19 марта 2024  08:10 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 43 декабрь 2015 г.

Дебют

 

 

Леонид Борозенцев

 

Поэт. Родился в 1971 году в Виннице. Окончил филологический факультет ВГПИ им. М.М. Коцюбинского. Идеолог поэтической группы «Лирики T». Автор книг стихов «Холодный рубеж» (2000), «Листополь» (2005), «Монгольфьеры» (2015). Публиковался в журналах «Листья», «Окно», «Балтика», «Ренессанс», «Радуга»; газетах «Литературная газета», «Литература и жизнь», «Новая Литературная Газета» и др. Стихи вошли в шорт-лист Международного литературного конкурса «Согласование времён». Лауреат Международного поэтического интернет-конкурса «Эмигрантская лира-2013/2014», литературной премии им. Владимира Сосюры, литературной премии им. Юрия Каплана.

 

Из цикла «БЕЗ ВЕСТИ ОПАВШИЕ»

 

ОТЧЕ

 

И когда сквозь время — по сколу бритвы,

и когда, как снег, — сапогами в кашу,

я пытаюсь вживаться в слова молитвы:

«…яко же и мы прощаем должником нашим».

 

ЖЕЛТЫЕ ЭТЮДЫ

 

Осень. Веет прохладой и смертью.

В воздухе гаснут тяжелые листья:
Не У-БЕРЕГ-ЛИСЬ — вот и кружат размеренно,
Припоминая знакомые лица.

Перебирая пустые вопросы,
Нежные окрики, тайные взгляды,
Бликом заката в холодную проседь
Медленно падают.

 

* * *

 

Лишь купола… забвения песок

Ещё доносит боль, ещё струится,

Ещё курсор, направленный в висок,

Призывным чувством медленно дымится,

 

Но петли капель просочились в сны,

И мы в каком-то мертвенном сияньи

Шеломом лунным зачерпнули яд войны

Из Стикса, и уже, как подаянье,

Приемлем двадцать третий всплеск весны.

 

ГРАММАТИКА ПЛОЩАДЕЙ

|Диптих|

1. Введение

 

Для кого наши правила точат ножи?

Для кого мы придумали все падежи?

Мой предательный друг, обвинительный брат,

Для кого мы пред ложным взросли во сто крат?

 

А когда сотворительный главный падеж

В именительных нас попускает мятеж,

Кто в родительном взгляде потушит упрёк?

Если б Авель был жив…

Если б Каин не смог…

 

2. Золотое сечение

 

Здесь, меж складками грузных столетий,

Между будущим и настоящим,

Где танцуют костры междометий,

Заслоняя всех нас — подлежащих,

 

Где глагольны крикливые формы

Обстоятельных вестников мира,

Где согласные служат лишь фоном

Для смягчения гласных кумиров.

 

Здесь, в беззвучно-страдательной связи:

Пресмыкание и управление,

Мы справляем предательский праздник:

Неимущих слогов ударение.

 

* * *

 

Время собирать камни —

это момент истины, когда в тебя целятся из огнестрела,

целятся и стреляют, а у тебя — ничего, кроме Слова,

и ответить больше нечем...

 

СЛЕПОЙ

 

Он помнит отшумевшую листву

И краски утра, и травы высокой спицы,
Которые вывязывают звук

Над прорезью отставленной бойницы.

Когда смолкает грохот канонад,
Затишьем заглушив сердцебиенье,
И тучные холмы небесных стад

У водопоя замирают на коленях,

Он слышит, как лучи сосёт оса,
Как трогает закат седые ветки,
И светом наполняются глаза,
И музыкой звучат порывы ветра.

 

КИЕВСКИЕ ПРОГУЛКИ

 

Дождь мягко шлифует расплёсканных улиц брусчатку,

Слетают обрывками строчки кленовых тетрадей.

Здесь всё — как впервые, и наших шагов опечатки

Присыпаны моросью слов анонимности ради.

 

По всем водостокам капризная вечность струится,

Намокшие крылья домов превращаются в крыши —

Мы пьём эту Осень на каждой свободной странице

И, кроме грамматики книжной, иного не слышим.

 

В опавших томах — отголоски тревожных прелюдий,

Притихшие липы в листве золочёной — как сёстры.

Царапаем взглядами небо — беспечные люди,

Не слыша, как сыплются следом погасшие звёзды.

 

* * *

 

Дождь выплакал огни проточных улиц —

И сквер уснул, отравленный слезами.

Лишь лужи, от касаний ветра хмурясь,

Всё смотрят вверх незрячими глазами.

 

* * *

 

Звон серебра в дожде? Нет, дорогая, нет —

Это в талой воде рыбы текут на свет,

Это идут киты — бьют по воде хвостом,

Это мечтаешь ты сны оживить потом.

 

Сны — 25-й слог в наших с тобой стихах,

Где уронил весло, не удержал в руках

Пьяный старик Харон, в Лету спуская бот, —

Дрогнули тени крон, вечер вспорхнул, и вот —

 

Мы посреди дождя, в нитей его игре,

В вечность переходя в шелке и серебре,

Слушаем плеск волны, время зажав в горсти,

Пробуем луч Луны в волосы заплести.

 

Чувствуя, быть беде, шепчем во тьме: «Держись…»

Мыслями по воде развоплощаем жизнь.

 

* * *

 

Цепи событий, как цепи врагов одержимых,

Целью считая не нас, но идущих за нами,

Снова железом щетинятся в шквальном режиме,

Нас прошивая навылет тревожными снами.

