ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 44 март 2016 г.
Литературно-исторический журнал
Дебют
Андрей Стебелев
1965 года рождения. Автор нескольких книг стихов, соорганизатор на Украине фестивалей поэзии «Подкова Пегаса» и «Малахитовый носорог», культуртрегер литературной группы «Лирики Трансцендента», куратор общественной инициативы «Винницкий Дом поэта».
СОЛНЦЕБОЯЗНЬ
Забраться под плоский камень
Раком-отшельником
И там проморгать веками
Второе пришествие.
Пристать к прибою, припаю,
Не знать небожителей
И влагу Аджимушкая
Цедить живительную.
Под одеялом песка
На песчаной койке
Заиндеветь на века
В своем беспокойстве.
Но:
Сдвинули камень –
Рассыпался панцирь
И с ним – многостишия,
Как оригами –
Вспыхнули протуберанцами,
В прах обратившись.
БАНЯ
ты осыпающийся бруствер
за шиворот гуманитарке
дежурный запах дохлых устриц
полынь по пояс в дендропарке
ты заспиртованный начальник
над ломким профилем окопа
завшивленный серегин спальник
ты озабоченность европы
вот не курил да тут закуришь
сюда не едет неотложка
эвакуирован твой кореш
на небо в трассерах как в мошках
гнездо противника забанив
путем не жрамши и не спавши
как на побывку через баню
домой вернешься там оставшись
* * *
По пути из Хитроу в Гатвик –
Ни бумажки вдоль долгой трассы,
Ни тебе покинутый трактор,
Ни пакетиков из пластмассы.
А у нас как в соседней России –
Туалет, покосившийся в поле,
Девки серые, хлопцы синие
Да поваленные заборы.
А у них мозгами пошаривают,
В ресторанах тарелки прожаривают,
А у нас по карманам пошаривают,
Да менты девчонок пожаривают.
Чернодырье над Украиною,
Горек дым над родными руинами.
Самолеты летят на кремацию
И в Хитроу не возвращаются.
* * *
Думал ли ты, возводя чертог,
Видавший под клавесин не одних Собанских,
Как матросня, у которой свой красный бог,
Поведет в овраг, туда, за ставочек панский.
И там начнет говорить за жизнь:
Мол, какие моды сейчас в Париже,
А ты им как на духу, побожись,
Ответишь плевком в их хари рыжие.
И за это они тебя в расход –
Гегельянца, поляка, повесу, поэта,
Молодого отца двух кудрявых сирот...
Но ты точно знаешь,
Что не за это!
* * *
И что ж мы итожим? Марксизм-ленинизм,
Аляповатый винтаж, незаурядную жизнь?
Это похоже на мануальный стриптиз,
Маниакальный массаж, латы Диты фон Тиз,
И как-то негоже выводить на карниз
Выводок взъерошенных робких стишат,
Они полетят или не полетят?
Они – пухом – вверх? Они – камнем – вниз?
Это, о, боже, дым сизый из изб,
Финифтью ягдташ расшитый. Эскиз
Каталожный сквозь тысячу призм,
И хроники снов подложные.
Стою и дрожу,
Молюсь, как моллюск.
Не в службу, а в дружбу
Скажи: вознесусь?
АИСТ (диптих)
1.
не нашел его аист
не выклевал из кирпичей
бугорок неказист
а над ним воронье грачей
в Крым поди навострил свои лыжи
прошлой весной
пес соседку оближет
закат догорит неземной
хорошо ли тебе в земле
посреди степи
не нашел тебя аист в золе
но найдет потерпи
2.
аист свастикой над селом
распластался прицельно целясь
по делам, а кому поделом
невеселые новоселья
похоронки не прилетят
пискнут зуммером СМСки
волонтеркой расшитый стяг
в портмоне ДНК-обрезки
на войне нехитрый расклад
ей войне что весна что осень
но я знаю убитых солдат
с поля боя аист уносит
* * *
Вниз не гляди –
Закружится голова,
Ноги станут ватными.
Голос охрипнет от страха.
Здесь, на краю земли, –
Медовая пахлава.
Голь перекатная
И торжество Аллаха.
Был монастырь –
И нет его много лет –
В толстых коврах мечеть,
Тапочки на пороге…
И не тропарь, не псалтырь,
И даже не горний свет –
А за арабской вязью
С копьем – Георгий.
Рог Золотой,
Где в Азию – ниткой мост,
Боги не осерчавшие,
Говоров в городе праздник.
Там, за мирской суетой, –
Каждый второй – прохвост,
Каждый второй – святой
Под полумесяцем красным.
ЗА морем же – зима,
Падает мягкий свет,
Мягко ступает зверь,
И молчат слова.
………..…………………..
Турок не наследил…
(Ворог – он вихрь и вепрь!)
Только вверх не гляди –
Закружится голова!
