемся и встречаем
Девочку-душу. Она играла
Там, на краю, среди волн и чаек,
И на песке подарок нашла.
- Что принесла ты сегодня? Ветер?
Запах железа? Флажок бумажный?
Что принесла ты сегодня? Дети
Неосторожны - всё тащат в дом.
- Я принесла золотые сети,
Их потерял капитан отважный.
Мне захотелось тебя одеть в них -
Будешь сиять золотым дождём!
- Ах, моя девочка, ты ни разу
Не приносила домой монеты.
Ах, моя девочка, никогда ты
Не подбирала бус и колец.
Вечно какую-нибудь заразу:
Присказку, памятку ли, примету -
Всё, чем и так мы с тобой богаты,
Складываешь в потайной ларец.
...Сети твои как будто из солнца...
Дай, я на свет посмотрю их, детка.
Сети твои как будто из солнца
Выткал забросивший их моряк!
...Девочка тянет руки ,смеётся:
Вышло, как думала, - я одета,
Поймана я, а она смеётся
Звонко.
И каждое утро так!