19 марта 2024  07:44 Добро пожаловать к нам на сайт!
Поэзия

Георгий Иванов
Георгий Владимирович Иванов (1894-1958) родился 29 октября в Ковенской губернии в небогатой дворянской семье. Детство провел в имении Студенки, на границе с Польшей. Начальное образование получил на дому, а затем поступил на службу в кадетский полк. Там же и начал писать первые стихи. Впервые стихи Иванова появились в литературных журналах («Аполлон», «Современник» и др.) в 1910 году. Осенью 1911 года создается акмеистический «Цех поэтов», в который, в начале следующего года, вступает Г. Иванов.В 1912 выходит первая книга стихов — «Отплытие на остров Цитеру», затем появляются сборники: «Граница» (1914), «Памятник славы» (1915), «Вереск» (1916), «Сады» (1921), «Лампада» (1922). В ранних стихах присутствуют мотивы усталости, разочарования и др. Осенью 1922 года Г. Иванов вместе со своей женой, поэтессой И. Одоевцевой, отправляется по командировке в Берлин. В 1923 году супруги переезжают жить в Париж. В 1927 участвует в обществе «Зеленая лампа», являясь его бессменным председателем. Печатается в различных изданиях («Новый дом», «Числа», «Круг» и др.), став к тому времени одним из крупнейших поэтов русской эмиграции. В 1930 публикуется сборник стихов «Розы». В годы эмиграции выступает как прозаик: мемуары «Петербургские зимы» (1928, Париж), «Третий Рим» (1929, незаконченный роман). В 1938 году в Париже выходит лирическая проза «Распад атома». В 1949-1950 гг. опубликована серия критических статей. С 1943 по 1946 гг. живет в Биаррице находясь в крайней нужде, почти в нищете. Умер Г. Иванов в 1958 году в доме для престарелых на юге Франции.

СТИХИ
     МЕЧТАТЕЛЬНЫЙ ПАСТУХ

     Пролог

     Мне тело греет шкура тигровая,
     Мне светит нежности звезда.
     Я, гимны томные наигрывая,
     Пасу мечтательно стада.

     Когда Диана станет матовою
     И сумрак утренне-глубок,
     Мечтою бережно разматываю
     Воспоминания клубок.

     Иду тогда тропинкой узенькою
     К реке, где шепчут тростники,
     И, очарован сладкой музыкою,
     Плету любовные венки.

     И, засыпая, вижу пламенные
     Сверканья гаснущей зари...
     В пруды, платанами обраменные,
     Луна роняет янтари.

     И чьи-то губы целомудренные
     Меня волнуют слаще роз...
     И чьи-то волосы напудренные
     Моих касаются волос...

     Проснусь -- в росе вся шкура тигровая,
     Шуршит тростник, мычат стада...
     И снова гимны я наигрываю
     Тебе, тебе, моя звезда!


      СОНЕТ-ПОСЛАНИЕ

     Игорю Северянину

     Я долго ждал послания от Вас,
     Но нет его и я тоской изранен.
     Зачем Вы смолкли, Игорь Северянин,
     Там в городе, где гам и звон кирас?

     Ночь надо мной струит златой экстаз,
     Дрожит во мгле неверный лук Дианин...
     Ах, мир ночной загадочен и странен,
     И кажется, что твердь с землей слилась.

     Звучит вдали Шопеновское скерцо,
     В томительной разлуке тонет сердце,
     Лист падает и близится зима.

     Уж нет ни роз, ни ландышей, ни лилий;
     Я здесь грущу, и Вы меня забыли...
     Пишите же, -- я жду от Вас письма!


     ЛЮБОВНОЕ ЗЕРКАЛО

     Вот зеркало мое -- прими его, Киприда! А. Пушкин

      НА ОСТРОВЕ ЦИТЕРЕ

     Волны кружевом обшиты
     Сладко пламенной луны.
     Золотые хризолиты
     Брызжут ввысь из глубины.

     На прибрежиях зеленых
     Ждут влюбленных шалаши.
     О желаньях утоленных
     Напевают камыши.

     Смуглый отрок, лиру строя,
     На красавиц целит глаз.
     Не успела глянуть Хлоя,
     Как стрела ей в грудь впилась...

