19 марта 2024  11:27 Добро пожаловать к нам на сайт!
ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 16 март 2009 г.

Новые имена


Евгений Залманов


Евгений Залманов (родился 08.12.1960) по призванию и профессии художник–дизайнер. Жизнь распоряжается нами, не считаясь подчас с нашим истинным назначением. Потому поначалу за плечами Морской техникум, окончен и ЛИАП (авиационный институт), а потом - длительные археологические экспедиции... В 1982 г. - пришла любовь. Женился... две взрослых дочери... В 1992 году во времена перестройки судьба, наконец, счастливо распорядилась. Его, человека разносторонней высокой петербургской культуры, она приводит в Русский музей. Пригодились и технические знания, и опыт. Сегодня он старший научный сотрудник, разработчик мультимедийных программ по текущим выставкам Русского Музея.
Как известно, талантливый человек талантлив во всём. Евгений является создателем многолетней филигранной скульптурной композиции "города", которая была представлена выставке и живописных его работ.
Поэзия не могла обойти его стороной. Его стихи разных лет – особые. Язык и построение - своеобразны. Каждое стихотворение – живая картина, экскурсия в то или иное время, со всеми его атрибутами. То попадаешь в особую петербургскую атмосферу 19-го века, то в недавнее безвременье смутных девяностых. Иногда поэт словно сам прогуливается по Петербургу, оказываясь сразу в двух временных ипостасях. Читая, перемещаешься с ним и попадаешь в этот поэтический мир, живой и ощутимый.

Стихи

Асфальт осинел
Под желто-пустынными ветками.
Я осенью шел и пьянел
Той дачей, субботами редкими...
В именье последние взмахи лопат -
Последствия лета, конец сентября,
И белой луны удивленный закат...
камин с языками седого огня.
Рубаха бела... я тоскою объят –
Я в роль погружаюсь, вот граф я...
Перо и бумага манят... Тишина...
Лишь звон мостовых и фиакров.
И в зале дворца ожидает Она.
Роман наш – цепочка из писем,
Прошел как волна, как война,
Теперь эти желтые листья...
"Пишите, Вы мне говорили, мадам,
Пишите и прозу и песни..."
Я к Вашим знакомым устам припадал
И жаждал и славы и чести.
20 сентября 1980

* * *
Отпустило лето; к низу
Стал валиться город в темень
К белой встуженной постели
В мокрый сахарный сироп.
1982


"СОНЕТЫ НЕВСКОЙ ОЛЬХИ"
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
Избранное


Пятна света на потолке в комнате
Потолочных извилистых, реющих
Бегающих зайчиков света
Полуночных, с часом бледнеющих
Видел давно, на знакомой
квартире старинной,
В пухе перинном
В детстве, где тетки, дядья и бабаны…
Шлепанье попки,
Праздничные стопки,
Гости вместе, гости веселы,
Гости толсты словно бакены...
...Разошлись. Мы остались у тети.
Тишина комнатной клети.
Зайца ночи вверху,
На лепном потолке,
Выбивают трамвайные стуки
И гудки запоздалых машин.
Редкий говор души – это двое.
Мир разбрызгался ночи
штрихами последними,
а, может, вернее дня.
Светом фонаря-луча
Бело-голубого огня...

Сейчас ложусь,
Но нет отсветов
Дневных прощаний,
Отсветов ночи,
Подаяний.
Хотелось бы видеть,
Да в стороне дорога.
Но вижу в этом прок
(Быть может, это мой порок)
Погоревать и погрустить немного.
ноябрь 1979 г.

НАПЕВ СТРАНЕ

На столе уголок мироздания -
Пластилиновое создание
Безымянных людей, безликих,
Небольших городов странных,
Почитают, как мы, великих
И устраивают войны в странах.

Республики, жезлы, конгрессы,
Лавки, бублики, перлы, прогрессы;
Черепичные красные крыши,
Судьбы, схожие с нашими, укрыли,
Говор улиц такой же слышен,
Но язык мы их позабыли.

По морям огромным и синим
Корабли проплывают - разини.
Чуть не так – взлетают на мине,
Погибает живой экипаж.
Если б не было все в пластилине
Этот берег и экипаж...
18 декабря 1979

ЛЕНИНГРАДСКИЕ ПАРИЖАНЕ

Я за грязным столом.
Пена, кишки, соль...
В тесноте пьяный содом,
В очереди советская голь.

Голоса пропитые и злые:
Мы – работники магазинов,
И цехов железа, резины,
Баранки "ЗИЛа", бензинов.

