19 марта 2024  04:53 Добро пожаловать к нам на сайт!
ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 16 март 2009 г.

Дискуссионный клуб

Виталий Трофимов

Родился в г. Ленинград. Образование: РАГС при Президенте РФ (Москва)

1999-2001 годы – специалист в PR агентстве «PROstranstvo PR».

2002-2003 годы – участник международного антиглобалистского движения.

2005 год – гуманитарные проекты в Чеченской республике.

2004-2009 годы – активист движения «Наши». 2005-2006 годы – руководил штабом движения «Наши» в Санкт-Петербурге. 2006-2009 годы – работал в Москве ведущим федеральным аналитиком. В рамках деятельности в аналитическом направлении руководил экспертными сетями «Россия – суверенная демократия» и «ПолитСеть»

2007-2010 годы – помощник депутата Государственной Думы ФС РФ Р.А. Шлегеля

2008 год – приглашен на инаугурацию Президента Д.А.Медведева, смотр президентского полка.

Попытки анализа
Часть 1
“Конец дела лучше начала его” (Еккл.7:8).

Адам Смит в свое время отмечал: “Имея дело с другими людьми, мы взываем не к их человечности, а к их эгоизму. Мы никогда не говорим им о наших потребностях, а говорим всегда о их выгоде”. С этим правилом жизни и я обращаюсь к Вам, при этом, напоминаю: только “то, что не имеет причинного происхождения, вечно (в противоположность горшку)” (Дхармакирти). Поэтому, “если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками” (Деян.5:38-39). Таким образом, я предлагаю материал, который не соответствует близоруким ожиданиям. Говоря еще проще, здесь нет ответа: “сколько будет выгоды”, для тех, чья воля направлена на благо и стремится к богу по причине благости бога (...проси, что́ дать тебе (3Цар.3:5); ...”чего ни попросим, получим от Него”(1Иоан.3:22). Тогда как разум направлен на идею блага и способен охватить божественность в ее чистой сущности. Быть с Богом и быть мудрым – одно и то же (М.Экхарт).

Поскольку “делами закона не оправдается никакая плоть” (Гал.2:16), постольку я ищу в России и приглашаю к сотрудничеству те “последние единицы” в стране, о которых сказано: “Если же вы духом водитесь, то вы не под законом” (Гал.5:18) . А так как “адресат” не имеет Формы бытия на российской почве, полагаю, что работа, которую я представляю, поможет им устранить этот “пробел в нравственном миропорядке” . И в частности “белые пятна” его образующие, которые я коротко (несколько это возможно для такого “пробела”) здесь обозначу. “Итак, отложивши всякую злобу и всякое коварство и лицемерие и зависть и всякое злословие” (1Пет.2:1), предлагаю Вашему вниманию малоприятный по определению цели материал.

Человек рождается для Бытия, поэтому truth – истина Формы бытия или свободы – это Вопрос , который является источником всех революционных преобразований на Западе . Где восхождение совести, нравственности, духа одних, но очень не многих людей к единству понятия и бытия, как и падение многих других в целом мире, осуществляется путём последовательного перехода от лова средств жизни, к скотоводству, от него к земледелию, а на их общем основании и к товарной форме производства жизни людей. При этом, согласно наблюдения К. Маркса: “из определенной формы материального производства вытекает, во- первых, определенная структура общества, во- вторых, определенные отношения людей к природе. Их государственный строй, и их духовный уклад определяется как тем, так и другим. Следовательно, этим же определяется и характер их духовного производства”.Или, говоря его же словами: “Способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще”. Не лишним будет напомнить, что с каждой сменой Формы производства жизни людей, измеряются их потребности, критерии Блага и критерии качества человека. В качестве поворотного пункта в развитии понятия “свободы” и, следовательно, коренного изменения в потребностях и критериях, мы возьмем содержание товарной формы производства жизни... И связанное с ним разделение класса управляющих миром христианства на “противоположные определения в одном отношении” – природе содержания последних... “Человек, не пекущийся ни о чем, кроме добывания мирских благ, по мерке XY-XYI столетий выглядит вовсе не прагматиком, - нет, близоруким и опасным идеалистом!” Изживающий себя “авторитет” сословного места жизни и власть места (папы, короля, сеньора...) уже не отвечают надеждам жизни. Они “разбиваются о страх перед смертью, чистилищем и адскими мучениями. Этот мир, в который человек должен был попасть после смерти, делается уже его миром”. В этих условиях Жан Кальвин, Мартин Лютер, их последователи объявили о начале духовного переворота в христианском мире, внутри которого с тех пор совершается переход от “позиции” мировоззрения к мироотношению… Поэтому “свобода, составляющая основу демократического общества, тесно связана со свободой в её протестантском понимании” (Труц Рендторф) .

Сейчас, когда в России понятие “личность” опустилось до приставки к парикмахеру, актеру, портному, политику и прочей социальной ограниченности существования, уместно посмотреть глазами Ф.Энгельса на первоисточник этого понятия. “Люди, основавшие современное господство буржуазии, были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно – ограниченными... Герои того времени не стали еще рабами разделения труда, ограничивающее, создающее однобокость, влияние которого мы так часто наблюдаем у их приемников. Но что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и тем и другим вместе. Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми”.

Я отмечу, что цельными людьми “наших” героев делает, в первую очередь, стремление к выражению своей сущности . Этот неведомый прежде тип людей пришел в мир для того, чтобы “положить своё собственное определение и сообщить себе реальность в форме внешней действительности посредством снятия определений внешнего мира” . Именно это стремление избавится от анонимности сословных масок, и сообщить миру свою сущность, свою подлинность, ведет к коренному изменению источника “прав человека”, создает новую их философию и логику действий людей... Именно поэтому они и действуют известным образом. “Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до сих пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников. ...Буржуазия не может существовать, не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственных отношений, а стало быть, и всей совокупности общественных отношений . Напротив, первым условием существования всех прежних промышленных классов было сохранение старого способа производства в неизменном виде . Беспрерывные перевороты в производстве, непрерывное потрясение всех общественных отношений, вечная неуверенность и движение отличают буржуазную эпоху от всех других. Все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им, веками освященными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказываются устарелыми, прежде чем успевают окостенеть. Всё сословное и застойное исчезает, всё священное оскверняется, и люди приходят, наконец, к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения..”

С этого периода человек Запада соотносит себя исключительно с Идеей блага, а не с первобытным пережитком каменных скрижалей – “законом”. Отсюда, то есть, от Немецкой реформации (“великого духовного переворота” Н.Басовская), на место химеры посмертного царства небесного, люди ставят земное счастье человека. Но это человеческое счастье опосредуют, однако, ИДЕЕЙ предметного отношения человека к человеку. То есть: “Люби ближнего твоего, как самого себя” (Лев.19:18), не “словом”, но делом! Предметом, который ты делаешь для него! ”Предмет, как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть в то же время наличное бытие человека для другого человека, его человеческое отношение к другому человеку, общественное отношение человека к человеку . Это означает (к слову сказать), что лозунг: “От каждого – по способности, каждому по труду”, здесь есть определение каждого по истине его способностей… Таким образом, в этом отношении (Идеи) благодеяния “проявляется разумность как таковая, которая сохраняет себя в этом внешнем другом и именно через эту внешность”..Где совокупный Продукт частных Результатов предметных, производственных отношений способностей Быть, является в качестве общественного Блага: неотчуждаемых Условий жизни людей! Следовательно, уже отсюда в качестве Среды обитания человека, в месте, где живет человек, как в “зеркале” можно увидеть Разум человека ... То есть, с этого духовного переворота в истории деятельности людей, каждый может увидеть свою “нравственность”! Ибо теперь все, что вокруг Вас читатель – это то, что внутри вас! Прилагая не сложные размышления можно теперь и понять, что Содержание товарной Формы производства жизни людей являет их духовную природу и представляет собой действительный “социализм”… Который как “положительная, творческая деятельность” овеществленной истины предметного отношения человека к человеку, “связывает индивидов друг с другом, превращая их жизнедеятельность в общественно – исторический процесс”. Именно результаты этого отношения “социализма с человеческим лицом“ Вы и видите в своих поездках на Запад! Следует заметить, что в условиях систематизированной (товарной формой) тотальности обратимости результатов деятельности индивидов, предметное отношение способностей Быть, выступает как динамичное выражение целого Понятия жизни… Образованного таким сопряжением содержания Мысли буржуазии, где любое Одно: потребность, действие, нравственность, полагает наличие двух других своих различенных крайних членов ... Именно отсюда, это “живое развитие идеи” НЕОБХОДИМОГО (человеческого) отношения, будет подниматься исключительно частным образом к Природе – всеобщему Условию бытия рода “человек” и единству понятия и бытия…

