19 марта 2024  08:23 Добро пожаловать к нам на сайт!
ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 16 март 2009 г.

Новые имена



Мария Протасова (1990г. Москва)
Мы публикуем стихи молодой талантливой поэтессы Марии Протасовой. Дебютировала в московских журналах, готов первый сборник стихов. Несмотря на юный возраст, стихи её отличаются зрелостью, глубиной. Надеемся, всё у неё впереди. Искренне желаем дальнейших успехов!


ТРИНАДЦАТЬ ЗА СТОЛОМ. КОВРИГА И ВИНО...

Тринадцать за столом. Коврига и вино...
И мёд луны, сочащийся сквозь ставни,
Последний раз им вместе суждено
Собраться за одним столом – на равных…
Тринадцать за столом. Их пестует судьба…
Один из них предаст, толпа распнет другого,
Еще один сразит мечом раба
И трижды скажет, что не видел Бога.
Еще один, сомненьями томим,
Дерзнет вложить персты в святые раны
И тоже станет свят, и потому – гоним,
Ему споют ветра и покорятся страны.
Он с посохом уйдет, как десять остальных,
Бродить по миру в рубище скитальца
Будить в сердцах любовь и врачевать больных,
Все также в раны вкладывая пальцы
А самый молодой из них – стилом
Воздвигнет храм, которого основа,
Тот, кто собрал тринадцать за столом,
Но Словом был сперва – в начале было Слово
Ушедший в Рим – другой – на склоне лет,
Взяв кисти непослушными руками,
Напишет первый поясной портрет
Того, чей след и Свет - за облаками.
Но ночь пока – всё сбудется потом:
Их ждут кресты, костры, бичи и камни…
А эта ночь нежна…
Тринадцать за столом.
Вино и хлеб. И лунный мёд сквозь ставни.**

ОН ВСЁ РАВНО БУДЕТ ЖИТЬ. ДАЖЕ ЕСЛИ УМРЁТ.

Два окна - желтых на черном небе
Вечный город со счета сбился – какой нынче век?
Папарацци молят о зрелищах,
Бедняки – о хлебе.
А он умирает – слабый, маленький человек.

Вчера его видели
в газетах и на экране,
Он вроде бы кивнул и даже
улыбнулся на что-то в ответ,
Так улыбаются сквозной распахнутой ране
Впускающей вместе со смертью – свет

Смешной язык, далекие полонезы,
Правнук запутавших все и вся славян,
Железный занавес,
и вечный привкус железа
В северном небе,
где ждут его Павел и Иоанн.

Наверное, по-другому и не бывает:
Желтые окна, черные облака,
Вечный город вечно шумит,
Смерть по-прежнему убивает,
И если жизнь – чаша, то она, конечно, горька.

Все как прежде – от перестановки в сумме…
Не ищи перемен, арифметика здесь проста,
Все по-прежнему, только
когда он умер
Не с него сняли крест – его снимали с креста.

Папарацци курили, дети жевали «орбит»
Кардиналы шептались: четвертая ночь без сна
Два окна в темноте – последний «urbi et orbi»…
Два огня в черноте,
Остальное – просто весна.

В битве света и тьмы испокон не бывает тыла
У кого на ладонях стигматы, у кого – котлеты бабла.
Только в жалобе пса на луну
Тоже слышится имя «Войтыла» –
Для него и на небе продолжается эта война.

Под привычное: «На кого же ты нас оставил?»
Понимаешь, что вечность нельзя отложить на потом,
Но за сводом небес его ждут Иоанн и Павел
И печальную землю осеняют Южным Крестом.

* * *

Тогда, когда Он появился на свет
В стране песков и камней,
Там старый как мир почитали завет
«Убили, значит - убей»

Лишь «око за око!» и «зуб за зуб!»
Твердили и стар и млад.
Такие молитвы слетали с губ
Три тысячи лет подряд.

Земля, над которой Его колыбель,
Покачиваясь, плыла,
Шептала «Убили, значит убей!»
И новых костей ждала.

Он вырос, и время его пришло,
Но ближние вновь и вновь
Ему повторяли, что мир это зло,
А Он говорил – Любовь.

Легка Его поступь, и прост Его слог,
Душа за ним будто летит.
Ему говорили: «Накажет Бог!»
А Он говорил: «Простит».

