Проза

ВЛАДИМИР КАБАКОВ

БОЖЬЯ ВОЛЯ

ПЬЕСА ДЛЯ ЧТЕНИЯ С ПРОЛОГОМ И ЭПИЛОГОМ

ПРОЛОГ.
Действующие лица:

Зинаида Гиппиус – Русская поэтесса, написавшая воспоминания о царской семье.
Александр Блок – Русский поэт, бывший какое то время, секретарём комиссии Временного правительства по расследованию преступлений царской семьи…
Александра Федоровна – Аликс - Императрица
Вырубова Анна - фрейлина Императрицы
Николай Романов – Император всея Руси.
Ник. Ник. - Великий князь Николай Николаевич
Дмитрий Павлович - великий князь
Брусилов - генерал
Анастасия – дочь Императора
Алексей – сын Императора
Григорий Распутин -
Пуришкевич
Феликс Юсупов – князь
Рузский - генерал, командующий Северным фронтом…
Федоров – профессор, лейб–медик царя
Владимир Коковцев - член правительства
Василий Родзянко - председатель Государственной Думы
«Сандро», Александр Михайлович - зять Николая Романова
Голощекин.
Быков - Председатель совета
Юровский - Чекист

Сцена на которой Блок и Гиппиус рассуждают о царе и о монархии…

Гиппиус, ходит по сцене – Кто есть царь? Его нет! Есть Григорий Распутин, Аня Вырубова, наконец есть Александрин, жена царя… А царь – это только бледная тень человека…
Кто есть Распутин? Это плохонький мужичонка, но это не личность. Это тип российской действительности… А Аликс? Это страдающая , одинокая женщина и мать, любящая императора, но не понимающая, что за символом нет человека. Это её страдание и недоумение угнетает… Народа тоже нет. Есть забитые, неграмотные крестьяне. Есть купцы, лавочники, лакеи – это чёрная сотня. Есть наконец двор - ограниченные, малокультурные особы… И есть мы - люди культуры, которые всё знают и всё предвидят…
Блок – Простите! Я не совсем с вами согласен. Я уже давно слушаю и слышу ритмы мировой истории. Сегодня и сейчас они оркестрованы, как народные частушки и народный пляс без удержу, сменяющийся вдруг причитаниями и воем плакальщиц. На фоне этой мощной мелодии реальной жизни, жалкие попытки зарифмовать наши мелочные, эгоистические страдания, воспринимаются как возня мышей, в дальнем, тёмном углу. Что русскому народу, этому гиганту, живущему вечно, до нашей сиюминутной лирики, до наших утончённых сексуальных изысканий?… И царь, и его семья, и Распутин с Вырубовой – это малая часть хора, противостоящего вселенской мощи народной стихии. Царь - это жертва ситуаций и настроений, за которые ответственен не только он сам, но и его предки, на протяжении трёхсот лет. Его неудачи и просчёты – это только часть той громадной причины, громадной вины, которая довлеет над ним, как злой рок, который висел над бедным Эдипом. Он, царь, - фигура трагическая… Его близкие: жена, дети, братья и сёстры, дядья и племянники, те, кто погибли в мучениях и остались живы – фигуры драматические… Они могли поменять свою судьбу, но не захотели или не решились… Он же, царь, даже если бы захотел, то не смог… Проклятие рода, повисло над ним, со дня рождения…
Триста лет династии и триста лет народного рабства. Триста лет Романовы делали вид, что народа не существует, а их прислужники помогали им верить в это…
Но народ – подлинный герой на исторической сцене. Он композитор и исполнитель стомиллионной песни жизни… И сейчас я слышу мелодии революции. Траурные мелодии крушения старого мира, но и залихватский оптимизм частушек, дикую плясовую мести, разрушения и одновременно надежды и уверенности в грядущем. Никто не виноват. Нет обвинителей. Есть вихрь истории, захватывающий целые континенты, народы и государства…
Мы называем себя интеллигентами, но мы всего лишь «образованцы», паразиты на теле полуграмотного народа, сильного и живущего силой своей веры в добро и справедливость…
Мы всегда кому-то служим. Прислуживаем…Лакействуем сильному… Образованцы всегда ищут господина. Ибо в душе – они рабы…Подлинные интеллигенты служат народу, жертвуют собой ради народного счастья. Господа шельмуют этих самоотверженных героев. Народ, обманутый образованцами - не понимает их. Но покуда они есть – живёт и народ и народная правда. Звучит его страстная и страшная песнь. Интеллигенция – это соль земли, а образованцы- это соль ставшая песком..
Гиппиус – Но разве вы не видите, что культура погибла, что Россия погибает7…
Блок – Я думаю, что революция, как болезнь в человеческом теле. Борются силы жизни и смерти. Всё это сопровождается болью, страхом, мучениями, но и надеждой… Когда я работал в комиссии по рассмотрению преступлений царского режима, вначале я негодовал – столько подлости, лжи, эгоизма стояло за событиями последних лет. Но потом, в какой то неуловимый момент, я понял, что всё это - мозаика истории, в которую, каждый из нас вложил свой кусочек изображения. Благие намерения, неосуществлённые порывы и мечты, эгоизм, обман и самообман - соседствуя, в конце концов, составили картину русской жизни в эти годы. Актёров этой драмы, можно воспринимать по-разному: смеяться или плакать… Но для меня царь, царица, их дети, Распутин, и двор, наконец, – действующие лица трагедии, разыгрывавшейся каждый день и каждый час вокруг и внутри нас в реальной жизни. А в жизни всё по настоящему – страдания, боль, горе, радость… И, конечно, смерть… Для меня поэтому - царь есть. Но для меня и Распутин есть. Царь слаб. Распутин силён. Но они были и есть...
Гиппиус – Мы перестаём понимать друг друга. Что ж, это бывает… Нам надо расстаться… Прощайте!(Уходит со сцены)
Блок – Я предчувствовал этот разрыв. Жаль! Умная женщина… Но музыки революции она не слышит. Для неё – это просто шум… Мы, конечно, ещё увидимся, но это будут случайные встречи… Ну, что ж.! Прощайте! (Уходит)

Действие Первое.

Императрица Александра Федоровна – Аликс для близких, в Маленьком домике своей фрейлины - Анны Вырубовой… Её дом при дворе, так и называли - Маленьким домиком…

Аликс – Вот! Вот! Мне тоже кажется, что и Ники и Григорий, не живут так, как они хотели бы и там где они хотели бы. Они живут для других: Григорий – чтобы показать всем, что и простые русские люди могут стать великими. Ну а Ники – хочет показать, что и великие люди могут быть простыми. Вот как Лев Толстой…
Вырубова – Ну вы, Ваше величество, кажется, всё усложняете. Просто русские люди ближе к Богу. Душой ближе. И это даже в Толстом было, хотя его и отлучили от церкви за неверие в догматы…
Аликс, перебивает – Мне иногда кажется, что Ники не знает, зачем ему жить здесь. Кажется, он думает, что это случай сделал его царём, а Григория крестьянином. Кажется, что будь всё наоборот… (Задумывается)
Вырубова – Григорий прислал телеграмму. Пишет, что ни в коем случае нельзя начинать войну. Говорит, что это будет беда и разрушения…
Аликс – Да! Я тоже так думала. Но кажется уже всё решено. Дядя Вилли, не хочет расширения, увеличения влияния России. Не хочет, чтобы славяне объединились. Не хочет, чтобы Россия овладела Константинополем и проливами... И потом Пуанкаре был здесь и умолял помочь ему, если немцы опять бросятся на Францию. И, похоже, Ники пообещал ему. И кузен Джордж, тоже с нами… Дядя Вилли должен понять, что ему не устоять против Ники, Джорджа и Пуанкаре. А Австро-Венгрия – это плохой для него союзник… Ники говорит, что австрийская империя на грани развала и войну не переживёт
Вырубова – Ох! Я слушаю – и всё плохо! Надо бы вызывать Старца. Григорий Ефимович, с его святым даром, может сильно помочь!
Аликс – Вот и я думаю. Когда он здесь, мне спокойнее. Я знаю, что Бог слышит его молитвы. И потом царевич… Сейчас ему много лучше. Но вдруг… (Крестится) Ну я ухожу, Аня…
Вырубова – И я с вами. Надо помочь Оле выбрать платье для бала. Она просила…(Уходят)

Сцена затемняется.

