29 марта 2024  11:42 Добро пожаловать к нам на сайт!

"Что есть Истина?" № 60 март 2020 г.


Крымские узоры



Юлиана Орлова


Родилась в Ленинграде в 1984 году. В Севастополе живёт с 1989 года. Окончила черноморский филиал МГУ им. М. В. Ломоносова, по специальности «государственное и муниципальное управление» в 2007 году. Работает в сфере редакционно-издательского дела. Поэт, прозаик-фантаст. С 2008 года – член Клуба фантастов Крыма. С 2011 года – секретарь оргкомитета Крымкона «Фанданго». С 2012 года – редактор издания КаФКифэнзина «Фанданго» («Лучший фэнзин Европы – 2013» по версии Еврокона (фестиваля фантастов Европы)). Администратор сайта Клуба фантастов Крыма.Член севастопольского литобъединениия им. А. Н. Озерова. В последнее время пишет фантастику, в том числе в соавторстве со своим мужем, Валерием Гаевским. Имеет прозаические и поэтические публикации в различных коллективных сборниках и периодических изданиях. Первая публикация состоялась в 2009 году в фэнзине «Фанданго». На страницах шестого выпуска появилось сразу два фантастических произведения – рассказ из незавершённого цикла «Прикладное мессианство. Учебное пособие» под названием «Гостья, или Основы миротворческой деятельности» (в соавторстве с Фридрихом фон Зэхтором) и первая глава романа «Лэнгро» под названием «Клан Раувера» под псевдонимом Ана Рунна. Дальнейшие публикации уже выходили под другим псевдонимом – Ана Дао. В 2010 г. рассказ «Улыбка огня» занял первое место на мастер-классе Леонида Панасенко и был опубликован в «Фанданго». За ним последовали еще несколько фантастических рассказов и вторая глава романа «Лэнгро» (2011), текст которого полностью опубликован на литературном портале «Белый мамонт».Под псевдонимом Ана Дао публиковалась в английском литературно историческом интернет-журнале «Что есть истина?», в подборке крымской поэтической группы «Фаэты». В 2015 году вышел авторский стихотворный сборник «Двенадцатицветная призма в собственном луче». В 2019 – вторая книга, поэзии и фантастической прозы «Сказки дальнего следования».Творческое кредо: «Жаль, что Ноосфера не краснеет!»

Вниманию читателей представляются стихотворения из новой книги «Сказки дальнего следования» (2019).

Материал подготовлен редактором раздела "Крымские узоры" Мариной Матвеевой

Баллада о тишине

Лежит царевна спящая,

Но ложе не хрустальное.

Была дорога дальняя,

Коль хроники не лгут.

Застыли звёзды зрячие

Над небывалой спальнею,

Под кровлей не хрустальною

Года насквозь текут.

Спокойна дева спящая,

На ней одежда царская:

Сверкает изукрасами,

И ткань – что неба блеск.

Приданое манящее:

Коронами и вазами,

Эмалями, алмазами –

Полн саркофаг чудес.

Над ложем звёзды стылые,

Вокруг – пустыня дивная,

Травинка ни единая

Не может прорасти.

Не спала – так забыла бы

Царевна имя родное

От края сплошь бесплодного,

От ноющей тоски.

Не дрогнут веки белые,

Ресницы не поднимутся.

Лишь пустоши раскинутся

Вкруг ложа, как ни глянь.

Жива была б – хотела бы

До неба птицей ринуться.

Тысячелетья минутся –

Безжизненны края.

Жила бы – так бы помнила,

Как волшебство изведала,

Как небо заповедало

Ей красоту растить.

Светлы ли земли, тёмны ли –

Несла цветы… На беды ли

Ростками и побегами

Пустыню зеленить?..

Сто тысяч лет не бужена.

Над ложем солнце ярится.

Но кровля не расплавится

От яростных лучей.

А ночь лютует стужами,

Но нет на ложе инея.

А днём так резки линии

От света и теней.

Она когда-то сеяла,

Ухаживала истово –

Истока жизни чистого

Коснуться мнила так.