     Волны, верные Венере,
     Учат шалостям детей.
     Не избегнуть на Цитере
     Купидоновых сетей!


      РАННЯЯ ВЕСНА

     Зима все чаще делала промахи,
     Незаметно растаяли снега и льды.
     И вот уже радостно одеты сады
     Пахучими цветами черемухи.

     В зелени грустит мраморный купидон
     О том, что у него каменная плоть.
     Девушка к платью спешит приколоть
     Полураспустившийся розовый бутон.

     Ах, ранняя весна, как мила мне ты!
     Какая неожиданная радость для глаз:
     Проснувшись утром, увидеть тотчас
     Залитые веселым солнцем цветы.

     Луна взошла совсем как у Вэрлена:
     Старинная, в изысканном уборе,
     И синие лучи упали в море.

     "Зачем тобой совершена измена"...
     Рыдал певец, томясь в мишурном горе,
     И сонная у скал шуршала пена.


      ВЛЮБЛЕНИЕ

     Амур пронзил меня стрелою,
     Не знаю я, что делать мне
     Куда ни гляну -- вижу Хлою...
     Амур пронзил меня стрелою,
     Моей любви никак не скрою,
     Сгорая в сладостном огне.
     Амур пронзил меня стрелою,
     Не знаю я, что делать мне.

      ОТВЕРГНУТАЯ СТРАСТЬ

     Отвергнута любовь поэта...
     Ах, Хлоя, бессердечна ты!
     В моих глазах не стало света,
     Отвергнута любовь поэта...
     От ароматного букета
     Остались вялые цветы...
     Отвергнута любовь поэта...
     Ах, Хлоя, бессердечна ты!

     СЧАСТЛИВЫЙ ПРИМЕР

     Воркуют голуби премило
     Меж зеленеющих ветвей.
     Весна объятья им открыла...
     Воркуют голуби премило,
     Любовь их нежно истомила,
     Они спешат отдаться ей.
     Воркуют голуби премило
     Меж зеленеющих ветвей...

      УТЕШЕНИЕ

     Что плакать о любви несчастной,
     Когда огонь в крови горит!
     Весной веселой и прекрасной
     Что плакать о любви несчастной...
     Зовут к забаве сладострастной
     Меня наперсницы харит.
     Что плакать о любви несчастной,
     Когда огонь в крови горит!


     РОМАНС

     Амур мне играет песни,
     Стрелою ранит грудь --
     Сегодня я интересней,
     Чем когда-нибудь!..

     Стыдливые румяна
     Зажгла на щеках любовь.
     Мне, право, как-то странно
     Ее услышать вновь...

     Под музыку я танцую
     На берегу реки,
     В холодные струи
     Бросаю свои венки...

     Монаха и святотатца,
     Я всех теперь обниму, --
     Готова отдаться
     Все равно кому!

     Звучат любовные песни,
     Глаза застилает муть...
     Сегодня я интересней,
     Чем когда-нибудь!..


     СОНЕТ

     Любовь Николаевне Борэ

     В залив, закатной кровью обагренный,
     Садилось солнце. Матовый кристалл
     Луны оранжевой медлительно всплывал,
     Дробясь и рдея в зыби вод бессонной.

     Рукою опершись о пьедестал
     Богини мраморной, с улыбкой благосклонной
     Красавица внимала, как влюбленный
     Слова признанья нежно ей шептал:

     "Прелестней Вас в златых полях едва ли
     Аркадии божественной встречали
     Или в садах счастливых гесперид!

     Сладчайшие сулите Вы надежды"...
     Она ж в ответ, склонив с усмешкой вежды:
     "Тот часто лжив, кто складно говорит!"


      ТРИОЛЕТ

     "Люблю", -- сказал поэт Темире,
     Она ответила: "И я".
     Гремя на сладкострунной лире,
     "Люблю", -- сказал поэт Темире...
     И все они забыли в мире
     Под сенью дуба у ручья.
     "Люблю", -- сказал поэт Темире...
     Она ответила: "И я".


     ГАЗЭЛЛА

     Скакал я на своем коне к тебе, о любовь.
     Душа стремилась в сладком сне к тебе, о любовь.

     Я слышал смутно лязг мечей и пение стрел,
     Летя от осени к весне к тебе, о любовь.

     За Фебом рдяно-золотым я несся вослед,
     Он плыл на огненном руне к тебе, о любовь.