20 июня 2013, Istanbul
ЗИМНИЙ ДЕНЬ
Летней бабочки кокон
Между стеклами в раме
И заплеванных окон
С худосочной геранью
Тень – везет на салазках
Погасающих стекол;
И пупырышки краски
На засохших подтеках,
Ломких крыш серобоких,
Дым цветной кочегарки,
Люд, спешащий с работы,
Туч гондолы и барки
Все везет и завозит
В темень взгляд амнезийный…
Сладко спит жук-навозник
В этих сумерках зимних.
15 декабря 2015
ПЛЯСКИ МАИШЕВА (триптих)
1.
кизомба барабан бандит
дитя Тяжилов ловкачи
чиновник Никодим имплант
Антанта танка казуист
источник Николай лайм-лайт
айтишник ни кола коллапс
апсида Данциг игроки
кильватер террорист исток
ток-шоу шоумен енот
отрыжка КАСКО кочерга
Гамбринус мускатель тельпуг
угодья дьявол Волновах
Вахтанг Тангейзер зеркала
лазанья Ньяса самосуд
судак аккордеон онлайн
Айни нирвана ананас
2.
Алексею Кручёных
Не снится такое в аду:
По бумаге учёной
Потанцевал какаду;
Будто граф Калиостро
Заехал в глухое село
И ногою артрозной
Восьмерки чертил под столом;
Мыслей хищные искры
Свивались в языческий сноп.
И гнались василиски.
Вгоняя то в пот, то в озноб;
Жабьих лапок толченых
Под нос наложу-накладу…
Алексею Крученых
Не спится сегодня в аду.
3.
Пластырь перцовый после удара в чан
Да еще по почкам инструментом шанцевым...
Космонавт-герой Сансар ГуррагчА
Приснился товарищу Моломжамцу.
Что он делает, этот микроцефал,
В снах монгольского партийного бога?
Сухе-Батор и Юмжагийн Цеденбал
С портретов вызверились кособоко.
Ох, и дурят нашего брата: эвенк ли бурят?
Но нас, монголов, не проведешь на мякине!
Моломжамц с утра позаливал шары
И взирает на мир глазами замедленного эстонца:
В Улан-Баторе буря,
В Иркутске жара,
В Дели нет жары,
А в поднебесном Пекине –
Солнце!
* * *
Вниз не гляди –
Закружится голова,
Ноги станут ватными.
Голос охрипнет от страха.
Здесь, на краю земли, –
Медовая пахлава.
Голь перекатная
И торжество Аллаха.
Был монастырь –
И нет его много лет –
В толстых коврах мечеть,
Тапочки на пороге…
И не тропарь, не псалтырь,
И даже не горний свет –
А за арабской вязью
С копьем – Георгий.
Рог Золотой,
Где в Азию – ниткой мост,
Боги не осерчавшие,
Говоров в городе праздник.
Там, за мирской суетой, –
Каждый второй – прохвост,
Каждый второй – святой
Под полумесяцем красным.
ЗА морем же – зима,
Падает мягкий свет,
Мягко ступает зверь,
И молчат слова.
………..…………………..
Турок не наследил…
(Ворог – он вихрь и вепрь!)
Только вверх не гляди –
Закружится голова!
20 июня 2013, Istanbul
СЛУЧАЙНЫЕ ЛЮДИ
Случайные люди – они завсегда –
Свидетели чужих потаенных страхов.
Баня, больница, тюрьма, поезда –
Случайные люди – у одра и плахи.
Сопят в затылок, храпят и смердят
На стульчиках в ЖЭКах, кушетках в палатах,
Буровят взглядами с ушей и до пят –
Когда ты беспомощен, расхристан, распатлан.
Легко уходить, лица их разглядев,
Испив их сочувствий словесную сумять.
И что бы мы делали без случайных людей
Со своими страхами – страшно подумать?!
Р. КЕННЕДИ
Вспышка жгучая справа.
Взмахи рук, как сачков.
Золотая оправа
Отлетевших очков.
Солнце меркнет, – а утро...
Что за люди вокруг?
Референтов как будто
Неземной полукруг.
Жменя липких листовок.
В животе горячо.
Полицейских подковок
Стукотня за плечом.
... Кислородной подушкой...
... И уже бездыхан...
Дама с черною мушкой...
Сирхан Сирхан.
СТРАХ СМЕРТИ-1
Fear death? - to fell the fog in my throat,
The mist in my face...
Robert Browning
Нет-нет, совсем не то, все по-другому.
Ни мороси – тем более тумана
В луженой глотке и в помине нет.
Важнее слух, верней его потеря,
К тому же полная, внезапная к тому же.
Щелчок в мозгу – и ничего не слышишь –
Лишь монотонный шепелявый шум,
Как будто ловишь радиоволну
На частоте, где станций нет в помине.
И кажется, на съемочной площадке
Находишься, где делают кино.
Все незнакомо, все чужое сразу.