–Нам пива, Даша!
И мокрой сельди в блюдце!
Любовь ты наша,
Сердца как кружки бьются...

Откинув фалд, глотая хмель,
Я представлял себя
в окрестностях Парижа,
Ведя любимую параллель
Меж Староневским и Вернижем.

Я чокался с Филиппом,
И разливал портвейн Симон.
В стакане, единственном и липком,
Живой паук. Он был спасен.

В окне rue Rivoli
Каштаны и Пигаль.
На столе моем пузыри,
Отрава и печаль.
22 июня 1980 г.

* * *
В ту ночь гуляли.
Две змейки фонаря и лампы
на черноте канала
в любовь играли.
Отпевали Пушкина
В Конюшенной за мостом
И строили 14-го года
последний дом.

За Зимней в Зимнем
Гвардеец стукал шпорой.
Из Сестрорецка в Питер
мчался скорый...
И в Дюнах падал Блок...
Мы на перила Мойки пали
ниц локтями.
От фонарей в воде
качались два пути.
И оба – Млечные пути...
И каждый думал,
куда идти?
сентябрь 1980 г.


* * *
Мостовая под асфальтом
Обнажилась. Камни, камни.
Возле двух пивных ларьков
С кружками стояли парни.
Мы гуляли час занятий
В капюшонах от мороза,
Обретали дух понятия
Незаученных стихов.
По мосту, где прачки мыли
Царские штаны от пыли,
По Фонтанке плыло мыло
Парусами пузырей.
Профланировав к ограде,
Мы как дети в детском саде
Улыбаемся зиме,
Только видится вдруг мне:
Вышла девушка из сада
И пошла походкой странной.
Или это мне награда
Или просто повезло.
И на месте царской пули
Я смотрел, как уходила
В мостовом нависшем гуле
Та ошибка, не она.
По аллеям тихо плыли
Два замерзшие листа.
Песенку о снеге ныли
И о том, как даль чиста.
Мраморные человеки,
Отомкнув нежданно веки
Всё качали головой.
Пьедестал, постой ногой
(и час ночной)
Котелки, поклоны, «здрасте!»
Где вы ныне? - Я в Сенате.
"Распутин приходит к власти!"
"Не допустим – я в палате"...
По аллее два портфеля,
Я Иван, а он Емеля.
Капюшон, нейлон, бадлон,
Поэтический стон.
24 октября 1980

ПЕСНЯ О ЮГЕ

Хватая бездумно струны,
Хочу напророчить нежно
О Грузии южной, неснежной,
О море, родившем буруны.

Хочу заглянуть под зиму,
Увидеть кусочек лета;
В субтропиках это где-то...
Я сяду в такси и поеду.

От неба к морю полого
Скатились синие горы,
Домов чернолицых ворох,
На пляжах пустынно и голо.

И гальку катая кругло,
Подтачивая скалы,
Море, дай мне тот угол
И губы безумной Лалы!

Дай угол зеленый прежний,
Палатку, мою гитару,
Напев о Грузии нежной,
Мою царицу Тамару.
20 марта 1981

* * *
Этих строк намыл песок
бездеятельный вечер.

Песок реки пред лудой
Придавлен подстилками нег.
Мир загородно-подлунный
Здесь счастлив человек.

Вода не прогреется. Вскоре
Потянет грязь и тростник
Из Ладожского моря
На августовский пикник.

Пока плывут по течению
Чьих-то шары голов.
Завидую умению,
Шарам чьих-то голов.

Под обрывом немая река.
Пароходы гудят с Валаама.
Уезжаю надолго, пока.
До свидания, Нева, – моя мама.
осень 1981

* * *

Солнца забыты взгляды
Утром темно. Вот ночь.
Ртутные плеяды
Брызжут слюной, светоч.

Снежные долгие кости
Жмутся к кромке дорог.
Пивноларьковые гости,
С пивом во рту пророк.

Гармонь телефон-автоматов...
Шумят в проводах леса,
Идет перекличка матов,
Гуляет любовь-лиса.

Случай сосулькой льдинной
Целит в макушку, целит...
Город ушел в холодильник
Я ж прохожу целик.
Награда для слабых – случай.
Гора для детей снега.
Случай, меня послушай,
Я твоя пленка "Свема".
1981

* * *

День продолжением полон -
Холодная радость зимы
Вот магазин, вот он -
Фантазии пьяной миры

С крыши наросты сброшены.
Градус упал до нуля,
Наши сердца запорошены
Градусом выше нуля.

Бездонные улицы лени,
Автобусные вояжи,
И гнутся с натуги колени,
Похмельные дни-миражи...