Разворачиваясь в мире как “действительное коммунистическое действие” уничтожения исторического Принципа гуманизма! Согласно которому особенное и единичное (организованное в формах государства, церкви, армии, школы и подобным учреждениям их), конечное стоит Над бесконечным Обществом посредством силы (зла) особенного и единичного “знания”. Суть же этого процесса состоит в том, “что каждый шаг вперед в поступательном движении, каждое дальнейшее определение, удаляясь от неопределенного начала, представляет собой также возвратное приближение к последнему…” Где (и это можно сказать со всей определенностью) выше указанных форм существования особенного и единичного просто нет! Кроме того, именно здесь делается первый шаг к переходу мира от диалектики разрушения “ в себе себя самого” мира, обратно в Органическое царство логики Одного (единого) и Многого (иного). То есть, в такой период “детства” Рода человеческого, когда люди не работали, но жили, “как боги … Горя не зная, не зная трудов… Недостаток был им ни в чем неизвестен…Сколько хотелось трудились, спокойно сбирая богатства” (Гесиод). И какие богатства! “Реки текли молока, струились и нектара реки, капал и мед золотой, сочась из зеленого дуба. ...Не было страха тогда, ни кар, и словес не читали грозных на бронзе...” (Овидий). Где “есть”, “иметь”, “быть”, представляют собой неразличимое тождество. А лес, вода, земля (говоря для их “собственников” и современных “законодателей”), являют собой такое Целое понятие, где их Любое одно полагает наличие двух других своих крайних членов! И это именно те Условия бытия, в которые возвращается теперь мир изменившейся Сутью дела частных лиц…И о чем, между прочим, Миру объявили почти сорок лет назад “концепцией органического развития”! А частным образом постольку, поскольку вместе с предметным отношением, - этим страшным, парализующим извлечением сокровенного в индивидах , - впервые в истории христианского мира человек получал (кроме известных “ценностей” этого мира) и мощнейший стимул для самоутверждения в предметном мире: власть Над смертью, через Форму содержания человека – Жизнь его дела... Выступающего в качестве процесса правоТВОРЕНИЯ будущего, осуществления Бытия человека!
Совокупность дел, как “комбинация общественной деятельности”, образовала особый, ранее неизвестный истории деловой Мир обмена “деятельностей и способностей” сущности (собственности) его представителей . Их операционный базис мышления - другая отличительная черта этого мира от всех предшествующих. Отсюда, этот мир есть ключевое звено в цепи природа - общество, где природа представляет собой Пространство жизни дела, а социальный мир – Жизнь пространства дела... Находясь между “наковальней” определений природы и “молотом” предметных отношений, здесь, следовательно, совершается СИНТЕЗ противоречий объективных и субъективных отношений практики Жизни дела. А так как “абсолютное единство противоположного в понятии составляет сущность духа”, деловой мир образует подлинную обитель духа свободы... И ступень, где формируется Необходимое понятие Условий будущего дела...

Таким образом, отсюда это подлинно “новое мышление не просто утверждает приоритет разума перед интересом, а учит в самом разуме видеть выражение интереса. Новое мышление... слагается из сочетания взвешенности и проницательности целей деятельности с их нравственной оправданностью, соединения ума с совестью”... Поэтому “религия, понимание природы, общество, государственный строй - все было подвергнуто самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего”. Последний тезис глупость, которую следует отнести русской редакции перевода. “Мыслящий рассудок”, такая же невозможная вещь, как “квадратное колесо”. Ибо здесь сам разум подвергается непрерывной и самой беспощадной ревизии. В деловом мире люди начинают Жить делом, а вместе с тем и мыслить Жизнью дела… А в силу того, что Меру (качества и количества, пространства и время…) своей и чужой жизни и смерти его представители практически “держат” в руках, постольку первый, коренной, жизненный вопрос, который возникает здесь в голове – это Условия бытия дела... И, таким образом, закладывается фундаментальное основание для Синтеза условий в Мере абсолютной Идеи бытия дела... Что, в свою очередь, служит основанием для Ревизии самого разума буржуазии... Суть её состоит в ревизии определений конечного и бесконечного, случайного и необходимого, пространства и времени ... Которые, “как формы понятия составляют живой дух действительного” и утверждаются в качестве операционного базиса мышления представителей делового мира. А диалектика превращается в практический инструмент ориентации в конечной или бесконечной сути дела ... То есть, становится “алгеброй революции” (А.И.Герцен). И не только.
Отсюда внутри этой деловой среды начинает формироваться новый критерий качества человека – это его отношение к будущему как Бытию! Которое определяется в логике именно указанных противоположностей Понятия свободы, но уже не просто как свободы движения, жизни, а Бытия; и свободы покоя в понимании ее людьми с неизменными потребностями просто жизни, как “спасения” от мира предметных отношений… Но вне которых теперь человек уже перестает быть “человеком”! Указанные противоположности выступают для элиты Делового мира, как Правда жизни индивидов, являя на свет духовную или мирскую Природу содержания жизни последних… А вместе с тем определяют Природу власти в отдельно взятой стране и современном мире… Где народы и страны выступают (с учетом сказанного) уже в качестве объектов Управления необходимыми потребностями…

Так, в горниле чистилища Делового мира, зарождается “такой объективный мир, внутреннее основание и действительное существование которого есть понятие. Это - абсолютная идея. ”Которая “есть бытие, непреходящая жизнь, знающая себя истина”. Отсюда её суть - власть Над смертью - разворачивается в мире посредством товарной Формы производства жизни как “господствующая духовная сила”. Где конечный дух человека нашего времени “возвышается до полностью постигающей себя действительной идеи и тем самым до абсолютного духа” . Может возникнуть вопрос: как “растут” эти люди? Вот “одно” принципиальное их отличие от обывателей. “Присущий кредитной системе двойственный характер: с одной стороны, развивать движущую силу капиталистического производства... а с другой – составлять переходную форму к новому способу производства”, ведет к тому, что здесь “яйца” действительно лежат в разных корзинах, только корзины ставят друг на друга! И еще хорошенько отметим для себя: Средством жизни Дела в этом мире является исключительно Производство предметов, вещей…

Мне остается коротко напомнить, что поскольку эти люди “мыслят, постольку они “определяют данную историческую эпоху во всем её объеме”, и, “само собой разумеется, делают это во всех её областях, значит господствуют... как мыслящие, как производители мыслей”, что “они регулируют производство и распределение мыслей своего времени; а это значит, что их мысли суть господствующие мысли эпохи”. Господствующими их мысли являются и в мире ХХІ века…
В одно время с М. Лютером жил и Эразм Роттердамский, имя которого при его жизни и после сопровождают характеристики превосходной степени... Но Эразм, полная противоположность Лютера, поэтому для него “покой – это высшее благо”. И “только один Христос дарует его, а мир сей не может дать покоя... Бог – наш покой”. Роттердамец, следовательно, принадлежит к тому неизменному типу людей, которые еще на заре христианства заявили: “свергнем с себя всякое бремя” (Евр.12:1) Жизни – христианством!
И вот теперь возникает совершенно новый человеческий мир, где от каждого человека потребовали “не стоять” в каком-нибудь отношении, а активно действовать”, проявляя Необходимые (должные) качества! Но самостоятельно действовать в мире предметных отношений человека к человеку, способность Быть в качестве частной Формы осуществления своей Идеи (жизни), не всем дана... И те, кому не дано, “выбирают” служение и, переворачивают указанное отношение: “Я могу это сделать, значит должен”.
Так возникает противоположная неписаному движению Идеи нравственности – писаная позиция Идеала морали, которая изменяет форму своего существования, и переходит от церкви к новому типу государства, где основанием морального закона утверждается уже не закон “веры”, но закон “знания”. При этом “претензии морали по отношению к человеку становятся абсолютными, а её реальные возможности воздействия на поведение и нравы – ничтожными” (30) . То есть, здесь одна относительность “идеала” просто сменяется другой, не менее подлой. На что и указал А.И.Герцен: “Нет ничего страшнее, когда в человеке виден горизонт”. А горизонт – это знания… При этом в отличие от тех, кто живет делом, здесь продолжают “рост” местом, как и “жить” местом и от места в социальном мире ; значение Предметного отношения подменяется “статусом” предмета Занятий, сословные маски сменяют социальные функции . Появляется “человек” в приставке “системы”: школьник, студент, военнослужащий, пенсионер… И “человек” c приставкой места в “отраслях” последней: журналист, коммунист, футболист, артист, ученый, спасатель … А человеческая этика предметных отношений, здесь оборачивается “этикой” функции в социальном мире. Появляется т.н. “журналистская этика”, возникает “честь мундира”, пишутся “кодексы чести”: банкира, чиновника… И другие им подобные объявления автоматической совести “профессионалов” и “специалистов”. Мало того, в предметной ограниченности существования они не обладают последовательностью мышления и, следовательно, самим мышлением! Отсюда и рамки этого “мышления”: “формат”, “форматирование”, “тема”, “позиция”… Иначе говоря, совершенно отсутствует понятие своей и чужой Жизни, как целой, неделимой деятельности! То есть, зарождается настоящий “тип специалиста, или, вернее сказать, человек одержимый бесом специальности”. О котором проницательно сказано: “Личность его стушевалась за специалистом”. И в этом соль “одержимости”! Надо не упускать из вида, что здесь служебное рвение, религиозный фанатизм, научная одержимость и прочие крайности этой ограниченности существования и признака недееспособности Быть, суть явления “власти” одного желания: избежать определений Жизнью … Которое превращается для обозначенного типа людей в цель: определять Чужую жизнь, что и полагают смыслом Занятия жизни своей и чужой… “Власть держит в руках наши повседневные нужды и постоянно манипулирует ими. Власть постоянно вмешивается в сферу ваших необходимых потребностей, причем на всех уровнях”.Так, эти особенные и единичные люди, которые родились себе на беду, остаются настоящей бедой людей! И делают все возможное и невозможное для того, чтобы сохранить этот “мир”, где человек остается Средством для их существования…

