Ольга Леонидовна Дубинянская родилась в Ленинграде в семье военного моряка. Детство прошло на Дальнем востоке. С 1961 года живет в Крыму. Окончила Симферопольский государственный университет, естественный факультет. С 1971 года проживает в Симферополе, работает в Научной библиотеке Таврического национального университета, является членом Регионального Союза писателей Республики Крым, Международного сообщества писательских союзов. Автор поэтических сборников «Путница» (2005), «Далекие-близкие» (2006), «Сокровенное» (2008), «Двойное преломление» (2011), «На краю времени» (2012), а также целого ряда публикаций в журнале «Брега Тавриды» и других крымских периодических изданий, лауреат Литературной премии им. А.И. Домбровского, лауреат Пушкинской премии Крыма, Государственной премии АРК по литературе. Творчество Ольги Дубинянской отмечено благодарностью Совета министров АРК.

Материал подготовлен редактором раздела «Крымские узоры» Мариной Матвеевой

В саду метаморфоз

Памяти поэта Владимира Коробова

В саду метаморфоз цветут стихи,
Смеются звёзды и поют стрекозы,
С души росой смываются грехи,
Плодятся прочие метаморфозы.

Какой садовник выпестовал сад
Для чаянья мечты, очей услады?
Здесь не приемлют выспренных тирад –
Велению живого сердца рады.

Сюда приходишь в тишине ночной,
Чтоб стих сорвать и обменяться взглядом
С лучистою смеющейся звездой, –
А большего, пожалуй, и не надо...

Городок на рассвете

Городок одинокий привиделся мне на рассвете.
Над домами висел, словно смерч, быстротечный исход.
И носился вдоль улиц судеб неприкаянных ветер,
И дрожал, пожелтевший от горьких прозрений, листок.

Городок незнакомый, заброшенный и одинокий,
Где твои постояльцы, что жизнь зажигали в тебе?
Ты один – как провал в омут времени, страшно глубокий,
Ты – ослепшее око людей в безысходной судьбе.

Мне заполнить тебя в каждом доме, увы, не по силам,
Жизни бренной остаток по капле в домах не разлить.
Ты – корабль затонувший, под толщей безликого ила.
Я могу лишь одно: одиночества боль разделить...

***

Жестокие какие времена,
Где брат идёт с оружием на брата.
И вряд ли в том эпоха виновата,
Скорее, в этом наша лишь вина.

Мы не сумели воплотить Завет
В мирскую жизнь – и жили беспощадно.
Нас осенял Звезды бессмертной свет
И звал настроить струны душ отрадно.

А мы погрязли в мелочных делах,
В междоусобных распрях и обидах,
Мы были прахом – возвратимся в прах,
Взаимной ложью и враждой убиты.

Как больно видеть этот жуткий сон,
Где брат идёт с оружием на брата,
Где смерть – за жизнь бездарную расплата,
И будет только праведник спасён...

***

По красной дорожке
Иду прямиком –
На смертные дрожки
Лежать угольком.

Я без пререканий
Покорно иду
К исходу, свиданью,
Святому суду.

Там рвётся, где тонко.
Прощаться пора:
Уже не девчонка,
И жизнь – не сестра.

Пошлют ли вдогонку
Плетения слов?
Над низкой вагонкой –
Небесный Покров...

***

Было довольно света,
Было в достатке моря,
Было в избытке лета,
Было в остатке – горе.

Пышно цвела надежда,
Вера, как луч, сияла,
Только Любви, как прежде,
Людям недоставало.

Рдели на солнце стяги,
Рожью глаза слепили,
Белый квадрат бумаги –
Слабый заслон насилью.

Было в избытке лета,
Славно качалось море,
Сладко спала планета,
Грезила лучшей долей...

***

Сегодня ночь расставила силки,
В них угодила разумом и сердцем,
Метались мысли, словно мотыльки,
Пытаясь в холоде луны согреться.

Ночные псы затеяли шабаш,
Волками выли на луну протяжно.
Мой дом, скорее – каменный шалаш,
Сутулился от груза поэтажно.

Подруга ночи – пагубная тишь –
Страданьями питалась душ бессонных,
С горой сражалась крошечная мышь,
И крест ютился на горе Поклонной.

Всё как всегда. И этим тяжек бред
Бессонной ночи, скованной часами.
Звезды далёкой эфемерный свет
Тревожил душу мёртвыми лучами.

А завтра будет утро, новый день,
И хлеб, и соль, и радость пробужденья, –
На небе облаков скользящих тень
И обретение стихотворенья...

В Феодосии

На Феодосию спустилась тишина,
Мозаика из листьев потускнела.
Я не грущу, – кому какое дело,
Что я брожу по улицам одна?

Мне улыбается залива гладь,
Кариатиды смотрят молчаливо,
Дворовый пёс с повадкой шаловливой
Бежит по лесенке меня встречать.

Мне здесь тепло, приветливо, светло,
Бриз дуновением ласкает душу.
О, сколько лет в безвестье утекло,
Мечты о счастье девичьем разрушив.

