19 марта 2024  11:49 Добро пожаловать к нам на сайт!
Поэзия

Вера Инбер

Вера Михайловна Инбер
родилась 28 июня (10 июля) 1890 год в Одессе. Её отец, Моисей Липович (Филиппович) Шпенцер (1860—1927), был владельцем крупной типографии (с литографией и бланкоиздательством) и председателем товарищества научного издательства «Матезис» (1904—1925), купцом второй гильдии. Мать её, Фанни Соломоновна Шпенцер (в девичестве Гринберг), была учительницей русского языка и заведующей казённым еврейским девичьим училищем. В их семье с 9 до 15 лет жил и воспитывался Лев Троцкий (двоюродный брат отца) в пору своей учёбы в реальном училище в Одессе в1889—1895 годах. Вера Инбер краткое время посещала историко-филологический факультет на одесских Высших женских курсах. Первая публикация появилась в одесских газетах в 1910 году («Севильские дамы»). Вместе с первым мужем, Натаном Инбером, жила в Париже и Швейцарии в течение четырёх лет — в 1910—1914. В Париже она издала за свой счёт первый сборник стихов. Сотрудничала с рядом столичных и провинциальных русских изданий. В 1914 году вернулась в Одессу, а в начале 20-х переехала в Москву. В начале двадцатых годов, как и многие другие поэты, принадлежала к литературной группе, в её случае, к «Литературному центру конструктивистов». В 1920-е годы работала журналистом, писала прозу и очерки, ездила по стране и за рубеж (в 1924—1926 годах в качестве корреспондента жила в Париже, Брюсселе и Берлине). Второй раз с 1920 года была замужем за знаменитым электрохимиком, профессором А. Н. Фрумкиным. В 1927 году приняла участие в коллективном романе«Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк». Одна из авторов книги «Канал имени Сталина» (1934).

Проведя три года в блокадном Ленинграде во время Великой Отечественной войны, Инбер отобразила жизнь и борьбу жителей в стихах и прозе. Во время блокады в 1943 году стала членом ВКП(б). Третий её муж, профессор Илья Давидович Страшун, был ректором 1-го медицинского института в осаждённом городе. Переводила поэтические произведения Т. Г. Шевченко и М. Ф. Рыльского с украинского, а также таких зарубежных поэтов, как П. Элюар, Ш. Петефи, Я. Райнис и других. В. М. Инбер умерла 11 ноября 1972 года. Похоронена на Введенском кладбище в Москве. Именем Веры Инбер назван бывший Стурдзовский переулок в Одессе.

* * *

У первой мухи головокруженье

От длительного сна:
Она лежала зиму без движенья, —
Теперь весна.

Я говорю: — Сударыня, о небо,

Как вы бледны!
Не дать ли вам варенья, или хлеба,
Или воды?

— Благодарю, мне ничего не надо, —

Она в ответ.—
Я не больна, я просто очень рада,
Что вижу свет.

Как тяжко жить зимой на свете сиром,

Как тяжко видеть сны,
Что мухи белые владеют миром,
А мы побеждены.

Но вы смеетесь надо мной? Не надо. —

А я в ответ!
— Я не смеюсь, я просто очень рада,
Что вижу свет.

1919


* * *

Забыла все: глаза, походку, голос,
Улыбку перед сном;
Но все еще полна любовью, точно колос

Зерном.

Но все еще клонюсь. Идущий мимо,
Пройди, уйди, не возвращайся вновь:
Еще сильна во мне, еще неодолима

Любовь.

1919, Одесса


* * *

Лучи полудня тяжко пламенеют.
Вступаю в море, и в морской волне
Мои колена смугло розовеют,
Как яблоки в траве.

Дышу и растворяюсь в водном лоне,
Лежу на дне, как солнечный клубок,
И раковины алые ладоней
Врастают в неподатливый песок.

Дрожа и тая, проплывают челны.
Как сладостно морское бытие!
Как твердые и медленные волны
Качают тело легкое мое!