Глядишь на мир в окошко батискафа
И ничего вокруг не узнаешь.
Но дальше хуже... Зрение садится –
И ты уже в монтажной полутемной,
И кадр за кадром медленно ползет;
Всего две краски: белое на черном,
А глупый ум терзается вопросом:
Со мной ли это или без меня?
И что за чудо! Глухота проходит, –
Позвякивают дробно колокольца,
Как будто стадо с пастбища идет.
Иль стрекот пленки, или гул мотора
Становится отчетливее, звонче –
……………………………………….
И понимаешь – нету страха смерти.
Есть только смех...
СТРАХ СМЕРТИ-2
It is not death that a man
Should fear, but he should fear
never beginning to live
Marcus Aurelius
И вы, наверно, помните как в детстве –
Тушили свет, и мама одеяло
Рукой неспешной мягко поправляла
И ласково касалась головы,
И уходила. Ведь у них, у взрослых,
И ночью – все проблемы да заботы,
А у ребенка – разве что обида
На то, что во дворе не доиграл.
Ночь в этом возрасте на многое способна.
Обрывки фраз, услышанные за день,
Мешаются с услышанными за год,
Мешают сну, роятся, теребят.
И темень, и звезда за занавеской,
Полоска света желтая под дверью
Способствуют ужаснейшим догадкам,
Приводят к потрясающим словам:
Вот я лежу тут маленький... А мама –
Уже большая и, наверно, скоро
Она умрет. Я не хочу, чтоб мама,
Когда я стану взрослым, умерла.
Как страшно. И как хочется заплакать.
Звезда смеется, темень обступила,
Полоска света лезвием кинжала
Поблескивает грозно на полу.
И я когда-нибудь умру, наверно.
От этой мысли делается худо,
Урчит живот, и бьется сердце в пятках,
И возится в тазу своем хомяк.
Вот я умру, меня зароют в землю,
И я не буду видеть, слышать, думать,
И миллионы лет меня не будет,
Меня не будет больше никогда!
И вот он, страх – Всамделишный, животный,
Бесстрастный, страстный, властный, неподвластный, –
Какой тут сон? – Когда меня не будет!
И никогда не будет. Никогда!
............................................................
Проходят годы. Человек взрослеет.
И то и се, проблемы и заботы,
Не до раздумий и воспоминаний, –
И забывается как-будто детский бред.
Как-будто бы... Вот в этом все и дело!
Уж мамы нет. Хомяк сбежал из дома.
Наверно, тоже умер, бедолага,
И успокоилась его душа.
Смерть не страшна, когда бы знать, что снова
Родиться суждено и быть ребенком,
Рассматривать звезду за занавеской
И слушать сказки мамы перед сном.
Ах, если б так!...
COMMEDIA DELL`ARTE
И пока последний листик с осины
Не упал, черкнув о сиреневый купол,
Люди не воспримут театр Расина
Как воспринимают комедию кукол.
Их забавят песенки в тупом хороводе,
Но один мальчонка отваги набрался.
«Я теперь не мучаюсь. Теперь я свободен», –
Он сказал и листиком с осины сорвался.
И пока летит со своей колокольни
Белогубый мальчик по имени Дзанни –
Ожиданий радостных мир преисполнен,
Но делами пакостными, в сущности, занят.
ЗАМОРСКИЙ СОНЕТ
А я-то думал, что земли там нет,
И врут географические карты,
И все открытки только ловкий бред,
И не было ни Лидии, ни Спарты.
И что явленье русское сонет,
И мы открыли шахматы и нарды,
И яблока нет слаще, чем ранет –
Мы знали все ещё со школьной парты.
О как же заблуждались мы досель,
И разложив тюремную постель,
По стук шагов в казармах засыпали.
А где-то плодоносили сады,
Оправдывали смертников суды,
И дули эпохальные мистрали.
* * *
Слушайте, так не бывает,
Чтобы с утра омлет, а вечером –
Он сидит и кьянти свое попивает
Со словацким премьером Мечьяром.
Вот они проделки горние –
Вино и хрусталь, Смит-и-Вессон,
Шесть дней в неделю, но по вторникам –
Тачки навозной сталь, зуд комара невесом,
И койка солдатская, подпертая пушкинским томиком.
Он сидит на горе
Сизобоких и оранжевощёких тыкв,
Он глядит на звезду самолета в небе черном –
И не думает об икре, и давно привык
Не думать о конфетках в обвертках злачёных.
Жизнь понеслась без него:
Для других – коньяк,
Для других – конфетти, файв-о-клоки, рауты.
Он не помнит из прежнего ни-че-го…
Только сельский дьяк, только ива плакучая в вечном трауре.
Утром найдет себя на сетке панцирной.
Нет матраца, тепла нет в его теплушке.
ПрОпил всё. И прОпил бы томик глянцевый,
Но не пропивается Пушкин.