ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 15 декабрь 2008 г.
Проза
Г. Лазаров
Англия… На дне.
В полицейском участке мне задавали много вопросов с помощью переводчика, касающихся и лично меня, и наших отношений с Клер. Следов «издевательств», по словам Кристины, на теле Клер обнаружено не было, кроме следов безжалостной, неизлечимой болезни с липким названием «лейкемия». Была срочно вызвана мать девушки, показавшая последние телефонные сообщения дочери, рассказывавшие, что она познакомилась с одним хорошим человеком (мной), который очень поддерживает ее и помогает справляться с депрессией настолько удачно, что она перестала принимать сильнодействующие лекарства. Но это было не так. Клер не хотела рассказывать матери правду о том, что болезнь прогрессирует и ей становиться хуже с каждым днем. Эта стойкая женщина даже поблагодарила меня за то, что я был рядом с ее девочкой до последней минуты. Она не плакала, но сказала, что мучения Клер закончились раньше, чем она думала. Матери Клер сообщили, что я нелегал, на что она спокойно ответила; нелегалы встречаются разные,- и попросила полицейских не принимать суровых мер ко мне. Они вышли в коридор, где между ними состоялся разговор. Я всё слышал и понял, о чём они говорили; мать Клер хотела, чтобы меня отпустили. Это был особый случай в практике полицейских. Видя горе женщины, они поддались её уговорам и согласились выпустить меня. Но с одним условием; я должен сам, добровольно, в течение месяца покинуть Великобританию. Передо мной положили какой-то документ, в котором я расписался.
Вобщем, ситуация разрешилась благополучно в отношении меня. Я был снова свободен. Мне возвратили все мои вещи, которые изъяли в первый день и попросили снова расписаться. Мать Клер обняла меня перед моим уходом, и ещё раз поблагодарила, но в этот раз уже со слезами в глазах.
-Вы можете идти, - сказал тот же самый подтянутый полицейский.
А куда? Возвращаться и жить в комнате, где умерла Клер? Перейти с матраса на полу на ее кровать?
Мне некуда идти. Работу, найденную Альбертом я потерял. Вернуться, чтобы посмотреть в лицо Кристине? Я помню его отлично.
От полицейского участка до дома было недалеко. Я шел окольными путями, не знаю, как, но к ночи лежал на матрасе, уткнувшись в подушку. Восемь дней я не выходил из дома, в котором жил, питаясь кашами на воде. Тело было тяжелым, как свинцом налитое, в голове путаница. Двигаться не хотелось вообще, никогда. Я пытался проанализировать свое состояние, как психолог. Когда-то психология и философия были частью моих исследований, и я изучал эти науки самостоятельно, долго и упорно. Философия Индии, Китая, Тибета…логичное буддистское мировоззрение. Но не хотелось описывать состояние научными терминами, ни один не казался мне точным. Раз за разом я задавался вопросами; Кто я? Зачем живу? Почему это происходит со мной? И не находил на них ответы. С одной стороны, вдруг пришло ясное, четкое понимание законов жизни, а с другой - оказался в мрачном тоннеле, тупике, без единого выхода.
Я мыслю, следовательно, я существую. А если еще существую, но понимаю, что уже не мыслю?
В голове хаос. За гранью ума начинается настоящее безумие. Где эта грань, отделяющая здорового от больного, и смогу ли я заметить переходное состояние? Первые симптомы. Может быть это муки совести, я давно терзаюсь тем, что оставил семью. Я обижал, несправедливо судил, плохо поступал. А со мной как поступали? Как в детской игре я пытался выяснить, кто начал первым? Они или я? Мысли не отпускали меня с этого дня, я вспоминал день за днем каждого, кто имел малейшее отношение к самым незначительным эпизодам моей жизни. Воспоминания из мыслеформ и голосов шли лавиной и разрывали меня на части. Совесть вырвалась из заточения и вопила от счастья: мучайся, вспоминай, сожалей! Я не мог поставить ей заслон, потерял счёт дням.
Краешком разума понимал, что состояние переходит в навязчивое, но не боролся с собой и не подавлял мысли. Больше я не ощущал себя единой личностью и боялся, что зеркало покажет мне еще одно лицо. Мой разум стал полем брани для двоих, злого и доброго, сущностей, не уживающихся по своей глубинной природе, противоречивых. Одна была со мной от рождения, слабая и тянущаяся к свету, к Богу. Я дал ей название «духовное тело», « тело интеллекта» А вторая, бурно растущая, отбирает у нее последние силы и тянет вниз. Представьте, что вы заходите в темный чулан и зажигаете яркий свет. Вы видите хлам, паутину, старые забытые вещи. При ярком свете я увидел себя. С самого детства я подавлял в себе желание разобраться с тем, что начинает мешать, накапливал проблемы, увиливал от объяснений самому себе. Теперь всё, накопленное годами, прорвалось и обрушилось. Это должно было когда – нибудь случиться. Поток, сравнимый с нечистотами, захлестнул мой разум. Сметая всё на своём пути, он отворил дверь в подсознание. Я стоял на пороге и слушал их диалог. Внутри меня происходило нечто невообразимое, неподдающееся логическому объяснению. Борис предупреждал меня о том, что люди здесь постепенно сходят с ума от одиночества и множества проблем. Неужто и меня постигнет такая участь?
Потом я начал разговаривать с голосом внутри себя, задавал вопросы и получал непонятные ответы. Я хотел подружиться с тем, кто отвечает, называл его братом, просил успокоиться. Но он обманывал, злорадствовал или страшно злился. Тогда я решил действовать по-другому. Кричал и проклинал его. Но это нисколько не задевало его. Он хохотал как одержимый, словно не слышал обидных слов. В минуты, когда существо умолкало, я понимал, что веду себя, как безумный, но остановиться не мог. Было интересно, что он скажет дальше. И откуда он приходит? Если использовать религиозный термин, я встретился лицом к лицу с дьяволом. Чем больше я заглядывал и копался в своем уме, тем более ясно видел и слышал его. Может это игра и творение разума? Может, но сейчас для меня он был реален. А что, если его появление- следствие и результат ошибочных, неправильных моих действий и ложного мышления на протяжении жизни? Вполне. Я окончательно поверил в существование дьявола. Я знал, что такое возможно, слышать голоса и оставаться вменяемым, но не до бесконечности. Человек способен выбирать, кому отдать душу, свету или тьме, богу или дьяволу. Но я думал, что смогу его победить и рвался к последней черте, за которой он притаился. К краю пропасти. Мои знания о природе человеческой психики спасали, держали на плаву, в пограничном состоянии, и не давали окончательно пропасть в лабиринтах непознаваемого. Засыпая, я видел необычные сны, но они казались большей реальностью, чем моя теперешняя жизнь наяву. Я верил, что ничего не происходит случайно, и хотел понять, почему дьявол навещает меня? Знал поговорку: «если Бог хочет наказать человека, то лишает его разума». Наверное, я мало пользовался своим разумом на протяжении жизни, и Бог решил его отобрать. На освободившееся место приходят неизвестные силы и начинают играть, подталкивая к пропасти. Когда я спрашивал Бога: За что? Почему – Я? Тут же перед глазами вставала картинка из прошлого, и внутренний голос бесстрастно спрашивал: «На что ты жалуешься? Помнишь этот день?». Окружающий мир выглядел враждебным. Но это было не так; война шла внутри меня.
Прошлое и настоящее давило, сопровождало повсюду. Мне не хватало света внутри себя, чистых, возвышенных мыслей. Как воздуха, как пищи. Я еще как - то жил, ходил за продуктами, заходил на кухню.
В комнате говорил вслух: «Господи! Защити меня». Молился. Но злая сущность внутри оживала. Чем страстнее я молился и призывал Господа, тем сильнее и разрушительнее действовала сущность. Бог не слышал моих воззваний, или не хотел слышать. Я же чувствовал себя как между молотом и наковальней. Другие ведь тоже не святые, ничего, живут и радуются, ничто их не мучает. Я не понимал, почему именно на меня легла тяжесть душевных мук и страданий. Каждый день я пробовал начинать жизнь сначала, с чистого листа, но ничего не выходило. Во снах моя душа отделялась от тела и летала в темноте, вокруг чьей- то зловещей фигуры. От таких кошмаров я просыпался, обливаясь потом, и ещё долгое время не мог прийти в себя. Когда-то я пожаловался Борису на невезучесть, и он сказал: Такое бывает. Может тебя прокляли или сглазили? В таком случае нужна помощь человека, умеющего снимать негативное воздействие. Я не возражал. Все настолько не склеивалось, как будто меня действительно прокляли и продолжают регулярно вспоминать недобрым словом. Из меня словно выкачивали жизненную силу, я ощущал это физически и не понимал, как такое возможно. Явных болезней тела не было, но оно становилось всё более немощным. Началось истощение организма, я ослаб настолько, что уже поднимался с постели как дряхлый старик, который ищет, обо что опереться. Замыслил искать духовного наставника, но про себя думал: «Если Бог оставил меня, или решил погубить, пусть заберет мою жизнь. Добьет до конца, только перестанет терзать». Как же я заблуждался.…Не Бог ведь рушит жизнь человека, но дьявол…
Я, Борис и еще одна девушка из Латвии встретились с прорицательницей, называвшей себя космоэнергетом. Сеанс длился тридцать минут. Она сообщила мне две основные вещи. Во-первых, на мне лежит проклятие, во – вторых, в моем роду было совершено жестокое преступление. Далекий и неизвестный мне предок убил человека из другого рода и поэтому моя аура и защитное энергетическое поле «пробито». Она сказала, что видит пустоту в области солнечного сплетения, куда беспрепятственно входит чужое людское зло.
Да, именно это место в груди болело и давно беспокоило. По ее словам, у меня особый, иной путь в жизни и то, что я чувствовал дьявола, подтверждает это. Я и сам догадывался, что дьявол во мне и завладел большей частью души, но я - это не он. Его образ принимал разные формы. Несколько раз я явственно видел нечто темно-коричневого цвета, отделявшееся от моего тела. По форме оно напоминало человеческую фигуру, которая пытается совершить зло, вовлекая меня в этот процесс. Если я оставался неподвижен, она снова входила в меня. Я не знал, как остановить это безумие, и уже был измотан до предела борьбой с невидимым и страшным противником. У меня не было столько сил, чтобы держать существо в повиновении всё время, и не позволять ему выходить из меня. Передо мной вставал всегда один и тот же вопрос; Кому принадлежит моя душа? Богу или дьяволу? Я стал ненасытен в еде, ел и не чувствовал утоления голода, как будто кормил не себя, а его, внутри. Еда не придавала сил, чем больше я ел, тем больше хотелось.
Во время молитвы я слышал его злобный, издевательский голос или смех. Он нашептывал: «Не обманывай ни себя, ни Бога. Ты не веришь в него». Мне на самом деле становилось почему-то смешно, хотелось громко рассмеяться. В голове ни на минуту умолкали голоса. Временами, усилием воли удавалось их заглушить, но только на короткое время. Я видел свои мысли. Появилось различие между сознанием, чистым по своей природе и внутренним «я», заложенном в момент рождения. Осознание этого не приносило облегчения, я не понимал, что за процессы творились в душе, но конца им не видел. Оставалась какая-то часть во мне, еще не подвластная темным сущностям. Когда я раскаивался о содеянном в прошлом, то все мое естество целиком, без остатка, принадлежало этому состоянию. Когда жалел и сострадал, то сердце, разум и душа объединялись и становились одним светлым и чистым целым. В эти мгновения любовь и сострадание заполняли меня. Дьявол отступал. Эта война в моей душе должна была закончиться рано или поздно. Что - то подсказывало - на этот раз всё гораздо серьёзнее, и эта решающая битва уже не на жизнь, а на смерть.
Глава 11.
Душевные проблемы вывели меня из строя на целый месяц. Я жил в своей комнате, как затравленный зверь и выходил только за продуктами. Со дня на день могла нагрянуть полиция, но покидать Англию я пока не собирался. Не было денег купить билет до Москвы, а оттуда до Владикавказа. В русской газете, в рубрике «Сдаю место в комнате», меня заинтересовало одно объявление. В нём говорилось; «Семья из Украины сдаёт место в комнате. Литовцев и латышей просьба не беспокоить». Я сообразил, в чём тут дело и, не колеблясь ни секунды, переехал жить в этот дом. Поселился в комнате с пожилым мужчиной. В целом, мой сосед Степан показался неплохим человеком. Один только недостаток в его натуре не устраивал меня – нечистоплотность. Его носки дурно пахнули, и этот запах мешал спать. Моего терпения хватило на три дня. Я деликатно намекнул ему о пользе гигиены, и он без обид прислушался к моему совету. Вонь соседских носков в комнате – не самое страшное. Помню, когда жил в городе Хэстингс, я два дня подряд, просыпался, весь искусанный клопами. Лицо распухло так, что я не мог открывать веки. После того, как появился хозяин дома, и чем - то побрызгал мою кровать, этот ужас закончился для меня. В доме, помимо меня нашёл приют ещё один беглец, но уже из Эстонии - бывший полковник КГБ Сергей. Он жил в соседней комнате один, хотя в Англии находилась вся его семья; жена и взрослые дети. Они приехали пять лет назад, и попросили власти страны дать им политическое убежище, в связи с преследованием на родине. Вопрос до сих пор оставался открытым. Сергей не имел никакого статуса, так как он был человек без паспорта, и не имел права работать. Государство выделяло ему ежемесячное небольшое пособие, такое, чтобы у него была крыша над головой и еда. Каждый месяц он ездил отмечаться в полицейский участок. И так продолжалось из года в год. Прогулка на улице и проживание в комнате – это всё, что он мог себе позволить на сегодняшний день. Его жизнь чем – то смахивала на жизнь арестанта, с одной лишь разницей; в комнате, где он жил, не было решёток на окнах и железных дверей. Иногда Сергей делился своими проблемами, когда мы сталкивались на кухне. Он доставал сигареты из кармана, закуривал, и начинал в деталях рассказывать о своей непростой судьбе в Эстонии и в Англии. Слушая его проникновенные истории из жизни, я невольно спрашивал сам себя; - Почему судьба бывает так безжалостна к некоторым людям? Одним даёт всё, а у других всё отбирает. За что и почему это происходит?
Мои отношения с Борисом стали натянутыми. Его наставления и речи о «светлом будущем» стали раздражать и казаться бессмысленными. Я уже не мог и не хотел слышать, что все образуется и будет хорошо. Со мной все получалось в точности наоборот; плохо и еще хуже. Когда я приехал, у меня оставались небольшие деньги. А через 18 месяцев, кроме долга в 500 фунтов, я ничего не имел. Последний раз я лишился работы за две недели до Нового года. В тот промежуток времени я работал на стройке подсобным рабочим. Приняли меня временно и платили в день 37 фунтов наличными. Мои старания и ударный труд не помогли задержаться в строительной организации больше, чем на два месяца. Зная, что мне снова придётся искать работу, я обратился за помощью к одному парню из Италии. Вкратце изложил свою непростую ситуацию, но о том, что являюсь нелегалом, умолчал. Так совпало, что итальянец Россо на днях планировал зарегистрировать своё частное охранное предприятие. Он, не задумываясь, предложил мне ночную работу охранника, с оплатой в 50 фунтов за смену. Неужели повезло? Пришёл тот день, когда я заступил на своё первое дежурство в качестве сторожа. Россо сказал, что ночью я могу спать, потому, что здание, которое я буду охранять, пустует и воровать там нечего. Но я не спал и действовал согласно уставу; каждый час совершал обход территории с фонарём в руках. И так до самого утра, пока не придёт смена. Я уж было стал подумывать, что чёрная полоса заканчивается, а вместе с ней мои неприятности и тут… снова удар ниже пояса. Россо неожиданно заявил, что временно работы нет, надо ждать, и выплатил мне половину обещанной суммы. Ожидание затянулось на месяц.