     И в ночь я не слезал с коня, узды не кидал,
     Спеша, доверившись луне, к тебе, о любовь.

     Врагами тайно окружен, изранен я был,
     Но все стремился к вышине, к тебе, о любовь.

     Истекши кровью, я упал на розовый снег...
     Лечу, лечу, казалось мне, к тебе, о любовь.


     КЛАВИШИ ПРИРОДЫ

     У МОРЯ

     Мы вышли из комнаты душной
     На воздух томящий и сладкий;
     Глядели семьей равнодушной
     С балкона лиловые братки.

     Звучали морские свирели,
     Метались рубины по брызгам...
     Мы долго бродили без цели
     Меж камней на береге низком.

     О, кружево Вашего платья --
     Так нежно, так дымчато-тонко,
     Как газ у подножья распятья,
     Как греза в молитве ребенка.

     Огнем неземных откровений
     Сияли закатные дали,
     И копья неясных томлений
     Отверстую душу пронзали.

     Зари огнецветной порфира
     Бледнела, медлительно блекла...
     И стало туманно и сыро.
     Мы -- спрятались снова за стекла.


     ИКАР

     Заветный сон в душе моей
     Расцвел и дал стремленью крылья:
     Мне светят травы зеленей,
     Легки мне первые усилья.

     Я сотворил себе полет,
     И эхо ужаса раздалось...
     И полетел я ввысь, вперед,
     Куда лишь солнце подымалось.

     И пораженная река
     В немом безумии застыла.
     Я видел смерть издалека,
     В лазурь она меня манила.

     И дерзкий червь, рожденный тьмой,
     Я к солнцу свой полет направил,
     Но взор светила огневой
     Мне крылья мощные расплавил.

     И я упал, как горний прах.
     Я в тлен ушел -- безумец тленный...
     Я умирал... В моих ушах
     Смеялось солнце, царь вселенной.

     1910


      ***

     Моей тоски не превозмочь,
     Не одолеть мечты упорной;
     Уже медлительная ночь
     Свой надвигает призрак черный.

     Уже пустая шепчет высь
     О часе горестном и близком.
     И тени красные слились
     Над солнечным кровавым диском.

     И все несносней и больней
     Мои томления и муки.
     Схожу с гранитных ступеней,
     К закату простираю руки.

     Увы -- безмолвен, как тоска,
     Закат, пылающий далече.
     Ведь он и эти облака
     Лишь мглы победные предтечи.


       ***

     Птица упала. Птица убита...
     В небе пылают кровавые зори.
     Из изумруда, из хризолита
     В пурпуре света пенится море.

     В небе сиянье, в небе прощенье,
     К грезам весенним дорога открыта...
     Пена морская мрачною тенью
     Бьется о берег. Птица убита.

     1910


     ВЕСЕННИЕ АККОРДЫ

     Склонились на клумбах тюльпаны,
     Туманами воздух пропитан.
     Мне кажется, будто бы спит он,
     Истомой весеннею пьяный.

     Луна, альмадинов кровавей,
     Над садом медлительно всплыла
     И матовый луч уронила
     На тускло мерцающий гравий.

     Иду у реки осторожно...
     Боюсь Водяного -- утопит.
     Томления кубок не допит,
     Но больше мечтать -- невозможно...

       ***

     На две части твердь разъята:
     Лунный серп горит в одной,
     А в другой костер заката
     Рдеет красной купиной.

     Месяц точит струи света,
     Взятый звездами в полон.
     Даль еще огнем одета,
     Но уже серебрян лен.

     И над белою молельной
     Ночи грусть плывет, тиха,
     Льется музыкой свирельной
     Неживого пастуха.

     Скоро смолкнет шум неясный,
     В тишине поля уснут...
     И утонет месяц красный,
     Не осилив звездных пут.

      ***

     Солнце разлилось по спелым вишням,
     Сверкая радостно и томя.
     Своим мечом -- сиянием пышным --
     Землю ударило плашмя.

     И стали дали великолепней,
     Чем светом луны опаленный лед...
     Мой дух восторженный, окрепни
     И славь царя, победный лет!

     УТРОМ

     Заколдованы утром дома,
     И безлюдье чарует меня,
     И баюкает свежесть меня.
     В небе -- крылья морозного дня.

