Татьяна Сергеевна Шорохова (Чичкина) – поэт, прозаик, независимый исследователь. В 2001 году принята в Санкт-Петербургское отделение Союза писателей России (секция поэзии). Поэтическое творчество удостоено Всероссийских премий: Святого благоверного князя Александра Невского (2006, Петербург); А.К.Толстого (2012, Петербург). Получила звание лауреата Государственной премии Республики Крым (2013) за историко-искусствоведческий альбом «Священный образ Тавриды» (Симферополь, 2012). Победитель ряда Всероссийских литературных патриотических конкурсов. Родилась в 1956 г. в городе Люботин Харьковской области, с детства жила в Крыму, где окончила исторический факультет Симферопольского государственного университета (1982). Жизнь тесно связана с Санкт-Петербургом и городом Тосно Ленинградской области, где проживала в 2001-2013 годах. Сейчас живёт в Севастополе, оставаясь членом Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России и являясь руководителем секции поэзии Севастопольского отделения Союза писателей России. Ведет рубрику «Русский Крым» в альманахе «Петербургские строфы» (член Ред. совета), рубрику «Таврический сад» в журнале «Невский альманах», а также готовит материалы к приложению «Муза Тавриды» московской «Литературной газеты». Многочисленные исследовательские статьи автора публиковались в журналах «Невский библиофил», «Библиография и книговедение», «Сибирь», а также в материалах научных конференций, проходивших в Москве, Симферополе, Иркутске. Подборки стихов поэта публиковались в столичных журналах и альманахах «Наш современник», «Москва», «Нева», «Встреча», «Родная Ладога», «Золотой ключ», «Петербургские строфы», «Царское Село», в крымских периодических изданиях.
Основные КНИГИ:
Поэтические книги, вышедшие в Крыму: «У мира на ладони» (1999); «Алупкинский дневник» (2003): «До седьмой зари» (2006); «Фонарик счастья» (2006); «В стране потерявшихся детей» (2006); «Приношение» (2010).
Поэтические книги, вышедшие в Петербурге: «Давайте попробуем жить» (2007); «Застигнутая жизнью» (2008); «Выход» (2011); «Охапки пряные стихов» (2013), сборник гражданской поэзии «Избранное» (СПб, 2016).
Пьеса «Рождественское чудо» поставлена на сцене Крымского академического музыкального театра (премьера в 1999).
Историческая повесть для подростков «Поход на Корсунь» издана в Москве (2005).
Краеведческие исследования издавались в Крыму и Тосно, в том числе «Основание Тосненского яма» (Тосно, 2010) .
Путевые заметки «Узелки на память» вышли в Петербурге (2008).
Книги для детей (стихи и сказки) издавались в Петербурге, Москве, Екатеринбурге, Симферополе, начиная с 1997 года, в том числе: «Праздничный денёк» (М., 2001); «Дедовский сундук» (СПб., 2004); «Райская птица» (СПб., 2008).
Монография «Благотворитель Иннокентий Сибиряков» о жизни и благотворительной деятельности потомственного золотопромышленника И.М. Сибирякова (1860–1901), увидела свет в издательстве Санкт-Петербургского государственного университета (2005). Книги о выдающемся благотворителе издавались также в Симферополе (2010) и Иркутске (2014). В 2012 году в Симферополе вышел искусствоведческий альбом «Священный образ Тавриды: Православные святыни Крыма в изобразительном искусстве» (в соавторстве с митрополитом Лазарем), за который авторы получили первый диплом «Лучшая книга года – 2012».
Художественно-публицистический сборник «Война-спутница» издан в Москве (2015).
Материал подготовлен редактором раздела «Крымские узоры» Мариной Матвеевой
СТИХИ
***
Мне золотые двери –
ни к чему.
У деревянных
столько же открытий!
ЗАПАХ ЯБЛОК
Ты расплатишься запахом яблок
За мою огрубевшую грусть,
За несносное право – заплакать.
За бесправье – последней уснуть.
За Адамову древнюю слабость
И соблазна вселенский вопрос
Ты расплатишься запахом яблок,
Что в авоське с базара принес...
***
Среди несбывшихся галактик
Прошу – не принимай всерьез
Мой неулыбчивый характер,
Способный хохотать до слез.
Припомнив тайну скарабея,
Замри с вопросом невпопад –
Зачем в петлице орхидея,
Когда на платье сто заплат?
Так помолчим без многоточий –
Молчание всегда в цене.
Но плод раздора спел и сочен
И снова предназначен мне...
***
Не за харчи, не от обид,
В общаге старой – не в обители,
Я стала Родину любить,
Когда вокруг возненавидели.
До преисподней всей земли
Расколотая перебранками,
Она лежит – и ковыли
Тускнеют над ее останками.
Дрожа предчувствием осин,
Чернея ягодой-смородиной,
Мне до кончины голосить
Над изуродованной Родиной.
То причитая, то без слов
По-бабьи отпевать запретную
Мою горючую любовь –
И позднюю, и безответную...
НА РОДИНЕ ПРЕДКОВ
Ох, куда нас года носили!
Эх, как лихо они неслись!
Не пустыня вокруг – Россия!
Покатилась – теперь держись!!!