Я тосковал по детям, снились плохие сны, будто они находились в опасности, трагически погибали. Я видел эти кошмары каждую ночь. Время шло, но я не мог ни заработать, ни возвратиться. В конце концов, я совершил то, к чему призывал меня голос: разорвал дружбу с Борисом, самым близким здесь мне человеком. Все вокруг разрушилось и превратилось в прах. Вся моя жизнь.
Я остался один, брошенный и никому теперь не нужный. Сердце заполнилось черной нелюбовью ко всем, кого любил и считал друзьями. Я был озлоблен на весь мир, клял и его и, в первую очередь, себя. Не осталось никаких сомнений в том, что мною правит нечистая сила, и она добьется своего, погубит меня. В этой стране мне больше не на кого было полагаться и надеяться.
Свою последнюю и самую крепкую опору, Бориса, я потерял. Мой разум подвергался жесточайшей психической атаке изнутри и снаружи. Голос неотступно следовал за каждой мыслью и уговаривал положить конец моим мучениям. Но как? О, ужас. Он призывал покончить с жизнью. Звучал сильно, захватывал меня целиком, вызывая головную боль. Призывы и мольбы к Богу на его фоне меркли и растворялись в душевной пустоте. И однажды я вознес руки над головой и обратился к Создателю: - Я знаю, что ты оставил меня и не хочешь слышать моего голоса. Я потерял все, что мне было близко и дорого. Теперь у меня ничего нет. Осталась только одна моя жизнь. Так если я проклят тобою, забери и ее». Мне вдруг по- настоящему расхотелось жить. Рассудок не справлялся с такой нагрузкой, как жизнь. Незатемненной его частью я осознавал свое частичное помешательство и помутнение разума. Сердце подсказывало, что можно спастись, если найти божьего человека. Если не святого, то, по крайней мере, верующего очень сильно, без отступлений, сильного духовно.
Медлить было нельзя, я как никогда в жизни нуждался в посторонней помощи. Думал только, успею ли я найти такого человека, пока не лишился рассудка окончательно? Или не выдержу и исполню волю голоса - палача. Но это будет не убийство, а самосуд, приговаривающий к казни. Последние деньги долга я проиграл в казино. Первый раз в своей жизни решил испытать судьбу, сыграть на деньги. А может, повезёт как новичку? -наивно думал я. Случается ведь в жизни такое; человеку всё время невезёт, но в один прекрасный день он выигрывает крупную сумму в лото, или в казино или просыпается миллионером, потому что вложил свои сбережения в банк и не прогадал. Чему быть, того не миновать, или пан или пропал. Здесь меня тоже постигло разочарование. Проиграл всё, до последнего пенса. Вышел из казино как пьяный; в глазах потемнело, ноги подкашиваются, вот - вот упаду на землю. Добрался всё же до дома и сразу на кровать, чтобы отлегло немного.
Несмотря на душевное нездоровье, я должен был найти срочную, пусть и разовую работу. Объявление о поиске поместил в русскую газету «Англия». Люди стали звонить, спрашивать, что я могу делать. Большинству требовались определенные строительные специальности, и они быстренько прощались, узнав, что я не плотник, не столяр и так далее. В конце концов, позвонивший мужской голос сказал, что может предложить работу разнорабочего, сорок фунтов в день. Я согласился, рад был зацепиться за любую работу, даже самую низкооплачиваемую. Это было время, когда я просто выживал, в прямом значении этого слова. Я больше не мечтал о новой квартире. Приоритеты поменялись; работать надо было для того, чтобы не остаться без еды и жилья.
На следующий день я копал траншеи для прокладки труб, орудуя лопатой и киркой, уже привычными орудиями труда. Обретенной работе не радовался, знал, что она ненадолго и со мной распрощаются, как и на всех предыдущих строительных объектах, где я подрабатывал. Контракта на постоянную работу я до сих пор не получал ни от одной компании, хотя работал добросовестно. Да и не мог получить, если бы предложили; за неимением счета в банке, страхового полиса и разрешения на работу. Я поднимал строительный материал на верхние этажи, перетаскивал с места на место бетонные блоки, мешки с цементом и нисколько не утешался, когда менеджер говорил: « Молодец! У тебя здорово получается! Спасибо за работу!» Как- то я спросил одного из прорабов: «Почему мне так мало платят?». Он ответил что-то невразумительное, дескать, такую работу может выполнять любой и если мне не нравится, я могу уходить. Я пожалел, что задал ему этот вопрос. Вылетело из головы, что неквалифицированный труд не прошеных гостей нигде не ценится. Он подошёл ко мне спустя несколько дней, и безо всяких объяснений объявил, что я уволен.
Я смотрел на таких же, как и я рабочих, но имеющих контракт и поражался. Многие из них работали гораздо медленнее меня и хуже. Более того, они упрекали меня в том, что я стараюсь, выкладываюсь. Одни устраивали бесконечные перекуры, другие танцевали в отсутствии начальства, и никто с них за это не спрашивал. Я запомнил одного чернокожего танцора, он напоминал Майкла Джексона грациозной, завораживающей пластикой движений. Танцевал он без музыкального сопровождения. Надо заметить, что африканцы и латиноамериканцы не задерживаются, и не хотят работать на стройках. Можно посчитать на пальцах тех, кого я встречал на строительных объектах; одного парня с Ямайки, двух из Нигерии, и ещё несколько человек из Мозамбика и Конго. На второй день, в моём присутствии менеджер – англичанин выгнал трёх из этих парней, за то, что они частенько сачковали или вели разговоры между собой. Видимо они забрели на стройку случайно, ещё не освоились в Англии и не знают, что их братья- соотечественники не работают с лопатами в руках. Кто же тогда будет получать пособие по безработице от государства, если не они? Не видел я ни разу арабов и азиатов. У них свой бизнес в Англии, налаженный довольно успешно в сфере бытового обслуживания и торговли. Китайцы, например, владеют широкой сетью ресторанов, кафе, сувенирных магазинчиков и подпольных стриптиз - клубов, в которых наркодельцы продают травку, а проститутки себя, в качестве товара. Они работают сами на себя, не брезгают жить по несколько человек в комнатушке, чтобы экономить на жилье. Что ещё надо? Есть, где переночевать, что покушать. Умеют они зарабатывать и ценить каждый заработанный пенс. Терпение и трудолюбие у них в крови. Приезжие из развитых арабских стран, как правило, при деньгах. Они не нищенствуют, и не ищут подешевле место в комнате, не ходят в магазины, которые считаются дешевыми. В любом из районов Лондона встречаются арабские магазины или рестораны. Их заведения узнаются издалека. Витрины магазинов пестрят разноцветными одеждами, дорогими сувенирами и золотыми украшениями. Если это ресторан, то можно увидеть людей сидящих на улице, за столиками и потягивающих сладкий дым из метрового кальяна. У каждой народности в Англии собственная ниша, и двери в их бизнес распахнуты только для своих. Это значит, что всегда нужно полагаться на собственный опыт, на свои силы, идеи, и не ждать, что с тобой поделятся лакомым кусочком от пирога.
Люди чувствовали, что со мной что-то не так, обращали внимание на выражение лица, а точнее маску траура на нём. Но они и представить себе не могли, какие проблемы я пытаюсь решать внутри себя. Жизни и смерти. Я отговаривался тем, что не выспался, приболел, но некоторые из рабочих интуитивно не принимали меня и были настроены агрессивно. Начались конфликты. Я реагировал на каждое сказанное в мой адрес слово и набрасывался, как пантера. Однажды четверо парней из Латвии решили поиздеваться надо мной. Я не мог больше молчать и сносить их издёвки как прежде и заорал так, что меня услышали по всей стройке; - Да, я не латыш, и не из Латвии. Я из России, и у меня поддельные документы. И если вы не угомонитесь, то кому нибудь из вас я проломлю череп. Вам понятно? Или же, сдайте меня полиции, мне плевать, что будет со мной». Через два дня трое из них уволились, один, самый дерзкий, остался. Он всячески показывал, что меня не боится, задирался. Тогда я предложил ему выяснить отношения на кулаках, как мужчина с мужчиной, он отказался и после тоже уволился. Потом литовцы, двое крупных парней высказались грубо. Я старался объяснить, что их ведро я взял по ошибке, и пока не знаю, кому, что, принадлежит на стройке, потому, что работаю первый день. Мои объяснения не принимались. Они разговаривали по – прежнему грубо, так, будто они офицеры, а я рядовой солдат в их подчинении. Оставшись наедине сначала с одним, а потом и с другим, я остудил их желание обращать на меня внимание. Меня начали сторониться. Один поляк за спиной назвал меня курвой. Я услышал и подошел. Назначил ему встречу в условленном месте. Я пришел раньше на 15 минут и стал поджидать обидчика.
Шел дождь. Поначалу моросящий, он превратился в проливной, промочил одежду. Моя злоба крепчала с каждой минутой ожидания. Но никто не пришел, и наверное, это было к лучшему. Тот поляк был выше меня, и физически гораздо мощнее. Но я не задумывался о том, что будет со мной, и как я буду выглядеть после драки. В то роковое время я действительно считал, что терять мне нечего, кроме своей жизни. Я готов был умереть; как и где, не имело значения. Меня посещало одно очень странное состояние. Я знал о нём из книг о самураях; внутренняя готовность - или умереть, или убить. Конфликтовал я и с албанцами, и с курдами, но никогда не начинал первым.
Но я не хочу помнить все эти однообразные стычки и нелицеприятные разговоры, расскажу о другом.
Англичане спокойно и снисходительно относились к тому, что большинство приезжих не понимают их родного языка. Но бывали исключения.
Благодаря Альберту, я начал работать помощником у одного ирландца. Мы меняли прогнившие трубы на проезжей части дороги.
Так вот, он становился прямо бешеным, если видел, что я его не понимаю. Орал на всю улицу и не стеснялся матерных выражений. Бывало, что я ошибался и подавал ему не те инструменты, который он называл. Он начинал швырять их в разные стороны и пинать ногами, что подвернется. Разъяренный бык. Как работать в этих условиях, я не соображал, и выносить такое отношение дальше не желал.
Я сдерживался три недели, учитывая, что он ирландец и босс. Потом ушел.
Сорок два фунта пятьдесят центов – максимум, что удавалось зарабатывать в день. Трижды я уходил, не доработав до конца рабочего дня. Просто, забирал свои вещи и уходил, обескураженный наглостью работодателя. Один такой день я хорошо запомнил. Предложили работу на один день в центре Лондона. Это был английский сайт; требовались люди для разгрузки фанеры и поднятия их на пятый этаж. Эти строительные работы в центре столицы стоят миллионы, и ни одна стройка не обходится без разнорабочих. Только вот платить по человечески за каторжный труд никто не помышлял. Я оказался в бригаде с тремя румынами. Они прилетели в Англию несколько дней назад и сразу обратились в английское «агентство по трудоустройству». Они имели право официально работать на территории Великобритании, уже не боясь преследования полиции, ведь Румыния вступила в Евросоюз в 2007 году. Подъехали грузовики с отделочным материалом, и мы, организовавшись в группы по два человека, принялись выгружать широкие листы, весом около тридцати пяти килограмм и поднимать их на верхние этажи. По крутым лестницам и узким проходам между этажами. Кое - как донесли листов двадцать. Мокрые от пота, уставшие, но надо снова спускаться вниз, работа не ждёт. И тут подходит прораб и заявляет; «Будете таскать по одному, листов очень много, а вас мало». От услышанного я чуть язык не проглотил. С меня хватит,- говорю румынам,- пусть мои сорок фунтиков оставит себе, а я ухожу. Парни удивились моему поступку, на что я ответил; «Поживите здесь столько, сколько я, увидьте всё, что я видел, тогда вы поймёте меня». Глядя на них, я вспоминал себя в первые месяцы в Англии; внутри кураж, рвение, старание. Со временем эти чувства притупляются, а потом и вовсе улетучиваются, когда начинаешь ощущать себя потерянным в этой стране и постепенно осознавать абсурд идеи – заработать реальные деньги. В общей сложности на стройках я проработал восемнадцать месяцев. Все это время слышал голоса. Контролировать себя становилось труднее с каждым днем, жил на пределе человеческих возможностей. Ощущал почти физически присутствие силы, толкающей к роковому поступку. О хорошем, чистом, светлом в жизни не думалось и не вспоминалось. Ко всем бедам и душевным мукам прибавились телесные; боли в позвоночнике и коленных суставах. Я глотал таблетки и работал, хотя порой не мог разогнуться, не то, чтобы поднять мешок с цементом. Сплошной ад! По пути домой я покупал газеты, читал объявления, надеясь отыскать волшебное « избавлю от душевных страданий». В английских - предлагали исцеляющий массаж, в русских - избавление от бесов. Несколько человек в русскоязычных газетах давали одни и те же объявления: исцелю, помогу, исправлю судьбу.
Я звонил, спрашивал, жадно слушал каждое сказанное слово. Очень скоро я понял, что их уровень знаний психики и того, что называют непознаваемым, нулевой, а жадность беспредельна.
Однажды я набрал номер и, поговорив две минуты, обнаружил, что на балансе в телефоне осталось несколько пенсов. Десять фунтов, положенных накануне на счет, исчезли загадочным образом. Мистикой тут и не пахло, очевидно, мошенница поднаторела во всех видах заработка. Действительно, существуют такие телефонные номера, которые перекачивают деньги на счёт владельца. Многие из тех, кто ищет работу, не знают этих премудростей. А ведь стоит иногда задуматься; есть ли необходимость звонить по всем номерам подряд, какой смысл в пустой трате денег? Нет. Ваши фунты будут тратиться на бессмысленные переговоры и ответы на вопросы; Откуда вы? Есть ли опыт работы? Кто вы по профессии? и тому подобное. Конторок, по трудоустройству, в которых вам, якобы смогут подыскать работу становится всё меньше. Нет больше надобности в них, бум прошёл. Цены за предоставление работы в них самые разные. Некоторые ловкачи из аналогичных агентств – большие спецы по выкачиванию денег со своих клиентов. Было время, когда и я обзванивал объявления в газете, стараясь не пропустить ни одного. В одном агентстве мне сказали, что работа есть. Надо только прийти в их офис, зарегистрироваться и заплатить….всего лишь десять фунтов. Я не поверил и отключил телефон, чтобы не слышать этот бред. И правильно сделал. После разговора с ними, я продолжил звонить по другим номерам, и ещё раз семь, или восемь попадал в их офис. Пошёл туда один мой приятель, по своей инициативе, очень нуждался в работе. Вернулся назад опечаленный. Оказалось, что плата в десять фунтов только начало в длиннющей веренице платежей за услугу. Всего выходило около двухсот фунтов. Я встречался с другой «помощницей» из Литвы, чья услуга стоила двадцать фунтов. При встрече, она взяла у меня деньги, вручила бумажку с адресами английских агентств, выписанных из телефонного справочника, и растворилась. Я не успел задать ни одного вопроса, не то, чтобы поговорить. Опыт подсказывает, что наиболее верный способ найти работу – регулярно размещать объявления во всех русских газетах, выходить в город и искать то, что вам нужно. Тот, кому вы нужны, обязательно вас найдёт со временем, в этом можно не сомневаться. Но это касается только парней, к сожалению. Девушек, размещающих свои объявления на страницах газет, могут ждать неожиданные сюрпризы. Адрес, куда ей надо приехать, может оказаться «левый». Или же начнут поступать звонки и телефонные См-сообщения типа; «хочу с вами познакомиться и если мы понравимся друг – другу, я вам обязательно помогу». И ещё много других предложений; начиная от предложения работать за два фунта в час, и заканчивая советом работать проституткой в каком-нибудь клубе.