Так протекает дивный час купанья,
И ставшему холодным, как луна,
Плечу приятны теплые касанья
Нагретого полуднем полотна.

1919


* * *

Прохладнее бы кровь и плавников бы пара,
И путь мой был бы прям.
Я поплыла б вокруг всего земного шара
По рекам и морям.

Безбровый глаз глубоководной рыбы,
И хвост, и чешуя...
Никто на свете, даже ты бы,
Не угадал, что это я.

В проеденном водой и солью камне
Пережидала б я подводный мрак,
И сквозь волну казалась бы луна мне
Похожей на маяк.

Была бы я и там такой же слабой,
Как здесь от суеты.
Но были бы ко мне добрее крабы,
Нежели ты.

И пусть бы бог хранил, моря волнуя,
Тебя в твоих путях,
И дал бы мне окончить жизнь земную
В твоих сетях.

1920


* * *

Душе, уставшей от страсти,
От солнечных бурь и нег,
Дорого легкое счастье,
Счастье — тишайший снег.

Счастье, которое еле
Бросает звездный свет;
Легкое счастье, тяжеле
Которого нет.

1920


* * *

Скупа в последней четверти луна.
Встает неласково, зарей гонима,
Но ни с какой луною не сравнима
Осенней звездной ночи глубина.

Не веет ветер. Не шумит листва.
Молчание стоит, подобно зною.
От Млечного Пути кружится голова,
Как бы от бездны под ногою.

Не слышима никем, проносится звезда,
Пересекая путь земного взгляда.
И страшен звук из темной глуби сада,
Вещающий падение плода.

1920

Всему под звездами готов
 Его черед.
И время таянья снегов
 Придет.
И тучи мая на гранит
 Прольет печаль.
И лунный луч осеребрит
 Миндаль.
И запах обретет вода
 И плеск иной,
И я уеду, как всегда,
 Весной.
И мы расстанемся, мой свет,
 Моя любовь,
И встретимся с тобой иль нет
 Вновь?

1919


ВАСЬКА СВИСТ В ПЕРЕПЛЕТЕ

 В. Ч.

1. Что происходило в пивной

Как ни странно, но вобла была
(И даже довольно долго)
Живой рыбой, которая плыла
Вниз по матушке по Волге.

А горох рос вдоль степных сел
И завитком каждым
Пил дождь, когда он шел,
А не то - умирал от жажды.

Непохожая жизнь у них,
И разно бы надо есть их.
А к пиву во всех пивных
Их подают вместе.

И вобла слушает - поют
О Волге, ее отчизне,
А горох смотрит - люди пьют,
Как сам он пил при жизни.

Воблу ест и горох жует
Васька Свист, молодец и хват.
Черные краги, в петлице Добролет,
Во рту папироса Дукат.

Вдруг гороховый стал ком
В горле у Васьки Свиста:
В картузике с козырьком,
Картиночка, красота -

Вошла, как будто бы отдохнуть
(С нею никто не вошел),
И спокойно так говорит: "Кто-нибудь,
Вытрите мне этот стол".

"Кто-нибудь" в грязном фартуке стол обтер,
Села она у стены.
Васька Свист глядит на нее в упор,
А она хоть бы хны.

На эстраду гитарный спец влез,
Дзинь-дзинькает так и так.
Разносят раков-деликатес:
Сорок копеек рак.

Васька Свист за соседний стол глядит
И, опутан гитарной игрой,
Двух раков берет в кредит,-
Один, между прочим, с икрой.

Васька Свист на вид хотя и прост,
Но он понимает людей.
Он берет рака за алый хвост
И, как розу, подносит ей.

Рвись, гитара, на тонкой ноте.
Васька Свист, любовь тая:
- Отчего ж, говорит, вы не пьете,
Гражданочка вы моя.

И вот за столиком уже двое.
Ах, ручка - живой магнит.
Ах картузик, зачем он так ловко скроен,
Зачем он так крепко сшит.