То ль с испугу рванул каурка,
То ль возница так подшустрил,
Но от Крыма до Петербурга –
Вереница родных могил.
Не на родине – прах родимых,
Не на кладбище родовом…
Без людей одичали зимы
По-над предков моих гнездом.
Вот пришла в поминальной шали
Да, незваная, и стою!
…Где-то здесь её корчевали
Горем – дедовскую семью.
Где-то тут, на этом просторе,
Что берет меня в оборот,
Подрубили под самый корень
Мой могучий Беловский род.
Не встречает даже крестами
Внучку прадедов окоем!
…Закудлатилась даль кустами,
Как овечка – сухим репьем.
И не знала, что так люблю я
Эту вымороченную даль,
И горюю над ней, целую
Нищету ее и печаль.
Но ни отзвука нет, ни вздоха
В бурьяне на глухих полях…
Отвернула лицо эпоха.
Безответно лежит земля.
Ни ручьев, ни садов, ни пашен…
От прошедшего – ни следа,
Словно жизни – да полной чашей! –
Здесь и не было никогда.
ПОСВЯЩЕНИЕ МАМЕ
Отговорившая моя,
Моя хорошая,
Ты уходила по цветам,
По травам скошенным.
Дождями тихими земля
Тебя оплакала,
И был отмечен твой исход
Святыми знаками.
Невосполнимая!
Лицом совсем не строгая,
Еще вчера была моя,
А стала Богова.
Вот и молитва на уста
Из сердца просится,
И за тобою, за тобой
Душа возносится.
И так ясны твой путь земной
И ноша крестная –
Новорожденная моя!
Моя небесная.
***
Дозванивают звезды над землей
Непонятым, неуловимым звуком...
Уходит в мусор, в пыль,
в культурный слой
Людская радость, смешанная с мукой.
Всё зыбко и непрочно. Всё живет,
Все иссякает в таинстве прощанья.
И ветхие уста, и юный рот
Уже прикрыты неземною дланью.
И проступает слово на стене,
Когда народ не вынянчил пророка.
Оно по росту и тебе, и мне,
Ведь нет лицеприятия у Бога.
И Валтасар тут вовсе не причем,
Хоть он и взвешен, хоть и найден легким.
Звенит звезда тоскующим лучом,
И время расставаться с телом вогким.
Душе, прилипшей к точке болевой,
Дано принять заведомые встречи...
Споем же – «со святыми упокой»:
Душа легка, но пусть ей будет легче.
***
Часы отдавая вечернему чаю,
Врачуя простуду,
Я тихо на кухне сегодня скучаю,
Я мою посуду.
Сосна на пригорке. Закат за окошком –
И лад между ними.
Ромашки в стакане, в ведерке картошка
С глазками большими…
Простые заботы. Привычки простые.
На сердце – разлады.
Пустынно за дверью и в доме пустынно,
Лишь тени – косматы.
И хочется помнить, и хочется видеть,
И хочется верить,
Что смирными станут, притихнут обиды,
Как сытые звери.
Что с новым рассветом улыбка вернется,
Тоску отстраняя.
Как мало я знаю о полном колодце,
О высохшем – знаю...
НАТЮРМОРТ
На подоконнике моем – царство
Беспорядка с видом на осень:
Будто кто-то вошел по-барски
И подарки небрежно бросил.
В низкой вазе хризантем броши
Цепенеют, а чеснок горкой
В миску высыпан. Как похож он
На апрельский снежок задворков!
Подоконник – граница быта,
За которым – событий море, –
Раскраснелся любимцем свиты
В пламенеющем помидоре.
А за стеклами – орех грецкий
Семена костяные держит.
И нацелен, как взгляд на нэцке,
Клюв сорочий и клюва скрежет
На торчащий плод из кожурок,
Растопыренных черной сушью:
Так выглядывает из абажура
В кухню лампочка полукружьем.
Клич добычи! Но в этой порче
Зёрен – птичье святое право.
Ветер ветки ореха корчит,
Раскачав их слева направо.
Добывателями жемчужин
Птицы красят уют заката,
Где вписался в осенний ужин
Подоконника беспорядок!
Луна венчает кипарис
Венцом единственного мига
И ускользает вверх, а вниз
Он отступает тихо-тихо.
Калиф, но даже не на час,
Безумец с нимбом осиянным,
Обманутый в который раз
Свечением чужим и странным;
По нарву – хвойный истукан,
Но перед ним не гнут колени,
Где блеска лунного обман
Усугубляет правду тени.
И всё же век – за года в год,
Когда стихает гомон птичий,
Он грезит, мается, он ждет
Триумфа ложного величья.
И простирается к луне
Остроконечною вершиной,
Но проплывает в вышине
Она с презрительною миной.
И только изредка, каприз
Свой ублажив игрой паяца,
Луна венчает кипарис,
Чтоб над безумцем посмеяться.
ДАР СЛОВА
Словесных чувств пожаром
Горю который раз…
Что делать с этим даром? –
Покоя он не даст.
Как колющее жало,
Как клятвенный секрет,
На поводке держала
Я слово много лет.
Свою сгубила долю
В делах невпроворот…
Что ж, отпущу на волю,
Пускай себе живет.