Сто тысяч лет навеяли

Сон беспробудный, истинный.

Он веточки и листики

Сменил на звёздный мрак.

Мрак звёздный тишью полнится…

Она дарила щедрою

Рукой дары бессмертные

И крови своей чуть.

Не вынес парус солнечный,

Когда несчастье грянуло

И лодка не хрустальная

Окончила свой путь.

Мрак звёздный кличем полнился,

Где витязи – неведомо.

Какими сталось бедами,

Что помощь не пришла?

Сто тысяч лет не молвится,

Царевна и не ведает,

Как тишина извечная

Над нею замерла.

Лежит царевна спящая,

Клич в темноту вморозился,

И лодка остроносая

В объятьях тишины.

Звёзд чернота искрящая…

…Мертвы приборы катера

На пыльном донце кратера

Той стороны Луны.


Карна


Волосы мои острижены,

Осталась фантомная боль.

Дороги мои повыжжены,

Глас предков не слышу я,

Круг обережный на ноль

Перетворён. Не быть мне Валькирией,

Покуда космыобкарнаны

За глухоту до Ирия,

За пограничную лирику

Меж правым и да́рмовым.

Я кричу – ворон каркает

На развалинах храмовых.

Карна, хлебнувшая кармы, – я.

Сыгравшая с Навью на сны.

Взяла ночными кошмарами,

Отвергнутая варнами,

Не ведая родни.

Круг обережный порохом,

Горы – паль да ледник.

Воля ценится дорого.

Эхом нижется крик.

Нарёк меня суд да под корень остриг.

Втори́те мне, белые во́роны.


Власть бюро


В этом царстве... химер – словно пятен на солнце –

Свет увяз в мышеловке, и множества кажутся

Единой мазутной бездонною скважиной,

И фольгой обращаются золото с бронзой.

Здесь не ценят полёт, здесь нельзя быть собой,

И на крылья – извольте лицензию.

Рвут друзей на бегах за спасительным вензелем,

Нанесённым на буллу монаршей рукой.

Здесь посчитаны все, по Харонам расписаны

И каюта у каждого охраняется числами.

До рожденья ещё обеспечены смыслами:

Исчислять аккуратно течения Стиксовы,

Выбирая меж нынешними да меж присными.

В химерическом трансе нетрезвые Норны

Плавленый ноль разливают по формам.


***


Ты от неё не услышишь прошедшего времени,

В речах её лишь настоящее слышится.

Всё время едино в её динамическом зрении,

Как точка, по линии жизни что явственно движется.

Монада, меняя тела, оболочки, скафандры,

От льда до огня по эфирным течениям странствует.

Не верят архонты заклятой богами Кассандре,

Но любимого сыщет, в каком бы убранстве ни

Пребывал его дух, по каким бы угодьям ни веял он,

На какие сюжеты и мифы ни вело бы его вдохновение.

Белый Холст или Китеж зажжёт им огни. Племя змеево,

Племя птичье подскажут: на том берегу ждёт под деревом.


Ведьминская


Мне легенды не писаны,

А законы – настырные мухи.

Где моя мухобойка, о всевидящий Ману?

Я повешу её с амулетами лисьими –

Пусть хранят меня духи,

Я сандал им воскуривать стану.


Мне легенды не писаны,

И таких не берут в персонажи.

Что известно вам, свитки, о блаженных как я?

Не печальтесь актрисами –

Знает только Акаша,

Как танцуют дикарки, нож под юбкой тая.


Не слагайте предания,

Пожалейте папирусы.

Я лишь шорох в траве лапок юркой полёвки.

Но вот нет на меня ни суда, ни раскаянья,

Я – разносчица вирусов

Романтизма и радости лёгкой.


Мне легенды не писаны!


Тотем


Бей в бубен, в бубен бей, шаман,

Пляши гарцующим оленем.

Пусть дымный стелется дурман

Расслабленной и нежной ленью.


Бей в бубен, в бубен бей, шаман,

Пусть тени прыгают по веткам

И пряный воздух будет пьян

Бессмертным в каждом миге летом.