Маленький домик…Звонок в дверь…
Вырубова – Входите! Не заперто!…
Входит Аликс.
Аликс – Ух, как холодно! Лето, а холодно, как весной. Россия, все-таки мало приспособлена для нормальной жизни.
Вырубова – Ваше величество! А я только что чай заварила.
Аликс – Ах, как кстати! До сих пор не могу привыкнуть к русской погоде. (Садится и пьёт чай) А Григорий рассказывал, что в Сибири бывают зимой морозы, вдвое холоднее, чем здесь. Ужас!
Вырубова – А мне кто - то рассказывал, что в дальней Сибири, бывают морозы, от которых птицы на лету замерзают… Как там люди - то живут? (смеётся) Григорий говорит, что это Бог, русским людям даёт испытания, после которого им ничего не страшно…
Аликс – Я мало знаю русский народ… Но Старец иногда очень бывает похож на Ники. Это странно…
Вырубова – А мне кажется они очень разные…
Аликс – Конечно, они разные… Но… Иногда, я вдруг вижу общие черты. Какой-то фатализм… Какое-то отрешенное состояние. Я начинаю сравнивать с англичанами или с моими соотечественниками…Там всё иначе. Живут, чтобы жить: семья, дом, деньги, политика, известность…(Прихлёбывает чай) – Может быть, я вижу это потому - что «аутсайд» - извне, а вы русские не видите, потому, что внутри.
Вырубова – Император, Его Величество - очень воспитанный человек. Европейский человек. В этом они на своего батюшку не очень похожи…Все так говорят…
Аликс – Да, Григорий простой человек, а Ники воспитанный. Но где-то в самом уголке души они русские, что делает их похожими. Может быть… Может быть, это потому, что они говорят на русском языке.. И потом, мне кажется, они оба не верят в жизнь и поэтому очень верят в Бога. Ники, конечно, это тщательно скрывает. Но ведь он фаталист. Если бы это было можно, то он, наверное, предпочёл бы жить где-нибудь в монастыре. Молился бы по ночам, а днём ходил бы по лесам и лугам и любовался миром…
Вырубова – Может быть… может быть. Я сейчас, кажется, начинаю понимать, о чём вы, Ваше величество, говорите. Я тоже иногда вижу, как Григорий начинает переживать, от того, что ему трудно в нашем времени жить…. Ему в нашем городе бывает тяжело. Но и там в Покровском ему несладко…Как приедет оттуда, то улыбается, бодр и весел. Всех любит… А потом поживёт немного…Беситься начинает…
Аликс – Мне, кажется, я Григория понимаю. Ведь очень тяжело жить вне дома.. Я как в Россию приехала, очень скучала по Англии. Я ведь там с «грандма», прожила несколько лет. А тут… чужой язык кругом, куча родственников, которые на меня смотрели и смотрят, как на иностранку. Что -то говорят мне по русски, а я плохо понимаю. И так бывает неловко…Ну ты, Аня, пошли телеграмму Старцу. Пусть приезжает… (Пауза) А за чай спасибо… Надо возвращаться во дворец. А то дети, похоже, опять заболевают простудой. У Насти температура…
Вырубова – Ну я тогда тоже с вами, Ваше величество… (Уходят)

Сцена затемняется…

Кабинет царя Николая Романова… Ходит по кабинету. Разговаривает сам с собой...

Николай – Надо решиться! Надо!… И не с кем посоветоваться. Ни одного близкого человека рядом. Аликс всего не знает. Да ей этого и не нужно знать… А я должен выбрать… Если война, то она чревата жертвами и разрухой. Если я откажусь от войны, то от меня все отвернутся… И потом я обещал Пуанкаре (Длинная Пауза…Ходит по кабинету). Но ведь должен быть выход?! (Вновь пауза)…Если сегодня не объявить войну, то я буду предателем и изменником. Славянские братья на Балканах погибнут под железным сапогом Кайзера. Вилли просто одержим идеей величия германской нации и своего божественного предназначения. «Дранг нах остен!» – это их последний лозунг. С другой стороны, если я объявлю войну, то это сплотит нацию…Тогда и революция и революционеры будут забыты, как страшный сон. В случае военного положения я смогу закрыть Думу и разогнать все эти комитеты. Можно будет укрепить положение внутри страны… И потом, думаю, что мы, союзники, победим в конце концов… Но как продержаться все это время7…
И всё-таки, надо воевать. Даже если всё будет плохо, то я сохраню самоуважение. И ведь есть Бог, который поможет. Я не один. У меня семья, Аликс… И я надеюсь, что народ поймёт меня и поддержит. Ещё год назад, я видел это уважение к императорской власти, нашей семье…В дни трёхсотлетия династии, миллионы простых людей вставали на колени приветствуя нас во время паломничества в Кострому, откуда первый Романов, царь Михаил был приглашен на царство в Москву, тем же простым народом…
Николай становится на колени и молится вслух - О Боже! Помоги!.. Мой дорогой отец! Если бы ты был жив. Ты бы помог, подсказал… А сейчас я один. И Старца нет… Он не ведает сомнений. У него дар Божий… У него видения… Но ведь Аня говорила, что он против войны. Но я бы ему объяснил… Он поймёт! (Поднимается с колен и продолжает ходить по кабинету)… Чудовищный груз власти и одиночество! (Вновь встаёт на колени и молится негромко, крестясь) Боже! Помоги! Вразуми раба твоего! (Стук в дверь. Николай вскакивает и садится за письменный стол. Делает вид, что пишет) - Входите… (Входит Великий князь Николай Николаевич)
Ник. Ник. - Ваше величество. Я прибыл по вашему приглашению!
Николай – (Встаёт) Я, вызвал вас, Николай Николаевич, чтобы объявить вам, что назначаю вас главнокомандующим всей русской армии!
Ник Ник.- Рад служить Вашему Величеству и Отечеству…
Николай - Вот и хорошо. Ситуация складывается ужасная. Дядя Вилли сошёл с ума. Он похоже объявил нам войну! Я жду официального извещения. Готовьте войска к войне…Сухомлинов извещён тоже…Я не могу прийти в себя! Английский король, президент Франции - все возмущены предательскими действиями кайзера. Он конечно скучный и не очень нормальный психически человек, но чтобы объявить войну…Хотя кажется это уже факт! Конечно на всё воля Божия, но думаю, что после войны он уже не будет императором… Он ставит себя в оппозицию всему цивилизованному миру…
Ник Ник молча кланяется…
Николай – Одним словом – это катастрофа! И России, и нам всем, придётся пережить это испытание. С нами Бог!. Вы сами участвовали в создании планов операций в случае войны. Вы знаете все наши достоинства и недостатки. К сожалению и недостатки есть. Часто объективного свойства. Если бы мы могли быстро мобилизоваться… Но страна наша огромна. И народ наш по характеру дружественный. Очень трудно перейти на военный лад… Франция просит активно действовать, прежде всего, против Германии… Пуанкаре боится наступления немцев и захвата Парижа, и я обещал ему. Надо спасать союзников…(Пауза) Ну вот, кажется и всё. Благослови вас Господь!
Ник. Ник. – Служу Вашему величеству и Отечеству! (Поворачивается и уходит)

Сцена затемняется…

Через время тот же кабинет. Николай сидит и что-то пишет.
Входит курьер - Ваше Величество! Срочная телеграмма! (Подаёт и уходит)

Николай, читает… - Я так и знал. Этот старый эксгибиционист решился… Это война!!! Боже! Спаси и сохрани!
Входит Аликс.
Аликс - Мы все были на службе. В соборе… Ах! Какой замечательный хор! А каков голосище у этого дьякона?!
Николай – Взгляни!. (Подаёт телеграмму)
Аликс – Что такое? Война? Не может быть!
Николай – Я сам не мог поверить! Читал и перечитывал. Эрцгерцог Фердинанд убит и Австрия жаждет мести. Тут понятно. Но почему Вилли? Что мы ему сделали? И потом Джордж с нами. Кажется Вилли сошёл с ума!. Не отдаёт себе отчёта…
Аликс - Я тебе рассказывала. Я была там, в родном Дармштадте… Но это была другая страна. Другие люди. Другие отношения. Этот прусский дух, юнкерство, бряцанье шпорами. Культ Бисмарка. Помпезные постановки Вагнера. Реставрация древних замков. Дух театральной агрессивности и национализма...
И вот это случилось! О, Боже! Готовы ли мы к войне?
Николай – К войне все всегда не готовы. После неудачной японской компании, мы сделали выводы. Но ведь прошло так мало времени. Я надеюсь, что Бог нам поможет! Я сейчас пишу манифест… Извини… (Садится за стол. Аликс выходит в приёмную, где её ждёт Вырубова)
Аликс шепчет – Война! А я ничего об этом не знала. Это конец всему! Григорий против войны! Витте во Франции предрекает катастрофу!
Вырубова – Григорий, Ваше величество, ещё прислал телеграмму. Предостерегает против войны, говорит, что у него было видение, что империя после войны будет разрушена!
Аликс – Ах! Что ты говоришь?! В такой час надо верить в победу! Бог нас спасёт! Я иду к детям. Им тоже надо сказать. Девочки будут так напуганы…(Уходит).
Вырубова – Надо вызывать Григория. Он поможет, подскажет! Спаси и сохрани нас Боже в минуты испытаний (Крестится. Уходит)…

