ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 37 июнь 2014 г.
Валентина Ивановна Федорова родилась в г. Ленинграде 11 августа 1936 года В 1962 году окончила с отличием Институт живописи, скульптуры и архитектуры (Академию Художеств) им.И.Е.Репина. Кандидат искусствоведения. Стихи пишет с юных лет. В начале 1960-х гг. литературовед и доктор наук В.А.Мануйлов познакомил её с руководителем литературного объединения при ДК "Первой пятилетки" Глебом Семеновым. Там Валентина Ивановна занималась несколько лет вместе с такими поэтами и известными в литературном мире деятелями, как Яков Гордин, Татьяна Галушко, Александр Кушнер. Свои стихи, поэмы, воспоминания в стихах Валентина Федорова читала на творческих вечерах, но нигде не публиковалась. Уже более полувека работает в Государственном Эрмитаже, Сначала – в научной библиотеке, ныне работает в Отделе истории русской культуры, имеет почетную и важную должность – Хранителя древнерусских манускриптов. Пишет работы о русском искусстве, истории Зимнего дворца. Имеет монографию о выдающемся русском художнике В.В. Матэ и его учениках. Как выяснилось, неопубликованное поэтическое творчество автора объемно, знания глубоки, и нет необходимости говорить о незаурядном интеллекте Валентины Ивановны. Её поэзия говорит сама за себя. Поражает, что и в достаточно зрелом возрасте поэтесса сохраняет удивительную свежесть и богатство чувств, самоирония, что роднит её с созданным ею образом лирической героини. Редакция журнала, надеется, что неизвестное широкому кругу поэтическое творчество Валентины Ивановны Федоровой найдет своих почитателей.
Материал подготовлен отв. редактором отдела "Поэзия" Жанной Бурковской
ГЛАГОЛ ПРОШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ
Если равная любовь невозможна
Пусть любящим больше буду я.
Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток.
Уистон Хью Оден.
один из величайших английских поэтов ХХ века
ПРИЗНАНИЕ
Пока живу – пишу, пока дышу - пишу,
Во след карандашу, перу или планшету,
Пока во мне горит, пока во мне звенит
Тот голос, что во сне диктует до рассвета,
Я буду на земле, на камне, на траве,
В июне, в декабре писать страницу эту.
И карты разложу, и сердцу прикажу
О том, чем дорожу, всему поведать свету.
***
Ниспосланная небом
благодать
Ко мне несмело иногда заходит,
Садится рядом,
тонкую тетрадь
Под локоток подсовывает,
водит
Пером гусиным – учит мастерству!
И, где-то раздобыв на то чернила,
Подталкивает,
шепчет торопливо,
Чтоб я склонилась к белому листу.
И чтобы строки
стройно полились,
На этот девственный
неоскверненный лист,
На миг мне ставший
мукой и отрадой,
Подсказывает буквы ряд за рядом.
Шуршат листы под легкою рукой
И свет нездешний
на меня нисходит,
Стремительно стихи
на ум приходят
И льются полноводную рекой.
И нет на свете
выше тех минут,
дарованных,
случившихся как чудо,
И буду жить на свете я,
покуда
Мои стихи со мною не умрут.
ЭРМИТАЖ
Этот город мне и отец, и брат –
Окаем земли в океане воды –
И стучит мое сердце с ним, как набат
В унисон, как набат судьбы.
Во дворце моем мне давно знаком
Каждый выступ, изгиб, проем,
Мы давно состарились с ним вдвоем,
Мы давно на земле живем.
По утрам стареющею рукой
Осторожно касаюсь колонн
И в ответ как будто вздыхает он,
Простираясь по-над рекой.
А когда минуя арку ворот
В сотый раз растворяюсь в саду,
Забываю о том, что все это пройдет
И однажды в него не войду.
15.04.13.
АНГЕЛ
Шелест крыльев твоих за спиной,
За моей спиной шелест крыл,
Шестикрылый мой Серафим,
Ангел мой!
О, пожалуйста, не исчезай,
Даже если ты просто сон,
Этот миг для меня продли,
Ангел мой!
Ты отрада моя теперь,
Мой спасительный оберег,
Мне судьбою данный навек,
Ангел мой!
май 2013
СЮР ИЗ ПРОШЛОГО
В хрустящей колючей пачке
И я быть могла балериной
Хрупкой и страшно невинной
В гулких и пыльных кулисах,
Там где живут актрисы
Всех погорелых театров.
Моя романтичная мама
О том не предполагала,
Что рухнут мечты в одночасье
На счастье иль на несчастье,
Но дочке не быть на подмостках
У рампы в мишурных блестках.
Луна. Хлороформ. Палата.
Интерны в белых халатах.
Разрезанный кролик проснется?
Жива. Значит все обойдется.
Что ж ноги ноют от боли –
Пуанты в крови от мозолей?
ФОНТАНКА
Этот дом был нашим гнездом,
Нашим лежбищем был этот дом,
И, казалось, только вдвоем
Мы в нем были.
Два окна, четыре стены,
Как зеницу, хранили мы,
Все, чем в нем дорожили,
Что ценили.
Нам дарил каждый день наш дом
Королевский вид за окном –
Крест, парящий
над шапкой собора,
И в лазури волны
Часть церковной стены,
Отраженье колонн притвора,
Мост, гранит, парапет
и немеркнущий свет
тех ночей, когда мы любили.
Догорает закат,
сорок пять лет назад
в этом доме с тобою мы жили.