     Одинокие люди идут,
     Но все тихо, как будто их нет.
     Никого, никого будто нет...
     В вышине -- бледно-розовый свет.

     1910

     ОТТЕПЕЛЬ

     Снегом наполнена урна фонтана,
     Воды замерзшие больше не плачут.
     Нимфа склонилась в тоске у бассейна,
     С холодом зимним бороться не в силах.

     Всплыло печальное светлое солнце,
     Белую землю стыдливо пригрело,
     Вспомнила нимфа зеленые листья,
     Летнее солнце в закатной порфире,

     Брызги фонтана в прозрачности милой,
     Лунную негу и вздохи влюбленных...
     Слезы из глаз у нее полилися,
     Тихо к подножью стекая.

     1910

       ***

     Луна упала в бездну ночи,
     Дремавший ветер окрылив,
     И стал тревожней и короче --
     Уже невидимый -- прилив.

     И мрака черная трясина
     Меня объяла тяжело.
     И снова сердце без причины
     В печаль холодную ушло.

     Я ждал -- повеют ароматы,
     Я верил -- вспыхнут янтари...
     ...И в полумгле зеленоватой
     Зажегся тусклый нимб зари.


     ПЕСНЯ О ПИРАТЕ ОЛЕ

     Развинченная баллада

     Кто отплыл ночью в море
     С грузом золота и жемчугов
     И стоит теперь на якоре
     У пустынных берегов?

     Это тот, кого несчастье
     Помянуть три раза вряд.
     Это Оле -- властитель моря,
     Это Оле -- пират.

     Царь вселенной рдяно-алый
     Зажег тверди и моря.
     К отплытью грянули сигналы,
     И поднялись якоря.

     На высоких мачтах зоркие
     Неподкупные дозорные,
     Бриг блестит, как золото,
     Паруса надулись черные.

     Солнце ниже, солнце низится,
     Солнце низится усталое;
     Опустилось в воду сонную,
     И темнеют дали алые.

     Налетели ветры,
     Затянуло небо тучами...
     Буря близится. У берега
     Брошен якорь между кручами.

     Вихри, вихри засвистали,
     Судно -- кинули на скалы;
     Громы -- ужас заглушали,
     С треском палуба пылала...

     Каждой ночью бриг несется
     На огни маячных башен;
     На носу стоит сам Оле --
     Окровавлен и страшен.

     И дозорные скелеты
     Качаются на мачтах.
     Но лишь в небе встанут зори,
     Призрак брига тонет в море.


     СОНЕТ-АКРОСТИХ

     Грааль Арельскому.
     В ответ на Его послание.

     Гостиная. Кудрявый купидон
     Румянится, как розовая астра.
     Азалии горят закатом страстно,
     А я мечтой творю весенний сон.

     Любовь томит. Я сладко опален
     Юноною, но не из алебастра.
     Ах, что мне смерть и грозы Зороастра --
     Рука моя сильнее всех времен.

     Едва ль когда под солнцем иль луной
     Любовнее чем Ваш, Грааль Арельский,
     Сонет сверкал истомно-кружевной!

     Кладу его я в ящичек карельский...
     О, милый дар, благоухай всегда
     Мучительней и слаще, чем звезда!
 
      ***

     Ликование вечной, блаженной весны,
     Упоительные соловьиные трели
     И магический блеск средиземной луны
     Головокружительно мне надоели.

     Даже больше того. И совсем я не здесь,
     Не на юге, а в северной, царской столице.
     Там остался я жить. Настоящий. Я -- весь.
     Эмигрантская быль мне всего только снится --
     И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.

     ...Зимний день. Петербург. С Гумилевым вдвоем,
     Вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты,
     Мы спокойно, классически просто идем,
     Как попарно когда-то ходили поэты.

      ***

     Бороться против неизбежности
     И злой судьбы мне не дано.
     О, если б мне немного нежности
     И вид на "Царское" в окно
     На солнечную ту аллею,
     Ту, по которой ты пришла.
     Я даже вспоминать не смею,
     Какой прелестной ты была
     С большой охапкою сирени,
     Вся в белом, в белых башмаках,
     Как за тобой струились тени
     И ветра ласковый размах
     Играл твоими волосами
     И теребил твой черный бант...