Но это “власть” только Над обстоятельствами вашей жизни… Правда там, где, как в России представители указанной сущности их “власти” не определяются Народной жизнью они уже не “осознают”, что впадают в реакционный маразм относительно Самой жизни!… И “могут”, как, например, академик А.М.Румянцев: “дать научное определение понятия разумных потребностей всех членов общества”. Или вообразить, как другой академик (в своем “круге света”) В.Гинзбург: “Государство должно стремиться к воспитанию населения”. “Будущее мира и России... в научном мировоззрении” (“В круге света”. Радио “Эхо Москвы”.15.01.06г.).
В России сановники духовные и светские внимательно следили за выше обозначенным процессом переворота в Способе производства жизни на Западе. Не находя быстрого и “адекватного ответа” они с ужасом ожидали грядущего уничтожения их самодержавия... Ибо “на себя смотрели, как на пришельцев, обитающих до поры до времени на этой территории, как на политическую случайность. Личная воля государя служила единственной пружиной государственной жизни, а личный или династический интерес этого государя – единственной ее целью. Из-за государя не замечали государства и народа. Смута поколебала этот закостенелый взгляд. …В Смуту, когда временами не бывало государя или не знали, кто он, неразделимые прежде понятия стали разделяться сами собою. Московское государство – эти слова в актах Смутного времени являются для всех понятным выражением, чем-то не мыслимым только, но и действительно существующим даже без государя. Из-за лица проглянула идея, и эта идея (идеал! - В.Т.) государства, отделяясь от мысли о государе, стала сливаться с понятием о народе. …Рядом с государевой волей, а иногда и на ее месте теперь не раз становилась другая политическая сила, вызванная к действию Смутой – воля народа, выражавшаяся в приговорах земского собора, в московском народном сборище, выкрикнувшем царя Василия Шуйского… Благодаря тому мысль о государе-хозяине в московских умах постепенно если не отходила назад, то осложнялась новой политической идеей государя – избранника народа. …Как прежде из-за государя не замечали государства и народа и скорее могли представить себе государя без народа, чем государство без государя, так теперь опытом убедились, что государство, по крайней мере некоторое время, может быть без государя, но ни государь, ни государство не могут обойтись без народа”. С этого периода, собственно говоря, и возникает пресловутое “мы”. Здесь собрание Многих особенных и единичных людей без собственного лица идентифицирует себя в Одном лице – Государстве! И, собственно НАРОД, в котором видят способ и средство своего Существования представители последнего… НАРОД, где его всеобщая (Богом данная!) Жизнь занята Работой на ничто, на Одно фиктивное “лицо”?! Кое с иконописной внешностью святых Троицы “позиционирует” себя “как либерал, как русский, как патриот”(38). Теперь же эта Божественная данность давно исчезла с лица России и вытравлена даже из “сознания” представителей государства, “которые понимают нужды народные”! И в последнем Послании “всенародно избранного” президента РФ привычно освещаются уже просто “вопросы занятости населения”!? Но это уже не Народ, в Лице деятельности которого осуществляется Идея бытия Бога…

“Нас, кажется, уже давно никак не тревожит тезис о том, что бытие определяет сознание – он для нас сам собой разумеющийся. Однако вся наша общественная практика свидетельствует об обратном, а именно, что сознание определяет бытие. ...Если мы и в самом деле идем от идей к материальному миру,- а мы - таки идем от них,- то надо бы, по крайней мере, привести их в соответствие с реальностью, каким-то образом вывернуть наше во многом извращенное сознание и расставить там все в ином порядке”. Извращенное, смею заметить, до маразма академика Д.Лихачева: “Огромным несчастьем нашей страны было наше мировоззрение. Мы полагали верным тезис о том, что бытие определяет сознание. На самом деле сознание всегда определяет бытие. Поэтому роль интеллигенции первостепенна в нашей стране, в нашей сегодняшней ситуации”. Сказано “совестью нации” почти в одно время с выходом книги: “Маркс. Философия. Современность” (М.:Политиздат.1988). Книга подготовлена к изданию авторским коллективом из 17интеллигентов, в их числе 5 академиков. Где, в частности, указывают (с.84) на “Важнейшее материалистическое положение: “Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание”. Именно этот (не “философский тезис”), а общечеловеческий ПРИНЦИП, “служит ключом к пониманию природы политики, духовной культуры, социальных ценностей и так называемых человеческих качеств” в нашей стране. Иначе говоря, достаточно перевернуть это общечеловеческое понимание, и последовать за Д. Лихачевым и иже с ним, и все – “мы” уже нелюди... Для современного Запада – это факт всей истории представителей российской власти, а её “советского периода”, в особенности. “О Новом Человеке Социализма говорят с того самого дня, когда начался социалистический эксперимент. К сожалению, полученные результаты отвратительны и, возможно, именно в этом они прямо противоположны задуманным в начале эксперимента. Не только не удалось сотворить Нового Человека: был сломан хребет прежнего человека, его нравственный спинной мозг”. Что можно сказать о “людях”, которые по смерти имярек, не устают повторять: “умерла наша совесть”?! Итак, как указанное “мы” в России превратили ее в кладбище Жизни, и “пришли” к современной проблеме наличия “прямоходящих”? Слово “управление” в стране склоняется с такой же частотой, как “позиция”, “демократия”, “политика”… При этом говорят, что “отсутствие стратегии развития России ведет к распаду”. Наблюдают “...патологические признаки распада вертикали власти” и есть “потеря чувства (понятия! В.Т.) реальности”. Начальник экспертного Управления президента РФ Аркадий Дворкович, среди угроз России, назвал “низкое качество управления”, отметил “тенденции о государственности” целых отраслей и то, что установился “бюрократический авторитаризм”, пожелал “генерировать знания в массовом объеме”. Примечательно, что человек знакомый с историей России не по учебникам, без труда обнаружит аналогичное мнение в любой период истории страны. А со времени Петра подобное мнение общее место… Заглянем в эту область “кормления” в России, где, как говорится, “не ступала нога человека” Запада . Особый “русский путь” относительно Запада, туземный идеал “минования капитализма” рождался мучительно, поскольку соотносился (и соотносится до сих пор!) с неизменным и последовательным требованием: отрицания предметного отношения человека к человеку... Семнадцатый век выработал и сформулировал (согласно В.О.Ключевского) реформы Петра, под гнетом которых представители государства переходили от правления, к управлению… Управление – “не только особая функция, возникающая из самой природы общественного процесса труда и относящаяся к этому последнему, оно есть в то же время функция эксплуатации”. В России, кроме государства и народа, никаких других “классов” никогда не было! Сказано ведь: государство пухло, а народ хирел. Поэтому указанная “функция” представляет собой действительный гнёт управления представителей государства, которые обрушили на народ всю тяжесть своего никчемного существования еще тысячу лет назад…

С петровского времени дело в направлении “нашего” идеала пошло на лад. Отсюда начинается процесс “приспособления народа к правлению, а не правления к народу”( М.М.Сперанский). Говоря “нашим” языком, гнет управления приобретает научно-обоснованный, “системный” характер, ибо в качестве храма “нового мышления” в России появляется учреждение равное государству – это Академия наук! Однако в нашем случае это оказалась “...голова, являющаяся как бы не органической составной частью тела, а искусственно приставленной“, в буквальном смысле слова! С тех пор, “наука” в России (“родная сестра церкви” М. Ломоносов) является не в качестве Жизни общественной мысли народов страны, а учреждения для паразитов, их новым “храмом”, но уже храмом “знания”, а не “веры” . Где, впрочем, одна сущность, что у предержащих первые, что у блюстителей последней . “Рассуждая однажды... о нравственном упадке нашего времени”, Паллас “сказал: истина должна бы оставаться только между нами академиками”. Отсюда этот иностранный монстр начал плодить и насаждать в государстве вначале иноземных, а скоро и доморощенных инопланетян. ..Здесь укореняется “планов громадье”, “система управления” и зарождается современный тип “управленцев” с гирляндами научных степеней и званий... “Двести лет тому назад (написано в 1921-1922гг. – В.Т.), когда началось создание Российской Академии, идея государственного значения познания естественных производительных сил страны не была еще ясна в той форме, в какой она нам ныне является. Но в это время, в начале XYIII в., когда только слагалось современное государство, приобрело большое распространение сознание необходимости хорошего использования ресурсов страны для создания устойчивого и сильного государства. ...Петр сознательно (Так! В.Т.) обратил внимание на значение изучения естественных производительных сил для России и создал для этого необходимый аппарат... Для того чтобы оценить эту деятельность Петра, надо понять круг тех идей, которые он воспринял и которые росли в его время.
Эти идеи были:
1. Идея о значении науки и знания как будущем реорганизаторе человечества.
2. Идея о значении для страны благоприятного торгового баланса, идея так называемого кольбертизма.
3.Идея о государственном управлении как хозяйственном управлении, научно правильном извлечении доходов на государственное хозяйство с помощью государственных механизмов . ...Кольбертизм.

Идея государственной работы для того, чтобы собирать в стране признаки богатства – деньги. Выгодно их больше иметь, т.е. больше вывозить, чем ввозить...” А больше вывозить можно только посредством флота, что и определило последующую внутреннюю и внешнюю политику страны до появления железных дорог … Но это только одна, и техническая сторона зарождающегося “дела” российских чиновников. Основной проблемой определяющей интуицию представителей власти в постпетровской России, становится недопущение разделения властей вверху и восстания внизу: неизбежных спутников коренного изменения способа производства жизни в стране.
Относительно представителей власти “шаги” к их притяжению были сделаны радикальные. Петр І ввел для них обязательное образование, а с ним и единообразие “мышления” последних… Вместе с тем образование стало социальным “лифтом” и для тех, кто “будучи рожден в нижнем состоянии, прилежит к наукам ..., чтоб получить себе чрез то достаточное пропитание”(59). Кроме указанного “образования” единомыслия, выслуги “дворянства” службой и прочих привилегий, здесь пошли на настоящий переворот в многовековом принципе государства зафиксированным “Наказом” Екатерины: “чины суть принадлежность мест, а не лиц”. Так родилась современная ситуация в стране, где уже “человек” (без собственного лица) красит и украшает “место”! Основной же проблемой и связанной с ней политикой средств ее решения был Народ! А поскольку это “дело” здесь является абсолютной подлостью, не спешите сказать вслед за Некрасовым “Знаю: на место сетей крепостных люди придумали много иных”. Ибо ничего нового в подлости нет.