Бубнили: «Отправится в ад любой,
Для смертных надежды нет»
И снова твердили, что Бог это боль,
А Он говорил, что Свет.

И вот однажды поставить крест
Решила на нем толпа
(Такой обычай у этих мест –
Наказывать за слова)

Его мучительный ждал конец
Сказали: «Ты будешь распят!»
А Он ответил: «Прости их, Отец –
Не ведают, что творят».

И долго потом, ала и чиста,
Горячая капала кровь.
А утром на землю с Его креста
Неслышно сошла Любовь.

И вот она рядом с тобой и мной
Спасает, прощает, ждет,
И, может быть, из-за нее одной
Наш мир до сих пор живет.

Легка ее поступь, проста ее речь,
Душа за ней будто летит
И если убить ее, вытоптать, сжечь –
Воскреснет она и простит.

Так после зимы наступает апрель,
Когда уж никто не ждет.
Качается в небе Его колыбель,
И тихо земля плывет.

1943

Железо. Огонь. Вода.
Земля. Канонада. Спирт.
Все просто как никогда,
Не страшно – значит убит.

Россия. Окоп. Война.
Размокшие сухари.
По трупам бредет весна
Под номером сорок три.

Пальба. Облака. Кресты
На танках. На нас с тобой.
Но правила здесь просты:
Боишься – значит, живой.

Патроны. Шинель. Кисет.
Письмо. Перекличка. Бой.
И снова как спирт – на всех
Мы поровну делим боль.

В атаке. Во сне. В пути.
Запомни, пока ты тут
Они не должны пройти,
А значит – и не пройдут.

Весна. Тишина. Рассвет.
До неба растет трава.
Для тех, кого с нами нет,
Все просто, как дважды два.

БРАТУ МОЕГО ДЕДА, КОТОРОМУ
ВСЕГДА БУДЕТ СЕМНАДЦАТЬ, 1945

У него никого не было,
И она ни с кем не встречалась.
Им бы жить под одним небом,
Укрываться одним одеялом.
По утрам заваривать кофе,
Вечерами смотреть кино,
Любоваться любимым профилем
И гостям разливать вино
Им бы общие снимки на тумбочке
(Как похожи – одно лицо!),
У нее его фото в сумочке,
У него на пальце кольцо.
Дети, внуки, скандалы, праздники,
Свадьбы, проводы, тайный флирт,
Лед и пламень, кнуты и пряники,
Из которых жизнь состоит.
Только он похоронен у Немана,
А она за Вислой осталась...
У него никого не было,
И она ни с кем не встречалась.

ПЕРЕДЕЛКИНО

Качалась лампа над столом,
И тени корчились на лицах.
Луну сквозь чащу – напролом
Нес дождь в ежовых рукавицах

Здесь с чернотою чернота,
Затеяв спор, сливалась в лужи.
Та, что внутри жила и та,
Которая цвела снаружи.

Как будто уносила дом
Какая-то чужая сила,
Качала лампу над столом
И превращала в кровь чернила…

Я знала, этот век – не мой,
Нет далее сидящих рядом,
И мне – продрогшей и немой –
Их сладкий чай казался ядом.

Ведь здесь – с крыльца шагнешь во тьму –
И в бездну поведут ступени,
И по этапу, как в тюрьму,
В забвенье поплетутся тени…

К тому ли буря речь вела,
Чтоб нас не затянула тина,
Чтоб вздрагивали купола,
Как колокольцы арлекина.

Чтоб не смывали кровь вином,
Чтоб не увязли в небылицах,
Чтоб душу к свету – напролом
Нес век в ежовых рукавицах.

* * *
Человек не проще неба,
Красивее сосен на фоне заката.
Как сказал философ когда-то
Человек – то, чем он еще не был.
Слабый, грешный, убогий
От четверенек детских до старческих
Он всегда завидует всячески
Чудотворцам, ангелам, самому Богу
А те смотрят вниз, вздыхая и утирая слезу,
Потому, что не могут поставить все на кон.
Они живут вечно (как нам рассказывал дьякон)
И по пьяни не гибнут, попадая в поле в грозу.
Они не рискуют, потому что им нечем,
Не пишут книг, макая перо в аорту,
Не продают душу первому встречному черту,
И на могилах детей не жгут поминальные свечи
Человек выше неба
Я верю (хотя бы раз в жизни, хотя бы на голову)
Но когда он родится, его – смешного и голого,
Бросают судьбе, как собаке краюху хлеба,
А потом плачут, зная, что по-другому – никак.
Потому, что любовь это только изнанка боли,
И даруют младенцу весь мир и свободу воли
А в ладонь кладут солнце, как старый потертый пятак
Он станет тем, кем еще никто, никогда не был
Потому что слаб, потому что грешен и смертен
И даже если сгорит, то так окажется светел,
Что все поверят – человек счастливее неба.