     -- Но объясни, что стало с нами
     И отчего я эмигрант?

       ***

     В небе нежно тают облака:
     Все обдумано и все понятно,
     Если б не бессонная тоска,
     Здесь бы мне жилось почти приятно
     И спокойно очень. Поутру
     Вкусно выпить кофе, прогуляться
     И, затеяв сам с собой игру,
     Средь мимоз и пальм мечтам предаться,
     Чувствуя себя -- вот здесь -- в саду,
     Как портрет без сходства в пышной раме.

     Если бы забыть, что я иду
     К смерти семимильными шагами.

       ***

     Во сне я думаю о разном,
     Но больше все о безобразном,

     О том, что лучше промолчать,
     Когда вам нечего сказать,

     Что помнить следует об этом
     Зря разболтавшимся поэтам.

       ***

     Поговори со мной еще немного,
     Не засыпай до утренней зари.
     Уже кончается моя дорога,
     О, говори со мною, говори!

     Пускай прелестных звуков столкновенье,
     Картавый, легкий голос твой
     Преобразят стихотворенье
     Последнее, написанное мной.

     Август 1958 г.
       ***

     Поцелуй струи рассвета,
     Поцелуй мечту!
     Тает в бездне луч привета,
     Нежит пустоту.
     В пустоте плывут бездонной
     Дни и ночи цепью сонной...
     Поцелуй мечту.

     <1908--1909>

       ***

     Зачем никто из тихих и скорбящих
     Не уронил слезы в обители моей?
     Зачем никто движеньем рук молящих
     Не заслонял томительных огней?
     Их зажигает ночь у ложа одиноких,
     В нее влюбленных -- в тихую печаль.
     Зачем никто не направлял очей глубоких
     В мою таинственную даль?

     <1908--1909>

       ***

     Ночь колыбельную песню поет,
     Сладко прильнувши к земле.
     Чудится ангела тихий полет
     В мягкой воздушной струе.
     Чудится грустный, ласкающий зов
     Чьей-то плененной души:
     Взвейся на крыльях порхающих снов,
     Сбудутся грезы твои!

     <1908--1909>

      ***

     Сверкал зеленый луч и даль пылала...
     Среди раздолья млеющей травы
     Она в забытьи пламенном стояла,
     Как песнь из света, зноя и любви.

     У ног ее цветы томились, изнывая,
     Дышали трепетно, глотая жар лучей,
     И пламени небес восторг свой поверяя,
     Блаженно замирал молитвенный ручей.

     <1908--1909>

       ***

     Я устал от грез певучих.
     Я устал от жарких снов.
     И не надо мне пахучих,
     Усыпляющих цветов.

     Девы бледные лелеют
     Грезы бледные любви
     В сердце мужа грозы зреют
     И душа его в крови.

     <1908--1909>

      ****
     Печаль сидела у окна.
     Вдруг смерть с ней поравнялась.
     -- Зачем скитаешься одна?
     Но смерть не отозвалась.

     Прошла сурова и нема,
     Прошла, окутав дали --
     И вдруг нагрянула зима,
     Печальнее печали.

     <1908--1909>
       ***

     Был грустен дня осенний склон
     И ночь была как лед.
     Я задремал под перезвон,
     Струившийся с высот.

     Но глас небес был зов могил,
     Стеснилась хладом грудь.
     И снилось мне, что я свершил
     Последний в жизни путь.

     <1908--1909>

             ***
     Одна меж сонными домами
     Ночь ходит тихими шагами.
     Как сладок звук ее шагов
     Под замогильный скорби зов.

     Была за лесом, за горами.
     Пришла с безумными мечтами.
     О, если б в крик один излить
     Всю боль, всю жизнь и все забыть!

     <1908--1909>



      ЛУННОЕ ТОМЛЕНИЕ

     Я забылся в томительном сне.
     Ты шепнула: "Проснись...
     Золотые цветы в тишине
     Убирают холодную высь"...

     Вот ползу по железной трубе
     Мимо окон пустых.
     С каждым мигом -- все ближе к тебе,
     К царству скал, серебром залитых.

     Ты близка... Я у грани мечты...
     Льется свет, точно мед.
     Твои взоры бесстрастно-пусты,
     Теплый ветер куда-то зовет...