Сцена затемняется…

Весна 1915 года…
Вновь Маленький домик. Входит Аликс…
Аликс - Ты одна, Аня?..
Вырубова –Да, Ваше Величество! Григорий ещё не приехал…
Аликс – Ну вот и хорошо. Мы с тобой посидим, чаю попьём. Мне хочется поговорить с тобой.( Садится. Пьёт чай…) До меня доходят какие-то странные слухи о Григории… Что он кутит, что связался с какой то грязной компанией… Ты что-нибудь знаешь об этом?…
Вырубова – Я Григорию Ефимовичу уже не один раз советовала, немного сократить себя, перестать и нас компрометировать. Но он иногда словно другим человеком становится…. Говорит : «Чувствую в себе силы необоримые. Но потратить их не могу. Негде… Кричит - тесно мне!…Негде жить! Негде развернуться моим силам!…
Говорит, что если бы не Мама с Папой, не царевич, то давно бы ушёл в монастырь. В скит…»
Повторяет мне, что когда от пьянства отходит, то видит, что всё вокруг плохо, всё не так… «Вижу, - говорит - что всё к пропасти катится, а поделать ничего не могу… Потому и пью!…»
Аликс – Да, я тоже чувствую, что он переменился. Иногда невнимателен, иногда почти груб. Нетерпелив. Перебивает… Раньше он таким не был…
Вырубова - Он таким стал после ранения, там, в Покровском. Рана то, от ножа зажила, а в душе наверное, что-то осталось… Когда приехал, помрачнел, стал подозрителен, раздражителен. Говорит – как много людей меня ненавидят - я это чувствую… Он ведь часто плачет. Особенно, когда выпьет. Раньше этого не было…
Аликс – Мне тоже кажется, что всё вокруг теснее становится. Мрачнее…Я уже не люблю появляться в Зимнем. Мне кажется, что уже и за моей спиной шепчутся. Все дядья Ники становятся нашими врагами. Уже не говоря об этих Думцах… А духовенство, иерархи?…Ведь они не о Боге, а о своей только выгоде и комфорте думают… Право! Какие то фарисеи в клобуках. Григорий перед ними – святой. Он хоть не скрывает, что грешен и потому, мне кажется, сильнее раскаивается в душе… И скучает… Он как-то мне говорил: «Да, мои дорогие. Вы все слишком избалованы. Поедемте со мной на лето в Покровское, на великую сибирскую свободу. Будем там ловить рыбу, ходить по лесам, работать в поле… И тогда вы услышите и поймёте Бога…
Вырубова – Вот, вот, Ваше величество! Ведь он в душе сильно верует и сознаёт Бога. Мне его дочь рассказывала, что он иногда по полночи стоит на коленях перед иконой и молится…А иногда, после этого, едет кутить. Говорит – не согрешишь – не покаешься! Его, конечно, за это и любят женщины… В нем, как бы два человека живут. Один в небо смотрит с колен, а другой по земле твёрдо ходит. Вот этот небесный-то человек и нравится женщинам. Он иногда говорит: «Я бы без женщин не мог жить! Они одни могут понять, что в душе человека происходит. А мужики, что в деревне, что в городе, что во дворцах – одинаковы… Не сердцем живут, а расчётом… Все втайне развратны… Я, говорит, в разврат, как в омут кидаюсь… Потому, что трудно жить среди неверных людей… Я, говорит, своего разврата не таю, потому знаю – помолюсь, и всё просветлеет. Ибо раскаиваюсь...»
Аликс - Ему бы надо какое-то дело найти. Но ведь он, кроме Писания, ничего не может читать, - память у него плохая…Он ведь имён не помнит…. А как он точно Горемыкина назвал – Старцем Премудрым… И ведь похож… (Смеётся)
Вырубова – Да он и не согласится на работу. Говорит - я божий человек…Говорит, мне это старец Верхотурский Макарий сказал, как только увидел меня в первый раз…
Аликс – Я вижу, он сейчас мечется… Не знает что ему делать. Ему здесь жить тяжело… Говорит: «Мама! Скажи что делать! Ведь война плохая. Немец очень хитёр. А у наших нет никого, кто бы мог немца перехитрить… Я, говорит, смотрю карту и вижу где и что немец хочет сделать. Говорит, я сквозь карту вижу, а эти и в карте ничего не видят…»
Вырубова – Простите, Ваше величество. Но ведь Старец не военный, Ведь тут надо знать, как пойти, где остановиться, а где и отступить. И потом, это ведь не божье дело - война…
Помните. В начале войны он пророчил : «Когда русские корабли подплывут к Вене»… (Смеётся) Это было!
Аликс – Может быть, может быть… Но он ведь ищет, где ему его силу применить. Он ведь мужчина. Это мы созданы, чтобы любить мужей наших, детей растить нам на смену и в Бога веровать… У мужчин другое: работа, карьера, война, деньги… Но я вижу у Григория в характере много женского. Он не знает, зачем он на свете - верит и живёт. Зато о нас женщинах много понимает, так, как редкая женщина может понимать…
Вырубова – Это правда! Раньше мы иногда с ним рассуждали о жизни. Он говорил мне: «Ты женщина… Веруй и будь верной и в этом твоё счастье…» Я после, как в тумане ходила. Ведь он угадал о чём я всегда думала…
Аликс - Да! Я, как его увидела, подумала, - Ах какой неопрятный… А потом, через год, через два привыкла, и он уже не казался странным, а стал тёплым…Он своими глазами, словно в душе читает. Говорил мне: «Ты Мама – царица! Тебе много надо перетерпеть, потому, кому много дано, с того много спрашивается. Люби Папу, потому, ему ещё трудней. Он Император! Самодержец! В его руках - Россия. И врагов у него много…» А я, на него, на Григория, смотрю и думаю – это верный человек… Вот он простой, неграмотный русский человек! Но силён, умён и в Бога верует… И мне… и мне иногда так хотелось отдохнуть рядом с ним, может быть как рядом с отцом…Чтобы он погладил и меня, как ребёнка… Ты ведь знаешь. У меня с детства не было родителей. Жила я с бабушкой в Англии. Там было хорошо, но ведь это не родительский дом…(Аликс плачет). Так я и жила сиротой. Пока Ники не встретила…Но ведь он для меня муж, отец наших детей. Он русский император. А Григорий, Старец, - он как отец. А для Алекса - он как дедушка… А для нас с Ники он Друг. Он, как то мне говорил, когда Алексею было в очередной раз плохо и я себе места не находила: «Ты мама сильно терзаешься, я вижу. Но в жизни ни из-за чего не надо терзаться. Всё проходит. И страдания Наследника закончатся. Это самое лучшее так думать и знать». А потом посмотрел мне в глаза и сказал так значительно. Сынок твой не умрёт, пока я рядом…
Вырубова – Я понимаю Ваше величество…Для Наследника, старец – лучший доктор! Но ведь Григорий переменился… Он как бы постарел. И чем больше он живёт здесь в столице, тем, кажется, меньше в нём святости. Если бы он стал служить в церкви, то нашёл бы своё место, даже здесь, в столице… А так мечется…
Аликс – Дай Бог ему сохранить своё сердце. Свой святой дар молитвенника и заступника…
( За окнами стукает входная дверь)
Вырубова – Ну вот и он, кажется, идёт…

Входит Григорий Распутин. Кланяется и крестится на икону.

Григорий – Мир вам и благоденствие!…
Аликс – А мы вас ждём, Григорий.
Григорий - Обо мне говорили? (Смотрит на Аликс и Вырубову. Смеётся)
Знаю, знаю…
Вырубова – Ну я пойду, свежего чаю заварю.

