"Что есть Истина?" № 58 сентябрь 2019 г.
Поэты и прозаики Санкт-Петербурга
Анатолий Гесс
Анатолий Гесс родился в прошлом веке. Писал стихи с юности, но серьёзно начал заниматься поэзией, а позже и прозой после сорока лет. Печатался в газетах, журналах и коллективных сборниках. Издал три книги стихов: «Я не таюсь», «Гессики» и «Разнотравье строк». В соавторстве с Аллой Кошмелюк написана книга стихов «Ты и я». Кроме стихов пишу пародии, прозу, рецензии… Был членом двух союзов писателей, в настоящее время – «свободный художник».
Материал подготовлен редактором раздела «Поэты и прозаики Санкт-Петербурга» Феликсом Лукницким
СТИХИ
Любовь - обманная игра,
союз страстей и наваждений...
В неё играли мы вчера,
сегодня - между нами тени,
как призраки ушедших дней...
Счастливые воспоминанья
влекут... И сердцу всё больней
от нашего несочетанья...
Дано ли чувство воскресить,
и жизнь наполнить прежним светом?
Связать разорванную нить
и не таить обид при этом?
"Блажен, кто верует". Потом,
когда утихнет боль утраты,
мы с поздней горечью поймём,
как были чувствами богаты...
***
Голос странных мелодий.
Шёпот смутных невнятиц,
чуть знакомых мне вроде,
в ночь глухую накатит...
И ничтожность утянет
в разногласий пучину,
где стираются грани
и не вижу причину...
Дни без светлых полосок.
А восходы так серы...
Карандашный набросок
на кусочке фанеры...
Но любовь прорастает -
тянет к свету листочки.
Перелётные стаи
возрожденье пророчат!
***
Белоснежка моя, тонконожка,
постучала однажды в окошко,
забежала ко мне на минутку.
Я влюбился в неё не на шутку,
но она, непоседа такая,
помахала рукой, убегая.
Я напрасно надеждам вверялся –
след её меж годов потерялся.
И остались мне пыль, да тревоги,
утомление дальней дороги.
И дожди по-осеннему плачут,
и туманы следы её прячут,
и от слёз помутнело окошко…
Мне бы света её, хоть немножко…
Где же ты, непоседа родная?!
Сердце плачет, в тоске застывая,
проклиная ту жажду свободы,
что разлучницей стала на годы.
***
Закатился солнца мячик –
Аполлон загнал коней…
Вечер. Сумрак лица прячет
в складках бархатных теней.
И вливается прохлада
в душный старенький вагон…
Где-то мчит моя отрада…
Толмачёво… Перегон…
Я устало, одиноко
вписан в зеркало окна…
Ах, разлучница дорога…
Пью печаль-тоску…
До дна…
Бесприютно…
Сердца мячик
закатился в ночь…
И плачет…
***
Не перекраивай стихи.
Они живые!
Как дети чувственных стихий,
совсем нагие…
А разум их кроит пером…
Но им же больно!
Умрут и опустеет дом…
Не режь, довольно!
В тюрьме тетради не томи:
в людское поле,
как птицу, пойманную мысль
пусти на волю!
***
Похожий голос и походка
мелькнут – знакомое в чужом –
твой образ, ностальгии нотка:
завод, знакомый старый дом...
И сердце дрогнув отзовётся.
Ломая дня привычный ход,
полузабытое ворвётся,
как будто маятник качнёт
туда, где ты ещё со мною,
где чувства шалые ветра
зовут, как крылья за спиною…
Беспечной юности игра…
Дрожит оборванной струною
любовь не ставшая судьбою.
***
Как ты расплакалась, ночь!
Свежесть в окно моё входит,
бродит по комнате, бродит…
Может и ночи невмочь?
Плачь, моя милая ночь!
Ты мне близка по природе –
Мы одинокие вроде,
оба стоим пообочь.
Вместе послушаем тишь:
что там, за гранью земного?
«Всё в этом мире не ново» –
ты мне дождём прошуршишь.
***
В переходе подземном расплакалась скрипка.
Равнодушие.
Мимо спешащий народ.
Милосердие редко.
Печали улыбка
исказила скрипачки молоденькой рот...
Чужеродно,
щемяще, мучительно, зыбко –
Моцарт,
будто небесный посланник, плывёт...
Что разбитое сердце? –
Дешевле цифири,
а особенно, если в ней много нулей.
В этом лживом и суетном,
денежном мире,
где давно уже вещи дороже людей,
чувства грубы,
а совесть и честь, словно гири ...
Достучаться не в силах до них Амадей...
Кто услышит тебя,
одинокая скрипка?