Горб февраля к низу
В ровный ручей весны.
Я ожидаю визу
И верю в зеленые сны.

Будет плескаться рыба
И будет кипеть вино
Каменная глыба
Уральское кино!
февраль 1982


ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ

Осень барышня златая
Так и плещется в ушате
Красным брызгам нет предела!
Что же делать – пело тело...
Взмахам лёгким и туманным
С кистей рук взлетали в душу
Капли рос небесных гор,
И асфальтовые реки
Потекли, струясь, и шумно,
Светофоров вёсла с плеском
И с размахом быстрым, точным
Бороздили воды града -
Нёсся песни вверх поток

* * *
Не узнать, на какой остановке сойти...
То ль где редкий кустарник, просёлок...
Так пустяк, лишь ножку спустить
На траву, а то ли в позёмок.

Тормозит у изгиба реки
Тупорылый знакомый автобус.
Детство здесь сторожат маяки,
Разукрашенный синью тот глобус.

И случайно задели глаза
Ту, которая будет потом...
За автобусом пролегла
Память и исчезла за поворотом.

Нежно-синее небо плыло.
Я приканчивал жизнь сигарет.
И макал в молоко перо,
И высасывал сладкий сонет.

А река в ожерелье снегов
Серебром у тебя на плечах...
Мне одиннадцать зим всего
Пропустить и тебя встречать.
18 мая 1983


ИЗ ОРАНЖЕВОЙ ТЕТРАДИ

Тети Клавы огород.
Я седлаю кучу дров.
Восседаю, как в партере
На единственной премьере.
Небо занавес подняло,
Солнце за реку упало.
И оттуда красит, мажет
Не чернилами, не сажей,
А фиолетовой ногой
Крем втирает дорогой.
И рубиновый браслет
Разбазарило вослед.
20 июля 1986

* * *

Сошел с подножки дилижанса,
Октябрь ли? - осень, синь Невы.
Пожухлые обрывы – шканцы
Под небом ясной синевы.
Сбежал на берег.
Каждый камень имеет имя и лицо,
И детства запах манит, манит
Струит прозрачное кольцо.
"Вода отошла!" – бегу, ликую,
Такая важная эта весть,
И пью с ладоней струю хмельную,
Сейчас опираю тот камень здесь...
Привет, глыбари,
Показались, холодные,
Вечные други мои!
Все хороводы, да па
Камневодные
На вечные круги свои...
19 октября 1986


ДВА ВЕЧЕРА И ОДНО УТРО ОСЕНЬЮ

Гранит шелестит серебристой листвой,
По склону небес скользит серебро.
Нева приоткрыла розовый рот -
Портрет "Мир Искусства" седой.

Этот вечер единственен, розовый,
Но был вечер второй – голубой

Школьными чернилами вымазан закат
Фонари горят – ожерелья лиц
Плотный строй домов, мост, упавший ниц
Влажные ступени, октябрьский прокат...

Этот вечер единственен, голубой
Но было утро – в троллейбусе со мной

Синий и стеклянный, чертит небо утра
За стеклом портреты будущего дня,
И стекают капли светлого сегодня
На проспект летящий, золотисто-мутный.
октябрь-ноябрь 1986


* * *

Череда понедельников вечная -
Вот и опять он, юный!
Пустоши темь заплечная,
Тусклый мир подлунный

Лунный свет мерцает за спиной,
Песня красок в сумрачном остроге
Тень канала, площади Сенной,
Смех рыдает глухо на дороге...

Льются так семейные ласки
И с ладоней скользят цветы
Но - видения кружев и маски:
В том тумане не ты.

Отпуск древний от древа желаний
Снег свободы рифмою пить.
Час инстинкта-сторожа ранний,
Сохранить ту песчаную нить...
март 1987


СОНЕТ НЕВСКОЙ ОЛЬХИ

Вам Ленинград сегодня люб,
Приветлив, рад,
А в ноябре мне город ваш
Дарил позёмку вьюг.
Листом по чёрному песку
Метлами мокрыми ольхи
Вьюжило радость и тоску
По дну немой реки.
А бесфонарные огни
В глазах так были далеки,
И мрак по светлому лицу
Дождинок нёс пыльцу...
И жухлых листьев караван
Лечил от южных ран...