Выходит. Григорий Распутин садится

Григорий – Ну, что Папа? Ты, Мама ему говорила про Николашу? Надобно его сменить. Ведь дела там (Показывает рукой, куда-то в сторону) не ладны. Думаю, сам Папа мог бы там многое поправить. А мы бы ему помогли здесь…
Аликс – Вы Григорий так же думаете, как и я. Я ему обязательно передам ваши слова. Я ему тоже говорю : «Ты Император всея Руси! Ты Самодержец! Ты Главнокомандующий! А в войсках тебя не знают. Это нехорошо и …
Григорий, перебивает - Вот и я говорю Матушка : «Царь – это наш Батюшка и мы его народ. Если он побеждает значит и мы побеждаем. А так ведь получается, что не он, а Николаша будет руководить победой. Это ведь не дело…
Аликс - Да – это правда. И потом… Там в Ставке, у Николаши, уж очень много наших врагов и как они могут победить немцев, я не знаю…
Григорий, меняет тему – Ну, что Мама, как Наследник, как девочки? Что Папа говорит о Старце Премудром, о Горемыкине?
Аликс – Дома, слава Богу, все здоровы. Алексей за эту зиму подрос на полголовы. Девочки тоже здоровы. Вам передают поклоны… Но, по поводу Горемыкина, Ники недоволен…
Григорий – А что случилось? Он пока хорошо сидит. «Старец» за нас. А другой, кто его знает, как поведёт. Лучше уж сейчас ничего не менять. Раз так выходит. Вот Думу бы надо сократить. Думаю закрыть её и делу конец. Там наши враги. Народ развращают. Смуту сеют…меня там не любят. Да и к тебе Мама, там не почтительны…
Аликс – Ох, Григорий! Это какое-то гнездо врагов. Злоумышляют.. Но я буду просить Ники принять решение. Так не может продолжаться!…
Григорий – Надо Папе быть построже! С русским народом только так! Надо вернуть в людей веру. Очень уж все в умах нечестивы. Стулья, столы крутят, тайно собравшись. Духов вызывают… А ведь это язычество!
Алекс – Сменим тему… Не будем о мрачном. Ники говорил мне, как-то о вас, Григорий: «Мне нравиться говорить со Старцем, потому что вижу – верует человек». И ещё говорит: «После разговоров с Нашим Другом, всё становится просто и ясно».
Григорий – Так и говорил, Мама?!
Аликс – Да, Григорий, так и говорил. И мы вам верим и надеемся на ваши молитвы…
Григорий, падает перед нею на колени - Молюсь за вас и за детей ваших. За Наследника…Каждый день. Благослови матушка! (Аликс подаёт руку. Григорий целует. Встаёт. Держит её руку у сердца)
Входит Вырубова – Ваше величество! Чай готов. Прошу в столовую… (Уходит)
Григорий – И ещё прошу тебя Мама. Передай Папе – пусть назначит Хвостова на внутренние дела. Я с ним говорил. Он неглупый человек.. Тебя Мама очень уважает.
Аликс – Может притворяется? Я уже здесь никому не верю…
Григорий – Нет! Я ему в глаза смотрел. Верный человек. Я его послушал и понял, что он нам верный. Говорит - царица умная женщина. Ей надо больше думать о правительстве. Пока император войной занят…
Аликс - Неужели так и говорил?
Григорий – Ну, я ведь знаю людей. Ты , Мама не сомневайся. Это наш человек.
Аликс – Ну что ж. Пусть этот Хвост придёт. Я с ним поговорю, посмотрю кто таков! (Смеётся). Ну , а теперь пойдёмте Григорий чай пить. Аня ждёт…
Григорий, на ходу - И ещё. Я слышал. Что деньги будут менять скоро. Не надо делать бумажки большими. Людям будет неудобно… (Уходят)

Сцена затемняется.

Действие второе.

Главнокомандующий русской армией, Николай Николаевич Романов, дядя царя, и генерал Брусилов, в штабном вагоне
.
Ник Ник – Входите Генерал. (Брусилов садится)
Ник Ник – Я, вызвал вас. Чтобы поговорить о планах очередной компании на осень этого года.
Брусилов – Я к вашим услугам, Николай Николаевич.
Ник Ник – Какова обстановка на вашем участке и каково настроение солдат и офицеров?
Брусилов – Держимся, ваше превосходительство. Есть проблемы с поставками продовольствия и вооружений. Но, я стараюсь не давать спуску интендантам и тыловикам. Если замечаю какие-то проволочки, или, не дай бог, жалуются командиры соединений, я стараюсь каждый такой случай проследить. И виновных, если таковые обнаруживаются, обязательно примерно наказываю. Солдаты и офицеры в окопах, должны знать, что начальство о них заботится…
Ну а вообще- как обычно…. Бывает всякое… Это ведь война! Не учения…
Ник Ник - Да! Но, к сожалению, в столицах не всегда это понимают. Энтузиазм, там медленно угасает. Ведь все хотели скоро закончить и рассчитывали на быструю, победоносную войну. Помните этот лозунг : «Добьем врага в его логове, за шесть месяцев». К сожалению, война будет длиться не один год. А к этому, похоже, не готовы. На Западном фронте, от обученных до войны солдат и офицеров, остался только костяк. В войска начинают приходить необученные новобранцы.. А ведь учится на фронте - очень тяжело! За любую ошибку можно заплатить жизнью. Иногда многими жизнями… И потом, психология русского солдата… Мне рассказывали, что зимой, солдаты обрывали телефонные провода и, свалив деревянные столбы, делали из них дрова для костров…
Брусилов – Да, это так. Сейчас пришли новые призывники. И мне один полковой командир рассказывал - подслушал случайно разговор новичков. Говорили - зачем нам это. Нам надо хлеб растить, а тут война. И пока, этот немец дойдёт до Тамбова… И если немцы хотят получить контрибуцию, то можно за каждую солдатскую голову отдать по десять рублей. Деньги получаются немалые. Может немец и отступится… А так погибать - дети сироты, жена-вдова»… (Смеётся невесело) И хуже говорят. Мол, нам какая разница, под кем поля пахать, да скот растить. Может под немцем и не будет хуже…(Устало трёт лоб и глаза ладонью)
Ник Ник – Вот, вот… Это самое ужасное. Ведь солдатам письма приходят из дома. А в них слухи и сплетни о разгульной жизни в тылу. Пишут ещё, что всё дорожает. Пишут разные истории из газет. О царице и её окружении…Я конечно говорю с вами очень откровенно. Даже до меня доходят сведения, что царица, Распутин и Вырубова ведут себя непозволительно. Пытаются влиять на императора. Надеюсь, что всё это безуспешно. Но я знаю, что меня, почему-то, в Маленьком доме не любят…
Брусилов – Простите Ваше превосходительство! А что такое Маленький домик.
Ник Ник – Это дом Анны Вырубовой, фрейлины императрицы, который стоит недалеко от дворца в Царском Селе. Я точно знаю, что там встречаются Императрица с Распутиным, с помощью Вырубовой... Стыдно об этом говорить, но это правда! В Петрограде грязные сплетни распространяются… Но и здесь, в Ставке об этом говорят. И иногда с озлоблением. Мне докладывали, что сплетничают о связи Императрицы с немцами… И потом, этот сектант Распутин… Всё это неправда, но зачем императрица даёт повод?! Ко мне в этом кружке плохо относятся, но это ладно. Однако, они пытаются менять людей в правительстве. А когда война становится длительной, то наши успехи на фронтах, намного больше будут зависеть от того, как работает правительство. Когда по указке Императрицы, министром внутренних дел назначают Хвостова, когда Председателем правительства становится Штюрмер - это мне о многом говорит…
Брусилов – Вы Николай Николаевич меня ошеломили. Ведь я тоже чувствую, что работа правительства становится всё хуже. На фронте начинает не хватать орудий, пулемётов и даже… даже винтовок. Я пытался понять почему, а тут вдруг всё открывается…
Ник Ник - А теперь о главном… Я вызвал вас, чтобы предупредить – этот кружок, хочет меня убрать с поста Командующего. Царица не может мне простить моего требования к царю, в девятьсот пятом… Я тогда хотел застрелиться на глазах у всех, если Император откажется подписать манифест о свободах…Конечно это было давно и сейчас, я бы этого может быть не сделал. Но царица затаила свои чувства. И сейчас хочет, чтобы Император стал Главнокомандующим. Думаю, что тут не без личного интереса. Император, будет здесь, в Ставке, а она будет распоряжаться правительством… Кстати, Распутин её зовёт Екатериной второй.
Брусилов – Я потрясён, Николай Николаевич!!! И я хочу вам заявить! Если речь зайдёт о том, с кем я - я буду спасать Родину, Отечество. Прошли Екатерининские времена. Сегодня мы можем выбирать, кому служить…
Ник Ник – Благодарю вас! Я просто хотел предупредить вас. Вижу, что настроение в войсках начинает падать, как здесь, так и на вашем фронте… Да спасёт Россию Бог! (Встают) А сейчас прошу отужинать с нами. Будут командующие армиями и корпусами…
Брусилов – С удовольствием…