18 мая 2013
…ВОСКРЕСИ НА ЗАПЯСТЬЕ МОЕЙ РУКИ
ЗАГОРЕЛУЮ РУКУ ТВОЮ…
АНАПА
Словно было все это вчера:
И густые, как мед, вечера,
И рассветы у кромки воды,
И песок золотой, и следы
Твоих ног загорелых, стальных.
Может быть, до сих пор
Кто-то помнит у моря о них?
И завидует нам, молодым,
Безрассудно влюбленным, хмельным?
Сладкий мед вечеров…Там без слов
Мы пьянели от звуков и снов
Наяву, но тогда уже знали,
Что все будет, как загадали,
И хоть к нам не воротятся вновь
Те следы на песке, но любовь
Наша станет, мы знали, огромной,
Бесконечной,
Бескрайней,
Бездонной.
***
Ты был прекрасен и строг
Царь мой, мой друг, мой бог.
Могла у твоих бы ног
Лежать до скончания дней.
Но нет еще той доски,
Мне рядом не лечь под ней,
Не утолить тоски –
Сколько елей ни лей,
Сколько ни береди
Чувства – не разбудить
Прежнего, и в груди
Вздоха не возродить,
И не разнять рук,
Переплетенных тел,
Как колокольный звук,
Стон в небеса улетел.
Нет тебя больше, нет,
Нет, не вернёшься вспять
Сколько же ждать лет,
Чтобы твоею стать
Там, где земной предел,
Там, где опять ты мой?
Как же, скажи, ты посмел
Сделать меня вдовой?
***
Между нами тысячи верст
Сотни лет, и весен, и зим.
Там, где мой на земле след,
Он не станет больше твоим.
Нет, не будет с тобой пути,
Как не рвется к тебе стон,
Сопричастности не найти
И нельзя перейти рубикон
Из семидесяти лет,
Из семидесяти зим.
Твой единственный в мире след
Никогда не будет моим.
***
Он был. Он был. Смеялся и творил.
Учился сам. Сам многому учил,
Влюблялся и горел, и пел, и пил,
Прекрасных песен много сочинил
И многих женщин ими покорил,
И не одну из них с ума сводил,
Стихи им посвящая – так он жил.
Он был. Он был. Но из последних сил
Он не признался, не проговорил,
Что мной гордился, жизнь мне посвятил.
Боготворил. Жалел. Терпел Любил.
***
Он не придет. Он больше не придет
И ключ его не хрустнет, не спугнет
У двери пса, дремавшего в ночи,
Он не придет. Он больше не придет,
Безмолвными лежат его ключи.
Не улыбнется и не позовет
В который раз прочесть его стихи,
Хоть три строки, хотя бы две строки.
Закрыты книги. Смолкли DVD.
Ну, что же ты, скорее приходи,
Мне без тебя немыслимо одной!
Молчит. Он под землею, мой родной.
***
Проходит все. Печальное былое
Хранит душа, не в силах превозмочь
Утраты боль, когда нас было двое.
Теперь одна. Одна и день, и ночь…
Не думала и не предполагала,
Что так прервется наш с тобою путь.
Все вспоминаю, с самого начала
И не могу ни в чем нас упрекнуть.
Измены? Но как можно без измены,
Как обойти вниманьем яркий мир?
И я любила истово, без меры
И для меня он был всегда кумир.
Но есть на свете истина, которой
Знакомы всем известные слова:
Не сотвори кумира, ибо скоро
Познает каждый, как она права.
Нет праведников. Грешники мы в мире,
В пылу страстей, готовые рискнуть,
Развеять все, рвануть на все четыре,
Но разве можно разум обмануть.
Обманываясь, обольщаясь, снова
Горела я, курила фимиам
Тому, кого всегда была готова
Простить, понять и оправдать всех дам,
Которым пел он песни, забывая,
Что сочинял их в юности моей.
Все кончено. Но сердце изнывая,
Хранит обиду через сотни дней.
ОДИНОЧЕСТВО
Без тебя житье – одна маята:
чернота, немота, пустота.
И слова, как в пропасть,
слетают с листа – как в падучей –
с пеной у рта.
Вопреки рассудку и вопреки
Окаянной правде – молю:
Воскреси на запястье моей руки
Загорелую руку твою!
И дыханье твое у виска мне верни –
Без него мне трудно дышать.
Но текут монотонные годы и дни,
Ни один не воротится вспять...
***
Известно всем и ведомо давно,
Ничто бесследно в мире не проходит
И, если человек от нас уходит,
Его душа нетленна все равно.
Кладбищенского поля полотно
Хранит огонь несбывшихся свершений,
Дерзаний, помыслов, стихотворений,
То, что свершить уже не суждено.
Закрыты двери. Спит любимый пес.
Все прошлое под тяжестью потери
И нет ответа на немой вопрос:
Кто и когда откроет эти двери?
ЦВЕТАЕВОЙ
Твои слова, такие же, как эти,
Что я пишу,
Твоя душа из тысяч на планете,
Чем я дышу,
Со мною в лад, как я могу и смею
с собой ровнять?
И эту высоту, и эту смелость,
и эту прядь
твоих кудрей упругое сплетенье,
нечеткий след
на карточке, поблекшей от свершенья
твоих ста лет?
Всегда сама, всегда с тобой сверяла
И боль и стон,
И окончание, и новых дней начало,
И в унисон,
В тревожном безысходном упоенье
и день, и ночь
Писала я тебе стихотворенья
Гнала я прочь
Предчувствие того, что не минует,
Когда приму
Тот сладкий миг, последний, от рожденья,
Когда умру.