“Вся концепция государственной власти второй половины XVIII в. – просвещенный абсолютизм – основывалась на использовании с декларативными целями социальных программ Просвещения, причем социальная мимикрия этого приема оказалась эффективной, а демагогическое использование самодержавием элементов политических воззрений просветителей не затрагивало основ социальных отношений в стране . Таким образом, имел место уникальный феномен, заключавшийся в том, что концептуальная модель просвещенного абсолютизма была заимствована из сочинений западноевропейских просветителей, питалась какое-то время их идеями, хотя сама идея “общественного блага” была при этом редуцирована и искажена . Использование российским просвещенным абсолютизмом отдельных социально-философских идей западного Просвещения привело к ознакомлению с ними широких кругов русской общественности…” Но мало того, что “идея” общественного блага пришла к “русской общественности” в извращенном виде, так она еще в салонах изображающих “общественность” обернулась в “модный идеал”. Выражение поэта: “Мой идеал теперь покой ” – это отражение салонного состояния “мысли”, а точнее, отсутствие таковой! В.О.Ключевский отреагировал на этот феномен коротко и выразительно: “У нас исчезли все идеи и остались только их символы, погасли лучи, но остались тени’.
Не решившись стать радикальной преобразовательницей государства, Екатерина хотела остаться воспитательницей народов. Поэтому, “не трогая основ существующего порядка, она стала действовать на умы”. И в гл. ХІ “Наказа” Екатерины уже брошено зерно замысла народного образования. На Западе образование служит человеку для того, чтобы он как можно полнее выразил себя и свое предметное отношение к другому человеку. В России пошли другим путем. Поэтому совсем не случайно “… весь XVIII в. и большую часть XIX в. размышляли и спорили о том, какое знание пригодно нам и какое опасно. …Как скоро освоились с мыслью, что помощью знания можно устроить жизнь лучше, чем она идет, тотчас стала падать уверенность в неизменности житейского порядка и возникло желание устроиться (!! - В.Т.) так, чтобы жилось лучше; возникло это желание прежде, чем успели узнать, как это устроить. В знание уверовали прежде, чем успели овладеть им”(64). Возвращаясь к вопросу о том “какое знание пригодно нам и какое опасно”, надо отметить, что при этом здесь держали в голове и постоянно имели в виду следующее: “Следуя правилу государственной науки - ограждать свою безопасность и укреплять народное чувство, мы должны стремиться к образованию свойственному духу спасительного Самодержавия” (65). А “дух” этот, как в XIX веке, так и в XXI, достигается в частности “введением…госстандарта образования по всем предметам, в том числе и по истории” (Известия. 28.01.04г., с.2). И поскольку “преимущественно же указывалось на нравственное воспитание, состоящее в исполнении своих обязанностей в отношении к властям”(66). Постольку следовал вывод: “Фундаментом нашего народного образования должно быть обязательное обучение”.

Самое надежное средство для указанного “воспитания”, но и самое сложное – это “обучение” немыслимости… Её идеал и путь к нему, выразил Ф.И.Тютчев в стихотворении “ На взятие Варшавы”: Славян родные поколенья, Под знамя русское собрать.
И весть на подвиг просвещенья,
Единомысленных как рать.
Таким образом, здесь приоткрывается желание сохранения принципа религиозной преемственности: верующие находятся “в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса” (Рим.15:5). Где результатом учения “ будет одно стадо и один Пастырь” (Иоан.10:16). В нашем “случае” мечтают привести к указанному состоянию НАРОД! Вместе с тем редкие мыслящие люди в России, указывали на чрезвычайную опасность “образования” для совести этих индивидов. А именно с указанного периода, “знание” этого типа людей, в тождестве с их “верой” и “законом” (от ІХ – ХХІ вв.), оборачивается в новую форму их Автоматической совести... То есть, отсюда уже не “вера”, как прежде, а “знание” возводится в “принцип” и выступает как “знамя” идеально- практического выбора пути, и как условие морально – нравственной свободы на любом пути. А.И.Герцен выразил эту опасность в художественной форме: “С нашей деятельностью, с нашей привычкой мы чудеса бы настроили...
- Если б посчастливилось, не наткнутся на диких зверей. - Дикие звери выведутся, они отступают перед образованием. Много ли у вас осталось беловежских зубров? - Беда в том, что наши дикие звери – все звери высокообразованные. - Это-то и хорошо. Опасно не то, когда зверь остается зверем, а когда он от образования становится скотиной и бьется между двумя крайними типами - русского плута и кроткого дурака”(69).
Полагаю, что сейчас, когда появилась масса известных людей представляющих собой противоположные качества указанных типов они откажутся от своего “лица” страны . И, допустим, соберут экспертов, которые укажут, что здесь Герцен только доводит до гротеска реплику персонажа Грибоедова из его злободневной пьесы “Горе от ума”: “Ученье – вот чума, ученость – вот причина”. На них есть А.П.Чехов, который со свойственной ему проницательностью в российскую жизнь, обнаружил “горе от ума” в принципе: “здесь дураки учат, а умные учатся”... Следовательно, эта заведомая подлость учителя и ученика, и есть тот “корень”, откуда растут “две” российские беды… Сейчас, - после всеобщего образования населения страны и лицемерия политкорректности, - дураков в стране “как бы” и нет, а “ученье” и “ученость” остаются альфой и омегой определения “умные”... Однако если нет “дурака” (а это, как известно (без осмысления!) “человек” без Идеи жизни) невозможно и определения “умный”! Что же касается “учености” и “образованности”, то замечено: “Если человек имеет только знания и не имеет ничего другого – это страшный человек, беспринципный человек” (А.Ф.Лосев).

К “учености” мы вернемся, а сейчас обратимся “к великому делу общественного образования” (как говорили в 19 веке стремящиеся к нему особи), и которое на нашей почве имеет значение “воспитания” необходимых власти качеств учащихся. За подготовку к его осуществлению взялись практически сразу, как только “знание” утвердили синонимом “разума” (интеллигенцией), а разночинные носители этих относительных и конечных иллюзий назвалась последней . Вдохновляющие перспективы, в виде покоя неизменности существования учителя за стенами школы, должность (место) существования самой государственной(!) “нравственности” , власть судить (и наказывать!) или давать “оценки” и, таким образом, определять Чужую жизнь, пенсия и звания (которыми удостаивались в дооктябрьской России только причастные к государству паразиты), и прочие преимущества этого места в социальной среде, были и остаются “непреодолимой притягательной силой”, ради которой и стремятся: “Завладеть сердцем ребенка” (Лилиан Кац).
Известно (без осмысления!): кто учит, тот управляет... Всем и вся! В том числе и мышлением управляющих страной, которые “позиционируют” себя на данный момент как “управленцы”. Очевидно, что “школа” является становым хребтом государственной власти в России , ее дипломированным “правом” на место “принятия решений” … Здесь “...нужно признать тот факт, что русская интеллигенция вообще склонна к бюрократизму. Бюрократия и интеллигенция до 60-х годов(19 века - В.Т.) были связаны друг с другом самым тесным образом; независимых от бюрократии интеллигентных профессий почти не существовало. Да и вообще у нас приобретение знаний имеет в большинстве случаев целью только получение “диплома легкохлебия”, как выразился один расколоучитель, обличавший интеллигенцию. При таких обстоятельствах неудивительно, что наша интеллигенция в большинстве своем придерживается мнений, которые мы назвали “интеллигентным бюрократизмом” . Разница только та, что г. Катков желает насадить на русской почве посредством урядника такие учреждения, которые измыслил он, г. Катков, а г. Лавров, изо всех сил стараясь этому помешать, утверждает, что урядник должен насаждать учреждения, которые считает наилучшими он, г. Лавров.

Общая основа, связующая консервативных, буржуазно- либеральных и некоторых прогрессивных публицистов в одну группу интеллигентных, или иначе, “просвещенных бюрократов” , состоит в том, что все они относятся презрительно к “мнению” народа и берут под свое покровительство только его “интересы” .
Впрочем, школа только техническое звено в “системе воспитания”… Известно (без осмысления!), что “…называние вещей – один из первых актов культурного строительства. И духовного здоровья нации, о котором я (М.К. Мамардашвили - В.Т.) все время только и говорю. …Немногие же извлеченные общественные ясности, как, например, в “Колоколе Чернобыля”, соседствует с ложью и невнятицей, переплетаются с ними и тонут в каком-то “шуме”. В частности, и потому, что суть дела уже названа, перехвачена в анти-названии. Ведь публично Чернобыль – это “место подвига”, место, где будет “воздвигнута пирамида выше пирамиды Солнца”.