Сцена затемняется…

Маленький домик… «Совет» - Аликс. Распутин, Вырубова…

Аликс – Я хочу Григорий, чтобы Ники наконец разогнал этих святош, в православной церкви.
Распутин. – Да, да! Они почти все против меня… Этот монашек Варнава, просил Синод канонизировать старца Макария, из Верхотурья! Они ему отказали!
Аликс – Ах, это тот маленький, который «Суслик»(смеётся) Он очень похож…
Распутин – И вообще! Эти длиннорясые, в клобуках – одна видимость. Бога не знают. А если и знали, то забыли… Вот Батюшка Питирим верует и нам верный человек.
Аликс – И я говорю Ники: «Ты глава церкви! Разгони их…»
Распутин – Мама! Да мало ли у нас врагов? Тот же Николаша…Я тут узнал, что он, Николаша, составляет телеграммы от лица Императора, принимает губернаторов, зарубежных послов…Но, Мама, это ведь Папины дела, Почему Николаша в это влезает?.
Аликс – Да, Григорий! Этого не должно быть. Ники – Император, Самодержец. Он должен всё решать сам. И потом на фронте - «Большое отступление». Стыд и позор! Николаша сдал немцам, даже Варшаву. С этим надо конечно покончить…
Распутин – Мама! Ты помнишь. Мы говорили как-то о нехватке снарядов для фронта. Я думаю, надо подсказать Папе, что снаряды могут делать и на конфетных фабриках. Ведь сейчас не то время, чтобы сладостью баловаться… Россия в беде! Ох, в какой беде!
Аликс – Григорий! Я просила вас поговорить с Протопоповым, из Думы. Надо срочно найти нового министра Внутренних дел…
Распутин – Ага, ага…Я с ним встречался. Он хороший помещик и промышленник из Симбирской губернии. Сейчас большой человек в думе… он действительно, в Риге встречался с этим немцем… Посланником что ли?… Что-то разведывал на будущее. Но это не важно… Главное предан нам и верует. Ох, как верует. Я ему в глаза посмотрел и увидел - это наш человек
Аликс – Я Григорий, тогда буду просить Ники, назначить его министром. Мне тоже кажется, что человек он порядочный. И за Россию болеет…

Входит Аня Вырубова с чайным подносом…

Вырубова – Ваше величество! Григорий Ефимович! Вот и чай…
Распутин – Ах, какая же ты Аня славная! Мы с Мамой уже и есть хотим. А это что? (Берёт пирожное) Ах, как я люблю это, сладкое… Мне ведь в детстве не довелось сладкого вволю поесть… Эх, Россия! А как крестьянство живёт? Бедно!. Водку пьют, это да! А вот сладкого, только по большим праздникам знают. Да и то, только конфекты и пряники. А что бы пирожные - ни, ни…
Аликс – Расскажите Григорий, как народ живёт?!
Распутин, прихлёбывает чай… - А что говорить? Трудно живёт! Работает тяжело, но и водку пьёт. Это так!… Но верует и любит Государя Императора и Государыню. Очинено! Да ведь мы православные. Император и святая вера - вот наш кумир!…
Аликс – Ну а что говорят?…
Распутин – Да вот говорят, что Батюшка – царь, за народ думает, а которые из приближённых - те больше о себе…Говорят, что заговор за заговором плетут вокруг. Он, народ, верит Государю!…(Пауза)
Аликс – Ну мне пора идти, Григорий…. (Кричит в открытую дверь кухни). Аня, я ухожу! (Обращаясь к Распутину) – Я тогда, напишу Ники о Протопопове, и про гордыню Николаши скажу непременно, Скажу, что вы, Григорий, думаете, что Ники надо самому армией командовать…
Распутин – Это так Мама… Благослови тебя Господь! И про Калинина замолви словечко, Мама… (Смеётся) Я так Протопопова зову. Короче, как-то…
Аликс – Хорошо Григорий. Так вы говорите Григорий, что верит народ в нашего Ники?…
Распутин – Ох как веруют! Молятся за него!
Аликс – Ну прощайте! Завтра увидимся…(Уходит)

Входит Вырубова …

Распутин – Ну, Аня, и мне пора. Сегодня ещё просителей принимаю. Хорошо - телефон поставили. Вот чудная машинка. Так, что теперь звони мне…
Вырубова – Хорошо. Григорий Ефимович! Завтра увидимся…
Уходят из гостиной…

Сцена затемняется…

Комнаты в Юсуповском дворце. Застолье. Бутылки с вином. Пуришкевич и Феликс Юсупов. Потом великий князь Дмитрий Павлович….

Феликс – Вчера, в Думе, когда я слушал вас, Владимир Михайлович, когда вы с таким жаром говорили, что надо спасать династию, я вдруг понял, что кто-то должен убрать Распутина. И в сердце загорелась надежда, что не я один хочу этого…Я знаю, что вы смелый человек, и мне подумалось, что мы можем попробовать уничтожить Распутина, и тем самым спасти честь и достоинство царствующей особы…
Пуришеквич – Я согласен! Положение в стране, непредсказуемо… Мы стоим на пороге новой революции… Враг осадил границы России, но главный враг, находится внутри … Вы помните, как Бисмарк говорил, что Россию победить невозможно, что она может рухнуть только из-за внутренних дрязг и глупостей. А ведь говорят, Гришка пьянствовал в «Яре» и хвастался, что царица делает всё, что он ей скажет. Этот Распутин – ханжа и авантюрист. По городу уже грязные слухи поползли о нём и о Александре Фёдоровне!.. Так ведь предсказания Бисмарка могут сбыться. (Выпивает вино). Россия, её власть – больна! Сама болезнь не пройдёт. Излечить её обыкновенными средствами не удастся. Эта болезнь требует сложной и опасной операции… К делу князь!…(Чокаются и выпивают. Юсупов наливает ещё)
Феликс – У меня, уже есть план. И мне хотелось бы его обсудить с вами… С Гришкой надо кончать!
Пуришкевич – Конечно! Я к вашим услугам, князь! (Поднимает бокал) Может быть князь, выпьем на брудершафт? Мне кажется, что, вступая в это дело, мы становимся близкими людьми. Мы должны ими быть!
Феликс – Давайте Владимир, выпьем за дружбу и за дворянскую честь! (Чокаются. Выпивают на брудершафт). Не позволим проходимцу погубить Россию! – Так вот Владимир! Моя жена и её родители в Крыму. Мой дворец пустует. Распутин сейчас очень осторожен. Его дом охраняется. За ним постоянно следует парочка филеров из охранки. Маленький домик приставил их к нему…На прошлой неделе, я уже был у него в доме. И он говорил мне, что очень бы хотел увидеть, как я и моя жена, живём у себя, во дворце…
Пуришкевич – Простите Феликс. Но как нам его выманить и отсечь «хвоста»?
Феликс – Я тоже об этом думал. Мне, кажется, Гришка будет осторожен, если узнает, что будут посторонние. И наоборот, постарается убежать из дому, если будет знать, что мы во дворце будем с женой одни. Я ему пообещаю, что мы втроём устроим вечеринку, с граммофоном и танцами. Он до этого очень падок. Я позвоню ему и скажу, что мы ждём его в двенадцать часов ночи и вышлю за ним машину… Я уже приготовил цианид, вино и пирожные, которые, я слышал, он обожает… Дмитрий обещал привезти доктора. Он всё приготовит… У вас есть оружие?
Пуришкевич – Конечно! Револьвер! Из него, я могу в ворону, на лету, попасть, не только в человека… Я, бывая у себя в деревне, регулярно тренируюсь…
Феликс – Ну вот и замечательно! У нас есть авто. Точнее у Дмитрия… Мы тело Гришки, погрузим в машину и увезём к Неве, где и сбросим его под лёд…
Пуришкевич – А вы решительный человек, Феликс! Если бы такие люди были в нашем правительстве! Тогда Россия была бы спасена…
Громкий стук в дверь. Оба вскакивают. Пуришкевич автоматически хватается за задний карман .
Феликс – Спокойно Владимир! Это наверное Великий князь Дмитрий Павлович. (Выходит. Возвращается с Дмитрием…)
Дмитрий – Здравствуйте Владимир Николаевич!
Пуришкевич – Здравствуйте Великий князь!.
Дмитрий – Феликс по пути объяснил мне, в чём дело. Я с вами согласен. И как честный человек не могу не принять в этом участия. Это просто дело чести!… Распутин бросает грязную тень на самого Императора. Все Великие Князья ненавидят это ничтожество, особенно Владимировичи, сыновья дяди Царя…
Феликс – Наливает вина. – Выпьем друзья! (Чокаются и выпивают) – И так. Я хочу повторить для Дмитрия. Я выманиваю Гришку сюда и мы ждём его здесь. Вы сидите наверху, в комнате. Когда наступит нужный момент, - я вас позову…(Наливает ещё вина)
Пуришкевич – Я не знаю почему, но у меня сегодня, целый день в голове звучит фраза из Горациевых од: «Не спрашивай и не пытайся узнать, что нам не может быть ведомо, что готовят Боги для нас!…». Так выпьем за решительность! (Чокаются и выпивают)
Феликс – А я, помню из Гамлета: «Решимости природный цвет, хиреет, под налётом мысли, бледным»… Надеюсь, что наша решимость станет ещё сильнее в тот день, когда мы захотим избавить мир, Россию, двор от этого Сатаны, в образе человеческом… В нём есть это сатанинское. Я не могу долго смотреть в его нечеловеческие глаза. И я знал, что наши судьбы, когда-нибудь пересекутся…
Пуришкевич – Договоримся о связи. Я думаю, по телефону нельзя упоминать Гришкиного имени. Просто Он… (Смеётся) Говорят, что в Царском, его тоже называют Он…
Феликс – И так. Да поможет нам Бог! Каждый должен делать то, к чему он предназначен судьбой. Сенека, кажется, сказал : «Кто судьбу слушает, того она ведёт, кто не слушает – того она тащит!». Пойдём навстречу судьбе добровольно…(Все нервно смеются)

Сцена затемняется…

Комната в подвале дворца. Посередине стол с кипящим на нём самоваром, Чайные приборы. По стенам большие зеркала, отражающие обстановку. Бутылки вина отблёскивают зелёным Розовые пирожные в красивой вазе… Феликс Юсупов в нетерпении ходит по комнате. Звонок.