Знакомый дом, площадка во дворе,
Шары софоры падают исправно
На радость современной детворе:
Футбол им имитировать отрадно.

Балкон осколком памяти навис,
Былых надежд и мыслей сохранитель,
Безмолвно и печально смотрит вниз
Родная обветшалая обитель.

А в памяти ещё весна цветёт,
Звучит мелодия большого бала,
И мальчик, верный паж и звездочёт,
Отчалит в неизвестность от причала.

Минувшее нужды нет украшать –
Ворвётся в сердце трепетной тревогой
И уведёт окольною дорогой
От понужденья камни собирать...

Цветам

О цветах написано так много:
Бесконечно щедрый хоровод
Под лучом серебряного рога
Над Землёй короною плывёт.

Многозвучная палитра цвета:
Что ни цвет – прекрасный Божий дар,
Неисповедимая примета
Всеохватности цветочных чар.

Повинуясь беззащитно-хищным
Хватам всех любимых мной цветов,
Оказавшись в этой сфере лишним,
Разум первенство отдать готов.

Растворяясь в ароматной неге
При потворстве восхищенных глаз,
Забываешь о минутном беге
И не наблюдаешь счастья час.

Мне, влюбленной в царские расцветы,
Как и всем, придёт пора уйти.
Вам, Цирцеям запаха и цвета,
Заповедано: цвести, цвести!

Деревьям

Созидаете невидимый заслон,
Ограждая от вражды и боли.
Дружелюбный искренний поклон
Приношу я вам по доброй воле.

Дерева, защитники мои
От житейских низменных уколов,
Врачеватели, поводыри
В лучший мир безмолвных разговоров.

Ваши руки тянутся к моим,
Бережно коснусь корявых пальцев.
Побратим ваш, ветер-пилигрим,
Недвижимых чествует скитальцев.

Каково вам средь безумцев жить,
Агрессивных, алчных и безликих?
Вам дано с богами говорить
Языком бесправных и великих...

Омысление бытия

Ветви сплелись над моей колыбелью –
Сеть параллелей и меридиан.
Прошлая жизнь подвергалась забвенью
В тёмно-глубинных омутах стран.

Сонные маки склонили головки,
Столь утомлённые солнечным днём,
У голубой и мерцающей кромки
Кто-то выпестовал игры с огнём.

Слёзы роняли на Землю созвездия,
Тщетно стараясь огонь загасить.
Хладной луны обоюдное лезвие
Намеревалось весь род истребить.

В люльке качаясь над самым экватором,
Словно добыча в арканной петле,
Ради бессмысленной роли аматора
Я притянулась корнями к земле.

Матерь-земля, коль благие намеренья
Не привели чадо в праведный дом,
Осуществи меня птицею, деревом
Или хотя бы невзрачным цветком.

Освободи от тенёт унижения
Ложью питать все земные часы,
Дай породниться с прекрасным мгновением –
Выпить глоток самой чистой росы.

***

Метели летели на шаре земном,
Летели метели.
Ознобом отточен небес окоём,
Затихли свирели.

Лишь грохот набата повсюду гремит,
Звук мёртвый шрапнели.
Неужто путь к Солнцу и Миру забыт,
Мы что, ошалели?

Цветы замерзают: кади, не кади –
Смертельные раны.
И жмутся к Земли материнской груди
Народы и страны.

О Боже, дай силы сей бред перенесть,
Не пасть, не сломаться,
Увидеть отрадную чистую весть
В соцветьях акаций,

Услышать как в роще поёт соловей,
А слово «солдаты»
Изъято навек из земных словарей,
И грохот набата

Забыт навсегда. Сатанинский разгул

Уйдёт в преисподню.
Как жаль: этот злобный убийственный гул
Не сгинет сегодня...

***

Пустотами гнетёт измученная память,
Печалями полна усталая душа.
Как долго мне гадать: растопит стужу пламя,
Оттает ли гортань – и я смогу дышать?

Пробьётся ли трава сквозь каменные плиты –
Пускай всего один лазоревый цветок?
Минуты и года, что были мной убиты,
Протянут ли из мглы один живой росток?

Простят ли те, кто был всего родней и ближе,
Кто жизнь мне озарял своей живой строкой
И звал рабу любви, отбросив цепи, выше
Подняться хоть на миг над бытом и судьбой?

Простит ли дом пустой, что я о нём забыла,
В его стенах давно золой покрыт очаг,
Тепло его души уже давно остыло,
Скорбя, перетекло в печальный полумрак.

Простят ли облака, вершины гор и звёзды,
Что забывала я их взглядом обласкать,
Когда в последний путь уйду тропою слёзной,
Простит ли беглеца безмолвная тетрадь?

Встреча с Петербургом

Петербург – город призрачных снов,
Белой ночи туман и сиянье...
Эхо цоканья медных подков –
Гулкий отклик немого страданья

Тех, кто выстроил Град-на-крови,
Гати вымостил собственным телом.
Ни атланты, ни сфинксы, ни львы
Не сокроют ни слова, ни дела.

Ни петровский приморский редут,
Ни «Авроры» кровавое знамя,
Величайших Поэтов приют,
Вдохновения чистое пламя.