Ваш верный город, осенний друг
Мой давний брат,
Тебя, безумную мою сестру
Дарил безумьем рук.
Шоссе – вечерний блеск и наугад,
Как поцелуй во тьме,
Дрожал, молчал меж веток так,
Играя на стене.
А день мерцает, гаснет луч.
Холодный пол и скрип тягуч,
Узор разбитого стекла,
И старый шкаф, и зеркала...
Прощаньем снова нас обнял
Над морем красный шар огня,
И капли пламени ронял
Ноябрь дач, пьяня...
14.11.- 1.12.1987


ДВА ХРАМА

Синеет, голубеет купол
Крашеного храма
Близ дальнего канала,
А в тусклом небе
траурная рама,
И не дождаться кукол.
Но светел день и город
За амуром, летящим у лица.
Как больно... И как дорог
Твой профиль у крыльца
Той церкви, что взлетела вниз
В Неву и обручила
над сводами текущих риз
И сладко заточила.
Но гулом, терзающим венок
Из майских желтых солнц
Фонтанный храм, свинца клинок
Распарывает сон.
В приятельских бутылках он
Дрожит и так голубит рану.
Кровь пресеклась, ушла назад.
Ах, Лёха, по стакану
За их глаза...
26 ноября 1987


МОЕЙ ВЕДЬМЕ

Моя милая ведьма живет
В кухонном желтом фонаре.
Первый год Новый год
И метель на дворе.
- Это моя любимая погода,-
Говорит грустно ведьма.
У меня чистокровная порода
И подруга у меня тьма.
Посмотри, вот родинка за левым ушком!
Посмотри мне в глаза, они зеленые
И еще я храню за подушкой
Моё зелье к тебе, влюбленное...
И волосы русые, как из сказочной были,
А ты не знал? По радио говорили...
Крестьянин толстый, я сказал: "Ага"
Я догадывался о зелье,
Я ж писал, что ты Баба-Яга,
Но еще не писал о притяжении.
- Родная, ведьма, но постой!
А где же твой небесный лимузин?
К кому, куда летаешь на постой?
- Я на метле летаю в магазин...
4 января 1988


ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР ВОСКРЕСЕНИЯ

Лес как мох на тонких ножках
У лица, заглянувшего в мир насекомых.
Ботик яркой русской ложкой
Петрово время качает знакомое.

Валуны... их окропленные плеши сушат
На сыром песке закатной ложи
Влюбленные в кустах стоны тушат
В друг друга спешат, задирая кожу.

А по знойной гари переулка
На катафалке "Жигулей" – воскресный вечер.
Кружевным железом мост отмечен
Апельсиновая дымка звенит гулко.

Летний вечер воскресения тает.
Гаражи отрыгивают мужчин.
Домовые ждут и процветают,
И поют на скатертях вершин.
28 марта 1988


КАЖДЫЙ ВЕЧЕР

Цветы в горшках
в слоистых облаках
никотина.
Фонарь сигареты как точка
фразы дня.
Под звездами всё та же
романтическая бригантина
К островам в океане дел
выносит меня.
Ноги под столом,
локти на столе,
Два стекла от мрака
и стужи копья.
Отдыхает плита в кухонной
смоле,
Пропасти и трещины
ледника белья.
Так провожаю каждый вечер
Над уделом рождения,
суток князь.
И не бываю никем
замечен,
И будто завтра
состоится казнь.
11 октября 1988


ВОРОНЕЖСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

В этот город старых большевиков –
Они уходят вечерами в подполье,
Осип Эмильевич на сколько веков
Отправлены вы на богомолье?

Я так прохожу время,
Ресницы домов дремлют.
Пашинцева дом залатан
В Платоновы бревенчатые латы.

В этом городе зимнего детства,
Где вода хрустит кружевами
Отмечаю не в позе кокетства -
"До прожилок", где – там я с вами.

До припухших моих желез
В город свой, как озябший пес,
Над Москвою морскою правлю
И цепочки дверные плавлю.

В этом городе нашего возвращения
Все настойчивей бьет метроном,
Пожелает Покров всепрощения
И махнет вслед веером крон.
19 декабря 1988
Воронеж


ЛЕТНИЙ САД

Зелеными лбами сомкнулись
Облака пузырьков листвы.
По фасаду царские пули
Буравят пену Невы.

Бастион крыльев канала,
Невесомость в кишках,
Предложение аллей: сначала
Все начать, и не "ах"

Водяной чернозем сочно зелен,
Стволы, обмакнувший в тушь
Я будто жук-мерин
Среди морковных кущ.