ГЛАВА 12
Сердце мое было разбито, душа находилась во власти темных сил, боли в спине не отпускали. Я не имел ни денег, ни постоянной работы. Подворачивались подработки на несколько дней, иногда работа затягивалась на неделю. Это был такой же поиск без конца, как и попытка, отыскать смысл в жизни. Больше мне никто не помогал. Бог безмолвствовал. Надежда найти того, кто мог бы действительно помочь, таяла с каждым днём, как лёд на солнце. Я больше не сопротивлялся дьяволу и смирился со всем, что уготовила судьба.
В один из однообразно протекающих выходных дней я лежал на кровати, как вдруг услышал отчетливый шепот, заполнивший комнату. Никого кроме меня в ней не было.
-Слуховые галлюцинации? Неужели всё, - подумал я.
-Можешь не звать Бога. Он не слышит тебя, - ясно произнес невидимый собеседник.
-Знаю,- ответил я обреченно.- Я не испугался и даже не встрепенулся от звука голоса. Я знал, кто говорит и что все это значит.
-Ты скоро умрешь.
-Может и так. А ты хочешь взять мою душу?
-Она уже моя. Отправишься в ад, будешь мучиться и там.
-Если я заслуживаю этого, то готов принять волю Господа. Но ты пойдешь вместе со мной в ад, в чистилище. Ты будешь гореть в нем, пока не очистишься. Отойди от меня, Сатана! Последние слова я произнес очень громко и перекрестился, хотя не был крещен и не носил на груди креста. Все дело было в том, что в те времена, когда мы с Борисом называли друг друга братьями, он часто приглашал меня в христианскую церковь. Однажды я присутствовал на церемонии крестного хода и вместе с другими верующими обошел вокруг церкви со свечой в руке. Тогда Борис показал, как надо креститься правильно, справа налево. Перекрестился. Потом я посещал эту церковь еще раз, даже поговорил со священником о возможности крещения и принятии христианства.
Но дальше разговоров дело не пошло. Сейчас же, когда дьявол стоял рядом и разговаривал со мной, я вдруг вспомнил о просветлённых гуру, которым поклонялся. Стал вслух произносить священные мантры и сутры и призывать их.
Похожие явления происходили и раньше, в мою бытность студентом, когда я усиленно занимался индийской йогой. Тогда я не придавал значения похожим феноменам, считая их естественной реакцией разума, препятствием на пути к свету, которое необходимо преодолеть. Тренировки ума привели меня к ужасным последствиям и необратимым процессам. Я потревожил неизвестные силы, дремавшие в глубинах подсознания. Они всплыли на поверхность и стали враждовать со мной. Я не представлял, что делать дальше, хотел остановиться. Но было слишком поздно. Только годы спустя до меня дошло, что я медленно, но верно разрушал себя. Много раз я перечитывал духовную литературу, в которой чёрным по белому говорилось о том, что духовной дисциплине и практике должен сопутствовать образ жизни. Что ни в коем случае нельзя заниматься йогой и жить жизнью обычного человека, с его слабостями и привязанностями. Я не слушал мудрый голос из далёкого прошлого, и поэтому стал слышать голос дьявола.
Как-то раз по пути домой, я захватил пару бесплатных газет на английском языке и в метро стал машинально перелистывать страницы, разглядывая фотографии и рекламу. Реклама на одной из полос привлекла внимание. Она была напечатана на русском и английском языках. «Английская церковь «Емманул» приглашает на богослужения всех, кто ищет Бога. Оказывает духовную помощь людям с душевными и физическими проблемами».
Я неоднократно сталкивался с теми, кто якобы мог исцелять людей, страдающих физическими недугами и освобождать душу от бесов и злых духов. Все они действовали, прикрываясь именем Бога, но оказывались мошенниками, ловко манипулирующими незнанием и доверчивостью людей. Хотя я уже ни во что и никому не верил, все же решил испытать еще одну возможность, последнюю. На следующий день, ровно в пять часов я стоял у двери дома, в который приглашали в объявлении. Две женщины встретили меня у входа и радушно пригласили войти. Говорили они по-русски, но с явным английским акцентом. На вид, им обоим было лет сорока пять. Одна из них, невысокого роста, с Библией в руках, повела меня на второй этаж. Мы вошли в небольшую комнату и сели друг против друга.
-Что тебя тревожит?- спросила женщина, пристально и ласково глядя мне в глаза.
- Даже не знаю, как объяснить,- начал я нерешительно.- Все дело в том, что много лет я изучал древние философские учения, и занимался йогой. Я думал, что двигаюсь в правильном направлении, но знания не принесли света в мою душу и не дали свободу. Каждый день у меня неприятности, к тому же я стал слышать голоса внутри себя и снаружи. Я вроде бы соображаю, и в то же время, мне иногда кажется, что я сошёл с ума. Не думаю, что это раздвоение личности, я всё осознаю и вижу в себе, даже мимолётные мысли. Почему я не могу просто жить, забыть об уме, подсознании и всё такое? Стоит мне подумать о ком - либо плохо, или сказать грубое слово, как тут же появляется голос, который обвиняет меня. Две противоположные и несовместимые энергии разрывают меня на части. Одна тянет вниз, другая вверх. Я без причины обвинил самого близкого друга, столько сделавшего для меня… Я не хотел, чтобы было так, но это произошло. Словно какая-то сила заставила меня так скверно поступить. Как такое могло случиться? Я не нахожу ответа. Может, Бог проклял меня?
- Не говори так,- мягко и без упрека в голосе перебила Мария, так она представилась. - Бог любит тебя. Тебе надо покаяться и отречься от всех других религий и имен, которые ты знал раньше и уповал, будучи в заблуждении. Веришь ли ты в господа нашего, Иисуса Христа? Знаешь ли ты, что он отдал свою жизнь ради всех людей, ради их спасения во оставлении грехов?
-Знаю, верую,- ответил я.
-Знай и другое. Что даже если бы ты жил один на всей земле, то и за одного тебя он бы пожертвовал собой ради твоего спасения.
От этих слов защемило сердце, к горлу подступил ком, я постарался отвести глаза в сторону.
-Я всегда любил Иисуса,- с трудом выговорил я. - Даже когда произносил другие имена, молился я ему.
-Теперь ты должен служить только ему, читать Библию и забыть все остальное. Если ты согласен, мы постараемся помочь тебе.
-Я согласен. Но ведь и Библию я изучал раньше, многое из «Нового Завета» помню наизусть.
-Ты читал ее умом, а теперь ты должен просить Бога даровать тебе читать ее сердцем. Ты говоришь, что любил Иисуса Христа и в то же время согрешал. Так и в Библии написано. «Говорят Богу «да», но сами не исполняют Его воли».
-Это правда. Я никогда не следовал этим заповедям. Конечно, мне трудно поверить, что все, что вы говорите, поможет мне, но я постараюсь. Скажите, Мария, а почему вы так уверены, что Бог простит меня?
-Потому, что я знаю Бога. И Элизабет знает,- она указала рукой вниз, где осталась другая женщина.
-Разве вы можете говорить, что знаете Бога и через вас простятся грехи мне?,- вдруг засомневался я в правдивости ее слов.
-Да, я лично знаю Бога и беседую с ним каждый день через дух Святой,- с уверенностью сказала Мария и улыбнулась.
Часа три мы беседовали на интересующие меня темы. Пока мы разговаривали, по моему телу разливалось тепло, особенно в области живота. Появилась лёгкость в теле, ясность в уме. Меня как магнитом тянуло к ней, хотелось продолжать наше общение бесконечно, и всегда чувствовать то, что я чувствовал теперь. Но вошла Элизабет, нарушив царящую в комнате атмосферу душевного наслаждения и покоя.
Обращаясь ко мне, она сказала: - Сейчас мы призовем Святой Дух, будем молиться за тебя и изгонять нечистый дух. Ни один человек не имеет силы и власти, чтобы в одиночку справиться с ним и освободиться от зла. Мы дадим тебе освобождение, но ты должен пообещать, что не отречешься от Господа опять, станешь служить Ему и почитать только Его. В твоей душе должен занять место Господь Иисус Христос, чтобы изгнанный бес не возвратился и не привел еще семерых, злейших себя, как сказано в Библии. Ты готов?
Я ответил согласием.
Женщины сели по обеим сторонам от меня. Мария приготовила целлофановый пакет и сказала, что он может пригодиться на случай, если меня стошнит, потому что такое бывало не раз с другими. Я ответил, что ничего подобного не случиться, что я хорошо знаю себя и не собираюсь впадать в исступленное состояние.
Не утаивая ничего, я принялся открывать все свои тайны и рассказывать обо всех, не нравившихся своих поступках. Они задавали разные вопросы, а я на каждый из них отвечал: «Верую» или « Отрекаюсь».
Меня и самого поразило количество совершенных богопротивных поступков, и я с радостью отрекался от всего, что терзало, мешало нормально жить и думать. Даже от индийских духовных гуру, учения которых читал взахлёб, с благоговением и превеликим удовольствием. Отрекался легко и безболезненно. Так, как будто это вовсе не касалось моего укоренившегося мировоззрения. Но больше ничего не происходило и я стал подумывать, что весь процесс- фарс, спектакль и очередное надувательство, а женщины не обладают такой духовной силой, способной мне помочь. Мгновение спустя я услышал вопрос, после которого мне стало страшно и ужасно холодно, хотя я не снимал одежды, а в комнате было тепло. Мое тело стала сотрясать дрожь и неестественные сильные подергивания, с которыми невозможно было справиться. Это происходило вопреки моей воли. Я помнил, как сюда попал, видел женщин, склонившихся надо мной, но уже не понимал, что происходит с телом и сердцем. Оно забилось так сильно, что мне казалось еще немного, и оно выскочит из груди. Волны прокатывались по всему телу, пробивая его электрическим зарядом с головы до пят.
-В него вошёл дух смерти, - сказала Мария. Пальцы ее правой руки касались моего солнечного сплетения, свободной рукой она прижимала мне лоб. Элизабет держала мои плечи и очень громко произносила непонятные слова на неизвестном языке.
-Именем Иисуса Христа, оставь его, Сатана,- чуть ли не кричала Мария,- он слуга Господа и наш брат, выйди из него, ты ничего не можешь ему сделать. Тебя победил и унизил Иисус Христос две тысячи лет назад!
Меня затрясло еще сильнее. Женщины стали одновременно произносить вслух какие-то молитвы. Теперь Элизабет говорила на русском языке, а Мария на незнакомом.
-Кровью Иисуса Христа, оставь его, Сатана!- закричала Элизабет. Она произнесла эти слова еще несколько раз. Мария встала напротив меня и повелительным тоном сказала:
-Смотри мне в глаза, Георгий! Я поднял голову и посмотрел прямо в ее глаза.
-Отрекаешься ли ты от духа смерти, принимаешь ли от Господа нашего жизнь вечную?
-Нет,- с трудом произнес я. Меня страшно колотило и от холода сводило крепко сжатые челюсти. Сказав это, я отвернулся.
- Смотри на меня,- внушала Мария необыкновенно сильным голосом, подавляя мою волю.
Я посмотрел на нее снова и услышал тот же вопрос.
-Нет, все равно я обречён, - я вдруг рассмеялся по непонятной причине.
-Георгий, скажи, что ты отказываешься, иначе он победит и погубит тебя,- просила Элизабет. - Не сдавайся! Он здесь, чтобы разрушать и губить людей, ты же знаешь это.
Минут десять я мотал головой, уворачивался от глаз женщин, отворачивался, не желая произносить слов, которые требовали от меня Мария и Элизабет. Всё же я поддался их уговорам и произнес несколько раз.
-Я отрекаюсь от смерти. Отрекаюсь от смерти. Господь - мой утешитель и спаситель, отныне я буду жить и радоваться.
-Слава Господу нашему!- выдохнула Элизабет.
Несколько минут все молчали. Женщины устали, я думал о своем, потрясенный обрядом.
-Приходи каждое воскресенье в нашу церковь «Еммануил», это на Голдерс Грин. Там проповедуют Библию на русском и английском. Познакомишься с хорошими людьми. Сатана оставил тебя не навсегда, он вернется, если ты не будешь каждый день изучать Слово Божье, не так, как ты знал его раньше, а сердцем. Ты победишь Сатану. Мы будем молиться за тебя. Если вдруг почувствуешь себя плохо – звони и приходи.
Около десяти вечера я вышел из их дома, тепло попрощавшись и поблагодарив от всей души обеих женщин. Решил пойти домой пешком и по дороге поразмышлять над тем, что происходит в моей жизни, и что стряслось сегодня. Если быть честным перед собой, то можно сказать, что я не верил, что оказался в том доме по Божьему промыслу и именно эти женщины призваны освободить мою душу. Мысли появились потому, что выйдя на улицу, я почувствовал себя прежним человеком и снова слышал гадкий голос внутри себя. Я посмотрел в свой ум, в себя. Внутри человеческая фигура, которая мечется как обезьяна из стороны в сторону и выкрикивает непонятные фразы. Когда же ты покинешь меня, мерзкая тварь и сгинешь?- мысленно закричал я. Дома, перед тем как лечь спать, я взял в руки Библию. К счастью Степана дома не было. Он частенько наведывался к своей подруге из Украины и планировал в недалёком будущем переехать к ней. Она жила недалёко от нашего дома. Будет, с кем поболтать, поделиться заботами, кто присмотрит, поддержит в болезни или другой непредвиденной ситуации. Люди расходятся и сходятся здесь легко, не предъявляя особых претензий друг к другу. Жить с соотечественниками всегда веселее и надёжнее. Можно быть уверенным в том, что тебя не предадут и не продадут.
Я читал, стараясь сосредоточиться и не вслушиваться в бредовые речи голоса;
-Ибо не послал Бог сына своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через него.
На этом месте голос прямо завизжал пронзительно и ожесточенно: Я не верю, не верю! Никто тебя не спасет! Иисус не любит тебя, грешник!»
Вспоминая наставления Марии, я громко произнес: «Кровью Иисуса Христа, взявшего на себя грех мира, пошел прочь, Сатана!» Я твердил эти слова без устали, раз за разом, не зная, каков будет исход в этой смертельной схватке между силами добра и зла. Уснул под утро, обессиленный.
Тем временем, неприятности продолжали происходить.
За два дня до того, как я намеревался посетить церковь «Эммануил», неожиданно позвонил поляк, разбудив среди ночи:
-Ну что, встретимся? Давай завтра.
- Давай, в 7 часов вечера у станции «Грин парк». Минуты две мы осыпали друг друга нецензурной бранью, и разными оскорблениями, что приходили в голову. Закончив разговор и опомнившись, стало неловко от Сергея. Наши комнаты разделяла тонкая стена, через которую слышались даже негромкие беседы. До этого момента я никогда не разговаривал в доме громко, не то, чтобы срываться на крик. Никого ведь не устраивают шумные и пьющие соседи, а особенно те семьи, в которых есть маленькие дети. Я подумал о том, что завтра обязательно попрошу прощения у Сергея и скажу, что вышло недоразумение. Может, поймёт…
Глава 13.
Подъезжая к месту встречи, я послал поляку сообщение по телефону: «Буду вовремя!» Приехал раньше на десять минут и присел на лавочку, напротив станции метро. Скоро увидел трех рослых парней, направляющихся явно в мою сторону. Поляк был среди них. Я встал и пошел навстречу.
