ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 41 июнь 2015 г.

Паноптикум

Ваагн Карапетян

Ваагн Карапетян - член союза армянских писателей, член союза журналистов Западного региона Украины, автор восьми книг. Имя Ваагна Карапетяна упоминалось в международной, советской и постсоветской периодике более чем в ста газетах и журналах, включая: «Известия», «Советская Культура», «Труд» (Россия); «Литературная Армения», «Голос Армении», «Республика Армения» (Армения); «Украинская правда», «Комсомольская правда в Украине» (Украина); «Наши дни», “Nor Gyank” (США); “Russian Week”, «Газета плюс» (Канада); “Integration”, “LitGetera” (Германия); “Info centre”, “London info”, “London courier” (Великобритания); «Новости Бенилюкса» (Нидерланды); «Мы здесь» (Израиль). Ваагн Карапетян основатель более десяти общественных и профсоюзных организаций. Первый председатель Федерации независимых профсоюзов Армении, Первый председатель Союза русскоязычных писателей «Русский Альбион» (Великобритания), первый председатель Армянской общины Ровенской области (Украина), первый председатель Литературно-творческого объединения «Кленовый лист» (Канада) и др.

Мастер и Маргарита

Какое же сегодня число? - встрепенулся Афанасий … Приподнялся на кровати. Сквозь оконные занавеси в комнату просачивались лучи солнца и били в глаза.
- Да уж поди часа два будет - пробормотал он и взглянул на ручные часы. Секундная стрелка не двигалась.
- Это сколько же я их не заводил!? - Афанасий содрогнулся от этой мысли.
Посмотрел на батарею водочных бутылок на столе: «Неужели это все мы с Иваном? Нет, кто-то еще, наверное... Или это в прошлый раз? Да нет, не могли мы вдвоем…» - засомневался он, пересчитал бутылки.
– Господи, 11 бутылок, мы бы точно не осилили. Вроде Сидор с кем-то заходил. Кошмар!
Голова гудела.
Афанасий прошел на кухню. Взялся за чайник, высосал всю воду без остатка.
Тут стены разъехались, и накренился пол. Он, широко расставляя ноги, добрался до постели и плюхнулся.
Утром следующего дня раздался звонок. Вернее звонок уже с час как трещал. Он слышал, как надрывается телефон, но все сообразить не мог, откуда эта трескотня. То ли шум в голове, то ли соловьи за окном, то ли соседи-мещане вешают очередную картину. Наконец Афанасий открыл глаза и заметил телефон. Поднялся с постели, но голова вновь поехала, он ухватился за спинку кровати и сполз на пол. Пришлось добираться на четвереньках, благо телефонный аппарат находился не на тумбочке, а на полу у рабочего стола, что было весьма кстати. Взялся за трубку.
- Афанасий Михайлович, это Маша из издательства «Красный рабочий», - затараторил девичий голос. Я до вас уже с неделю дозвониться не могу. Спиридон Терентьевич вас в октябрьском номере «Соплеменника» решил поместить, а рукописи нету.
Мы сейчас к вам курьера пошлем. Вы, пожалуйста, передайте ее, а то мне голову снесут.
- Ладно, ладно, Маша, жду. - Огрызнулся он, бросил трубку и свернулся калачиком у телефона.
Теперь забарабанили в дверь:
- Да кто там ломится? – уже раздражаясь крикнул Афанасий
- Это я, Васька-курьер из Красного…
- Когда же ты успел, Господи, - заворчал он усмехнувшись, и стал тянуться к рабочему столу. Ухватился за скатерть, на него посыпались исписанные страницы.
- Хорошо, хоть главы отдельно прошить успел, промелькнуло в голове. Он собрал рассыпавшиеся листы в одну кучу. Небрежно сунул их в авоську и, раскачиваясь из стороны в сторону, зашагал к двери.
Не успел исчезнуть Васька-курьер, а Афанасий сомкнуть глаз, как вновь позвонили.
- Да, что теперь. - Рявкнул он в трубку, уверенный в том, что на другом конце провода все та же кокетка Маша, из Красного.
- Афанасий Михайлович вы извините меня, но я ничего не пойму. Странно у вас главы пронумерованы. Вся нумерация повторяется. Нет, содержание разное. А вот смотрите «Глава№ 1» указана два раза, «Глава № 2» тоже, ой, да все они так. Ну, я с этим разберусь, а роман-то как называется? На одной страничке написано «Мастер», а на другой, вот «Маргарита», «Мастер и Маргарита» что ли?
- Угу – вновь отрубаясь, пробормотал Афанасий.
___

