19 марта 2024  10:19 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 57 июнь 2019


Отзвуки Великой Отечественной Дети войны вспоминают о своём детстве


Татьяна Фролкина


Блокадная история моей семьи

Все мы родом из детства.  Я  росла в Ленинградской семье. Папа и мама - инженеры. Мой маленький  мирок вначале   ограничивался рамками тесной квартирки у метро Электросила и большой комнатой  с игрушками в доме напротив. Туда по утрам приводили меня и других ребятишек, оставляли на бесконечно длинный день и поздно вечером забирали. 
Довольно рано  - из рассказов папы, мамы, бабушек, воспитательниц в детском саду, из книжек, которые мне читали взрослые, из песен, льющихся из огромного коричневого ящика на кухне, я узнала о войне. Это мне тогда казалось -  непостижимая вечность! Целых  20 лет назад утро начиналось не с "Пионерской зорьки" и с запаха яичницы, а с монотонного стука метронома в  пустой холодной комнате, зловещего воя сирены и ярких огненных вспышек, прорезающих насквозь серое низкое небо. 
Это сейчас я понимаю, что 20 лет - ничтожно  краткий миг, за который и оглянуться толком не успеешь, не то, что дом перестроить. 
А тогда я с  жутким страхом смотрела вслед проезжающей  мимо  громыхающей  дощечке на маленьких колесиках. К дощечке были привязаны ремнями спрятанные в грязные обмотки, как мне казалось,  детские ножки. Ножки крепились к ватнику. А наверху  -  голова взрослого дяденьки. Папа объяснил мне, что это - вовсе не сказочные заколдованные карлики, а доблестные воины, отдавшие частичку своего тела на съедение злой войне. Что бы жили мы. Что бы никогда не повторилась на Земле эта страшная беда - война.
В гостях у тети Вари меня пугала  стоявшая в прихожей  нога  в мужском ботинке. Свою родную  дяде Саше отрезали в медсанбате под Волховом. А эту, жесткую и скрипучую, ему выдали недавно. 
- Все по блату! Не дождаться этой  очереди! -  сердито говорила тетя Варя, натирая касторовым маслом верхнюю часть страшной ноги. - И режет ведь как ему, проклятая! Больно!  До крови!
Льется кровь людская. Льется по сей день. Льются слезы детские.  Вот опять слезинка  по маленькой щечке сползает.  Слезинка, глубины которой не стоит ни  одна мировая теория.
В 1959 году Генеральной Ассамблеей ООН принята декларация прав ребенка.В 1989 г. на международном уровне принята Конвенция о правах ребенка - документ из 54 статей.  Основным актом о правах ребенка в России является Федеральный закон от 24 июля 1998 г. № 124 - ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации". 
В последнее время у нас часто  стали говорить  о правах ребенка, о беззащитной  детской психике. Например, прикрикнул учитель на распоясавшегося двухметрового верзилу, чиркающего  в учебнике  фломастером  - нанес удар по детской психике! Какой злодей - мог бы ведь мягко пальчиком погрозить! 
Много пишут о  последствиях детской психологической травмы - и  характер впоследствии у человека   формируется злой, ожесточенный, и депрессии часто накрывают, и фобии различные преследуют, и наклонности нехорошие развиваются. Это так. 
Но тогда  какими же  неадекватными монстрами согласно этим теориям   должны вырасти дети, пережившие боль настоящей войны!
Дети, пережившие Ленинградскую зиму 1941-1942 годов, засыпавшие голодными  и просыпавшиеся  в объятьях смерти! Послевоенные дети, не познавшие тепло материнских рук в бесчисленных детских домах! Какой же должна быть ваша психика? Кто ответит за ваши искалеченные души?
Но вы не ожесточились.  Я люблю рассматривать старые фотографии - сколько света в лицах! И платьице из бабушкиного перешито, и туфельки мелом набелены, а руках - книга! Работали, учились в вечерних школах, техникумах. Встречали на Стрелке  рассвет с любимыми. Растили детей. Строили Великую Страну. А что  она, эта Великая Страна, подарила им в финале жизни? Рухнула Страна. Как карточный домик, рассыпалась в один миг.