-Ну цо, пойдем, сядем в машину, прокатимся? - предложил он, когда мы подошли вплотную друг другу.
- Зачем ты их привёл?- спросил я.
-Да ты не переживай, они не будут мешать нам. Это я так, чтобы подстраховаться, - ответил поляк.
Автомобиль находился в ста метрах и был припаркован в неположенном месте.
Я шел к нему, как человек, которому абсолютно нечего терять; ни глаз, ни челюсть.
Неожиданно сзади раздался хорошо знакомый голос:
-Постой. Ты не один брат!- крикнул Борис. Вместе с ним пришли трое наших парней. - И никогда не был один, - добавил он, подходя и крепко обнимая меня.
-Я всегда это чувствовал,- растроганно произнес я.- Но как ты узнал?
- Сергей позвонил и всё рассказал. Мы часто видимся с ним в «Home Office», куда приезжаем расписываться. Ладно, позже поговорим.
Поляки не ожидали такого поворота в развитии событий и заметно занервничали. После короткой и жесткой перепалки мы разошлись, каждый в свою сторону. По пути домой я рассказывал Борису, что произошло за те месяцы, пока мы не виделись. Он внимательно слушал, а потом сказал, что хотел бы вместе со мной сходить в эту церковь со странным названием «Еммануил» и посмотреть, чем она отличается от православной, куда ходит он. Мне и самому было интересно. Раньше я и представить не мог себя прихожанином, посещающим какую-либо церковь. Даже сами слова вызывали ухмылку на лице. Я никогда не понимал, зачем и ради чего люди приходят в церковь и молятся, если выйдя наружу, они продолжают делать то же, что и раньше и ничего в них не меняется. Я никого не осуждал, но не видел смысла в их действиях. А если не осуждал, то все равно, скептически относился к ним. Это было моё очередное заблуждение. Так может мыслить человек, который не верит ни в Бога, ни в людей. Откуда приходят эти мысли? Откуда мне знать, с какими мыслями и настроем человек приходит в Божий Храм? Я же не пророк, и не святой, чтобы видеть то, что у человека в сердце. Только один Бог всё ведает.
В жизни я знал одну христианку, которая любила Бога и всех людей, не деля их на плохих и хороших. Этим человеком была моя бывшая жена Бэла. Она была единственной, кто со дня нашей встречи и на протяжении лет, проведенных в браке, не обманул моих ожиданий и представлений о ее внутреннем мире; он оказался даже лучше и выше, чем я предполагал. Все дело было во мне. Когда - то я имел все, что нужно иметь для того, чтобы чувствовать себя счастливым человеком: неплохую работу, надежных друзей, отличную квартиру, верную жену и детей. Но всегда чувствовал себя несчастливым и одиноким, словно невидимая преграда стояла между мной и остальным миром и не пускала внутрь, к его наслаждениям: любви, спокойствию, маленьким радостям. Мои внутренние переживания и душевные поиски держали меня в изоляции, оставляя наедине с собой. Я не мог выбраться из мрачного, глубокого колодца печали и безнадёжности. Не видел просветления и уже считал дни, оставшиеся до последней черты. Время неумолимо приближало к финишу. Каждая клеточка моего существа говорила, кричала: до полной развязки остается совсем немного времени.
В воскресенье мы приехали в район «Голдерс Грин» и быстро нашли адрес нужного здания. Элизабет и Мария встретили нас у входа и провели в зал на первом этаже. К своему изумлению, я не увидел внутри церковной атрибутики. Ни просфор, ни икон с ликом святых и даже Иисуса Христа, ни крестов, символизирующих распятие. Ничто не говорило о том, что мы находимся в церкви. Обыкновенное помещение с обыкновенными окнами, полами и высоким потолком напоминало скорее большой спортивный зал. Присутствующих было человек пятьдесят, но они не разговаривали друг с другом и не присаживались на расставленные рядами стулья. По всей видимости, публика к чему-то готовилась. Для нас принесли два стула, и мы прошли с ними на последний ряд. Место в начале зала напоминало сцену, на которой молодые люди проверяли микрофоны и расставляли колонки и синтезатор. Молодая англичанка ходила между людьми, раздавая библии и тоненькие брошюрки. В брошюрке на русском и английском языках были отпечатаны слова песен - короткие тексты, прославляющие Иисуса. Нетрудно было догадаться, что люди собираются петь, а может даже и танцевать. Так оно и вышло. Действие началось. К синтезатору подошел мужчина лет 45 славянской внешности, по бокам встали девушка и парень с микрофонами и листками в руках. Мужчина заиграл, периодически выкрикивая «Аллилуйя! Аллилуйя!» в зал. Зал подхватывал. Потом все начали петь. Люди поднимали руки, хлопали в ладоши, кружились и пританцовывали на месте, поднимая лица кверху. Выражали свои эмоции, кто как хотел. Я прислушался к своему сердцу. Оно говорило: «Тебе неуютно здесь. Это не твое». Когда пастырь сказала, что теперь каждому надо обнять 13 человек, я поник окончательно. Чужие люди подходили ко мне, обнимали, желали всех благ, но я не мог отвечать взаимностью. Дух, существующий во мне, возмущался и сопротивлялся; «Чего вам всем надо? Отстаньте!»
Какое-то время мы с Борисом находились в зале, затем незаметно пробрались к выходу и вышли на улицу.
Снова потянулись день за днем. Долгожданная внутренняя свобода не приходила. Я был поглощен борьбой с невидимым противником, измучен и снова легко терял веру в Бога, людей и себя. Собрания я посетил еще несколько раз, но уже без друга. В мой последний визит произошел курьёзный случай, поразивший прихожан. В тот день пришло много народу, потому что проповедь должен был читать американский пастор. Он пришел вместе со своей пожилой супругой и вел беседу на английском языке. Когда он громко вскрикивал посередине проповеди «Мой Господь Иисус Христос!», то даже плакал. Я не знал, в чем состоит его миссия и почему он сегодня здесь, но слова проповеди понимал, они попадали в сердце. Особенно, когда пастырь впадал в состояние экстаза, отрешенности и простирал руки вверх, возносил к небу. Я встретился с ним взглядом, и мои глаза заслезились, по телу пробежала дрожь. Знакомое состояние. Оно посещало меня в минуты особого вдохновения, в приливе радости, любви или когда я целиком погружался в грезы. Проповедь закончилась, и люди обступили пастыря. Я остался на своем месте. Американец «работал» поочередно с каждым: клал ладонь правой руки на подставленный лоб и призывал святой дух. Я не хотел участвовать в действии, но Элизабет позвала подойти. Пришлось выполнить ее просьбу. В ту секунду, когда ладонь пастыря коснулась моего лба, я почувствовал жжение и боль внутри головы. Казалось, что мозги ошпарили кипятком или всадили одновременно тысячу иголок. Я попытался убрать руку со лба, но он надавил сильнее, а левой свободной рукой еще и прижал плотнее затылок. Стало трудно дышать. Не хватало воздуха. Я стал пятиться назад, отталкивая пастыря. Но люди встали рядом, в том числе и Мария, окружили, касаясь меня руками и принялись читать молитву вслед за ним. Я слышал многоголосый, непрекращающийся гул и изо всех сил рванулся назад, расталкивая обступивших меня. Мария голосила: « Не сдавайся, Георгий, не сдавайся! Он ничего не может тебе сделать!» Когда все закончилось, я находился в полуобморочном состоянии. Пот стекал по лицу, во рту пересохло, в ушах стоял звон, сильно болела голова. Американец подошел к месту, где я присел и, заглянув в глаза, спросил: «Веришь ли ты в Иисуса Христа?»
-Да, я верю в него,- ответил я. Не знаю, правду я говорил в тот момент или же нет, но на следующий день я позвонил Марии и сказал:
- Мария, я очень благодарен вам. Вы хотели помочь, но мне становится все хуже. Я не смогу больше приходить.
-Ты в процессе освобождения, - с сожалением в голосе ответила Мария, - мы не можем тебя заставлять приходить. Это не ты, это он в тебе не хочет. Прощай, Георгий. Мы будем молиться за тебя. Господь с тобою!
Глава 14.
Мои надежды на спасение снова разбились вдребезги, как волны разбиваются о скалы и разлетаются тысячами брызг. Пришлось распрощаться и с этими добросердечными людьми. Их усилия, да и мои тоже, оказались напрасными. Где найти такую сверхъестественную силу, способную одолеть мрак и освободить от него мою душу? Ответа я не знал. Я задыхался от беспомощности, бессилия что-либо изменить. Если бы можно было просто взять и вырвать из груди то, что не дает жить, мучает каждую минуту существования! Моя целостность, энергетическая структура личности разрушалась. Я ощущал почти физически, как жизненная сила вытекает в никуда, опустошая и обессиливая. Что-то внутри угасало. Так догорает фитиль свечи в остатках воска. Все время клонило ко сну. Я спал, но не мог выспаться, поднимался еще более слабым. Окружающая жизнь не интересовала. Я не испытывал ни радости, ни печали, и даже страха перед завтрашним днем. Не осталось ни сил, ни желания бороться с этим. Жаждал одного: пусть все скорее закончиться! Одна лишь мысль ножом врезалась в сердце- мысль о детях. Увижу ли я когда-нибудь их снова? Смогу прижать хотя бы ещё раз к груди?
Борис позвал пойти в Православную церковь. Я согласился. Была среда, середина недели. В церковь мы приехали под вечер, когда никого из прихожан внутри не осталось. Трое священников занимались последними приготовлениями перед закрытием. Мы подошли к одному из них, представились.
-Я хочу принять христианство, причаститься - сказал я.
Отец Иосиф, так звали священника, предложил нам присесть.
-Это серьезный шаг, - начал он, выговаривая русские слова с некоторым затруднением.- Церковь – это не просто выстроенное здание особенной архитектуры, это живой организм. Чтобы сродниться с ним, войти, ты должен знать Библию, молитвослов, подготовиться к обряду Крещения, выучить наизусть Символ Веры – важнейшую молитву…
Он говорил тихо и монотонно, эмоции не отражались ни в голосе, ни на лице.
- Но я читал Новый завет, и ни один раз. Я верую в Иисуса Христа, а остальное я прочитаю потом, обещаю!- Меня почему-то раздражало его спокойствие, предельная воздержанность в словах.
Отец Иосиф выслушал меня с закрытыми глазами, соединив ладони рук и опустив голову.
-Это все хорошо,- продолжил он.- Приходите, молодой человек, через месяц. За это время вы сможете ознакомиться с духовной литературой, какую я вам порекомендую, и выучить молитвы.
Внутри меня все вскипело; моя жизнь висит на волоске, а он ведет себя как школьный учитель, дающий задание перед экзаменом и укоряющий недостаточным знанием предмета! Главное ведь, Вера! Я слушал и не верил ушам. Не понимая, почему такой важный и осознанный шаг в жизни человека должен откладываться только из-за незнания определенной духовной литературы? Где же тот святой дух, исторгающийся из груди истинно верующего, который можно осязать и даже трогать? Золотое пламя просветленного сердца, которое согревает, спасает падшие души, и чувствуется на расстоянии? Нежели в этом мире мне не найти спасителя? Тогда где искать спасение, если не в Божьем храме?
Когда отец Иосиф закончил наставления и встал, чтобы попрощаться, я не выдержал и воскликнул в отчаянии:
-Я пришел сюда не просто так! Не ради любопытства! И не потому, что мне хочется испытать новые ощущения. Мне нужна помощь и защита Господа! Каждый день, засыпая и просыпаясь, я слышу голос дьявола, который хочет погубить меня. Я ухожу отсюда, святой отец и больше никогда не вернусь в церковь! Прощайте. Я произносил эти слова, резкие и грубые в спокойное лицо пожилого священника и видел, что оно меняется. К концу моей отчаянной речи передо мной стоял совершенно другой человек; вовсе не тот, скучно бормотавший себе под нос служитель церкви - преображенный. Глаза его сияли, каждая черточка приобрела одухотворенность, и даже седая борода старца заискрилась серебристым светом. Я смотрел на подлинного духовного наставника, священника.
- Ты готов, сын мой,- негромко произнес отец Иосиф.- В субботу приходи к 10 часам, утром. За день до этого ты должен поститься и читать Библию. Мы не будем откладывать твое причащение. В воскресенье ты придешь на литургию, приходи с другом. Принеси крестик с цепочкой и будь одет в белую рубашку.
-Отец Иосиф, - обратился я. Хотелось о многом ему рассказать, но я промолчал. Мои глаза выдавали всё, что творилось в душе, - простите, я верю в Господа, и в Вас!
-Сын мой, многие люди ходят во тьме, но со временем приходят к Господу. Главное, Вера и Покаяние, все остальное приложится.
Произнеся последние слова, старец поцеловал меня трижды, по- христианскому обычаю и удалился.
В субботу утром я стоял перед входом в храм, прежде чем войти – перекрестился. Внутри меня уже ждали все трое священнослужителей в белых праздничных одеяниях. Накануне я сделал все, что велел отец Иосиф и примерно знал, как будет происходить обряд крещения - отречение от дьявола и очищение от всех грехов, личных и наследственных (адамовых).
Белая рубашка одевается в знак душевной чистоты, а возложение креста означает, что верующий отныне должен терпеливо нести свой крест (житейские тяготы) и помнить за нас распятого на кресте Христа.
В зале, где моя душа должна была заново родиться для святой духовной жизни, пахло ладаном и по центру его находилась купель с тремя зажженными свечами по краям. По левую сторону от купели поставили аналой, с лежащими на нем Крестом, Евангелием и ящичком для крестильных принадлежностей. Меня попросили встать босыми ногами на разостланную на полу, позади купели, власяницу и освободиться от ремня. Борис присутствовал тут же, как крестный. Отец Иосиф размеренным, ясным начал читать молитвы. Скоро он дошёл до места в Библии, которое я ждал с нетерпением.
- Отрицаеши ли ся сатаны, и всех дел его, и всех аггел его, и всего служения его, и всея гордыни его?
-Отрицаюся.
-Сочетаваеши ли ся Христу?
-Сочетаваюся.
-И веруеши ли Ему?
-Верую Ему, яко Царю и Богу.
Да, я верую, что Царство, которое Он нам открыл, находится здесь и сейчас, а не в далеком будущем, « по ту сторону жизни». Мы принадлежим этому Царству и должны служить прежде всего Ему.
В свете этого Царства ни одна наша земная привязанность не является абсолютной, никто и ничто не может претендовать на наше полное подчинение и никакие силы не могут отлучить нас от любви Божьей.
При словах «крещается раб божий Георгий во имя Отца, Аминь, и Сына, Аминь, Святаго Духа, Аминь» меня пробрало до костей.
«Ныне, и присно, и во веки веков».
После омовения водой из купели отец Иосиф поднес к моему лицу кисточку, смоченную в душистом масле мирры и крестообразно коснулся ей лба, ушей, груди…при каждом знамении произнося слова: «Печать дара Духа Святаго, Аминь».
Истинная правда, мне давно нужно было освятить мысли, чувства и действия.
Потом мы с зажженными свечами в руках три раза по кругу обошли купель в честь Пресвятой Троицы. Шествие по кругу, обозначающему Вечность, навстречу солнцу, было заключительным обрядом Крещения и Миропомазания, символически возвращающее в «мир сей», в начало христианской жизни, как миссии и свидетельства Христа.