…Удавка на мысль и на ищущее себя действие уже наброшена. И что? Тысячи недоправд сцепятся, закольцуются и никогда не выйдут правдой на свет божий”(80) . Таким образом, анти-название вместе с тем свидетельствует и о наличии анти-языка! Скажете: не может такого быть в Природе языка! Разумеется! Вот одно из свидетельств о языке “малых народов”: “А какой изумительный был у них язык, когда одним словом, одной фразой, меняя долготу звука, можно было изобразить целую картину, целое жизненное проявление”. А таким видел Л.Н.Толстой народный язык. “Тысячелетиями создавал народ это гибкое, пышное, неисчерпаемое богатство, умное, поэтическое и трудовое орудие своей национальной жизни, своей мысли, своих чувств, своих надежд, своего гнева, своего великого будущего”. То есть, язык – это само Отношение, равно Идея жизни Народа, которая переливается в языке бесчисленными оттенками понятия его Бытия, где каждый живет в Лице семьи и, следовательно, нет “смерти”, ибо все Живет и сверкает гранями Духа общественного мнения в Обычном праве: неписаной Форме понятия Необходимого будущего поколений народов
… Возьмите: Даль В. “Толковый словарь живого великорусского языка”. Читайте: “Словарь назван толковым, потому что он не только переводит одно слово другим, но толкует, объясняет подробности значения слов и понятий им подчиненных. Слова: живого великорусского языка указывают на объем и направление всего труда”.

Мало того. При этом надо еще иметь в виду нечто ускользающее из словаря, а именно: индивидуальную душу “слова”! Последнее в народном языке не является “знаком”, научным “термином” (границей), пустой “фразой”… Напротив, “слово” неотделимо от языка человека. “Поселяне и до сего времени, - отмечалось в статистическом описании Ярославской губернии конца XVIII века, - имеют еще веру и уважение к честному слову; все расчеты их, даже и денежные, делаются без расписок и свидетелей; клятва, произнесенная перед образом, единственным посредником их, имеет всю силу и важность для самого даже лживого человека; на ней основывают они безопасность свою в самых важных для них случаях, которые, кроме присяги, ничем решить нельзя: отдачи в долг денег, покупки или продажи чего-нибудь значительного”. Сто лет спустя в ответах на программу по этой территории снова подчеркивались те же качества. Лица, которые не держат слова, “никогда не пользуются почетом и уважением, хотя бы и были богаты или занимали почетные должности. Прямота на словах считается достоинством. Напротив, словесный обман, двуличность, лесть, подхалюзничество пред власть имущими крестьяне презирают иногда хуже преступлений”.
Указанное отношение к “слову” в периодике 19 века обнаруживают и “ русские исконные ссудные кассы”:
“...Свой своему не откажет. Потерял человек примерно 20.000 рублей - ему свой же брат ломовик даст 10.000 на поправку. Разживется - отдаст. - Что же, вы расписку берёте? - Какая расписка! У нас нет расписок. Дал, да и все тут. - И не было случаев чтобы не отдавали. - Как можно! Этого никогда не бывало. Так ведется и в других промыслах у нас: свой своему помогает. - Нет и процентов за долг? - У нас без процентов. Теперь примерно я дал денег на поправку, а придет мне нужда – мне дадут. Вот и квит”.
В “свете” указанного отношения к “слову”, очевидно, что в 1769 году отмечают объективное положение: “Большие бездельства и беззакония между дворянами водится, нежели между простым народом”. А вот как видят народ в следующем веке не самые последние в среде из первых. “Мужик отлично понимает счет, отлично понимает все хозяйственные расчёты, он – вовсе не простофиля... Встретить в деревне между крестьянами дурака случается редко, и каждый, сталкиваясь с серым народом, выносит впечатление о его несомненной сметливости, сообразительности. Крестьяне, по крайней мере нашей местности, до крайности невежественны в вопросах религиозных, политических, экономических, юридических“. Здесь известный автор показал, что просто глуп: вся соль народного “невежества” состоит в том, что для народа указанные химеры, которые выдумали пустые и никчемные особи исключительно для своего существования, являются в буквальном смысле слова кабалой, а в отношениях между собой – “филькиными грамотами” ...
Другое примечательное указанным качеством наблюдение. “Мнения мужика насчёт начальства так глупы и странны, что даже и сказать неловко. Знаете ли, как мужик насчёт начальства думает? Не поверите! Мужик думает, будто начальство вовсе не нужно! начальство только для господ. При таких понятиях мужика для него не может быть ни лучшего, ни худшего начальства... мужики ждут только милости насчёт земли”. Как видите, человек не понял, что написал! Тогда как Народ понял: Он может обойтись без “государства”! Поэтому ему не нужна “милость” от тех, кто “живет” Его милостью! А ведь со времени Смуты здесь уже знали: “ни государь, ни государство не могут обойтись без народа”. С тех пор созревал, и “замысел” и “меры” противодействия… Явление последних обнаружил, не зная того, западный наблюдатель.
“Это единственный из европейских языков, теряющий, по – моему, в устах образованных классов. Мой слух предпочитает уличный русский язык его салонной разновидности. На улице – это естественный, природный язык; в гостиных, при дворе – это язык, недавно вошедший в употребление, навязываемый придворным волей монарха” .

В ХІІІ веке, в начале “нашего” культурного строительства здесь увидели, что “в суть всякой вещи вникнешь, коль верно назовешь её ”. Это открытие сущностной опасности языка повергло в шок духовных и светских сановников государства, где “одежда” представляла сословное “лицо” индивидов, а сущность “барина” – тайну “за семью печатями”... А поскольку в России именно “слово” исторически представляет собой “ту Архимедову точку опоры, с которой можно перевернуть душу, а вместе с ней и общество “(К.Барт). Постольку в 1783 году княгиня Е.Р.Дашкова направляет императрице Екатерине II доклад об учреждении Российской Академии наук: “...Никогда не были столь нужны для других народов обогащение и чистота языка, сколько стали оныя необходимы для нас, несмотря на настоящее богатство, красоту и силу языка российского. Нам нужны новыя слова, вразумительное и сильное оных употребление для изображения (Так! В.Т.) всем и каждому чувствований благодарности за монаршие благодеяния, толико же доселе неведомыя, сколь не изсчетныя для начертания оных на вечные времена с тою же силою, как оне в сердцах наших, и с тою красотою как ощущаемы в счастливый век Вторыя Екатерины.” С этой целью, “Академия долженствует иметь предметом своим вычищение (Так! В.Т.) и обогащение российского языка, общее установление употребления слов онаго, свойственное онаму витийство и стихосложение. К достижению сего предмета должна сочинить прежде всего российскую грамматику, российский словарь, риторику и правила стихотворения”.

В следующем веке понимание того, что мал язык, да всем телом владеет, укореняется в уставе Российской Академии усилиями ее президента А.С.Шишкова. И 29 мая 1818 года Александр I устав утверждает. Смотрите, какое значения языка в целях управления людьми демонстрируется в уставе. III. Поелику Академия должна стараться о составлении правил, о показании свойств, о распространении знаний языка, и как оная с тем основана, чтоб быть охранительницею его от всех могущих повреждать и потрясать оный худых навыков, несправедливых толков и вводимых в него злоупотреблений, то разбор книг, или критическия суждения долженствует она почитать одною из главнейших своих обязанностей. Сия обязанность ея тем нужнее, что без нея не может она успевать в своих намерениях, и тем важнее, что вкрадывающияся в язык несвойственности и несогласныя с здравым разсудком слова и выражения часто от необращения на них внимания укореняются в нем и при всей своей невразумительности становятся употребительными; а как неясность и нечистота языка, преклоняя его к упадку, затмевают разум всех узаконений и наук, то и оныя вместе с ним теряют определительность и точность свою. Для того благоразумная критика должна недремно бодрствовать, не давать самолюбию писателей, остроумных иногда, но худо знающих язык свой, портить, колебать оный, и вводить в него несвойственные обороты и речения, чрез что делается он невразумительным и теряющим природную свою красоту, важность и достоинство. ...Между тем польза языка, словесности, а с ним купно просвещения и самой нравственности (Так! В.Т.), требует того непременно: ибо без сих нужных наставлений и без сих должных обуздываний невежества, возрастающая юность, заражаясь ложными понятиями и увлекаясь худыми примерами, неоснованными ни на каких истинных правилах и здравых разсуждениях, ко вреду себе и другим отчасу более уклоняться будет от света ума и правды. Итак если Академия есть страж языка (ибо чтож она иное?); то и должно ей со всевозможною к общей пользе ревностию вооружаться против всего несвойственнаго, чуждаго, невразумитеньнаго, темнаго, ненравственнаго в языке. Но сие вооружение ея долженствует быть на единой пользе словесности основанное, кроткое, правдивое, без лицеприятия, без нападений и потворства, не похожее на те предосудительныя сочинения, в которых, под мнимым разбором, пристрастное невежество или злость расточают недостойныя похвалы или язвительныя хулы без всякой истины и доказательств, в коих одних заключается достоинство и польза сего рода писаний. V. Главная должность Академии состоит в попечении об языке. Она приводит его в правила, вникает в состав его и свойства, раскрывает его богатство, показывает силу, краткость, высоту, ясность, благородство, сладкозвучие; устанавливает, определяет, разверзает, распространяет его; очищает от вводимых в его несвойственностей, хранит его чистоту, важность, глубокомыслие, и сими средствами полагает твердое основание словесности, красноречию, стихотворству, наукам, просвещению. Ибо без знания языка все молчит. Самое острое понятие, самый глубокий ум, самое редкое дарование не могут без него быть совершенны, не могут, как заключенный в коре алмаз, ни блистать, ни правиться, ни наставлять, ни просвещать. Итак распространение языка, есть великое, полезное и важное дело. Се подвиг и бремя Академии! Но прилагая всевозможное попечение о нем, да и не оставит она старания видеть его цветущим в повествованиях, в красноречии, в стихотворстве. Сия есть ея вторая обязанность. Да бодрствует, да заботится, да придумывает средства, да созидает она охоту в любителях словесности, поощряя их к тому справедливыми похвалами и достойными наградами.