Феликс, вздрагивает и говорит вслух. – Это Владимир и Дмитрий…
(Вводит гостей. Все усаживаются за стол…)

Дмитрий – Я привёз этого доктора. Абсолютно верный человек. Он будет ждать наверху…
Феликс – Чай готов, друзья и мы можем выпить вина, закусить, попить чаю с пирожными, пока…Я думаю, что Он, увидев, что вино и чай уже пили, а пирожные ели до него, будет менее подозрителен.
Пуришкевич, дожёвывая пирожное – Я предлагаю выбрать для начинки, эти розовые пирожные. Он любит сладкое и, наверное, ему нравятся яркие цвета, как всякому колдуну…(Выпивает вина из горлышка).
Феликс – Наверху, в эбонитовом кабинете, скляночка с цианидом и доктор там начинит им пирожные. Для вина, я, по совету доктора, уже развёл отраву. Мы выльем это, вот в эти две бутылки (Показывает).
Дмитрий, нервно смеётся – Почему-то вновь вспоминается Шекспир. (Все невесело смеются

Берут бутылки , пирожные и поднимают всё наверх, где их ждёт доктор в белом халате….Доктор быстро вливает разведённый цианид в вино и начиняет кристаллами цианида пирожные. Все молча наблюдают за этим. Потом, все вновь спускаются в комнату и несут отравленное вино и пирожные)…

Феликс – Для пробы, я заведу граммофон. (Заводит, ставит пластинку. Женский голос поёт: «И страстно, и злобно оружия ищет рука»… Все вновь смеются)
Пуришкевич – Кстати, господа! Оружие при вас?

(Показывает свой револьвер. Дмитрий показывает свой. Феликс протягивает руку, открывает буфет и показывает свой, а потом прячет назад)…

Феликс – Итак, всё готово! Он должен подъехать к полуночи. Мы договорились, что я открою ему и мы продолжим гульбу… Он очень не любит мою мать и знает, что она его не любит тоже. Поэтому я сказал правду, что она в Крыму и что в доме только я и жена. Даже если ему кто-то скажет что жены, здесь, в городе нет, он не поверит…(Смотрит на часы)
Феликс - Итак друзья! Вы идёте наверх и ждёте там сигнала…

(Пуришкевич и Дмитрий Павлович уходят. Феликс нервно ходит из угла в угол… Звонок в дверь. Феликс выходит встречать.

Голос из коридора – Входите Григорий Ефимович!
Входят Распутин и Феликс…
Распутин – Мать не приехала?
Феликс – Я же вам говорил, что она в Крыму
Распутин – Правда, правда! Я вспомнил (Садится к столу). Ты знаешь, я не люблю твою мать. Она подруга Елизаветы, сестры Царицы, а та меня ненавидит… А где жена?
Феликс – Она наверху. Переодевается и прочее… Мы, уже ожидая вас, немного выпили…
Распутин, берёт розовое пирожное и ест. – Ого! Очень вкусно!… Так вот. Царица говорит, что они, мои злейшие враги. (Наливает себе вина из открытой бутылки и пьёт). Сегодня вечером приходил Протопопов, предупреждал, что меня могут убить. Просил, чтобы я никуда не выходил… А я к полуночи отпустил всех и сбежал…(Выпивает ещё вина)… Но они, мои враги, не так сильны, чтобы решиться на это. И потом, Бог со мной!
Феликс – А не завести ли нам граммофон, Григорий Ефимович? (Ставит пластинку, заводит «Янки, дудль».
Распутин встал и прошёл несколько шагов, массируя горло…
Феликс – Что случилось?
Распутин – Да что то горло першит… А мадера хороша…(Подходит к креслу на котором лежит гитара. Берёт её в руки) Сыграй мне Феликс, что-нибудь наше, русское… Я очень люблю русское!…
Феликс берёт гитару. Настраивает и начинает петь. Во время песни. Распутин сидит, опустив голову на руки. Изредка поднимает её, взглядывая на Феликса, и вновь роняя голову на стол. Голос у Феликса приятный молодой и мелодичный…
Феликс поёт:
Как грустно, туманно кругом.
Тосклив, безотраден мой путь.
А прошлое кажется сном,
Томит наболевшую грудь…

Ямщик не гони лошадей,
Мне некуда больше спешить.
Мне некого больше любить.
Ямщик не гони лошадей…

Как жажду средь мрачных равнин,
Измену забыть и любовь.
Но память, мой злой властелин.
Всё будит уснувшее вновь...

Ямщик не гони лошадей,
Мне некуда больше спешить.
Мне некого больше любить.
Ямщик не гони лошадей

Всё было лишь ложь и обман.
Прощайте мечты и покой.
Лишь боль незакрывшихся ран
Останется вечно со мной…

Ямщик не гони лошадей,
Мне некуда больше спешить.
Мне некого больше любить.
Ямщик не гони лошадей

Распутин плачет. Поднимает голову, вытирает, тыльной стороной ладони, глаза… - Феликс! Сыграй и спой ещё. Я так люблю это…Душа оттаивает… Думают – Распутин - божий человек, любить не умеет?..

Феликс играет и поёт ещё:
Помнишь ли ночь серебристую, ясную,
Тихо к реке мы спустились вдвоём.
Песню любви я шептал тебе страстную,
Счастье светилось во взоре твоём…

Кончилось счастье, сердце тоскует,
Сердце страдает, сердце грустит о былом…

Годы прошли и мы встретились снова.
Слёзы из глаз покатились моих.
Снова хочу я блаженства былого.
Но не вернуть этих дней золотых…

Кончилось счастье, сердце тоскует,
Сердце страдает, сердце грустит о былом

У Распутина начинает трястись спина… Потом он поднимает голову, трёт глаза.
Распутин произносит - Что то мне сегодня нехорошо! Будто, я чем отравился. (смотрит долго и пристально на Феликса. У того из рук падает, с тревожным звоном, гитара…Вдруг неясный шум наверху)…
Распутин – Что там за шум?
Феликс - Наверное, жена ходит. Ей сегодня тоже не очень хорошо… Вы подождите Григорий Ефимович. Я схожу, посмотрю…
Распутин – Да не надо! Побудь со мной…
(Распутин сидит на диване и качается из стороны в сторону. Феликс открывает ящик стола… Встаёт, держа за спиной револьвер)
Феликс – Вы больны, Григорий Ефимович?
Распутин – Да, голова очень тяжёлая и жжёт в желудке… Дай-ка мне ещё стакан вина. Это будет хорошо. (Выпивает) Вот теперь лучше (Встаёт. Начинает ходить) Может быть цыган вызовем? А Феликс?..
Феликс – Григорий Ефимович! Ведь время то уже около трёх часов ночи. Какие цыгане?
Распутин – Ну ладно, ладно!
(Ходит по комнате. Феликс долго смотрит на распятие в углу комнаты)
Распутин – Что ты смотришь на распятие?
Феликс – Это распятие мне нравится. Оно такое красивое…
(Распутин останавливается и смотрит на Феликса…Феликс медленно поднимает пистолет и, прицелившись, стреляет…Распутин дико кричит и схватившись за грудь падает на диван. Вбегают Пуришкевич, Дмитрий Павлович, доктор. Феликс, стоя с пистолетом в руках, над телом Распутина, улыбается как сумасшедший…
Пуришкевич и доктор переворачивают тело на спину.
Доктор, осматривая тело – Похоже он мёртв! Пуля попала в сердце!…
(Пуришкевич и Дмитрий кладут тело Распутина на пол. Тело начинает дрожать мелкой дрожью. Агония)…
Пуришкевич – И этот Силен, этот Сатир, имел такое влияние на судьбы России!?…
Феликс, безостановочно ходит по комнате, дрожит как в лихорадке – Итак, джентльмены! Осталось всё убрать и завершить это дело…
Дмитрий – Слава Богу! Династия будет спасена, а Двор и народ вздохнут с облегчением!
(Все выходят, но Феликс, вдруг возвращается, становится на колени около тела, щупает пульс и смотрит в лицо Распутина)…
Феликс, говорит сам себе – Он мёртв! Пульса нет!…
(И вдруг один глаз Распутина открывается. Потом второй… Распутин двигается, поднимается и садится.)
Распутин, начиная кричать - «Феликс! Феликс!!!». (Кровь пузырится на его губах. Вдруг он хватает Феликса за горло)…
Феликс, отбивается и хрипло кричит – Сатана!!! Изыди!!!
(Распутин ползёт на четвереньках к двери.)
Феликс, кричит – Владимир?!!! Дмитрий?!!! Стреляйте его! Он убежал!