Взяв крещальную губку, напоенную водой, отец Иосиф отер ею все части моего тела, помазанные святым маслом, произнося: «Крестился еси. Просветился еси. Миропомазался еси. Освятился еси. Омылся еси: во имя Отца, и Сына, И Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
Обряд Крещения завершался. В самом конце отец Иосиф произнёс слова, наверное, самые важные для меня. Слова, услышать которые я хотел всю свою сознательную жизнь.
- Грехи твои прощаются тебе. Иди, и не греши боле.
Справившись с волнением, я вышел на улицу. Я по настоящему, первый раз в жизни чувствовал себя счастливым и свободным. Голоса исчезли, с души спали дьявольские оковы. Не стало врагов, с которыми нужно воевать и не было больше на сердце ни обид, ни уныния, ни ненависти. Оно оживало и наполнялось незнакомой мне прежде любовью. Любовью к Богу и людям.
Вобщем, ситуация разрешилась благополучно в отношении меня. Я был снова свободен. Мне возвратили все мои вещи, которые изъяли в первый день и попросили снова расписаться. Мать Клер обняла меня перед моим уходом, и ещё раз поблагодарила, но в этот раз уже со слезами в глазах.
-Вы можете идти, - сказал тот же самый подтянутый полицейский.
А куда? Возвращаться и жить в комнате, где умерла Клер? Перейти с матраса на полу на ее кровать?
Мне некуда идти. Работу, найденную Альбертом я потерял. Вернуться, чтобы посмотреть в лицо Кристине? Я помню его отлично.
От полицейского участка до дома было недалеко. Я шел окольными путями, не знаю, как, но к ночи лежал на матрасе, уткнувшись в подушку. Восемь дней я не выходил из дома, в котором жил, питаясь кашами на воде. Тело было тяжелым, как свинцом налитое, в голове путаница. Двигаться не хотелось вообще, никогда. Я пытался проанализировать свое состояние, как психолог. Когда-то психология и философия были частью моих исследований, и я изучал эти науки самостоятельно, долго и упорно. Философия Индии, Китая, Тибета…логичное буддистское мировоззрение. Но не хотелось описывать состояние научными терминами, ни один не казался мне точным. Раз за разом я задавался вопросами; Кто я? Зачем живу? Почему это происходит со мной? И не находил на них ответы. С одной стороны, вдруг пришло ясное, четкое понимание законов жизни, а с другой - оказался в мрачном тоннеле, тупике, без единого выхода.
Я мыслю, следовательно, я существую. А если еще существую, но понимаю, что уже не мыслю?
В голове хаос. За гранью ума начинается настоящее безумие. Где эта грань, отделяющая здорового от больного, и смогу ли я заметить переходное состояние? Первые симптомы. Может быть это муки совести, я давно терзаюсь тем, что оставил семью. Я обижал, несправедливо судил, плохо поступал. А со мной как поступали? Как в детской игре я пытался выяснить, кто начал первым? Они или я? Мысли не отпускали меня с этого дня, я вспоминал день за днем каждого, кто имел малейшее отношение к самым незначительным эпизодам моей жизни. Воспоминания из мыслеформ и голосов шли лавиной и разрывали меня на части. Совесть вырвалась из заточения и вопила от счастья: мучайся, вспоминай, сожалей! Я не мог поставить ей заслон, потерял счёт дням.
Краешком разума понимал, что состояние переходит в навязчивое, но не боролся с собой и не подавлял мысли. Больше я не ощущал себя единой личностью и боялся, что зеркало покажет мне еще одно лицо. Мой разум стал полем брани для двоих, злого и доброго, сущностей, не уживающихся по своей глубинной природе, противоречивых. Одна была со мной от рождения, слабая и тянущаяся к свету, к Богу. Я дал ей название «духовное тело», « тело интеллекта» А вторая, бурно растущая, отбирает у нее последние силы и тянет вниз. Представьте, что вы заходите в темный чулан и зажигаете яркий свет. Вы видите хлам, паутину, старые забытые вещи. При ярком свете я увидел себя. С самого детства я подавлял в себе желание разобраться с тем, что начинает мешать, накапливал проблемы, увиливал от объяснений самому себе. Теперь всё, накопленное годами, прорвалось и обрушилось. Это должно было когда – нибудь случиться. Поток, сравнимый с нечистотами, захлестнул мой разум. Сметая всё на своём пути, он отворил дверь в подсознание. Я стоял на пороге и слушал их диалог. Внутри меня происходило нечто невообразимое, неподдающееся логическому объяснению. Борис предупреждал меня о том, что люди здесь постепенно сходят с ума от одиночества и множества проблем. Неужто и меня постигнет такая участь?
Потом я начал разговаривать с голосом внутри себя, задавал вопросы и получал непонятные ответы. Я хотел подружиться с тем, кто отвечает, называл его братом, просил успокоиться. Но он обманывал, злорадствовал или страшно злился. Тогда я решил действовать по-другому. Кричал и проклинал его. Но это нисколько не задевало его. Он хохотал как одержимый, словно не слышал обидных слов. В минуты, когда существо умолкало, я понимал, что веду себя, как безумный, но остановиться не мог. Было интересно, что он скажет дальше. И откуда он приходит? Если использовать религиозный термин, я встретился лицом к лицу с дьяволом. Чем больше я заглядывал и копался в своем уме, тем более ясно видел и слышал его. Может это игра и творение разума? Может, но сейчас для меня он был реален. А что, если его появление- следствие и результат ошибочных, неправильных моих действий и ложного мышления на протяжении жизни? Вполне. Я окончательно поверил в существование дьявола. Я знал, что такое возможно, слышать голоса и оставаться вменяемым, но не до бесконечности. Человек способен выбирать, кому отдать душу, свету или тьме, богу или дьяволу. Но я думал, что смогу его победить и рвался к последней черте, за которой он притаился. К краю пропасти. Мои знания о природе человеческой психики спасали, держали на плаву, в пограничном состоянии, и не давали окончательно пропасть в лабиринтах непознаваемого. Засыпая, я видел необычные сны, но они казались большей реальностью, чем моя теперешняя жизнь наяву. Я верил, что ничего не происходит случайно, и хотел понять, почему дьявол навещает меня? Знал поговорку: «если Бог хочет наказать человека, то лишает его разума». Наверное, я мало пользовался своим разумом на протяжении жизни, и Бог решил его отобрать. На освободившееся место приходят неизвестные силы и начинают играть, подталкивая к пропасти. Когда я спрашивал Бога: За что? Почему – Я? Тут же перед глазами вставала картинка из прошлого, и внутренний голос бесстрастно спрашивал: «На что ты жалуешься? Помнишь этот день?». Окружающий мир выглядел враждебным. Но это было не так; война шла внутри меня.
Прошлое и настоящее давило, сопровождало повсюду. Мне не хватало света внутри себя, чистых, возвышенных мыслей. Как воздуха, как пищи. Я еще как - то жил, ходил за продуктами, заходил на кухню.
В комнате говорил вслух: «Господи! Защити меня». Молился. Но злая сущность внутри оживала. Чем страстнее я молился и призывал Господа, тем сильнее и разрушительнее действовала сущность. Бог не слышал моих воззваний, или не хотел слышать. Я же чувствовал себя как между молотом и наковальней. Другие ведь тоже не святые, ничего, живут и радуются, ничто их не мучает. Я не понимал, почему именно на меня легла тяжесть душевных мук и страданий. Каждый день я пробовал начинать жизнь сначала, с чистого листа, но ничего не выходило. Во снах моя душа отделялась от тела и летала в темноте, вокруг чьей- то зловещей фигуры. От таких кошмаров я просыпался, обливаясь потом, и ещё долгое время не мог прийти в себя. Когда-то я пожаловался Борису на невезучесть, и он сказал: Такое бывает. Может тебя прокляли или сглазили? В таком случае нужна помощь человека, умеющего снимать негативное воздействие. Я не возражал. Все настолько не склеивалось, как будто меня действительно прокляли и продолжают регулярно вспоминать недобрым словом. Из меня словно выкачивали жизненную силу, я ощущал это физически и не понимал, как такое возможно. Явных болезней тела не было, но оно становилось всё более немощным. Началось истощение организма, я ослаб настолько, что уже поднимался с постели как дряхлый старик, который ищет, обо что опереться. Замыслил искать духовного наставника, но про себя думал: «Если Бог оставил меня, или решил погубить, пусть заберет мою жизнь. Добьет до конца, только перестанет терзать». Как же я заблуждался.…Не Бог ведь рушит жизнь человека, но дьявол…
Я, Борис и еще одна девушка из Латвии встретились с прорицательницей, называвшей себя космоэнергетом. Сеанс длился тридцать минут. Она сообщила мне две основные вещи. Во-первых, на мне лежит проклятие, во – вторых, в моем роду было совершено жестокое преступление. Далекий и неизвестный мне предок убил человека из другого рода и поэтому моя аура и защитное энергетическое поле «пробито». Она сказала, что видит пустоту в области солнечного сплетения, куда беспрепятственно входит чужое людское зло.
Да, именно это место в груди болело и давно беспокоило. По ее словам, у меня особый, иной путь в жизни и то, что я чувствовал дьявола, подтверждает это. Я и сам догадывался, что дьявол во мне и завладел большей частью души, но я - это не он. Его образ принимал разные формы. Несколько раз я явственно видел нечто темно-коричневого цвета, отделявшееся от моего тела. По форме оно напоминало человеческую фигуру, которая пытается совершить зло, вовлекая меня в этот процесс. Если я оставался неподвижен, она снова входила в меня. Я не знал, как остановить это безумие, и уже был измотан до предела борьбой с невидимым и страшным противником. У меня не было столько сил, чтобы держать существо в повиновении всё время, и не позволять ему выходить из меня. Передо мной вставал всегда один и тот же вопрос; Кому принадлежит моя душа? Богу или дьяволу? Я стал ненасытен в еде, ел и не чувствовал утоления голода, как будто кормил не себя, а его, внутри. Еда не придавала сил, чем больше я ел, тем больше хотелось.
Во время молитвы я слышал его злобный, издевательский голос или смех. Он нашептывал: «Не обманывай ни себя, ни Бога. Ты не веришь в него». Мне на самом деле становилось почему-то смешно, хотелось громко рассмеяться. В голове ни на минуту умолкали голоса. Временами, усилием воли удавалось их заглушить, но только на короткое время. Я видел свои мысли. Появилось различие между сознанием, чистым по своей природе и внутренним «я», заложенном в момент рождения. Осознание этого не приносило облегчения, я не понимал, что за процессы творились в душе, но конца им не видел. Оставалась какая-то часть во мне, еще не подвластная темным сущностям. Когда я раскаивался о содеянном в прошлом, то все мое естество целиком, без остатка, принадлежало этому состоянию. Когда жалел и сострадал, то сердце, разум и душа объединялись и становились одним светлым и чистым целым. В эти мгновения любовь и сострадание заполняли меня. Дьявол отступал. Эта война в моей душе должна была закончиться рано или поздно. Что - то подсказывало - на этот раз всё гораздо серьёзнее, и эта решающая битва уже не на жизнь, а на смерть.
Глава 11.
Душевные проблемы вывели меня из строя на целый месяц. Я жил в своей комнате, как затравленный зверь и выходил только за продуктами. Со дня на день могла нагрянуть полиция, но покидать Англию я пока не собирался. Не было денег купить билет до Москвы, а оттуда до Владикавказа. В русской газете, в рубрике «Сдаю место в комнате», меня заинтересовало одно объявление. В нём говорилось; «Семья из Украины сдаёт место в комнате. Литовцев и латышей просьба не беспокоить». Я сообразил, в чём тут дело и, не колеблясь ни секунды, переехал жить в этот дом. Поселился в комнате с пожилым мужчиной. В целом, мой сосед Степан показался неплохим человеком. Один только недостаток в его натуре не устраивал меня – нечистоплотность. Его носки дурно пахнули, и этот запах мешал спать. Моего терпения хватило на три дня. Я деликатно намекнул ему о пользе гигиены, и он без обид прислушался к моему совету. Вонь соседских носков в комнате – не самое страшное. Помню, когда жил в городе Хэстингс, я два дня подряд, просыпался, весь искусанный клопами. Лицо распухло так, что я не мог открывать веки. После того, как появился хозяин дома, и чем - то побрызгал мою кровать, этот ужас закончился для меня. В доме, помимо меня нашёл приют ещё один беглец, но уже из Эстонии - бывший полковник КГБ Сергей. Он жил в соседней комнате один, хотя в Англии находилась вся его семья; жена и взрослые дети. Они приехали пять лет назад, и попросили власти страны дать им политическое убежище, в связи с преследованием на родине. Вопрос до сих пор оставался открытым. Сергей не имел никакого статуса, так как он был человек без паспорта, и не имел права работать. Государство выделяло ему ежемесячное небольшое пособие, такое, чтобы у него была крыша над головой и еда. Каждый месяц он ездил отмечаться в полицейский участок. И так продолжалось из года в год. Прогулка на улице и проживание в комнате – это всё, что он мог себе позволить на сегодняшний день. Его жизнь чем – то смахивала на жизнь арестанта, с одной лишь разницей; в комнате, где он жил, не было решёток на окнах и железных дверей. Иногда Сергей делился своими проблемами, когда мы сталкивались на кухне. Он доставал сигареты из кармана, закуривал, и начинал в деталях рассказывать о своей непростой судьбе в Эстонии и в Англии. Слушая его проникновенные истории из жизни, я невольно спрашивал сам себя; - Почему судьба бывает так безжалостна к некоторым людям? Одним даёт всё, а у других всё отбирает. За что и почему это происходит?
Мои отношения с Борисом стали натянутыми. Его наставления и речи о «светлом будущем» стали раздражать и казаться бессмысленными. Я уже не мог и не хотел слышать, что все образуется и будет хорошо. Со мной все получалось в точности наоборот; плохо и еще хуже. Когда я приехал, у меня оставались небольшие деньги. А через 18 месяцев, кроме долга в 500 фунтов, я ничего не имел. Последний раз я лишился работы за две недели до Нового года. В тот промежуток времени я работал на стройке подсобным рабочим. Приняли меня временно и платили в день 37 фунтов наличными. Мои старания и ударный труд не помогли задержаться в строительной организации больше, чем на два месяца. Зная, что мне снова придётся искать работу, я обратился за помощью к одному парню из Италии. Вкратце изложил свою непростую ситуацию, но о том, что являюсь нелегалом, умолчал. Так совпало, что итальянец Россо на днях планировал зарегистрировать своё частное охранное предприятие. Он, не задумываясь, предложил мне ночную работу охранника, с оплатой в 50 фунтов за смену. Неужели повезло? Пришёл тот день, когда я заступил на своё первое дежурство в качестве сторожа. Россо сказал, что ночью я могу спать, потому, что здание, которое я буду охранять, пустует и воровать там нечего. Но я не спал и действовал согласно уставу; каждый час совершал обход территории с фонарём в руках. И так до самого утра, пока не придёт смена. Я уж было стал подумывать, что чёрная полоса заканчивается, а вместе с ней мои неприятности и тут… снова удар ниже пояса. Россо неожиданно заявил, что временно работы нет, надо ждать, и выплатил мне половину обещанной суммы. Ожидание затянулось на месяц.
Я тосковал по детям, снились плохие сны, будто они находились в опасности, трагически погибали. Я видел эти кошмары каждую ночь. Время шло, но я не мог ни заработать, ни возвратиться. В конце концов, я совершил то, к чему призывал меня голос: разорвал дружбу с Борисом, самым близким здесь мне человеком. Все вокруг разрушилось и превратилось в прах. Вся моя жизнь.