* * *
Не знаю, наяву или во сне,
В который раз я с ближними прощаюсь.
Но вновь, подобно солнцу и луне
Круг очертив, к началу возвращаюсь.

И точки не найдя в конце строки,
Как слабому пристало человеку,
Я, старой поговорке вопреки,
Опять вхожу в одну и ту же реку.

Когда царит энергия стихий,
Значение теряют век и местность.
И там, где начинаются стихи,
Кончается изящная словесность…

* * *
Галстуки для мальчиков.
Платьица для девочек.
Перышки для пальчиков,
Двоечки для неучей.

Книжечки для слабеньких,
Скейты для крутых,
Сказочки для маленьких,
Денежки для злых,

Шахматы для умненьких,
Тюрьма для дураков,
Кистени для сумерек,
Зайцы для волков,

Обсуждать не велено –
Ни к чему красивости!
Все давно поделено.
Все по справедливости.

КАРАНДАШ

Карандаш? Большое дело! –
Деревяшка, черный след...
Я сломать его хотела,
Только лень, и смысла нет.

Лучше пусть меня за пальцы
Он куда-то поведет,
Будем мы вдвоем – скитальцы
Дни и ночи напролет.

Пусть он длится на бумаге,
Пусть рисует все подряд.
Наплевать ему, бродяге,
Что об этом говорят

Тонкой жилкой темно-серой
Зазвучит его струна,
Этой музыки манеру
Понимаю я одна.

Нарисует дом и кошку
Дом – уютный, кошка – спит,
И меня - в углу, немножко,
Из окошек наших вид...

По листу, белее мела,
Как по небу, он летел…
Я сломать его хотела,
Он – спасти меня хотел.

* * *
Быть может, сошла я с ума,
Но думаю только об этом.
Мне нравится грусть и зима,
И общество мертвых поэтов

Блуждать среди книг и снегов
Под шелест страниц и метели
И знать – через пару шагов
Услышишь: «Ну что, полетели?»

Скорее отсюда, скорей!
От тех, кто с глазами пустыми
Рождаются мертвых мертвей
И кажутся только живыми.

Внизу замерзают леса,
И бродят голодные волки…
Уносят меня в небеса
Не лестницы – книжные полки.

А дальше? А дальше – сама
Без карт и дурацких советов,
Туда, где печаль и зима,
И общество мертвых поэтов.

* * *
Чем отличается честность от глупости?
Блуд от любви? Простодушность от тупости?
Вкус от таланта? Бред от мечты?
Мода от вечно живой красоты?
Чем отличаешься ты от соседа?
Солнце от лампы? Ничья от победы?
Вера от страха? Сказка от лжи?
Знаешь? Так что ж ты молчишь? Расскажи!
Нет? Не умеешь? Есть вещи важнее?
Камни за пазухой? Анны на шее?
Правильность рифмы? Изысканный слог?..
Ты ничего рассказать мне не смог
Там, где ты речь заводил о приличиях,
Дело в отличиях. Только – в отличиях..


ПИСЬМО КИПЛИНГУ

Империя умерла?
Могильщиков - к высшей мере!
Пусть перья ее орла
На шляпах других империй!

Но грозный ее оскал
Цветет на костях ГУЛАГа,
От сумрачных финских скал
До сонных китайских пагод.

Пусть ужас бродит окрест
Ее остывшего тела –
В холодном зрачке прицела
Живет византийский крест.

Хоть радуется пока
Восторженный победитель,
Из памяти пиджака
Не стерт генеральский китель

Мертва ль она? – До поры,
Как в кровь обратятся реки,
И вытащат топоры
Железные дровосеки.

Куда там! Берлин, Париж…
Трофеи сдаем под опись.
Империя сдохла? Шиш!
Мечтатели... Не дождетесь!
Rado Laukar OÜ Solutions