Пуришкевич вбегает в комнату , а затем бросается в погоню.

Распутин, шатаясь, старается убежать в темноту, кричит – Феликс! Феликс!!! Я всё расскажу царице!
Пуришкевич, стреляет.- Ах, промазал!
Стреляет ещё и ещё…Распутин падает… Пуришкевич подходит, смотрит…
Пуришкевич – Нет! Он уже не встанет… Всё кончено!…

Пуришкевич и Феликс.
Феликс, обхватил голову руками и голосом Распутина кричит - Феликс!!! Феликс!!
Дмитрий, хладнокровно – Я подгоню машину! (Уходит)
Пуришкевич, обнимает Феликса за плечи – Успокойся дорогой! Его больше нет! Я его убил!
Феликс, подходит к телу Распутина, кричит – Тварь!!! Сатана!!! Ты мертв, наконец!!!
Пинает тело ногами… Пуришкевич оттаскивает Феликса от трупа…
Потом втаскивают тело в коридор. Шум мотора за сценой. Входит Дмитрий Павлович.)
Дмитрий – Машина здесь, Владимир!
Пуришкевич – Этот Дьявол теперь не оживёт!… Но надо с ним покончить, утопить негодяя!…
Показывает на тело Распутина…
Феликс сидит на диване, раскачивается, повторяет – Феликс! Феликс!!!
Пуришкевич, срывает штору с окна и заворачивает труп Распутина. – Скорее! Наше время кончается!…
Дмитрий и Пуришкевич, выносят тело. Шум мотора за стеной. Машина отъезжает..
Феликс сидит и плачет в истерике – Боже мой1 Сатана! Дьявол! Боже! Спаси и сохрани!!!

Сцена затемняется… Занавес…

Царское Село…
Царица сидит в Гостиной и пьёт чай. Вбегает Вырубова
Вырубова. – Боже мой! Боже Мой! Ваше Величество! Григорий пропал. Вчера ночью ушёл и не вернулся.
Аликс вскакивает - Как пропал? Куда ушёл? С кем? Рассказывай всё толком.
Вырубова, садится на стул и сквозь слёзы говорит – Он пропал! Они его убили!… (Вытирает слёзы) Мне сегодня утром позвонила мадам Головина и сказала, что Григорий не ночевал дома. Она его почитательница…
Аликс – Но почему ты решила, что он убит?
Вырубова – Потому, что два дня назад, он говорил мне, что собирается в гости к Феликсу Юсупову, чтобы увидеть Ирину….
Аликс - Ну так что?
Вырубова - Ну вот он и не вернулся. Я позвонила Трепову, от вашего имени, и спросила его, не знает ли он где Григорий. И он ответил мне, что Старца не было дома сегодня ночью… И ещё он сказал, что может быть Старец убит! (Плачет)
Аликс. – Постой, постой! Но ведь Ирина сейчас в Крыму! Значит, Феликс соврал Григорию… Я сейчас же звоню Протопопову!… (Снимает трубку). Попросите Министра Внутренних дел. Что?… Это из Царского…Здравствуйте Протопопов!…Я вот по какому делу. Что?…Да, слушаю!. Да… Сделайте всё возможное чтобы найти его… И держите связь со мной… (Кладёт трубку)… Протопопов говорит, что сегодня в доме Феликса, была большая вечеринка… Был Пуришкевич, Великий князь Дмитрий и другие. Напились… Полиция слышала выстрелы. Когда спросили Пуришкевича, он сказал, что стрелял во дворе, по бродячей собаке, но промахнулся… Феликс утром собрался ехать в Крым, но Протопопов задержал его отъезд…
Вырубова плачет – Они убили его! Они давно хотели этого!… Григорий последние дни очень опасался за свою жизнь, никуда не выходил по вечерам…
Аликс - Не могу поверить, что Старец убит… Бог милостив! Но каков Феликс!
Вырубова – Весь город уже говорит об этом. Я когда шла к вам, то слышала, как двое незнакомых военных разговаривали между собой и я поняла, что они радуются смерти Старца… Плачет) Злые люди!…Боже! Спаси и сохрани нас в этом ужасном мире! Спаси нашего Старца!…
Аликс – Протопопов ещё говорил, что когда утром Великий князь Дмитрий покинул Юсуповский дворец, полиция сделала обыск, но ничего не нашла… (Вытирает глаза платочком) Сколько раз до этого говорили о его смерти и всё оказывалось неправдой…
Вырубова – Я побегу узнавать… Может быть уже нашелся…
Аликс – И я пойду писать письмо Ники! Он должен знать, что здесь происходит. Знать всю правду! Неужели наш Друг убит? О Боже! Злорадные люди! Буду просить наказать Феликса, да и Дмитрия…Стрелять в городе…Ужас!!! (Уходит)

Занавес…

Прошло время…
Дворец в Царском селе Утро…
Николай Вырубовой – Доброе утро!
Вырубова. Доброе утро, Ваше величество!
Николай – Вы не знаете где Александрин?
Вырубова. - Её величество сейчас у детей. А я хочу приготовить чай.
Николай - Это хорошо. С утра такая сонливость… А хочется почувствовать себя готовым ко множеству дел…После чая у меня встреча с Родзянко.
Вырубова – А, это тот, который из Думы?
Николай – Да. Это он… Умный человек казалось бы. Должен понимать, что нет следствия без причины… Вначале расшатывают власть, в такое трудное для страны время, а потом удивляются и хотят, чтобы я что-нибудь сделал…. (Садится. Вырубова подает чай)
Николай продолжает монолог… - Я могу молиться и просить Бога, но когда большинство вокруг перестают верить, то мои молитвы не доходят… Какой-то щит возникает между небом и землей…(Прихлебывает чай). Единственное, что я могу – это распустить Думу. Но Родзянко, это вряд ли посчитает за выход из положения. И потом сейчас не время резких движений или опасных жестов! В войне, вот-вот наступит перелом. Немцы держатся из последних сил. Даже они не могут воевать на два фронта… Надо просто подождать, ещё немного потерпеть и верить, что Бог нас не оставит…(Пауза) Ну я пойду. Скажите Аликс, что я буду к ужину. (Уходит. Через некоторое время входит Аликс.)
Аликс – Ники уже был?…
Вырубова - Да, Ваше величество. Он просил передать, что будет к ужину. У него тяжелый разговор с Родзянко…
Аликс – Ох, уж эта Дума. И Родзянко. Какой тяжелый, заносчивый человек… Ники надо быть решительней. Он ведь Монарх…А этот Родзянко… Кто он?
Вырубова – Да, Ваше величество. Он один из главных врагов Его величества. Злой, бессердечный человек. Мне кажется к тому же, что он протестант в душе…
Аликс – А я думаю, что они в большинстве неверующие… Может быть в церковь они ходят, но не веруют. Сейчас таких много…
Вырубова – Ах какая жалость что нет с нами Старца нашего. Он бы нашел выход…. Я сегодня видела его во сне…(Утирает глаза. Убирает со стола.)
Аликс – Ну расскажи, расскажи сон…
Вырубова – Он стоял около меня такой грустный. Говорит « Ты Аня уезжай. И Маме скажи, чтобы тоже уезжала». Я спрашиваю: А куда уезжать, Григорий Ефимович? А он не дослушал, повернулся и вышел. А тут вдруг колокола зазвонили…
Аликс – Ну и что дальше…
Вырубова - Тут я проснулась и слышу, церковные колокола к службе звонят.
Аликс – Так и сказал «И Маме надо уезжать?»…
Вырубова – Да, Так и произнес… И как живой!
Аликс – Что нам без него делать? Он ведь был святым человеком. Я твердо знаю, что он мог предвидеть. И умел молиться так, как никто другой. Я всегда помню, как в двенадцатом году, когда казалось Алексей умирает, и доктора говорили, что он не выживет, только Старец…(Плачет) Если бы Наследник умер, я не знаю, чтобы я с собой сделала. Я тогда нашему Другу телеграмму отправила в Покровское. Ты помнишь , Аня… Старец тогда помолился и телеграмму нам сюда отправил. Я как сейчас помню её: «Бог видит твои слезы и слышит твои молитвы. Не печалься. Маленький не умрет» (Плачет)… И ты помнишь? На следующий день кровь перестала идти. И Алексей вскоре поправился. О Старец, Старец! За что они все тебя так ненавидели?…
Вырубова – Эти развратники убили его и бросили в реку, как жестокие разбойники… (Плачет) …А теперь мы все будем наказаны, за это святотатство. Не сумели сохранить Старца…
Аликс – Конечно он был тоже человек. Мне уже потом кто-то рассказывал о его поведении в ресторанах. Но он ведь простой человек. А ему все давно вокруг не нравилось. Он ожидал смерти. Говорил: «Я смерти своей не боюсь. Я уже стар. Пожил на свете… Пусть теперь другие попробуют спасти Россию» ( Пауза). А странно, но я тоже с недавних пор стала думать о своей смерти. Вижу странные, страшные сны… Вот сегодня, например… Видела какую-то площадь и она перегорожена непрозрачным покрывалом. И слышу за этой ширмой какие-то голоса и шарканье тысяч ног. А потом, там за занавеской псалмы запели…И вдруг грянули выстрелы и люди побежали, закричали, дети заплакали… Тут я проснулась в ужасе и подумала, что это мне Девятое января приснилось. Нас ведь с Ники тогда в городе не было и мне потом об этом рассказывали…