Незнакомка, туманом дыша,
Вдаль ушла, чуждый век отвергая.
Натали... Жизнь Поэта, душа,
Да венчалась другому: Ланская.

Каждым камешком улицы ждут
(Не напрасно пророчил Иосиф),
Что Георгий и Осип придут
Умирать на Васильевский остров.

Дремлет гордый величием град,
Серебром вековым осиянный,
Через вечность, не зная преград, –
Перекличка Марины и Анны.

Петербург – город призрачных снов,
Белой ночи туман и сиянье...
Звездной россыпью храмов, творцов –
На небесном ковре мирозданья.

***

Психея умерла в нашем сознании...
Георгий Чулков

Когда-то Психея жила на желанной Земле.
Её воспевали художники, барды, поэты.
Лучи восхищения мощно сияли во мгле
И звали людей приобщиться к источнику света.

Тогда каждый камень, травинка, вся сущность Земли
Гармонии радостно ткала узор безупречный.
И души людские Любовь познавали вдали
От суетных мыслей и прочих вещей быстротечных.

И мы не заметили даже в какой из веков
В сознанье людском угнездилась лихая подмена:
Крылатую мудрость низвергли из стана богов –
Цинизм и рассудочность мысли пришли ей на смену.

С Психеей простились навеки. Она умерла.
Похоже, что это уже никого не тревожит.
Шуршат, словно мертвые листья, сухие слова.
И Разум безжизненность жизни все множит и множит...

***

О Господи, подай Любви!
Давид Самойлов

Подай, молю, Любви, Господь! –
Взывает и душа, и плоть.

Когда паденье – через край,
Любви, Господь, молю, подай!

Когда вся жизнь идет к нулю,
Подай, Господь, Любви! – молю.

Чтоб возродился свет в крови,
Подай, Господь, Своей Любви!

В последний миг земной моли:
О Господи, подай Любви!

Ярило

Веет солнечный ветер,
Ослепляя людей.
Гнева взрыв на планете,
Прорва яростных дней.

Войны, смерчи, теракты,
Катастроф перехлест,
Орудийные залпы –
Жизнь летит под откос.

Веет солнечный ветер –
Фантастический жар,
На безумной планете
Негасимый пожар.

Мысли плавятся, чувства
Первозданно-грубы.
Солнце залпом искусным
Искривляет судьбы

Каждой путь вдохновенный.
Хаос, тьма – без прикрас.
Свет – бесстрастьем Вселенной –
В одночасье погас.

Веет солнечный ветер –
Идеальный распыл.
На злосчастной планете
Все Икары – без крыл.

К звездам

Как Афродита из пены морской,
Звезда возникает из газа и пыли.
Отбросив покровы купели родной,
Восходит в сиянии славы и силы.

Алмазные грани сверкают в ночи,
И радостно тянутся светлые души
К источнику жизни вселенской свечи,
Чтоб музыку сферы небесной послушать
И россыпью звездной усыпать пути
Земные любимых – к чему мелочиться?

Созвездия вновь расцветают. Лети,
Душа, неземной высоты причаститься!

Слово

Слова улетали в глубины Вселенной –
Пролиться блистающим звездным дождем.
Поэты слагали стихи неизменно:
О жизни и смерти, о том и о сём.

Планета кружила на звездных задворках.
Кружила эпоха цинизма и лжи,
Бессмысленной злобы, вражды, кривотолков…
А свет, истончаясь, ушел в миражи.

Лишь Слово летело в объятья Вселенной:
Поэты, забытые дети богов,
Всё также старались избавить от крена
Орбиту планеты горстями стихов...

Сила Слова

Моя поэзия – лишь слабый ручеёк,
И он иссяк, и я изнемогаю.
И потому, наверно, невдомёк,
Что крылья для полёта обретаю.

Пусть притупился стихотворный слух,
За рифмой рифма не бежит вдогонку,
Я с прилежанием усердных слуг
Дверь Слову отворю, уйдя в сторонку.

Пусть Слово властвует повсюду и всегда,
Живою силой наполняя души.
И, если старость, немощность, нужда –
Уйди в себя и тишину послушай...

И ты услышишь, как питает дождь
Собою корни трав, деревьев… Или
Земли услышишь гибельную дрожь
От наших погубительных усилий.

И ты поймешь: Земля ещё жива,
И реки мёдом полнятся и млеком,
И в мир идут Заветные Слова,
Чтоб каждый житель сбылся Человеком.

Подмастерье

Памяти М.А. Волошина


Манит звездное небо, яркий просверк зарниц,
Мир, в котором ты не был, поле белых страниц,
Вихрь космической бури, свет сверхновой звезды,
Превращение буден в праздник чистой мечты.

Проложить бы дорогу напрямик ли, с торца
К золотому чертогу Демиурга-творца,
Между жизнью и Жизнью стать незримым мостом,
Покидая отчизну вслед за Южным крестом.

В тайну высших мистерий заглянуть глубоко,
Чтобы стать подмастерьем хоть на миг у Него.
Манят звездные версты, неизведанный путь.
Сборник собран и сверстан. Заключительный.
Пусть.