Найди мой дух, пойди за реку,

Веди сквозь манящий обман

На лунный лучик, ритмом гретый.

Бей в бубен, в бубен бей, шаман.


В дыму пусть отворится дверь

И, в облик мглу и свет низая,

Покажется тотемный зверь –

Лисичка с алыми глазами.


Бей в бубен, в бубен бей, шаман,

Пусть мир становится страннее

И пусть, раззолотив туман,

Глаза лисы зазеленеют.


Джурлинские верлибры


Свет звёзд над складчатостью Демерджи,

Огромных, тёплых, разноцветных.

Скажи,

Есть ли врата в перелесках несметных,

На янских склонах и в иньских распадках?

Светлым

Судьба быть, чтоб мериться в прятки

Искусством со змеевидными руслами рек.

Сладки

Мгновения, магией превращённые в век,

Пикантно думать о змеях и в них превращаться.

Мне –

С узорчатыми ручьями… лучами… сливаться

И взращивать магию, как крымские сосны.

Остаться

Зовут скалы и солнце. Ветра стоголосы.

Только Солнцу молюсь: волшебство удержи.

Как долго говорить мне ломаными ритмами?

Как долго пробираться прибрежными рифами?

Как долго обжигаться гитарными риффами?

Как долго учиться волшебствовать рифмами?

А травы на вершинах выпевают мантры,

А вещие ястребы реют над реками нагов,

Хочу, причастившись звёздно-можжевеловой Тантры,

Уйти в беспредельность тропой одного шага.


Ноктюрны


Они намекают на звук

В чёрной меди ночной тишины.

В слуховое окно тонкий слух

Сквозит, в рукокрылые сны.


Они веют тихо и лёгко

В звонком безмолвии звёздных часов –

Мерцание душ перелётных,

Хрустальные тени родных голосов.


Они намекают на память

О том, откуда мы призваны в гости, –

И шепчут, баюкают и искушают

Каплями Леты – Танталовой гроздью.


Они веют по дымчатой грани

Спирали, где забвение – аверс,

Где реверс – безмолвное знание,

Где стали одним Орион и Антарес.


Они намекают на негу,

Прелестно прельщая музыкой ветра.

Они веют под звёздами – но уходят за небо,

Где эфир вместо ларго трепещет аллегро.


Киммерия


Сиреневой зыбью холмистых изгибов

Земля поднималась из моря под утро.

И солнце, взбираясь по девственным гривам,

Ковыль посыпало кермековой пудрой.


Рождённая Первой, взнуздав раджазавра,

Несётся по лугу под свист первоветра.

Ей люди присвоят пристрастные лавры,

Зачатками речи фиксируя веру.


Потом будут руны на скалах горячих

Из творческой топки игривых вулканов,

И, плавясь в веках, пальцы станут изящны,

А горла – изысканны в пенье арканов.


Геномы себя разовьют прихотливо,

Гранить самоцветы научатся руки,

И в черепе вспыхнут побеги извилин,

В словесной шихте – космос тысячи звуков.


…У моря, под сенью олив сребролистых,

Вино разливая по кубкам рапанов,

Адепт посвятит в мифологию мистов,

Уйдёт в медитацию – плавать с катраном.


Потом будут дни, круговерти созвездий,

И скалы, и руны сотрутся до пыли.

Где ваджры на троне – поэты безвестны.

И лишь у Тифона останутся крылья.


…Рождённая Первой бредёт сухим руслом –

Цепочка следов на барханчиках донных.

Лежит седина на степи рыже-тусклой

И глади озёр пересохших солёных.


Она помнит гены, в ней ставшие книгой,

Она помнит жизней своих миллионы.

Ждёт ночи с шиповником и ежевикой

В холмах, древним ветром в песок источённых.


И солнце распухшее пурпурно светит,

Стекая в плавильню морей эфемерно.

Но знает разгадку Рождённая Первой:

Моря превращаются в Тетис

за час до рассвета.

Rado Laukar OÜ Solutions