И вобла, рыбьи глаза сузив,
Слушает час подряд,
Что говорит шерстяной картузик
И что папироса Дукат.

Картузик шепчет: - Решайся сразу.
Ты, видать, таков.
Вырезать стекло алмазом -
Пара пустяков.

Зашибешь, говорит, классно,
Кошельки готовь.
Ты, говорит, возьмешь, говорит, себе, говорит, кассу.
И, говорит, мою, говорит, любовь.

Звенит, рассыпается струнный лад,
Гороховый говорок.
Выходит за дверь папироса Дукат,
И рядом с ней козырек.

2. Что сказал милиционер своему начальнику

Нога шибко болит. За стул
Спасибо, товарищ начальник.
Стою это я на своем посту,
А пост у меня дальний.

Стою в порядке. Свисток в руке.
Происшествий нет. Луна тут.
(В эту пору в березняке
До чего соловьи поют!)

Вдруг вижу: идет с угла
(А я отродясь не пил)
Женщина, в чем мать родила.
На голове кэпи.

Годов, примерно, двадцати.
Ну, думаю, однако...
А она: "Яшенька, не свисти",-
А я, как на грех, Яков.

Голос нежный. Глазища - вот.
Руку, товарищ начальник, жмет,
Девушка - первый сорт.
Эх, думаю, чорт.

Делаю два шага.
Вдруг, слышу, стекло - звяк...
Бросил девку, схватил наган,
Эх, думаю, дурак.

Кинулся за дрова.
Здесь, думаю, где-нибудь.
Он - выстрел. Я два.
Он мне в ногу. Я ему в грудь.

Дело его слабо.
Я же, хоть я и цел,
Виновен в том, что бабу
Я не предусмотрел.

3. Что сказал в больнице дежурный врач

Пульс сто двадцать.
Сердечная сумка задета.
Начнет задыхаться -
Впрыскивайте вот это.

Хоронить еще рано,
Лечить уже поздно.
Огнестрельная рана.
Положенье серьезно.

4. Что сказал перед смертью Васька Свист

Поглядела карым глазом.
"Ты, видать, таков:
Вырезать стекло алмазом -
Пара пустяков".

Что касается бокса -
Я, конечно, на ять
Почему я разлегся,
Когда надо бежать?!

Потихоньку вылазьте,
Не споткнитесь, как я.
Дайте ручку на счастье,
Золотая моя.

Как ее имя?
Кто это?.. Стой!..
Восемь гривен
Я должен в пивной.

Крышка. Убили.
Главное - жжет
В плохой ты, Василий,
Попал переплет...

5. Что было написано в газете

Ограбленье склада (петит),
Обдуманное заране.
Товар найден.
Грабитель убит.
Милиционер ранен.


ПОБЕДИТЕЛЬНИЦА

Снег, бездорожье, горячая пыль, суховей.
Минное поле, атака, свинцовая вьюга —
Все испытала, в походной шинели своей,
Ты, боевая подруга.

Ты уезжала с заводом своим на Урал.
Бросила дом свой, ни разу о нем не заплакав.
Женским рукам удивлялся горячий металл,
Но покорялся, однако.

Мы — победители. Пушечный грохот утих.
Минуло время тяжелой военной заботы.
Вспомнила ты, что, помимо профессий мужских,
Женщина прежде всего ты.

Мартовский солнечный день. Голубая капель
Точит под крышей себе ледяную лазейку.
В комнате тихо, светло. У стены — колыбель
Под белоснежной кисейкой.

Мягкую обнял подушечку сонный малыш.
Нежное солнце сквозит в золотых волосенках.
Руку поднявши, ты шепчешь: «Пожалуйста... тшшш,
Не разбудите ребенка».

1946


* * *

Лучи полудня тяжко пламенеют.
Вступаю в море, и в морской волне
Мои колена смугло розовеют,
Как яблоки в траве.

Дышу и растворяюсь в водном лоне,
Лежу на дне, как солнечный клубок,
И раковины алые ладоней
Врастают в неподатливый песок.