Резолюция. Быть по сему” . Обратили внимание: последнее предложение настоящая молитва! Да и как иначе приступить к такому “делу”, когда Академия наук становится ПРИРОДОЙ языка?! Отсюда особенные и единичные филологические особи начинают создавать “сакральное тело нации” (А.И.Неклец): “великий и могучий русский язык” . То есть, не язык духа отношений (идей) жизни Народа, которых “инженеры человеческих душ” боятся как черт ладана, как тьма – света, но их анти-язык! “язык” их анти-названий! Их предупреждают: “Литература наша не руководит общественным мнением, не управляет событиями – что же из того? – такие претензии и не должна иметь литература; события приготовляются событиями, а не словами; общественное мнение воспитывается опытом жизни и фактами... а не журнальными статьями или книгами”(96). Однако они воображают, что “могут” похоронить все богатство человеческих отношений Народа социально-политическим “смыслом” словарей Ушакова, Ожегова и иже с ними…“Этот путь их есть безумие их, хотя последующие за ними одобряют мнение их. Как овец заключат их в преисподнюю;…могила – жилище их” (Пс.48:14-15). Так, здесь закладывается “фундамент” управления вашим со-знанием языка “мышления”. Отсюда многие пользователи этого “языка”, и “те, которые в ней (армии) единообразием составляют единодушие” (Екатерина), в грядущем настоящем представляют собой необходимое власти единомыслие ...
“Слово оказалось оторванным от реальной жизни. Наверное, нигде в мире не наблюдалось такого обесценивания слова, как в нашей стране в последние десятилетия. В силу оторванности слова от жизненного процесса оно претерпело чудовищную девальвацию. Мы превратились в страну, в которой слово потеряло не только святость, но и любую общественную значимость” . Можно сказать без преувеличения, что теперь воробьи чирикают с большим значением понимания своего воробьиного, чем люди в России говоря о человеческом.
“В предисловии И. Бродского к “Котловану” А. Платонова сказано: “Платонов говорит о нации, ставшей в некотором роде жертвой своего языка, а точнее – о самом языке, оказавшемся способным породить фиктивный мир и впавшем от него в грамматическую зависимость” . “Мир”, где представители власти предшествующей подлости, являясь ее Результатом и продолжателями уже не могу понять, что сами попали в обратную зависимость от подлости, как от принципа своего существования! В церкви дооктябрьского периода, резко отрицательно относились к людям, способом существования которых стало получение научных знаний и пропаганда этих “научных” истин. Так, например, в “Пермских Епархиальных ведомостях” опубликовали такое сообщение: “На рапорте одного из благочинных последовала резолюция его преосвященства, от 18 января 1894г., за №136, следующего содержания: “Объявить чрез “Епархиальные Ведомости”, чтобы пермское духовенство в официальных бумагах не употребляло слов: интеллигент, интеллигентный. Эти слова характеризуют людей, живущих одним только разумом, но не заботящихся иметь Бога в разуме (Рим. 1:28) . А такие люди не могут быть истинными членами православной церкви”(105) . Здесь архиерей только пытается выразить то, что уже в наше время сказали “о вреде знания, не ограниченного и не направляемого духовной мудростью: оно рождает самонадеянность и устанавливает власть, которая подавляет других людей и угрожает окружающей среде”. Со своей стороны, представители светской власти в России, указывали на опасность внутренней пустоты этих людей. Самарский вице-губернатор Кондоиди писал, что “в последнее время все более и более усматривается в местной земской жизни участие нового третьего элемента (с легкой руки г. Кондоиди, это меткое название привилось к земской интеллигенции, которая с 1899 года и стала не только в разговорной речи, но и в литературе называться “третьим элементом”)… Нельзя не отдать должной справедливости этому фактору, он состоит из особей, (Так! В.Т.) обладающих большим запасом научных теоретических познаний, которые поднимают и завоевывают им авторитет в местном обществе, нередко доставляя торжество отвлеченному принципу над практическими данными. Случается, что представители сословий без достаточного проверенных оснований внемлют слову интеллигентов, хотя бы то были не более, как вольнонаемные служащие в управе, лишь вследствие ссылки на науку или на поучения газетных и журнальных писателей. Внешний вид этих слоев в большинство случаев заманчив, но внутренний чреват опасностью... Допустим, что занимающийся народным обучением в интересах своих занятий мечтает о создании высших учебных заведений, не желая знать, что содержание их упадет на источник, и без того значительно истощенный. Грезы лиц не принадлежащие ни к администрации, ни к представителям сословий в земстве, носят лишь фантастический характер, но могут, допустив в основание политические тенденции, иметь и вредную сторону…” Чиновник, как в воду смотрел, ибо именно политическими целями грезят эти особи. И их уже выразил М.Е.Салтыков-Щедрин: “Мы освободились от труда вообще и остались при одной политической задаче”.
Основная задача для этого “мы” в новых условиях в стране и мире упиралась в идеологию. “Скажем больше. Никакие изменения в социальном строе или международном порядке, включая радикальные перемены, связанные с появлением ядерного оружия и возникновением других глобальных угроз роду человеческому, не способны отменить то, что заложено в природе человека – потребность в идеологии как осознанной цели общественной деятельности. Ни наука, ни искусство не могут удовлетворить эту неизбывную тягу к Идее как Идеалу”. Таким образом, на место ИДЕИ (жизни) здесь вновь ставится ее пропись, которую рвут из рук людей в рясах, люди в ученых мантиях. Но у них нет того выбора, который был у первых в истоках православия.

К вопросу “выбора” веры или закона, то есть внешнего Авторитета для совести здесь отнеслись очень серьезно, проявляли, что называется “системный подход”... В свете, которого искали “веру”– идеал, способный “освятить” открытый ГРАБЕЖ и завоевательский аппетит текущего момента. Ему в полной мере отвечала буква Писания: “Где слово царя, там власть” (Еккл.8:4). “Покорил нам народы и племена под ноги наши” (Пс.46:4). “Силу дел Своих явил Он народу Своему, чтобы дать ему наследие язычников” (Пс.110:6). И какое наследие! Райское место: “землю, где течет молоко и мед” (Исх.13:5). Где нет “порядка” и поганые жители её, по версии летописи, “призывают”: “дай нам царя и начальников” (Ос. 13:10). Кроме того, “непреодолимой притягательной силой” христианства, явилось единство “теории и практики” сложившееся в византийской империи. Где согласно “политики” того времени “уплата налогов, подданство и христианское исповедание составляли в представлении византийцев нерасторжимое единство”.

И после “крещения Руси”, “вера”, “закон”, “знание”, как неразличимое тождество для “новых людей”, начинают служить им под видом “слова”, “правды”... индульгенцией – Автоматической совестью “в деле” осуществления указанного выше Способа кормления тогда , и сейчас! ... Ипатьевская летопись сохранила “основания” этой совести: “ слово наше право будет к вам”, “в правду путь сходити”. И по этому “слову”, так “разорить правосудием” , что “летописец принужден сказать, что где закон, там и обид много!” А народ отметил: “идеже закон, там и неправда”. С тех пор и живет этот омерзительный “принцип” российских представителей “власти”: “на людей законы, а на себя разсуждения”. “Что законно, то и справедливо”. Поэтому “...у нас чиновники воруют по закону”.
Озадаченность идеологией равной “нашему” словоправию пришельцев на славянские земли, где (они вместе с принятием христианства восприняли в буквальном смысле пожелание апостола: “возлюбите чистое словесное молоко” (1Пет.2:2), с чем) и обернулись в “ум, честь и совесть” этой земли и “нашей эпохи”, возникла c чувством “тревоги”... Последняя вытекала из наблюдения предметного отношения человека к человеку на Западе и нарастала по мере его развития. В этой связи с большой надеждой “думали (в 1803г.), что в нем (новом веке) последует важное общее соединение теории с практикой, умозрения с деятельностью”. Разумеется, оценивая себя на трезвую голову, ничего в этом отношении “соединения” здесь от себя не ожидали, и еще не морочили голову себе и другим известными призывами. “Нам насущно необходим принципиальный прорыв на теоретическом фронте, основанный на строгом анализе всей совокупности фактов общественной жизни, научном обосновании целей и перспектив нашего движения”. И уж конечно не замахивались на открытое “прогнозирование”, прерогативу юродивых во все времена. Впрочем, сейчас “прогнозы” и “мнения” выступают уже в качестве управления вашим сознанием, огораживая мусором их “содержания” ваш здравый смысл, чтобы он не дай Бог, даже случайно не вышел за свои пределы и не увидел настоящую картину мира! Но отложим это “забегание вперед” на двести лет, тем более что наши предки не сидят без дела, а занимаются своим настоящим делом: словесностью! И во всех ее аспектах, способствующих желанию определять Жизнь. Где уже усмотрели почву для своих корней: “орудием современной работы мы считаем слабого человека, способного к самоанализу и нравственной работе над собой”… А тем временем и на Западе наконец созрела социально- политическая идеология.