Спустя несколько дней Афанасий Дулгаков остановился у газетного киоска, осмотрел витрину и увидел новый октябрьский номер журнала «Соплеменник». Попросил у киоскера полистать, открыл оглавление, напротив своей фамилии прочел – Мастер и Маргарита.
- Вот те на,- встревожился он: - Что за чертовщина. Ну и Маша, ну и начудила. Это ведь два отдельных…
Стал перелистывать журнал, действительно два романа, как венок, вплелись друг в друга. - Это когда со стола сгребал оба романа и послал, - ужаснулся Афанасий. С трудом дотащился до ближайшей скамейки и обхватил голову руками.
- Что теперь-то будет, - покачивая головой, пробормотал он и сник.
Заметил приближающихся, к скамейке, студенток с этим самым злополучным номером. Девушки присели рядом.
- Ой, девочки, шедевр, читала запоем… Оторваться не могла. Представить не можете, - защебетала белокурая с длинной косой.
-Дай почитать, - вырвала журнал вторая и раскрыла оглавление.
- Мастер и Маргарита, вот на пятнадцатой.
- А я слышала о нем, - вмешалась третья студентка, - Волков на днях рассказывал. Он потрясен. Говорит - гениальный роман.
До Афанасия, наконец, дошло о чем идет речь. Он с изумлением посмотрел на девушек, выпрямился, глубоко вздохнул. Расстегнул пару верхних пуговиц на сорочке, опустил пониже узел галстука.
Затем буркнул, что-то невнятное, и, легко поднявшись, отправился по своим делам.

Черный квадрат

Художнику Игорю ФИЛЫКУ

До открытия выставки оставались считанные минуты. Константин Милавич, чтобы унять нервную дрожь, лихорадочно курил. На этот раз он решил выставить всего одну картину, хотя мог вытребовать места и на пять полотен.
Его имя было достаточно известно, раскручено, как сегодня принято говорить, картины хорошо продавались. Так что без особого труда его творения могли бы занять и целую стену, и от покупателей не было бы отбоя.
В этом он не сомневался, но решил все же выставить только одну. Какое-то третье чувство ему подсказывало поступить именно так. Еще с вечера все тянуло помчаться на Гороховую и еще пару картин добавить, а утром проснулся в твердом убеждении, что поступил правильно.
Вот еще несколько минут и появится руководство Союза: бездарные художники, но отменные функционеры.
Сам Иван Федорович достанет из кармана почерневшие ножницы привычным движением разрежет ленточку и народ хлынет в зал.
Ценителей современной живописи пришло на удивление много. Объединившись в небольшие группы, одни оживленно беседовали, другие вели себя более бурно, видимо доказывали что-то, так как пытались один другого перекричать. То там, то здесь раздавалось хихиканье, либо откровенный хохот.
И море цветов. С цветами приходили, как правило, мамаши будущих Репиных и Айвазовских, впервые принимавших участие в выставке.
Константин Милавич не имел привычку до открытия бродить по залам, как это делали некоторые сотоварищи: те считали своим правом бегло осматривать выставленные работы, прежде чем это сделают другие. Так сказать изучать содержимое еще до начала, чтобы лишний раз убедится в том, что именно их полотна станут откровением для публики.
Картина Константина Милавича, по его личной просьбе, была выставлена в последнем зале, на противоположной стене, так что бы ее можно было увидеть, сквозь широкие дверные проемы, едва войдя на выставку.
И он, зная что его просьба, если хотите условие, выполнено, внутренне ликовал. Он был уверен, что народ, немного поблуждав по залам, непременно соберется у его картины. И там останется надолго.
И вот долгожданное открытие. Появляется, попыхивая как паровоз, окруженный своей свитой Иван Федорович. Достает из кармана ножницы, и… народ, подталкивая друг друга, устремляется в зал.
Константин Милавич не стал спешить, подождал немного, притушил сигарету и последним переступил порог выставки.
Не поднимая головы он прошел до середины первого зала, затем взглянул туда, где висела его картина.
То, что в сторону картины буквально неслись посетители выставки, его не удивило. Но едва взглянув на нее, его затрясло от гнева и обиды. Полотно было перевернуто лицом к стене, и в зал смотрела обратная сторона – черный квадрат. Константин Милавич поспешил к картине с тем, чтобы побыстрее исправить оплошность нерадивых работников зала, но окружившие картину люди затрудняли его движение. И чем ближе он подбирался к картине, тем сложнее было это делать. Никакие просьбы не помогали. И все же, усиленно работая локтями, он почти добрался до картины.
А когда наконец-то дотянулся до рамки, услышал реплики. «Прекрасно!», «Восхитительно!», «Потрясающе!!!». Кто-то в толпе узнал художника и завизжал от радости, - Вот он Константин Милавич!
Толпа обернулась к Милавичу, раздались крики, «Браво». Молодежь схватила его и вознесла над собой.
О! Сладостное очарованье этой минуты!
Константин Милавич, раскачиваясь на руках очарованной молодежи, посмотрел на черный квадрат и подумал:
– А ведь действительно потрясающе.