ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 53 июнь 2018 г.
КРУГЛЫЙ СТОЛ: ЭЛИТЫ
Борис Межуев
Борис Вадимович Межуев (23 октября 1970, Москва, СССР) — российский философ, политолог и журналист. Кандидат философских наук. Главный редактор портала Terra America, бывший заместитель главного редактора газеты «Известия».
Откуда вырастет конструктивная оппозиция?
На пресс-конференции Владимира Путина 14 декабря 2017 года тема оппозиции возникала несколько раз.
Вначале, отвечая корреспонденту Лайф-ньюс Александру Юнашеву, президент подчеркнул, что весьма сожалеет об отсутствии у власти в целом и у него лично каких-либо конструктивных оппонентов, кто не просто критиковал и обличал, но и предлагал бы что-то содержательное, конструктивное.
Впоследствии в живом диалоге с Ксенией Собчак лидер страны сравнил Алексея Навального (не называя его имени) с Михаилом Саакашвили, появление которого на политической сцене Украины президент охарактеризовал как «плевок в лицо» украинскому народу. Президент довольно ясно выразил свое отношение к той оппозиции, которую представляет Навальный и которая, по мнению президента, ввергла бы страну в состояние «от майдана до майдана».
Откуда же могла бы произрастать будущая конструктивная оппозиция – с конкретными планами, проектами, тщательно разработанными программами?
В течение всей пресс-конференции президента часто донимали сложными социально-экономическими дилеммами, от него требовали ответа – готов ли он пожертвовать огромными оборонными бюджетами ради социальных выплат, собирается ли он повысить пенсионный возраст в целях повышения экономического роста, наконец, не хочет ли он отказаться от перераспределения доходов между регионами-донорами и регионами-реципиентами. Из ответов на все эти вопросы становилось ясно, что глава государства верит в возможности рациональной, по существу математической, калькуляции. Всё может решиться правильным расчетом, умным анализом и всесторонним обсуждением в кругу экспертов.
Путин явил собой на пресс-конференции образ мудрого законодателя, способного, возвысившись над разноголосием интересов и мнений, прийти к правильному, взвешенному — «соломонову» — решению. Такой власти действительно нет никакой необходимости идти на дебаты, и не потому, что власть участвует в дебатах своими конкретными делами, а потому что участие в любых дебатах уведет куда-то в сторону от этой чудесной сбалансированности, этой взвешенности и разумности. Придется – по необходимости – кричать, что-то доказывать, кого-то в чем-то обвинять, тем самым оказавшись заложником той или иной односторонней позиции.
Путин — действительно надпартийный и внепартийный кандидат, и в этом смысле понятно, что он решил идти на свой четвертый срок «самовыдвиженцем», благо собрать группу поддержки и потом нужное число подписей не окажется для него большой проблемой. Он внепартиен принципиально: он выше социальных антагонизмов и противоречий, все из которых оказываются не столь, на самом деле, антагонистичными и противоречивыми, – если только честные эксперты добросовестно всё обсудят и найдут единственно правильное решение.
Когда-то о такой модели «умной власти» говорил – на одном публичном диспуте – Глеб Павловский: если тебе есть что предложить реально, приноси свои конструктивные предложения, их рассмотрят, обсудят и дадут им оценку. Но тогда зачем тебе идти на площадь, протестуя против чего бы то ни было: разве только потому, что тебя раздражают конкретные люди во власти, а еще точнее – тот факт, что они наверху, а ты внизу. По этой логике оппозиция – удел неудачников, видящих причины своих неудач не в себе, а в других. Того, у кого есть что предложить, власть всегда услышит.
Проблема в том, что подобное представление «умной власти» — во многом побочный продукт социального мира, который, в свою очередь, продукт путинской стабилизации.
Никто ведь по-серьезному не бунтует. Не бунтуют пациенты в ситуации описанной журналистом «КП» в своем вопросе президенту «оптимизации» системы здравоохранения, не бунтуют пенсионеры против низких пенсий, не бунтуют богатые регионы против необходимости делиться с бедными, не бунтуют бедные против недостаточного поступления денег в казну, не бунтуют военные, шахтеры, жители моногородов, матери-одиночки, студенты, не надеющиеся на трудоустройство.
Бунтуют только дети элиты, страшащиеся изоляции от передового Запада, где, как нам обещал бывший министр финансов, не сегодня-завтра новые Фаусты найдут «средство Макропулуса» и откроют секрет «практического бессмертия».
Но если в стране социальный мир, то в этом мире могут жить только «бунтари без причины», типа той же Ксении Собчак или ее спарринг-партнера Алексея Навального. Похоже, и в самом деле, оппозиция старого типа в России уже невозможна; не исключено, что настоящая оппозиция родится у нас именно тогда, когда станет ясно, что доступ к благам Западам и всем его технологически передовым открытиям и в геронтологии, и в других отраслях – дело эксклюзивное.
Когда-то социолог Наталья Зубаревич поделила Россию на четыре части – ориентированное в сторону Запада население мегаполисов, условный Уралвагонзавод малых индустриальных центров, жителей сельских регионов и национальные анклавы. Похоже, срок жизни в каждом из этих анклавов будет неодинаковый.
Так вот: что если антагонизм между этими «Россиями» приобретет «биополитический» оттенок? Похоже, что лишь этот, очень уж очевидный, экзистенциально ощутимый антагонизм принципов равенства и личного успеха сможет когда-нибудь в будущем поколебать достигнутую стабильность, а до тех пор оппозиция будет оставаться крикливой и популистской, общество — единым в своей преданности власти, а власть - спокойной и уверенной в своем разуме, никогда до сих пор ее не подводившем.