В 1846 году пишется “Немецкая идеология”, где говорится: “В современную эпоху господства вещных отношений над индивидами, подавление индивидуальности случайностью приняло самую резкую, самую универсальную форму, поставив тем самым перед существующими индивидами вполне определенную задачу: вместо господства отношений и случайности над индивидами, установить господство индивидов над случайностью и отношениям. Оно не выдвинуло, как воображает Санчо, требования, чтобы “Я развивало Себя”, что до сих пор проделывал всякий индивид и без благого совета Санчо, а властно потребовало освобождения от вполне определенного способа развития. Эта диктуемая современными отношениями задача совпадает с задачей организовать общество на коммунистических началах”. Таким образом, здесь предлагается случайным и конечным индивидам встать Над необходимым и бесконечным Обществом!

1847год, Ф.Энгельс пишет “Проект коммунистического символа веры”.

Вопрос 1. Ты коммунист? Ответ - Да.

Вопрос 2. Какова цель коммунистов? - Преобразовать общество так, чтобы каждый его член мог совершенно свободно развивать и применять все свои способности и силы, не посягая при этом на основные условия этого общества…” Так, вместе с тем, здесь закладывается основание для “политической борьбы” практически в любой стране, где эта возня в собрании паразитов и бездельников всегда идет “за изменения, не требующие устранения главных основ старого, господствующего класса, - за изменения, совместимые с сохранением этих основ” (В.И.Ленин).

Вопрос 3. Как вы намерены достигнуть этой цели? - Путем уничтожения частной собственности, место которой займет общность имущества”

В этом желании необходимо учесть, по меньшей мере, два момента. В условиях товарной Формы производства жизни людей их жизнь осуществляется частным образом, формой его является дело, посредством которого человек выражает свое содержание, свою сущность отношения к другому человеку и свою способность Быть необходимым существом этого мира, его творящим самостоятельным лицом… В случае же осуществления желания Ф. Энгельса с сотоварищи, человек превращается в простую рабочую скотину! Кроме того, таким образом, уничтожалась бы и Народная жизнь!

В 1848 году появляется “Манифест коммунистической партии”, следом нарождаются и другие партии – организации людей, для которых “борьба” – это то единственное, что они “могут” делать . Поэтому Николя Саркази “транслирует очень серьезные консервативные взгляды” (С.Доренко), когда говорит: “Я пообещал вам занятость. Я буду биться за это”.

На традиционную же тягу чиновников к знаниям, которые могут упрочить их положение, обратил внимание в1867году К.Маркс в письме Энгельсу. ...”Все же мы оба занимаем в Германии совсем другое положение, чем нам казалось, в частности среди “образованного” чиновничества. Так, например, управляющий местным статистическим бюро, Меркель, посетил меня и сказал, что он много лет тщетно занимался вопросами денежного обращения, я же сразу и раз навсегда выяснил эти вопросы. “Недавно, - сказал он мне, - мой коллега Энгель в Берлине в присутствии королевской семьи воздал должное вашему Диоскуру – Энгельсу”. Это все мелочи, но они важны для нас. Наше влияние на это чиновничество больше, чем на рабочих”. И Россия самый яркий тому пример.

Советский период истории страны утверждался как единство теории и практики, т.е. как единство науки и власти. Теоретическим основанием такого единства служил “Капитал” К.Маркса. Мистифицированный, однако, переводом в русской редакции задолго до “советской” власти. Это не означает, что переписали весь “Капитал”, нет. Тогда, - в XIX веке, - к “Капиталу” подошли “творчески” и традиционно: с “точки зрения” словесности… И с помощью этой “священной коровы” российских чиновников пришли к изменению Значения только Одного определения жизни в “Капитале”. А в результате Все содержание действительных отношений производства жизни людей представленных в “Капитале” превратилось в словесное молочко…

“Исходной точкой экономической системы Маркса, изложенной в “Капитале”, является понятие ценности. Этим словом мы пользуемся для передачи немецкого Werth, т.к. смысл русского слова в точности соответствует смыслу немецкого слова. То обстоятельство, что Маркс субстанцией и мерилом ценности считает трудовую затрату, вовсе не означает, чтобы он сознательно отождествлял явление ценности с трудовой затратой, с издержками или стоимостью” (Маркс Карл. Капитал. Критика политической экономии. Т.1-й, кн.1. Процесс производства капитала. Изд.3-е. Под ред.П.Струве.-СПб.1907). Последнее, а именно: отождествление “качества” и “количества” под видом “ценности” и “стоимости”, присутствует в предыдущих изданиях “Капитала” и закрепляется в его советских изданиях. На ненормальность этого извращения Меры бытия в “редакции” его отбросов, П.Струве и указывает, восстанавливая существующее в стране различение в определениях “качества” и “количества” Меры бытия . Немецкое слово Werth – ценность, качество, определенность, переводилось словом стоимость, количество. “ Наличное бытие есть бытие с некоей определенностью, которая есть непосредственная или сущая определенность, есть качество. ...Качество есть вообще тожественная с бытием, непосредственная определенность, в отличии от... количества, которое есть также определенность бытия, но уже не непосредственно тожественная с последним, а безразличная к бытию, внешняя ему определенность. – Нечто есть благодаря своему качеству то, что оно есть, и, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть”(122). Вполне должно быть понятно, что русская редакция “перевода” качества его противоположностью количеством, намеренно их отождествляла. Скажите, что такое возможно только в состоянии помешательства?! И если упускать из вида хитрость “интересов”, подлость стремления избавиться от определений Жизни, с целью определять Жизнь… Ведь таким образом, из всех исследованных К. Марксом человеческих отношений “убрали” фундаментальную составляющую Меры бытия : его качество, его мысль, его нравственность, его жизнь (идею, отношение)… А вместе с тем и понимание “необходимости”, “пространства”, “бесконечного”, “движения”… Одним словом все, что порождает Идею бытия! При этом уже не понимали, что вместе с указанной подлостью они открыли миру свою тщательно скрываемую сущность! Отсюда и до наших дней этот факт говорит миру о них больше, чем они о себе… “Человек мера всех вещей”, говорил Протагор. Сократ добавил оттенок: “человек, как мыслящий”... Очевидно, что “мера” человека – это суть его качества. Сознательное же и целеустремленное изъятие фундаментального определения Меры бытия из операционного Базиса мышления, а вместе с тем и уничтожения теоретических условий возможности рождения мысли – это преступление из ряда вон выходящее даже среди всех выродков Рода человеческого! Вот так, пока на бумаге, те “кто был ничем” в тогдашней России, заложили теоретический “фундамент” утверждения: “тот станет всем”…То есть, Мерой всей Жизни народов страны?! Отсюда определилось и будущее оскотинивание народов страны… Именно с этой “точки зрения” претендентов на власть на себя, как “разум” страны – это “мы”: “Отстали навсегда!”

Указанная “гигантская мерзость” не случайность. Дело в том, что рядом уже разворачивалось и практическое извращение действительности жизни: естественнонаучное. В качестве примера я приведу “знаменитую” (среди дураков) земскую статистику. “Статистика по мере возможности стремится заменять вопрос “как” вопросом “сколько”. Для примера укажем на вопросы относящиеся к почве, к удобрению, к урожаям, переписи скота, к переписи мертвого инвентаря. Вместо неопределенной качественной характеристики мы встречаем теперь ряд количественных вопросов. Приуроченных по возможности к определенной площади и определенному времени”. И этот подлог совершается тогда, когда давно установлено: “качество, отличенное как сущее, есть реальность”! В.О. Ключевский заметил эту тенденцию извращения жизни в стране, где рядом с существующим лицемерием морального долга и религиозной совести стало внедряться лицемерие научного “мышления”, и припечатал ее: “Статистика есть наука о том, как, не умея мыслить, и понимать, заставить делать это цифры” . Отсюда тенденция подмены качества “количеством” в стремлении к “научной объективности”, захватывает и уничтожает далее научную “мысль” следующим образом. В.И. Вернадский “внес меру и число в систематическое изучение капризного явления жизни путем замены ее живым веществом, указав этим путь к открытию в данной области взамен неясных качественных зависимостей целевой серии количественных наблюдений”. “Заслуга Николая Владимировича (Тимофеева-Ресовского) заключалась в том, что он понимал, что биологии нужен количественный, то есть математический подход”.

“Естественнонаучная теория становится “точной”, когда удается отыскать способ выражать исследуемые свойства объектов на языке чисел, задаваемых посредством счета и измерительных процедур. Тем самым появляется возможность объективного и однозначного описания, исключающего произвол качественных оценок. Спор кончается там, где есть возможность “приложить линейку”. Математика – царица наук, но не жизни! Поэтому “математическое познание в себе и по своему содержанию…есть наиболее пустое познание, и в качестве такового – одновременно наименее обязывающее для человека”.

И вот мир в наше время подошел к такому состоянию, когда “в научный и публицистический оборот все больше входит понятие “ качественное состояние общества”. Интуитивно (!!! В.Т.) ощущается емкость этого понятия, его возможность интегрировать различные стороны и результаты общественного развития”. В собственной ловушке оказались те, кто планировал их “сеть’ другим! Так неспособность “мышления” определенного типа людей Учитывать ! и, таким образом, оперировать качественным многообразием Жизненных отношений должных Понимать, подменяется в прошлом и настоящем тем, что индивид этого “типа” может “видеть”, и утверждает эту иллюзию как “должное” быть. А поскольку из отношений Бытия изъято все богатство качественных определений его крайностей: жизни и смерти, случайного и необходимого, конечного (идеала, покоя) и бесконечного (идеи, движения), времени и пространства… поскольку восприятие и отражение реальности жизни становится ложным, а “знание” действительности – фиктивным и “относительным” до такой степени!