     Покатилась по небу звезда
     И угасла вдали...
     Я -- не буду любить никогда
     Твои ласки мне душу сожгли.

     <1910>



      ОСЕНЬ

     Лето сверкнуло последней зарницею
     Глянули в парке печальные просини.
     В душу ворвались могильными птицами
     Мысли унылые призрачной осени.

     Осень идет по лесам увядающим,
     Жжет изумруды, сменяя их лалами;
     В небе загадочном, точно страдающем,
     С поздними зорями рдеет кораллами.

     Скованы чувства цепями железными
     В сумерки эти осенние, длинные...
     Вихри несутся над черными безднами,
     С кручей срывают жилища орлиные...

     <1910>



      МОЯ ПОЭЗИЯ

     (Акростих)

     Минутою -- душа истомлена.
     Икар упал и не расторгнут плен.
     Хаоса дар -- на сердце черный тлен,
     А в небе мертвом -- бледная луна.

     И я -- огнем предельным сожжена --
     Любовница испытанных измен.
     Убийца царь разрушил Карфаген.
     Куда зовет безмолвно тишина?

     У льдяных скал, у диких берегов,
     Зиждителю Таинственных миров
     Мечи победные звените, о, звените!

     Их свет -- огонь -- багряная заря.
     Над нами млеет, блеском янтаря,
     Ущербный лик, восставленный в зените.

     <1910>



      ГРОМ

     Свинцовые, с налетом молчаливым,
     Они несли -- стоустые дожди.
     И был восторг пред огненно-красивым
     В моей груди.

     Они пришли, и потемнели дали,
     И над водою лег прозрачный дым.
     И тишь была... И в ней благоухали
     Цветы -- святым.

     Сиянье грозное пылало в темном взоре,
     Вдали сверкнула молния огнем,
     И крылья черные вдруг дрогнули над морем:
     Ударил гром.

     <1910>



      НАСТУПЛЕНИЕ НОЧИ

     В небе -- хризантемы умирали,
     Проносились птицы черной тенью,
     На далеких скалах догорали
     По-закатно солнечные звенья,
     Над водою -- сонные туманы
     Закрывали звезд печальных взгляды,
     И лучи луны, как кровь багряной,
     Плыли сквозь туманные преграды.
     И, как тайного гашиша ароматы,
     В воздухе носилося ночное.
     Все бледнее зарево заката,
     Ближе ночь, пьянящая весною...
     А, сквозь дымку сребро-лунной ткани,
     Мгла любви дрожала и манила,
     Опустилась в радужном обмане,
     Жемчугами воздух перевила...
     Подымаясь вверх, луна бледнела
     И погибшей сказки было жалко...
     Песню ночи сладострастно пела
     В камышах зеленая русалка.

     <1911>



      ТАЙНА ВЕЧНОСТИ

     Три мудреца в далекий путь ушли,
     Чтобы узнать, чем светятся огни,
     У той скалы, где скрыты хрустали,
     Где близок свет и бесконечны дни.
     И долго шли в страну, где вечны сны,
     Длинны, как ночь, извилины-пути,
     И, наконец, в лучах седьмой весны
     Пришли, нашли, отчаявшись найти.
     Три мудреца стояли у скалы,
     У злой скалы, где скрыты хрустали,
     И тайну тайн, манившую из мглы,
     Печальнее -- постигнуть не могли.
     И был восход, и полдень, и закат,
     И вновь восход... И так тянулись дни...
     Свиреп был гром, и с неба падал град,
     А все стояли скорбные они.
     В часы весны, когда поля цвели,
     В обратный путь, назад ушли они
     От той скалы, где скрыты хрустали,
     Ушли, не знав, чем светятся огни...

     <1910>



      НЕОБЪЯТНОСТЬ

     На мраморном острове лилии спят утомленные,
     И дремлют лазурные струи в безбрежность морскую влюбленные,
     И травы, уснувшие в полночь, луною холодною пьяные,
     Склонили цветы бледно-синие на стебли свои златотканые.

     О, девственный северный ветер, упоенный воздушными танцами,
     Посмотри, как бледнеет луна, как заря отливает багрянцами,
     И волны шумят и бегут в бесконечность, горя сладострастием,
     Облитые светом пурпурным, таинственным полные счастием...


Rado Laukar OÜ Solutions