Я остался один, брошенный и никому теперь не нужный. Сердце заполнилось черной нелюбовью ко всем, кого любил и считал друзьями. Я был озлоблен на весь мир, клял и его и, в первую очередь, себя. Не осталось никаких сомнений в том, что мною правит нечистая сила, и она добьется своего, погубит меня. В этой стране мне больше не на кого было полагаться и надеяться.
Свою последнюю и самую крепкую опору, Бориса, я потерял. Мой разум подвергался жесточайшей психической атаке изнутри и снаружи. Голос неотступно следовал за каждой мыслью и уговаривал положить конец моим мучениям. Но как? О, ужас. Он призывал покончить с жизнью. Звучал сильно, захватывал меня целиком, вызывая головную боль. Призывы и мольбы к Богу на его фоне меркли и растворялись в душевной пустоте. И однажды я вознес руки над головой и обратился к Создателю: - Я знаю, что ты оставил меня и не хочешь слышать моего голоса. Я потерял все, что мне было близко и дорого. Теперь у меня ничего нет. Осталась только одна моя жизнь. Так если я проклят тобою, забери и ее». Мне вдруг по- настоящему расхотелось жить. Рассудок не справлялся с такой нагрузкой, как жизнь. Незатемненной его частью я осознавал свое частичное помешательство и помутнение разума. Сердце подсказывало, что можно спастись, если найти божьего человека. Если не святого, то, по крайней мере, верующего очень сильно, без отступлений, сильного духовно.
Медлить было нельзя, я как никогда в жизни нуждался в посторонней помощи. Думал только, успею ли я найти такого человека, пока не лишился рассудка окончательно? Или не выдержу и исполню волю голоса - палача. Но это будет не убийство, а самосуд, приговаривающий к казни. Последние деньги долга я проиграл в казино. Первый раз в своей жизни решил испытать судьбу, сыграть на деньги. А может, повезёт как новичку? -наивно думал я. Случается ведь в жизни такое; человеку всё время невезёт, но в один прекрасный день он выигрывает крупную сумму в лото, или в казино или просыпается миллионером, потому что вложил свои сбережения в банк и не прогадал. Чему быть, того не миновать, или пан или пропал. Здесь меня тоже постигло разочарование. Проиграл всё, до последнего пенса. Вышел из казино как пьяный; в глазах потемнело, ноги подкашиваются, вот - вот упаду на землю. Добрался всё же до дома и сразу на кровать, чтобы отлегло немного.
Несмотря на душевное нездоровье, я должен был найти срочную, пусть и разовую работу. Объявление о поиске поместил в русскую газету «Англия». Люди стали звонить, спрашивать, что я могу делать. Большинству требовались определенные строительные специальности, и они быстренько прощались, узнав, что я не плотник, не столяр и так далее. В конце концов, позвонивший мужской голос сказал, что может предложить работу разнорабочего, сорок фунтов в день. Я согласился, рад был зацепиться за любую работу, даже самую низкооплачиваемую. Это было время, когда я просто выживал, в прямом значении этого слова. Я больше не мечтал о новой квартире. Приоритеты поменялись; работать надо было для того, чтобы не остаться без еды и жилья.
На следующий день я копал траншеи для прокладки труб, орудуя лопатой и киркой, уже привычными орудиями труда. Обретенной работе не радовался, знал, что она ненадолго и со мной распрощаются, как и на всех предыдущих строительных объектах, где я подрабатывал. Контракта на постоянную работу я до сих пор не получал ни от одной компании, хотя работал добросовестно. Да и не мог получить, если бы предложили; за неимением счета в банке, страхового полиса и разрешения на работу. Я поднимал строительный материал на верхние этажи, перетаскивал с места на место бетонные блоки, мешки с цементом и нисколько не утешался, когда менеджер говорил: « Молодец! У тебя здорово получается! Спасибо за работу!» Как- то я спросил одного из прорабов: «Почему мне так мало платят?». Он ответил что-то невразумительное, дескать, такую работу может выполнять любой и если мне не нравится, я могу уходить. Я пожалел, что задал ему этот вопрос. Вылетело из головы, что неквалифицированный труд не прошеных гостей нигде не ценится. Он подошёл ко мне спустя несколько дней, и безо всяких объяснений объявил, что я уволен.
Я смотрел на таких же, как и я рабочих, но имеющих контракт и поражался. Многие из них работали гораздо медленнее меня и хуже. Более того, они упрекали меня в том, что я стараюсь, выкладываюсь. Одни устраивали бесконечные перекуры, другие танцевали в отсутствии начальства, и никто с них за это не спрашивал. Я запомнил одного чернокожего танцора, он напоминал Майкла Джексона грациозной, завораживающей пластикой движений. Танцевал он без музыкального сопровождения. Надо заметить, что африканцы и латиноамериканцы не задерживаются, и не хотят работать на стройках. Можно посчитать на пальцах тех, кого я встречал на строительных объектах; одного парня с Ямайки, двух из Нигерии, и ещё несколько человек из Мозамбика и Конго. На второй день, в моём присутствии менеджер – англичанин выгнал трёх из этих парней, за то, что они частенько сачковали или вели разговоры между собой. Видимо они забрели на стройку случайно, ещё не освоились в Англии и не знают, что их братья- соотечественники не работают с лопатами в руках. Кто же тогда будет получать пособие по безработице от государства, если не они? Не видел я ни разу арабов и азиатов. У них свой бизнес в Англии, налаженный довольно успешно в сфере бытового обслуживания и торговли. Китайцы, например, владеют широкой сетью ресторанов, кафе, сувенирных магазинчиков и подпольных стриптиз - клубов, в которых наркодельцы продают травку, а проститутки себя, в качестве товара. Они работают сами на себя, не брезгают жить по несколько человек в комнатушке, чтобы экономить на жилье. Что ещё надо? Есть, где переночевать, что покушать. Умеют они зарабатывать и ценить каждый заработанный пенс. Терпение и трудолюбие у них в крови. Приезжие из развитых арабских стран, как правило, при деньгах. Они не нищенствуют, и не ищут подешевле место в комнате, не ходят в магазины, которые считаются дешевыми. В любом из районов Лондона встречаются арабские магазины или рестораны. Их заведения узнаются издалека. Витрины магазинов пестрят разноцветными одеждами, дорогими сувенирами и золотыми украшениями. Если это ресторан, то можно увидеть людей сидящих на улице, за столиками и потягивающих сладкий дым из метрового кальяна. У каждой народности в Англии собственная ниша, и двери в их бизнес распахнуты только для своих. Это значит, что всегда нужно полагаться на собственный опыт, на свои силы, идеи, и не ждать, что с тобой поделятся лакомым кусочком от пирога.
Люди чувствовали, что со мной что-то не так, обращали внимание на выражение лица, а точнее маску траура на нём. Но они и представить себе не могли, какие проблемы я пытаюсь решать внутри себя. Жизни и смерти. Я отговаривался тем, что не выспался, приболел, но некоторые из рабочих интуитивно не принимали меня и были настроены агрессивно. Начались конфликты. Я реагировал на каждое сказанное в мой адрес слово и набрасывался, как пантера. Однажды четверо парней из Латвии решили поиздеваться надо мной. Я не мог больше молчать и сносить их издёвки как прежде и заорал так, что меня услышали по всей стройке; - Да, я не латыш, и не из Латвии. Я из России, и у меня поддельные документы. И если вы не угомонитесь, то кому нибудь из вас я проломлю череп. Вам понятно? Или же, сдайте меня полиции, мне плевать, что будет со мной». Через два дня трое из них уволились, один, самый дерзкий, остался. Он всячески показывал, что меня не боится, задирался. Тогда я предложил ему выяснить отношения на кулаках, как мужчина с мужчиной, он отказался и после тоже уволился. Потом литовцы, двое крупных парней высказались грубо. Я старался объяснить, что их ведро я взял по ошибке, и пока не знаю, кому, что, принадлежит на стройке, потому, что работаю первый день. Мои объяснения не принимались. Они разговаривали по – прежнему грубо, так, будто они офицеры, а я рядовой солдат в их подчинении. Оставшись наедине сначала с одним, а потом и с другим, я остудил их желание обращать на меня внимание. Меня начали сторониться. Один поляк за спиной назвал меня курвой. Я услышал и подошел. Назначил ему встречу в условленном месте. Я пришел раньше на 15 минут и стал поджидать обидчика.
Шел дождь. Поначалу моросящий, он превратился в проливной, промочил одежду. Моя злоба крепчала с каждой минутой ожидания. Но никто не пришел, и наверное, это было к лучшему. Тот поляк был выше меня, и физически гораздо мощнее. Но я не задумывался о том, что будет со мной, и как я буду выглядеть после драки. В то роковое время я действительно считал, что терять мне нечего, кроме своей жизни. Я готов был умереть; как и где, не имело значения. Меня посещало одно очень странное состояние. Я знал о нём из книг о самураях; внутренняя готовность - или умереть, или убить. Конфликтовал я и с албанцами, и с курдами, но никогда не начинал первым.
Но я не хочу помнить все эти однообразные стычки и нелицеприятные разговоры, расскажу о другом.
Англичане спокойно и снисходительно относились к тому, что большинство приезжих не понимают их родного языка. Но бывали исключения.
Благодаря Альберту, я начал работать помощником у одного ирландца. Мы меняли прогнившие трубы на проезжей части дороги.
Так вот, он становился прямо бешеным, если видел, что я его не понимаю. Орал на всю улицу и не стеснялся матерных выражений. Бывало, что я ошибался и подавал ему не те инструменты, который он называл. Он начинал швырять их в разные стороны и пинать ногами, что подвернется. Разъяренный бык. Как работать в этих условиях, я не соображал, и выносить такое отношение дальше не желал.
Я сдерживался три недели, учитывая, что он ирландец и босс. Потом ушел.
Сорок два фунта пятьдесят центов – максимум, что удавалось зарабатывать в день. Трижды я уходил, не доработав до конца рабочего дня. Просто, забирал свои вещи и уходил, обескураженный наглостью работодателя. Один такой день я хорошо запомнил. Предложили работу на один день в центре Лондона. Это был английский сайт; требовались люди для разгрузки фанеры и поднятия их на пятый этаж. Эти строительные работы в центре столицы стоят миллионы, и ни одна стройка не обходится без разнорабочих. Только вот платить по человечески за каторжный труд никто не помышлял. Я оказался в бригаде с тремя румынами. Они прилетели в Англию несколько дней назад и сразу обратились в английское «агентство по трудоустройству». Они имели право официально работать на территории Великобритании, уже не боясь преследования полиции, ведь Румыния вступила в Евросоюз в 2007 году. Подъехали грузовики с отделочным материалом, и мы, организовавшись в группы по два человека, принялись выгружать широкие листы, весом около тридцати пяти килограмм и поднимать их на верхние этажи. По крутым лестницам и узким проходам между этажами. Кое - как донесли листов двадцать. Мокрые от пота, уставшие, но надо снова спускаться вниз, работа не ждёт. И тут подходит прораб и заявляет; «Будете таскать по одному, листов очень много, а вас мало». От услышанного я чуть язык не проглотил. С меня хватит,- говорю румынам,- пусть мои сорок фунтиков оставит себе, а я ухожу. Парни удивились моему поступку, на что я ответил; «Поживите здесь столько, сколько я, увидьте всё, что я видел, тогда вы поймёте меня». Глядя на них, я вспоминал себя в первые месяцы в Англии; внутри кураж, рвение, старание. Со временем эти чувства притупляются, а потом и вовсе улетучиваются, когда начинаешь ощущать себя потерянным в этой стране и постепенно осознавать абсурд идеи – заработать реальные деньги. В общей сложности на стройках я проработал восемнадцать месяцев. Все это время слышал голоса. Контролировать себя становилось труднее с каждым днем, жил на пределе человеческих возможностей. Ощущал почти физически присутствие силы, толкающей к роковому поступку. О хорошем, чистом, светлом в жизни не думалось и не вспоминалось. Ко всем бедам и душевным мукам прибавились телесные; боли в позвоночнике и коленных суставах. Я глотал таблетки и работал, хотя порой не мог разогнуться, не то, чтобы поднять мешок с цементом. Сплошной ад! По пути домой я покупал газеты, читал объявления, надеясь отыскать волшебное « избавлю от душевных страданий». В английских - предлагали исцеляющий массаж, в русских - избавление от бесов. Несколько человек в русскоязычных газетах давали одни и те же объявления: исцелю, помогу, исправлю судьбу.
Я звонил, спрашивал, жадно слушал каждое сказанное слово. Очень скоро я понял, что их уровень знаний психики и того, что называют непознаваемым, нулевой, а жадность беспредельна.
Однажды я набрал номер и, поговорив две минуты, обнаружил, что на балансе в телефоне осталось несколько пенсов. Десять фунтов, положенных накануне на счет, исчезли загадочным образом. Мистикой тут и не пахло, очевидно, мошенница поднаторела во всех видах заработка. Действительно, существуют такие телефонные номера, которые перекачивают деньги на счёт владельца. Многие из тех, кто ищет работу, не знают этих премудростей. А ведь стоит иногда задуматься; есть ли необходимость звонить по всем номерам подряд, какой смысл в пустой трате денег? Нет. Ваши фунты будут тратиться на бессмысленные переговоры и ответы на вопросы; Откуда вы? Есть ли опыт работы? Кто вы по профессии? и тому подобное. Конторок, по трудоустройству, в которых вам, якобы смогут подыскать работу становится всё меньше. Нет больше надобности в них, бум прошёл. Цены за предоставление работы в них самые разные. Некоторые ловкачи из аналогичных агентств – большие спецы по выкачиванию денег со своих клиентов. Было время, когда и я обзванивал объявления в газете, стараясь не пропустить ни одного. В одном агентстве мне сказали, что работа есть. Надо только прийти в их офис, зарегистрироваться и заплатить….всего лишь десять фунтов. Я не поверил и отключил телефон, чтобы не слышать этот бред. И правильно сделал. После разговора с ними, я продолжил звонить по другим номерам, и ещё раз семь, или восемь попадал в их офис. Пошёл туда один мой приятель, по своей инициативе, очень нуждался в работе. Вернулся назад опечаленный. Оказалось, что плата в десять фунтов только начало в длиннющей веренице платежей за услугу. Всего выходило около двухсот фунтов. Я встречался с другой «помощницей» из Литвы, чья услуга стоила двадцать фунтов. При встрече, она взяла у меня деньги, вручила бумажку с адресами английских агентств, выписанных из телефонного справочника, и растворилась. Я не успел задать ни одного вопроса, не то, чтобы поговорить. Опыт подсказывает, что наиболее верный способ найти работу – регулярно размещать объявления во всех русских газетах, выходить в город и искать то, что вам нужно. Тот, кому вы нужны, обязательно вас найдёт со временем, в этом можно не сомневаться. Но это касается только парней, к сожалению. Девушек, размещающих свои объявления на страницах газет, могут ждать неожиданные сюрпризы. Адрес, куда ей надо приехать, может оказаться «левый». Или же начнут поступать звонки и телефонные См-сообщения типа; «хочу с вами познакомиться и если мы понравимся друг – другу, я вам обязательно помогу». И ещё много других предложений; начиная от предложения работать за два фунта в час, и заканчивая советом работать проституткой в каком-нибудь клубе.
ГЛАВА 12
Сердце мое было разбито, душа находилась во власти темных сил, боли в спине не отпускали. Я не имел ни денег, ни постоянной работы. Подворачивались подработки на несколько дней, иногда работа затягивалась на неделю. Это был такой же поиск без конца, как и попытка, отыскать смысл в жизни. Больше мне никто не помогал. Бог безмолвствовал. Надежда найти того, кто мог бы действительно помочь, таяла с каждым днём, как лёд на солнце. Я больше не сопротивлялся дьяволу и смирился со всем, что уготовила судьба.