Вместе с тем, исключается и сама возможность формирования человеческого сознания бытия! ”Способ, каким существует сознание и каким нечто существует для него, это – знание. Знание есть его единственный акт. Поэтому нечто возникает для сознания постольку, поскольку оно знает это нечто. Знание есть его единственное предметное отношение”. Но именно это нечто российская наука избегает?! Тогда как без этого нечто в мышлении, нет и самого мышления! А поскольку “бытие есть мышление”, постольку нет и человеческого бытия этих индивидов! Ведь слепое “бытие” есть свойство животного, нечеловеческого существования! В нашем “случае”, беда “научного знания” – глупости сосед! Российская “наука” выбирает самый трудный путь познания жизни – она избегает жизнь… Более того, она омертвляет все многообразие жизни в стране тем, что “внедряет” это мертвое и лживое “знание” во все сферы и направления “деятельности’ в стране. Где понятие Идеи блага, подменяется “знанием” предмета времени, а ум – памятью!
А теперь, во всеоружии “нашего” научного “знания”, самое время вернуться к школе, где кроме этих “научных истин” школьник должен овладеть и “ научным типом мышления”. “При решении школьных задач, как и при научной деятельности, следует исходить из предложенных в самой задаче данных и проверять выводы путем сопоставления их с посылками, а не с самой действительностью. Невозможно представить себе построение научной теории, если бы ученому при этом приходилось каждый свой вывод проверять путем сопоставления с реальностью. Он исходит из знаний о правилах вывода, а не о реальности . Наши эксперименты показали, что прививаемое в школе научное мышление функционально соответствует решению школьных задач и впервые появляется у детей именно в сфере школьных знаний, где нельзя оперировать здравым смыслом и дополнительными знаниями о той реальности, о которой идет речь в задаче. Таким образом, есть основания считать, что мышление изменяется в школе потому, что меняются задачи, которые человеку приходится решать. Изменение заключается в том, что появляется так называемое мышление о научных понятиях, для которого – в отличие от мышления в так называемых обыденных понятиях – характерны определяемость понятий; возможность осознавать единицы и операции мышления; возможность проверять соответствие посылок и вывода не только действительности (т.е. их истинность), но и друг другу (т.е. их логическую правильность). Другими словами, появляется возможность осознавать и проверять сам ход мысли”
.
Таким образом, “основой, критерием научного исследования становится и остается навсегда (в России! В.Т.) анализ предпосылок и средств познания, доказательность, критичность, логическая строгость рассуждений – стиль мышления, противоречащий религиозному”. “Наука тем и отличается от веры, что всегда гипотетична, всегда относительна в своих выводах и предположениях”. “Худший враг науки – категоричность суждений, безапелляционность выводов”. В таком качестве свободная от “произвола” качественной определенности бытия российская “наука” есть уже ни что иное, как литература… Тупо внимая авторитетному “слову” представителей “науки”, никому и дела нет до того, что “при научной деятельности” в России абсурд посылок отождествляют с “мыслью”?!... А вся подлость полученного таким образом “знания”, оборачивается для вас обязательным “учением” последнего... При этом в школе меняется не мышление, а операционный базис мышления… Его природную последовательность и Богом данную тягу к вопросам Бытия и деятельности, в которой бы разворачивалась и осуществлялась сущность человека школа практически Убивает замыкая в круг состояния (покоя) предметных знаний, и путь Занятия жизни функцией предметной имитации “деятельности” – работы. Кроме того, уже в школе совершается подлог, в результате которого талант осуществления Бытия подменяется “талантом” изображения его крайностей: жизни и смерти в неподвижных формах слова, сцены, картины… Великий вопрос мысли и “одна великая проблема - как человеку достичь духовного единения с бесконечным бытием “, подменяется немыслимостью: “основным вопросом философии”! Так в школе осуществляется интуиция обозначенной выше цели, где образование представляет собой только звено в последней…

“Л.С.Выготский в своем докладе о сознании приходит к выводу, что сознание возникает из столкновения реакций (а не из торможения их, как это принято думать). Психология, по его мнению, должна изучать поведение – все виды активности организма в соотношении со средой, главным образом с социальной средой. Психология не столько биологическая, сколько социальная наука. …С точки зрения психологов-марксистов, недостатком старой психологии, представителем которой был Психологический Институт до 1923 года, являлось, с одной стороны, внесение в науку метафизических элементов, когда считалось, что “психология, как наука о душевных явлениях, всегда есть в то же время наука о душе”. С другой стороны, здесь ярко подчеркивался дуализм физического и психического и выискивались всяческие различия между ними. Наконец, прежний буржуазно-индивидуалистический уклон общественности побуждал изучать психику, как замкнутый мир личности, независимо от социальной среды, ее окружающей.
C 1923 года, с появлением новых сотрудников во главе с известным психологом проф. Корниловым, Институт категорически берет направление в сторону марксизма.

…Марксистская психология должна брать всего человека. Не может быть никакого разрыва, никакого дуализма. В жизни, во взаимодействии с вещами и людьми, участвует весь и “единый” человек и с материей и со свойством этой материи – психикой, как у Маркса архитектор и ткач.
Но этого еще мало. Человек живет не изолированно, а в социальной среде. Значительное число раздражителей получается именно отсюда, в виде поступков и поведения окружающих людей, их жестов, речи, в виде произведений науки, искусства, техники, хозяйства и т. д. Мы, с одной стороны, должны учесть влияние всех этих стимулов, а с другой стороны, и ответы человека на эти стимулы. Короче, мы должны изучать реакции человека, и главным образом реакции на социальную среду. Реакции – это не то, что рефлекс. Рефлекс берет только физиологическую сторону; социальная среда мало учитывается; психика отбрасывается. Реакция – хочет взять человека в его живой полноте, - так, как он дан в жизни – она хочет учесть и социальную среду, и биологическую в виде человеческого организма, и психику; как свойство этого организма. Совокупность реакций есть человеческое поведение. Поэтому, марксистская психология превращается в науку о поведении.
…Не для теории создаем мы эту науку. “Чистая” созерцательность далека от марксизма. Действительность должна быть рассматриваема не в форме созерцания, а в форме конкретной человеческой деятельности, в форме практики ( См. Маркс. Тезисы о Фейербахе). Отсюда следует, что психология должна изыскать законы для регулирования человеческого поведения с точки зрения тех требований, которые предъявляются обществом, она должна “научно овладеть поведением человека”. И это еще не все!
Надо отметить, что обозначенные тенденции умопомрачения в теории и практики “государственного строительства” в России обусловлены тем, что здесь единственно возможной и единственно приемлемой формой существования “власти” признается только государство. Состав, которого, начиная с истоков его истории, представляют “люди отверженные, люди без имени, отребие земли!” (Иов.30:8) . Как бы ни менялся мир вокруг страны, последние всегда выбирают Неподвижную форму власти Места в государстве. Для них здесь “ все из Него, чрез Него, в Нем и к Нему. А поскольку форма проявления содержания Власти жизни остается неизменной тысячу лет, нигде и ни в чем больше не проявляется, кроме государства, постольку, очевидно, что эти представители “ветвей” власти государства не имеют никаких внутренних, духовных качеств... То есть, их природа содержания, их сущность (которая должна являться!), остаётся неизменной на всем протяжении истории страны!

Данный факт истории существования “власти” российской, свидетельствует миру о том, что, это “мы” являет собой Один и тот же Тип индивидов, что и во времена Рюрика, Владимира, Петра І, Екатерины, Ленина, Путина . В таком качестве, они - Многие особи без собственного лица представляют собой Одно лицо “искусственного человека” (Гоббс) – государство! Тысячелетнее “воззрение” духовных и приказных дьяков на себя, как на “власть” породило юридические “иллюзии”, согласно которым здесь “государственная воля оказывается способной “порождать” собственность и служить её “ базисом”. А вот и пример этого “воззрения” описанный в середине XIX века. ...”Идея о необходимости соединения государственных частей, для образования прочного политического тела, принадлежит князьям московским, которые понимали, что без единства власти не может быть и развития государства. К осуществлению этой идеи они стремились всеми возможными средствами и даже силою, правдой и неправдой, невзирая ни на обычаи предков, ни на понятия о праве и правде. Подобным образом, владению, основанному на факте, освященном временем и обычаями народа, юридическая практика приказов противопоставляет необходимость формального его признания со стороны государства. ...Практика приказов стремится провести то правило, что все то, что не приказано или не определено со стороны правительства, не может быть признано и не имеет право на признание со стороны общества. Собственностью, по этим началам, считается лишь то владение, которое признано со стороны правительства и в той мере, в какой последовало его признание... Таким образом, правильным способом приобретения признается лишь тот, который совершается по повелению и с участием правительства. Прогресс развития нашей законодательной деятельности, по предмету права собственности, обнаруживается в ХІІІ ст., веке умозрительных реформ. Здесь истина достигается путем рассудка, а не опыта, и потому все, что на первый взгляд не оказывается рациональным, признается за бесполезное и подвергается уничтожению. Противоречия между значением деятельности частных лиц и правительственных установлений существуют по-прежнему.

Новые постановления не дополняют друг друга, а взаимно себе противоречат, и потому или вовсе не достигают своей цели, или достигают ее не вполне. Таким образом, окончательное развитие способа приобретения собственности на землю еще впереди и составляет современную задачу”
Rado Laukar OÜ Solutions