Дрожа и тая, проплывают челны.
Как сладостно морское бытие!
Как твердые и медленные волны
Качают тело легкое мое!

Так протекает дивный час купанья,
И ставшему холодным, как луна,
Плечу приятны теплые касанья
Нагретого полуднем полотна.

1919


* * *

Забыла все: глаза, походку, голос,
Улыбку перед сном;
Но все еще полна любовью, точно колос
 Зерном.

Но все еще клонюсь. Идущий мимо,
Пройди, уйди, не возвращайся вновь:
Еще сильна во мне, еще неодолима
 Любовь.

1919, Одесса


* * *

У первой мухи головокруженье
 От длительного сна:
Она лежала зиму без движенья,-
 Теперь весна.

Я говорю:- Сударыня, о небо,
 Как вы бледны!
Не дать ли вам варенья, или хлеба,
 Или воды?

- Благодарю, мне ничего не надо,-
 Она в ответ.-
Я не больна, я просто очень рада,
 Что вижу свет.

Как тяжко жить зимой на свете сиром,
 Как тяжко видеть сны,
Что мухи белые владеют миром,
 А мы побеждены.

Но вы смеетесь надо мной? Не надо.-
 А я в ответ!
- Я не смеюсь, я просто очень рада,
 Что вижу свет.

1919


* * *

Надо мной любовь нависла тучей,
 Помрачила дни,
Нежностью своей меня не мучай,
 Лаской не томи.

Уходи, пускай слеза мешает
 Поглядеть вослед.
Уходи, пускай душа не знает,
 Был ты или нет.

Расставаясь, поцелую, плача,
 Ясные глаза.
Пыль столбом завьется, не иначе
 Как гроза.

Грянет гром. Зашепчет, как живая,
 В поле рожь.
Где слеза, где капля дождевая -
 Не поймешь.

Через час на вёдро золотое
 Выглянет сосед
И затопчет грубою стопою
 Милый след.

1919


* * *

Тяжелознойные лучи легли
На пышные фруктовые сады,
Преобразуя горький сок земли
В сладчайшие плоды.

От солнца ал, серебрян от луны,
Тяжелый персик просится в уста,
И груши упоительно бледны
Под зонтиком листа.

Внимая пенью пчел, глаза закрыв,
Под старым деревом лежи и жди:
С порывом ветра хлынут спелых слив
Лиловые дожди.

Чем глубже лето - тем пышнее сад;
Клонится до земли живой венец.
И царь плодов - кудрявый виноград -
Явился наконец.

1920


* * *

Прохладнее бы кровь и плавников бы пара,
И путь мой был бы прям.
Я поплыла б вокруг всего земного шара
По рекам и морям.

Безбровый глаз глубоководной рыбы,
И хвост, и чешуя...
Никто на свете, даже ты бы,
Не угадал, что это я.

В проеденном водой и солью камне
Пережидала б я подводный мрак,
И сквозь волну казалась бы луна мне
Похожей на маяк.

Была бы я и там такой же слабой,
Как здесь от суеты.
Но были бы ко мне добрее крабы,
Нежели ты.

И пусть бы бог хранил, моря волнуя,
Тебя в твоих путях,
И дал бы мне окончить жизнь земную
В твоих сетях.

1920

* * *

Душе, уставшей от страсти,
От солнечных бурь и нег,
Дорого легкое счастье,
Счастье - тишайший снег.

Счастье, которое еле
Бросает звездный свет;
Легкое счастье, тяжеле
Которого нет.

1920


* * *

Желтее листья. Дни короче
(К шести часам уже темно),
И так свежи сырые ночи,
Что надо закрывать окно.

У школьников длинней уроки,
Дожди плывут косой стеной,
Лишь иногда на солнцепеке
Еще уютно, как весной.

Готовят впрок хозяйки рьяно
Грибы и огурцы свои,
И яблоки свежо-румяны,
Как щеки милые твои.

1920

Rado Laukar OÜ Solutions