В один из однообразно протекающих выходных дней я лежал на кровати, как вдруг услышал отчетливый шепот, заполнивший комнату. Никого кроме меня в ней не было.
-Слуховые галлюцинации? Неужели всё, - подумал я.
-Можешь не звать Бога. Он не слышит тебя, - ясно произнес невидимый собеседник.
-Знаю,- ответил я обреченно.- Я не испугался и даже не встрепенулся от звука голоса. Я знал, кто говорит и что все это значит.
-Ты скоро умрешь.
-Может и так. А ты хочешь взять мою душу?
-Она уже моя. Отправишься в ад, будешь мучиться и там.
-Если я заслуживаю этого, то готов принять волю Господа. Но ты пойдешь вместе со мной в ад, в чистилище. Ты будешь гореть в нем, пока не очистишься. Отойди от меня, Сатана! Последние слова я произнес очень громко и перекрестился, хотя не был крещен и не носил на груди креста. Все дело было в том, что в те времена, когда мы с Борисом называли друг друга братьями, он часто приглашал меня в христианскую церковь. Однажды я присутствовал на церемонии крестного хода и вместе с другими верующими обошел вокруг церкви со свечой в руке. Тогда Борис показал, как надо креститься правильно, справа налево. Перекрестился. Потом я посещал эту церковь еще раз, даже поговорил со священником о возможности крещения и принятии христианства.
Но дальше разговоров дело не пошло. Сейчас же, когда дьявол стоял рядом и разговаривал со мной, я вдруг вспомнил о просветлённых гуру, которым поклонялся. Стал вслух произносить священные мантры и сутры и призывать их.
Похожие явления происходили и раньше, в мою бытность студентом, когда я усиленно занимался индийской йогой. Тогда я не придавал значения похожим феноменам, считая их естественной реакцией разума, препятствием на пути к свету, которое необходимо преодолеть. Тренировки ума привели меня к ужасным последствиям и необратимым процессам. Я потревожил неизвестные силы, дремавшие в глубинах подсознания. Они всплыли на поверхность и стали враждовать со мной. Я не представлял, что делать дальше, хотел остановиться. Но было слишком поздно. Только годы спустя до меня дошло, что я медленно, но верно разрушал себя. Много раз я перечитывал духовную литературу, в которой чёрным по белому говорилось о том, что духовной дисциплине и практике должен сопутствовать образ жизни. Что ни в коем случае нельзя заниматься йогой и жить жизнью обычного человека, с его слабостями и привязанностями. Я не слушал мудрый голос из далёкого прошлого, и поэтому стал слышать голос дьявола.
Как-то раз по пути домой, я захватил пару бесплатных газет на английском языке и в метро стал машинально перелистывать страницы, разглядывая фотографии и рекламу. Реклама на одной из полос привлекла внимание. Она была напечатана на русском и английском языках. «Английская церковь «Емманул» приглашает на богослужения всех, кто ищет Бога. Оказывает духовную помощь людям с душевными и физическими проблемами».
Я неоднократно сталкивался с теми, кто якобы мог исцелять людей, страдающих физическими недугами и освобождать душу от бесов и злых духов. Все они действовали, прикрываясь именем Бога, но оказывались мошенниками, ловко манипулирующими незнанием и доверчивостью людей. Хотя я уже ни во что и никому не верил, все же решил испытать еще одну возможность, последнюю. На следующий день, ровно в пять часов я стоял у двери дома, в который приглашали в объявлении. Две женщины встретили меня у входа и радушно пригласили войти. Говорили они по-русски, но с явным английским акцентом. На вид, им обоим было лет сорока пять. Одна из них, невысокого роста, с Библией в руках, повела меня на второй этаж. Мы вошли в небольшую комнату и сели друг против друга.
-Что тебя тревожит?- спросила женщина, пристально и ласково глядя мне в глаза.
- Даже не знаю, как объяснить,- начал я нерешительно.- Все дело в том, что много лет я изучал древние философские учения, и занимался йогой. Я думал, что двигаюсь в правильном направлении, но знания не принесли света в мою душу и не дали свободу. Каждый день у меня неприятности, к тому же я стал слышать голоса внутри себя и снаружи. Я вроде бы соображаю, и в то же время, мне иногда кажется, что я сошёл с ума. Не думаю, что это раздвоение личности, я всё осознаю и вижу в себе, даже мимолётные мысли. Почему я не могу просто жить, забыть об уме, подсознании и всё такое? Стоит мне подумать о ком - либо плохо, или сказать грубое слово, как тут же появляется голос, который обвиняет меня. Две противоположные и несовместимые энергии разрывают меня на части. Одна тянет вниз, другая вверх. Я без причины обвинил самого близкого друга, столько сделавшего для меня… Я не хотел, чтобы было так, но это произошло. Словно какая-то сила заставила меня так скверно поступить. Как такое могло случиться? Я не нахожу ответа. Может, Бог проклял меня?
- Не говори так,- мягко и без упрека в голосе перебила Мария, так она представилась. - Бог любит тебя. Тебе надо покаяться и отречься от всех других религий и имен, которые ты знал раньше и уповал, будучи в заблуждении. Веришь ли ты в господа нашего, Иисуса Христа? Знаешь ли ты, что он отдал свою жизнь ради всех людей, ради их спасения во оставлении грехов?
-Знаю, верую,- ответил я.
-Знай и другое. Что даже если бы ты жил один на всей земле, то и за одного тебя он бы пожертвовал собой ради твоего спасения.
От этих слов защемило сердце, к горлу подступил ком, я постарался отвести глаза в сторону.
-Я всегда любил Иисуса,- с трудом выговорил я. - Даже когда произносил другие имена, молился я ему.
-Теперь ты должен служить только ему, читать Библию и забыть все остальное. Если ты согласен, мы постараемся помочь тебе.
-Я согласен. Но ведь и Библию я изучал раньше, многое из «Нового Завета» помню наизусть.
-Ты читал ее умом, а теперь ты должен просить Бога даровать тебе читать ее сердцем. Ты говоришь, что любил Иисуса Христа и в то же время согрешал. Так и в Библии написано. «Говорят Богу «да», но сами не исполняют Его воли».
-Это правда. Я никогда не следовал этим заповедям. Конечно, мне трудно поверить, что все, что вы говорите, поможет мне, но я постараюсь. Скажите, Мария, а почему вы так уверены, что Бог простит меня?
-Потому, что я знаю Бога. И Элизабет знает,- она указала рукой вниз, где осталась другая женщина.
-Разве вы можете говорить, что знаете Бога и через вас простятся грехи мне?,- вдруг засомневался я в правдивости ее слов.
-Да, я лично знаю Бога и беседую с ним каждый день через дух Святой,- с уверенностью сказала Мария и улыбнулась.
Часа три мы беседовали на интересующие меня темы. Пока мы разговаривали, по моему телу разливалось тепло, особенно в области живота. Появилась лёгкость в теле, ясность в уме. Меня как магнитом тянуло к ней, хотелось продолжать наше общение бесконечно, и всегда чувствовать то, что я чувствовал теперь. Но вошла Элизабет, нарушив царящую в комнате атмосферу душевного наслаждения и покоя.
Обращаясь ко мне, она сказала: - Сейчас мы призовем Святой Дух, будем молиться за тебя и изгонять нечистый дух. Ни один человек не имеет силы и власти, чтобы в одиночку справиться с ним и освободиться от зла. Мы дадим тебе освобождение, но ты должен пообещать, что не отречешься от Господа опять, станешь служить Ему и почитать только Его. В твоей душе должен занять место Господь Иисус Христос, чтобы изгнанный бес не возвратился и не привел еще семерых, злейших себя, как сказано в Библии. Ты готов?
Я ответил согласием.
Женщины сели по обеим сторонам от меня. Мария приготовила целлофановый пакет и сказала, что он может пригодиться на случай, если меня стошнит, потому что такое бывало не раз с другими. Я ответил, что ничего подобного не случиться, что я хорошо знаю себя и не собираюсь впадать в исступленное состояние.
Не утаивая ничего, я принялся открывать все свои тайны и рассказывать обо всех, не нравившихся своих поступках. Они задавали разные вопросы, а я на каждый из них отвечал: «Верую» или « Отрекаюсь».
Меня и самого поразило количество совершенных богопротивных поступков, и я с радостью отрекался от всего, что терзало, мешало нормально жить и думать. Даже от индийских духовных гуру, учения которых читал взахлёб, с благоговением и превеликим удовольствием. Отрекался легко и безболезненно. Так, как будто это вовсе не касалось моего укоренившегося мировоззрения. Но больше ничего не происходило и я стал подумывать, что весь процесс- фарс, спектакль и очередное надувательство, а женщины не обладают такой духовной силой, способной мне помочь. Мгновение спустя я услышал вопрос, после которого мне стало страшно и ужасно холодно, хотя я не снимал одежды, а в комнате было тепло. Мое тело стала сотрясать дрожь и неестественные сильные подергивания, с которыми невозможно было справиться. Это происходило вопреки моей воли. Я помнил, как сюда попал, видел женщин, склонившихся надо мной, но уже не понимал, что происходит с телом и сердцем. Оно забилось так сильно, что мне казалось еще немного, и оно выскочит из груди. Волны прокатывались по всему телу, пробивая его электрическим зарядом с головы до пят.
-В него вошёл дух смерти, - сказала Мария. Пальцы ее правой руки касались моего солнечного сплетения, свободной рукой она прижимала мне лоб. Элизабет держала мои плечи и очень громко произносила непонятные слова на неизвестном языке.
-Именем Иисуса Христа, оставь его, Сатана,- чуть ли не кричала Мария,- он слуга Господа и наш брат, выйди из него, ты ничего не можешь ему сделать. Тебя победил и унизил Иисус Христос две тысячи лет назад!
Меня затрясло еще сильнее. Женщины стали одновременно произносить вслух какие-то молитвы. Теперь Элизабет говорила на русском языке, а Мария на незнакомом.
-Кровью Иисуса Христа, оставь его, Сатана!- закричала Элизабет. Она произнесла эти слова еще несколько раз. Мария встала напротив меня и повелительным тоном сказала:
-Смотри мне в глаза, Георгий! Я поднял голову и посмотрел прямо в ее глаза.
-Отрекаешься ли ты от духа смерти, принимаешь ли от Господа нашего жизнь вечную?
-Нет,- с трудом произнес я. Меня страшно колотило и от холода сводило крепко сжатые челюсти. Сказав это, я отвернулся.
- Смотри на меня,- внушала Мария необыкновенно сильным голосом, подавляя мою волю.
Я посмотрел на нее снова и услышал тот же вопрос.
-Нет, все равно я обречён, - я вдруг рассмеялся по непонятной причине.
-Георгий, скажи, что ты отказываешься, иначе он победит и погубит тебя,- просила Элизабет. - Не сдавайся! Он здесь, чтобы разрушать и губить людей, ты же знаешь это.
Минут десять я мотал головой, уворачивался от глаз женщин, отворачивался, не желая произносить слов, которые требовали от меня Мария и Элизабет. Всё же я поддался их уговорам и произнес несколько раз.
-Я отрекаюсь от смерти. Отрекаюсь от смерти. Господь - мой утешитель и спаситель, отныне я буду жить и радоваться.
-Слава Господу нашему!- выдохнула Элизабет.
Несколько минут все молчали. Женщины устали, я думал о своем, потрясенный обрядом.
-Приходи каждое воскресенье в нашу церковь «Еммануил», это на Голдерс Грин. Там проповедуют Библию на русском и английском. Познакомишься с хорошими людьми. Сатана оставил тебя не навсегда, он вернется, если ты не будешь каждый день изучать Слово Божье, не так, как ты знал его раньше, а сердцем. Ты победишь Сатану. Мы будем молиться за тебя. Если вдруг почувствуешь себя плохо – звони и приходи.
Около десяти вечера я вышел из их дома, тепло попрощавшись и поблагодарив от всей души обеих женщин. Решил пойти домой пешком и по дороге поразмышлять над тем, что происходит в моей жизни, и что стряслось сегодня. Если быть честным перед собой, то можно сказать, что я не верил, что оказался в том доме по Божьему промыслу и именно эти женщины призваны освободить мою душу. Мысли появились потому, что выйдя на улицу, я почувствовал себя прежним человеком и снова слышал гадкий голос внутри себя. Я посмотрел в свой ум, в себя. Внутри человеческая фигура, которая мечется как обезьяна из стороны в сторону и выкрикивает непонятные фразы. Когда же ты покинешь меня, мерзкая тварь и сгинешь?- мысленно закричал я. Дома, перед тем как лечь спать, я взял в руки Библию. К счастью Степана дома не было. Он частенько наведывался к своей подруге из Украины и планировал в недалёком будущем переехать к ней. Она жила недалёко от нашего дома. Будет, с кем поболтать, поделиться заботами, кто присмотрит, поддержит в болезни или другой непредвиденной ситуации. Люди расходятся и сходятся здесь легко, не предъявляя особых претензий друг к другу. Жить с соотечественниками всегда веселее и надёжнее. Можно быть уверенным в том, что тебя не предадут и не продадут.
Я читал, стараясь сосредоточиться и не вслушиваться в бредовые речи голоса;
-Ибо не послал Бог сына своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через него.
На этом месте голос прямо завизжал пронзительно и ожесточенно: Я не верю, не верю! Никто тебя не спасет! Иисус не любит тебя, грешник!»
Вспоминая наставления Марии, я громко произнес: «Кровью Иисуса Христа, взявшего на себя грех мира, пошел прочь, Сатана!» Я твердил эти слова без устали, раз за разом, не зная, каков будет исход в этой смертельной схватке между силами добра и зла. Уснул под утро, обессиленный.
Тем временем, неприятности продолжали происходить.
За два дня до того, как я намеревался посетить церковь «Эммануил», неожиданно позвонил поляк, разбудив среди ночи:
-Ну что, встретимся? Давай завтра.
- Давай, в 7 часов вечера у станции «Грин парк». Минуты две мы осыпали друг друга нецензурной бранью, и разными оскорблениями, что приходили в голову. Закончив разговор и опомнившись, стало неловко от Сергея. Наши комнаты разделяла тонкая стена, через которую слышались даже негромкие беседы. До этого момента я никогда не разговаривал в доме громко, не то, чтобы срываться на крик. Никого ведь не устраивают шумные и пьющие соседи, а особенно те семьи, в которых есть маленькие дети. Я подумал о том, что завтра обязательно попрошу прощения у Сергея и скажу, что вышло недоразумение. Может, поймёт…
Глава 13.
Подъезжая к месту встречи, я послал поляку сообщение по телефону: «Буду вовремя!» Приехал раньше на десять минут и присел на лавочку, напротив станции метро. Скоро увидел трех рослых парней, направляющихся явно в мою сторону. Поляк был среди них. Я встал и пошел навстречу.
-Ну цо, пойдем, сядем в машину, прокатимся? - предложил он, когда мы подошли вплотную друг другу.
- Зачем ты их привёл?- спросил я.
-Да ты не переживай, они не будут мешать нам. Это я так, чтобы подстраховаться, - ответил поляк.
Автомобиль находился в ста метрах и был припаркован в неположенном месте.
Я шел к нему, как человек, которому абсолютно нечего терять; ни глаз, ни челюсть.
Неожиданно сзади раздался хорошо знакомый голос:
-Постой. Ты не один брат!- крикнул Борис. Вместе с ним пришли трое наших парней. - И никогда не был один, - добавил он, подходя и крепко обнимая меня.