Я будто в многостолбовом храме
С тенями всех строчек...
И небо в иконовой раме
Скользит меж каштановых мочек.
30 мая 1989

* * *

Неуклюже прорывается снег...
Снег, природа, моё естество
Ветви, соки берез планет
Ткут меня из Вселенной – ничто
Колобродит во мне, музой сохнет
"Разгуляево" моих трав.
Вновь на стенке рыбак, я и граф,
И такси от Ущелья до Охты.
Я свободен, я в детстве царю
Голове в тисках кафелин
И Надежду волной одарю
Кем была ты? Феей ли?
Так неуклюже прорывается снег
Будто свечки зажженный свет
Детство топчет меня распиная...
Где ты, детство, распни...
27.10.1989


БЕСПОКОЙСТВО НАЧИНАЮЩЕЕСЯ

Еще играют в лотерею "Спринт",
Еще есть в сейфах и гидрашка-спирт,
Еще живёт ветеран, медалью бряцая,
Но монтер Витя сказал: "Это провокация!"

Продавцов поступь дробная
В гастрономе революция бескровная,
А навстречу юная модница –
Военно-промышленная безработица!

Богиня ракет Электро-Ника
В иконостасе головкой сникла.
Как обещает демократ Собчак –
На полигонах будет солончак.

Еще ехидно обличает Петросян,
Еще ханыга счастлив - талонно пьян,
Еще на Невском христианская акция,
Но монтер Витя сказал: "Это провокация!"
август 1990


ДЕНЬ СО СМУТНОЙ ТРЕВОГОЙ

Полководец суровый перстом с моста
На шпильку златую в локонах августа...
Падение эркеров, их подпираю плечом
Сжата Петроградская водным обручем.

Бабушка на коленях у трамвайных рельс.
Выкатились две помидорины
Мальчик-прохожий помогает. Отставил кейс
Глаза забором ресниц зашторены.

На холме Юпитера - цифры пастой.
У стеклянной крепости женщин паства.
Оскал кассирши. Заряженная обойма –
Очередь у магазина 57 за обоями.

Тетенька тычет кулачком в рожу,
Без спроса сумку взявшему бомжу.
Потыкала и встала в очередь.
Осталось два часа теперь потерпеть

Океан черных ног в точках и листьях,
Шубки норковые, а личики лисьи.
В "мерседесе" прикорнул нувориш.
Мне же позвонить нужно лишь

Черной пиявкой телефон впился:
Какие похороны? А что с ним? Упился...
А мы на Толмачева, во дворике...по пять пачек
С телефона капает – он плачет.
27 августа 1990


ОБЕДЕННЫЕ ПЕРЕРЫВЫ ОСЕНЬЮ 91-ГО ГОДА

Собор так упакован в желтый цвет,
Как пачка "Геркулеса"
Не карусели... нет,
Здесь хороводом пушки колесят
в зеленом налёте меди.
Калеки и бабушки-нищенки говорят:
"Спаси Вас...", если бросаешь медь –
Уходишь под гроты восточного Мурузи
Неправильный прикус Бродского
виден в одном окне.
Проспект, как одеяло, на себя,
оттянул перспективу,
И солнце, как шпиль водрузил,
как лампу ночную зажег.
И трет, и целует левую щеку мне,
И я прохожу перекресток
И как "Гангут" тону.
Маршрут №1, обеденный перерыв
Маньячно-кофейная очередь
Ноги переминает. Ларек кооп. открыт.
Торги разводит, развесив колготки и обувь.
Девушка с дневной зарплатой в сто.
А по мокроте асфальта –
Ноги, ножки, ножонки обутые,– шлеп, шлеп
Изнашивают подошвы...
Ребра правой груди ноют, чтоб
Наложили швы
На порезы в дырявой душе!
"А? Что?"
"Мне – маленький двойной и буше..."
1992
Манежный переулок

* * *

Полюбил смотрительницу я
Она все смотрит, смотрит на меня.
Посидели под куинджевской луной,
Вижу - демон пролетает надо мной.

Упакую тебя – не летай.
Будет кофры тебе через край.
А сидели не в лесу мы, а в зале.
Наши попы сидеть так устали.
Выйдем, милая, музейная моя,
Из - под крыш стеклянных Бенуа!

Я по мостикам крылатым не пойду,
И пернатым ни черта не «подаду»,
И не там, где Спас взлетает на Крови,
Не туда пойду, где три ступеньки вниз.

А пойду-ка я к Казанскому собору.
Он обнимет меня пальцами-забором.
Не отпустит... а потом пихнет в троллейбус,
Вот я с вами , троллейбус и доеду-с.

Из окна кормового выпуклого
Буду видеть улыбку твою
Подышу – и растает слезинкою
Жизнь моя, как крем в корзинке той.
январь 1993
Русский музей
Rado Laukar OÜ Solutions