Но они, дети войны, живы. Еще живы! Живите долго! Живите!
Я выросла в Ленинградской семье. И этим сказано все.
Только в последние годы мама стала делиться воспоминаниями своего блокадного детства. И  вновь  в ее глазах читается этот панический ужас - не потеряться! Эвакуировались в марте. Долго, бесконечно долго ехали через всю страну поездом. Под обстрелами. С остановками на неделю- разбиты пути. Но на каждой станции для эвакуировавшихся  был организован кипяток и часто  простая еда - хлеб, картошка. Порядок был не чета нынешнему! Бабушка уходила на станцию с маленьким бидончиком, долго стояла в очереди за пайком. А маленькая, худенькая пятилетняя девочка в кроличьей шубке и сером пуховом платке ждала  в тесном   вагончике-теплушке. Ждала, всматривалась тревожно. Она очень боялась, что бабушка не успеет  ко времени и поезд поедет. Это чудовищный  страх  для маленького  ребенка - потеряться в незнакомом месте. Страх, преследующий до сих пор!
Мама  моя, высококлассный инженер, ударник коммунистического труда, награждена почетными грамотами. Но  всю жизнь  она необыкновенно мнительна, ранима, постоянно чего-то опасается, переживает  по любому поводу. Она трудно сходится с людьми, очень замкнута. Она очень настороженно смотрит на окружающий мир, как будто ждет подвоха. Так ждала беду, так отгоняла  беду голодная, испуганная  девчушка,  высматривавшая   из дверного проема насквозь продуваемого вагона  свою маму. 
И папа только перед   уходом поделился страшными воспоминаниями  детства. Огромная, когда то шумная коммунальная квартира. В  холодной кладовке спрятан завернутый в одеяло трехлетний братик. Он уже не плачет. Он больше никогда плакать не будет. А потом - эвакуация по Ладожскому озеру.  Апрель - лед проседает и разламывается под колесами. На глазах провалилась идущая впереди машина. Некоторым людям удалось выскочить. Они отчаянно машут - возьмите, возьмите на борт! Но молча и угрюмо едут   машины мимо. Каждый килограмм на счету.
- Мамочка, возьмем мальчика. Он маленький. Он легкий. Пусть вместо Павлика у нас будет жить.
Но бабушка только сильней прижимает папу к себе. Вот и берег. Доехали!

Детям войны  сейчас где-то   лет по  80. У них давно нет ни мамы, ни папы. Они очень нуждаются в простой человеческой поддержке. Не обижайте их.
Быть может, они очень надоели вам своими непонятными жалобами, милые феи  в белых халатах? 
- Где болит? На что жалуетесь?
- В голове стреляет, вроде в боку еще....
Прошу вас- будьте снисходительны! Притворитесь добрыми. Это душа болит у стариков. Душа. 
Быть может, вы милые,  интеллигентные дамы, посаженные нести  культуру в массы, устали от присутствия  этих потешных  старушек в допотопных  шалях? Потерпите! Притворитесь, что рады им. Пусть почаще приходят они в вашу библиотеку, концертный зал, дом культуры. Устраивайте для них праздники! Приглашайте лучших артистов! Искусство исцеляет!
Быть может, вы -  слуги народа, депутаты и их многочисленные помощники, потратили  бы некоторые  средства на замену каруселей в увеселительном центре или на постройку нового торгового комплекса? Поверьте - подождут карусели! А торговых комплексов настроено больше, чем больниц.
Все мы родом из детства. Я выросла в Ленинградской семье. В семье детей, переживших страшную зиму 1941 - 1942 годов. Маме было 5 лет, папе 7.

Я просто зарифмовала папин рассказ. Придала ему стихотворную форму.

Вам, детям блокады, посвящаю.

Я ПАВЛИКА НА САНОЧКАХ ВЕЗУ.

                             

Нам повезло, что Павлик умер в среду.
А карточки давали в понедельник.
И птичью норму эту мне и деду
До крошки мама тщательно поделит.

Соседка Валя точит гайки, вроде
Для танков. Только это есть секрет.
Случается, покормят на заводе.
И я бы мог. Сказали - мало лет.

А Вовку взяли. Он - здоровый боров.
Дразнили в классе: "Вовочка - жиртрест!"
И у станка, гляди, суровый норов.
Зевнешь - и с голодухи палец съест.

А дед спалил последнего Толстого.
Сыта «буржуйка» миром и войной.
И почтальонша с тощей сумкой снова
Глаза отводит, встретившись со мной.

Метет вовсю. И нет ВСЕМУ предела.
Я Павлика на саночках везу...
И очередь у Сфинксов поредела,
Что за водой у проруби внизу.

Rado Laukar OÜ Solutions