-Я всегда это чувствовал,- растроганно произнес я.- Но как ты узнал?
- Сергей позвонил и всё рассказал. Мы часто видимся с ним в «Home Office», куда приезжаем расписываться. Ладно, позже поговорим.
Поляки не ожидали такого поворота в развитии событий и заметно занервничали. После короткой и жесткой перепалки мы разошлись, каждый в свою сторону. По пути домой я рассказывал Борису, что произошло за те месяцы, пока мы не виделись. Он внимательно слушал, а потом сказал, что хотел бы вместе со мной сходить в эту церковь со странным названием «Еммануил» и посмотреть, чем она отличается от православной, куда ходит он. Мне и самому было интересно. Раньше я и представить не мог себя прихожанином, посещающим какую-либо церковь. Даже сами слова вызывали ухмылку на лице. Я никогда не понимал, зачем и ради чего люди приходят в церковь и молятся, если выйдя наружу, они продолжают делать то же, что и раньше и ничего в них не меняется. Я никого не осуждал, но не видел смысла в их действиях. А если не осуждал, то все равно, скептически относился к ним. Это было моё очередное заблуждение. Так может мыслить человек, который не верит ни в Бога, ни в людей. Откуда приходят эти мысли? Откуда мне знать, с какими мыслями и настроем человек приходит в Божий Храм? Я же не пророк, и не святой, чтобы видеть то, что у человека в сердце. Только один Бог всё ведает.
В жизни я знал одну христианку, которая любила Бога и всех людей, не деля их на плохих и хороших. Этим человеком была моя бывшая жена Бэла. Она была единственной, кто со дня нашей встречи и на протяжении лет, проведенных в браке, не обманул моих ожиданий и представлений о ее внутреннем мире; он оказался даже лучше и выше, чем я предполагал. Все дело было во мне. Когда - то я имел все, что нужно иметь для того, чтобы чувствовать себя счастливым человеком: неплохую работу, надежных друзей, отличную квартиру, верную жену и детей. Но всегда чувствовал себя несчастливым и одиноким, словно невидимая преграда стояла между мной и остальным миром и не пускала внутрь, к его наслаждениям: любви, спокойствию, маленьким радостям. Мои внутренние переживания и душевные поиски держали меня в изоляции, оставляя наедине с собой. Я не мог выбраться из мрачного, глубокого колодца печали и безнадёжности. Не видел просветления и уже считал дни, оставшиеся до последней черты. Время неумолимо приближало к финишу. Каждая клеточка моего существа говорила, кричала: до полной развязки остается совсем немного времени.
В воскресенье мы приехали в район «Голдерс Грин» и быстро нашли адрес нужного здания. Элизабет и Мария встретили нас у входа и провели в зал на первом этаже. К своему изумлению, я не увидел внутри церковной атрибутики. Ни просфор, ни икон с ликом святых и даже Иисуса Христа, ни крестов, символизирующих распятие. Ничто не говорило о том, что мы находимся в церкви. Обыкновенное помещение с обыкновенными окнами, полами и высоким потолком напоминало скорее большой спортивный зал. Присутствующих было человек пятьдесят, но они не разговаривали друг с другом и не присаживались на расставленные рядами стулья. По всей видимости, публика к чему-то готовилась. Для нас принесли два стула, и мы прошли с ними на последний ряд. Место в начале зала напоминало сцену, на которой молодые люди проверяли микрофоны и расставляли колонки и синтезатор. Молодая англичанка ходила между людьми, раздавая библии и тоненькие брошюрки. В брошюрке на русском и английском языках были отпечатаны слова песен - короткие тексты, прославляющие Иисуса. Нетрудно было догадаться, что люди собираются петь, а может даже и танцевать. Так оно и вышло. Действие началось. К синтезатору подошел мужчина лет 45 славянской внешности, по бокам встали девушка и парень с микрофонами и листками в руках. Мужчина заиграл, периодически выкрикивая «Аллилуйя! Аллилуйя!» в зал. Зал подхватывал. Потом все начали петь. Люди поднимали руки, хлопали в ладоши, кружились и пританцовывали на месте, поднимая лица кверху. Выражали свои эмоции, кто как хотел. Я прислушался к своему сердцу. Оно говорило: «Тебе неуютно здесь. Это не твое». Когда пастырь сказала, что теперь каждому надо обнять 13 человек, я поник окончательно. Чужие люди подходили ко мне, обнимали, желали всех благ, но я не мог отвечать взаимностью. Дух, существующий во мне, возмущался и сопротивлялся; «Чего вам всем надо? Отстаньте!»
Какое-то время мы с Борисом находились в зале, затем незаметно пробрались к выходу и вышли на улицу.
Снова потянулись день за днем. Долгожданная внутренняя свобода не приходила. Я был поглощен борьбой с невидимым противником, измучен и снова легко терял веру в Бога, людей и себя. Собрания я посетил еще несколько раз, но уже без друга. В мой последний визит произошел курьёзный случай, поразивший прихожан. В тот день пришло много народу, потому что проповедь должен был читать американский пастор. Он пришел вместе со своей пожилой супругой и вел беседу на английском языке. Когда он громко вскрикивал посередине проповеди «Мой Господь Иисус Христос!», то даже плакал. Я не знал, в чем состоит его миссия и почему он сегодня здесь, но слова проповеди понимал, они попадали в сердце. Особенно, когда пастырь впадал в состояние экстаза, отрешенности и простирал руки вверх, возносил к небу. Я встретился с ним взглядом, и мои глаза заслезились, по телу пробежала дрожь. Знакомое состояние. Оно посещало меня в минуты особого вдохновения, в приливе радости, любви или когда я целиком погружался в грезы. Проповедь закончилась, и люди обступили пастыря. Я остался на своем месте. Американец «работал» поочередно с каждым: клал ладонь правой руки на подставленный лоб и призывал святой дух. Я не хотел участвовать в действии, но Элизабет позвала подойти. Пришлось выполнить ее просьбу. В ту секунду, когда ладонь пастыря коснулась моего лба, я почувствовал жжение и боль внутри головы. Казалось, что мозги ошпарили кипятком или всадили одновременно тысячу иголок. Я попытался убрать руку со лба, но он надавил сильнее, а левой свободной рукой еще и прижал плотнее затылок. Стало трудно дышать. Не хватало воздуха. Я стал пятиться назад, отталкивая пастыря. Но люди встали рядом, в том числе и Мария, окружили, касаясь меня руками и принялись читать молитву вслед за ним. Я слышал многоголосый, непрекращающийся гул и изо всех сил рванулся назад, расталкивая обступивших меня. Мария голосила: « Не сдавайся, Георгий, не сдавайся! Он ничего не может тебе сделать!» Когда все закончилось, я находился в полуобморочном состоянии. Пот стекал по лицу, во рту пересохло, в ушах стоял звон, сильно болела голова. Американец подошел к месту, где я присел и, заглянув в глаза, спросил: «Веришь ли ты в Иисуса Христа?»
-Да, я верю в него,- ответил я. Не знаю, правду я говорил в тот момент или же нет, но на следующий день я позвонил Марии и сказал:
- Мария, я очень благодарен вам. Вы хотели помочь, но мне становится все хуже. Я не смогу больше приходить.
-Ты в процессе освобождения, - с сожалением в голосе ответила Мария, - мы не можем тебя заставлять приходить. Это не ты, это он в тебе не хочет. Прощай, Георгий. Мы будем молиться за тебя. Господь с тобою!
Глава 14.
Мои надежды на спасение снова разбились вдребезги, как волны разбиваются о скалы и разлетаются тысячами брызг. Пришлось распрощаться и с этими добросердечными людьми. Их усилия, да и мои тоже, оказались напрасными. Где найти такую сверхъестественную силу, способную одолеть мрак и освободить от него мою душу? Ответа я не знал. Я задыхался от беспомощности, бессилия что-либо изменить. Если бы можно было просто взять и вырвать из груди то, что не дает жить, мучает каждую минуту существования! Моя целостность, энергетическая структура личности разрушалась. Я ощущал почти физически, как жизненная сила вытекает в никуда, опустошая и обессиливая. Что-то внутри угасало. Так догорает фитиль свечи в остатках воска. Все время клонило ко сну. Я спал, но не мог выспаться, поднимался еще более слабым. Окружающая жизнь не интересовала. Я не испытывал ни радости, ни печали, и даже страха перед завтрашним днем. Не осталось ни сил, ни желания бороться с этим. Жаждал одного: пусть все скорее закончиться! Одна лишь мысль ножом врезалась в сердце- мысль о детях. Увижу ли я когда-нибудь их снова? Смогу прижать хотя бы ещё раз к груди?
Борис позвал пойти в Православную церковь. Я согласился. Была среда, середина недели. В церковь мы приехали под вечер, когда никого из прихожан внутри не осталось. Трое священников занимались последними приготовлениями перед закрытием. Мы подошли к одному из них, представились.
-Я хочу принять христианство, причаститься - сказал я.
Отец Иосиф, так звали священника, предложил нам присесть.
-Это серьезный шаг, - начал он, выговаривая русские слова с некоторым затруднением.- Церковь – это не просто выстроенное здание особенной архитектуры, это живой организм. Чтобы сродниться с ним, войти, ты должен знать Библию, молитвослов, подготовиться к обряду Крещения, выучить наизусть Символ Веры – важнейшую молитву…
Он говорил тихо и монотонно, эмоции не отражались ни в голосе, ни на лице.
- Но я читал Новый завет, и ни один раз. Я верую в Иисуса Христа, а остальное я прочитаю потом, обещаю!- Меня почему-то раздражало его спокойствие, предельная воздержанность в словах.
Отец Иосиф выслушал меня с закрытыми глазами, соединив ладони рук и опустив голову.
-Это все хорошо,- продолжил он.- Приходите, молодой человек, через месяц. За это время вы сможете ознакомиться с духовной литературой, какую я вам порекомендую, и выучить молитвы.
Внутри меня все вскипело; моя жизнь висит на волоске, а он ведет себя как школьный учитель, дающий задание перед экзаменом и укоряющий недостаточным знанием предмета! Главное ведь, Вера! Я слушал и не верил ушам. Не понимая, почему такой важный и осознанный шаг в жизни человека должен откладываться только из-за незнания определенной духовной литературы? Где же тот святой дух, исторгающийся из груди истинно верующего, который можно осязать и даже трогать? Золотое пламя просветленного сердца, которое согревает, спасает падшие души, и чувствуется на расстоянии? Нежели в этом мире мне не найти спасителя? Тогда где искать спасение, если не в Божьем храме?
Когда отец Иосиф закончил наставления и встал, чтобы попрощаться, я не выдержал и воскликнул в отчаянии:
-Я пришел сюда не просто так! Не ради любопытства! И не потому, что мне хочется испытать новые ощущения. Мне нужна помощь и защита Господа! Каждый день, засыпая и просыпаясь, я слышу голос дьявола, который хочет погубить меня. Я ухожу отсюда, святой отец и больше никогда не вернусь в церковь! Прощайте. Я произносил эти слова, резкие и грубые в спокойное лицо пожилого священника и видел, что оно меняется. К концу моей отчаянной речи передо мной стоял совершенно другой человек; вовсе не тот, скучно бормотавший себе под нос служитель церкви - преображенный. Глаза его сияли, каждая черточка приобрела одухотворенность, и даже седая борода старца заискрилась серебристым светом. Я смотрел на подлинного духовного наставника, священника.
- Ты готов, сын мой,- негромко произнес отец Иосиф.- В субботу приходи к 10 часам, утром. За день до этого ты должен поститься и читать Библию. Мы не будем откладывать твое причащение. В воскресенье ты придешь на литургию, приходи с другом. Принеси крестик с цепочкой и будь одет в белую рубашку.
-Отец Иосиф, - обратился я. Хотелось о многом ему рассказать, но я промолчал. Мои глаза выдавали всё, что творилось в душе, - простите, я верю в Господа, и в Вас!
-Сын мой, многие люди ходят во тьме, но со временем приходят к Господу. Главное, Вера и Покаяние, все остальное приложится.
Произнеся последние слова, старец поцеловал меня трижды, по- христианскому обычаю и удалился.
В субботу утром я стоял перед входом в храм, прежде чем войти – перекрестился. Внутри меня уже ждали все трое священнослужителей в белых праздничных одеяниях. Накануне я сделал все, что велел отец Иосиф и примерно знал, как будет происходить обряд крещения - отречение от дьявола и очищение от всех грехов, личных и наследственных (адамовых).
Белая рубашка одевается в знак душевной чистоты, а возложение креста означает, что верующий отныне должен терпеливо нести свой крест (житейские тяготы) и помнить за нас распятого на кресте Христа.
В зале, где моя душа должна была заново родиться для святой духовной жизни, пахло ладаном и по центру его находилась купель с тремя зажженными свечами по краям. По левую сторону от купели поставили аналой, с лежащими на нем Крестом, Евангелием и ящичком для крестильных принадлежностей. Меня попросили встать босыми ногами на разостланную на полу, позади купели, власяницу и освободиться от ремня. Борис присутствовал тут же, как крестный. Отец Иосиф размеренным, ясным начал читать молитвы. Скоро он дошёл до места в Библии, которое я ждал с нетерпением.
- Отрицаеши ли ся сатаны, и всех дел его, и всех аггел его, и всего служения его, и всея гордыни его?
-Отрицаюся.
-Сочетаваеши ли ся Христу?
-Сочетаваюся.
-И веруеши ли Ему?
-Верую Ему, яко Царю и Богу.
Да, я верую, что Царство, которое Он нам открыл, находится здесь и сейчас, а не в далеком будущем, « по ту сторону жизни». Мы принадлежим этому Царству и должны служить прежде всего Ему.
В свете этого Царства ни одна наша земная привязанность не является абсолютной, никто и ничто не может претендовать на наше полное подчинение и никакие силы не могут отлучить нас от любви Божьей.
При словах «крещается раб божий Георгий во имя Отца, Аминь, и Сына, Аминь, Святаго Духа, Аминь» меня пробрало до костей.
«Ныне, и присно, и во веки веков».
После омовения водой из купели отец Иосиф поднес к моему лицу кисточку, смоченную в душистом масле мирры и крестообразно коснулся ей лба, ушей, груди…при каждом знамении произнося слова: «Печать дара Духа Святаго, Аминь».
Истинная правда, мне давно нужно было освятить мысли, чувства и действия.
Потом мы с зажженными свечами в руках три раза по кругу обошли купель в честь Пресвятой Троицы. Шествие по кругу, обозначающему Вечность, навстречу солнцу, было заключительным обрядом Крещения и Миропомазания, символически возвращающее в «мир сей», в начало христианской жизни, как миссии и свидетельства Христа.
Взяв крещальную губку, напоенную водой, отец Иосиф отер ею все части моего тела, помазанные святым маслом, произнося: «Крестился еси. Просветился еси. Миропомазался еси. Освятился еси. Омылся еси: во имя Отца, и Сына, И Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
Обряд Крещения завершался. В самом конце отец Иосиф произнёс слова, наверное, самые важные для меня. Слова, услышать которые я хотел всю свою сознательную жизнь.
- Грехи твои прощаются тебе. Иди, и не греши боле.
Справившись с волнением, я вышел на улицу. Я по настоящему, первый раз в жизни чувствовал себя счастливым и свободным. Голоса исчезли, с души спали дьявольские оковы. Не стало врагов, с которыми нужно воевать и не было больше на сердце ни обид, ни уныния, ни ненависти. Оно оживало и наполнялось незнакомой мне прежде любовью. Любовью к Богу и людям.