 

Как удержать их — в затылок мне дышащих ради,

В явь просочиться не дать им волной смертоносной,

Кто-то, наверное, знал, расставляя в тетради

Тонкие сети из клеток над дымкой морозной.

 

Пусть прорастают и жгут, но внутри остаются

Кровью чернильной, строкой бесталанной занозной!

Катится яблоком сердце по краешку блюдца.

— Господи! Дай удержать, если только не поздно!

 

ЧЁТКИ

 

Иконы окон золотит закат.

Вновь крестный ход домов в моленье замер —

Сдается Вечность в плен и напрокат,

И за крестами на стекле танцует пламя.

 

И, кажется, что в этой тишине

Мы можем наших мыслей шёпот слушать

И чувствовать, как кто-то в вышине

На солнца нить нанизывает души.

 

ОБЛАКА

 

А рыбы вновь уходят косяками

Сквозь утро, сквозь оконные глаза,

Колышутся у нас над головами,

Запутавшись в прибрежных голосах.

 

Им слышен шум волны, им видятся лучины

Тростинок осторожных, взмах гребцов,

Портвейна всплеск, которым давятся мужчины,

Припоминая подвиги отцов.

 

Им попадаются злословящие жёны,

Цедящие по платью на сезон,

Их дрязги, бедствия, но завистью сожжён

Закатный горизонт запретной зоны.

 

Слепцы. Они отчаянно текут

Сквозь небо. Сквозь пустые оболочки,

Плывут, читая души, как подстрочник,

К кисельным берегам на Страшный суд.

 

* * *

 

Это ж надо — и ты подметил:

Осень к нам не идёт — вползает

Саламандрой в тугие сети

Интернетных лихих мозаик.

 

Осень чатится листопадом:

Не словами — круженьем цвета

С заигравшим багрянцем садом —

Отставным приходским поэтом,

 

Бросив в пламя одежду-кожу,

Всё горланит, как Стенька Разин,

О княжнах, в наши души вхожих,

И о прочей хмельной заразе.

 

И качаются лодки-листья,

И уходят княжны в забвенье,

Присылая на ящик письма

С неуёмной тоской осенней.

 
МУЗЫКА
 
Откроет свои америки нам золотая судьба.
Веки прикрыв ладонями, как мотылька сачком,
Ляжем ничком, где берега искусанная губа.
Пусть нас поднимет музыка, которую подберём.
Ю. Броварная
 
Дочь капитана Блада уходит в блуд,
В Гумбольдта вырос Гамлет — пиши «Прощай!»,
Веря в себя, Иуда, как в Высший Суд,
Капелек петли видя, плывет за край.

Жить на Руси вольготно лишь главврачу —
Хуже главвреду: не чтут его травных глав.
Жалко его, я и сам перетечь хочу
В книжки на полках, как муха, в янтарный сплав.

Если сосед не выдаст — медбрат не съест:
Каждая дверь больницы — моя сестра,
Я им целую ручки, как лобный крест,
Чтобы вдохнуть прогулочный ромб двора.
 
Эх, развязать бы крылья больничных стен,
Выйти осколком Кая из сердца крыш,
Чтобы не спать на вырост, не жить взамен
И не сбегать при свете в себя, как мышь.
 
Если однажды все же от всех тайком
Перегрызу решетку, как лапу волк, —
Я не покину этот печальный дом,
Как покидает рощу засадный полк.
 
Нет, не смогу я в ближних ворот ушке
Нотой из гаммы выпасть, сорваться в лёт —
Мимо могил больничных пойду к реке —
Лягу ничком — пусть музыка подберет.
 
РЫБЬЯ ЛЮБОВЬ
 
Без неё задыхаюсь: чужая вода — стекло,
Пресным рыбам нет места в солёной, чужой любви.
Мне на лишние роли нещадно всю жизнь везло,
Но прошедшим сквозь сеть — из обрывков гнезда не свить!
 
От обид зарывался в отчаянных писем снег:
Так мечталось тепла, так хотелось вестей благих…
Я срываюсь с крючков, а глаза застилает смех.
«Да кому ты такой?..» — лишь идут по воде круги.
 
 
* * *
Устают, выдыхаются к вечеру
оттенки цветов, остаются лишь
два или три…
Х.Л.Борхес
 
К вечеру вновь выдыхаются красок оттенки,
Тешась усталостью, в двух или трёх замирая.
Медленно катится ночь, как монета в пристенке,
С крыши сорвавшись, Луна: с её острого края.
 
В мутном колодце двора отражаются звёзды.
В пепельных окнах и луже — зеркальном обрывке
Неба льняного. И, кажется, миг этот создан
Вечностью и молоком в незавязанной крынке.
 
ЛЕПЕСТКИ
 
Никогда не читал ни Клару, ни даже Маркса,
Не воровал кораллы, клавир, маслины,
Не возводил напраслину вслед Хармсу
И не плевал незаметно врагам в спину —
 
Бабушки падали, Карл разводил нищих,
Рос Капитал, Энгельс писал ксивы —
Много ли нужно тем для мозгов пищи?
Чтобы спастись, нужно ли быть красивым?
 
Время течёт гулко и ткёт струны
Наших с тобой жизней, гитар, нервов,
Если тебе будет со мной трудно —
Только скажи — я оборвусь первым.

 

Rado Laukar OÜ Solutions