Входит младшая дочь, Анастасия. Кланяется , целует мать и Аню.
Анастасия – Мама! Мы хотим с Алешей погулять по саду.
Аликс – Хорошо. Я посмотрю, как он одет. Сегодня холодно…
Вырубова – А я Настеньке помогу одеваться. (Уходят)

Вновь дворец в Царском Селе.
Будуар царицы. Она лежит на кровати и читает молитвенник. Входит Николай. Показывает Аликс большое письмо.
Николай – Великие Князья прислали мне письмо, с советами как обустроить Россию. Но я никого не просил давать мне советы, по поводу состава нового правительства! Они убили нашего Друга, и я знаю, что совесть некоторых из подписавших это письмо не совсем чиста по отношению к нам!…
Аликс, вытирает глаза платочком – Я до сих пор не могу прийти в себя. Тебе Ники надо быть с ними строже. Ведь ты Император, Царь, Самодержец! И они должны это чувствовать!

В дверь стучат… Входит «Сандро» Александр Михайлович, зять Николая и его близкий друг молодости.
Сандро -Добрый день Ваши Величества.
Николай и Аликс – Добрый день Сандро. Что привело тебя сюда в такой поздний час?
Сандро, заметно волнуясь. – Я давно хотел поговорить с вами и вот наконец собрался…У меня есть громадная просьба к вам, Ваше Величество...(Волнуется и обращается к Аликс) Я умоляю Вас перестать влиять на нашего императора…Ваше вмешательство в дела управления государством, приносит престижу Ники и народному представлению о самодержавии – вред… В течении двадцати четырёх лет я был Аликс вашим верным другом. Но сейчас я пришёл сказать вам правду о теперешнем положении в стране и попросить вас не вмешиваться в дела русского правительства… Я хочу, чтобы вы поняли, что все классы населения России, настроены к этому вашему вмешательству враждебно…У вас чудесная семья… Я прошу вас! Предоставьте своему супругу государственные дела. Он и правительство решат всё без вас…
Аликс – Для Императора и Самодержца Российской империи не подобает делить с кем-то свои божественные прерогативы и ответственность…
Сандро, перебивает. – Вы ошибаетесь Аликс. Ваш муж перестал быть Самодержцем семнадцатого октября тысяча девятьсот пятого года…
Аликс – Вы не вправе говорить так о русском царе, хотя он и ваш родственник…
Сандро - Не перебивайте меня! Я молчал почти три года, о том, что творилось в составе русского правительства, а вернее Вашего правительства. Я вижу, что вы готовы погибнуть вместе с вашим мужем, но не забывайте о нас! Вы не имеете права увлекать всех нас, Россию, её народ в пропасть революции! Мы видим что Ваше правительство поощряет революцию…Впервые в истории, революция будет произведена не народом против правительства, но правительством против своего народа.!
Николай, вмешивается – Успокойся Сандро! Нам надо прекратить этот тяжёлый разговор. Ведь ты такой выдержанный, благородный человек…(Уводит Сандро. На ходу говорит) Пожалей её. Ведь Аликс иностранка. У неё нет никого, кто бы защитил её здесь, кроме меня. Все обвинения против неё ложны!
Аликс одна, плачет – Боже! Что мне делать, чтобы оградить себя от их оскорблений!?

Дворец в Царском Селе

В приёмной Царя.
Встречаются член правительства Владимир Коковцев и Василий Родзянко – председатель Думы…
Коковцев - И вы с докладом?
Родзянко - Почти… (Настороженно оглядывается). Я больше забочусь о назначении нового Министра Внутренних дел и об опасности наступающей революции, которая, как мне кажется, «уже при дверях»… Выясняется, что Распутин, был только деталью столь неудачного правления. Его уже нет, а тень его витает над Петербургом. Император и Императрица близки к падению, и об этом говорят и желают этого все кругом: офицеры, дамы, купцы. А народ уверен в абсолютной необходимости покончить с ними для блага России… (Придвигается к Коковцеву, говорит тихим голосом)… Я встречался недавно с Великой Княгиней Марией Павловной, вдовой дяди Императора Владимира. Она мне в конце концов предложила «уничтожить» Императрицу и провести это в Думе…Представляете!?
Коковцев – Сумасшествие!
Родзянко - Я ей ответил, что считаю наш разговор не бывшим, так как в качестве Председателя Думы и по присяге, должен тотчас же доложить царю, что Великая княжна Мария Павловна предлагает мне «уничтожить» его жену! (Оба смеются)
Коковцев – Я был однажды на докладе здесь, у царя и заметил вдруг, что двери в тёмный коридорчик, в углу кабинета приоткрыты. Ничего подобного я раньше не видел. Уже в процессе доклада я услышал за дверью какое то шевеление, и как мне почудилось, даже увидел стройную женскую фигуру…
Родзянко, улыбаясь – И кто же это был по вашему?
Коковцев - Чуть позже, недельки через две я просматривал отчёты агентов из дворца и вдруг натолкнулся на сообщение, что на балкончике, над письменным столом императора, Царица устроила себе прослушивающий пункт, с софой, на которой она удобно лежит, пока император встречается с министрами. Конечно, балкончик задёрнут в этот момент шторкой…
Родзянко – Неужели до этого дошло?
Коковцев – Представьте! Чтобы и доклады слушать и не напрягаться от долгого стояния. Всем известно, что Императрица страдает упадком сил…
(Продолжает, понизив голос) - Мне на днях доложили, что теперь главный правительственный телефон стоит на столе у императрицы в будуаре, под портретом Марии – Антуанетты. Протопопов делает свои доклады как царю, так и Александре Фёдоровне, а иногда обоим по очереди…
Родзянко – Мне жаль Царя… Николай Романов устал и подавлен неудачами на фронте и в столице. Настала пора помочь ему и словом и делом. Я должен выполнить свои обязанности председателя Думы... Однако и Двор и Великие Князья хороши. Вчера вечером Великий князь Гавриил Константинович давал обед во дворце в честь своей любовницы. Присутствовал Великий Князь Борис, сын Марии Павловны, офицеры гвардейцы и несколько элегантных куртизанок. В течении вечера главной темой был заговор гвардии. По плану, четыре гвардейских полка, должны будут сделать ночной марш - бросок на Царское Село и захватить царскую семью. Императрица, говорят, будет сослана в монастырь, а Царь будет вынужден отречься от престола в пользу сына, регентом которого будет назначен Великий Князь Николай Николаевич…
Коковцев – Я знаю эту историю. Но эти разговоры никто всерьёз не принимает. Моя агентура о них знает… Но как господа офицеры собираются принудить солдат – гвардейцев исполнять их дурацкие планы, половина из которых уже подчиняются только Советам солдатских депутатов?
Родзянко – Но самое подлое в этом, что разговоры о заговоре ведутся в присутствии лакеев и проституток, когда на сцене ревёт цыганский хор и всё почти утонули в изысканно дорогом шампанском…
Коковцев – А ведь многие из этих болтунов - члены семьи Романовых. Каково падение нравов!
Родзянко – Я долго решался, но сегодня я скажу Императору всё, что я думаю. Буду требовать, чтобы меня услышали! Буду требовать, чтобы без согласия Думы не мог быть назначен ни один министр! Только это ещё может спасти Россию!!!
Уходят. Коковцев из приёмной, а Родзянко в двери царского кабинета…

Кабинет Царя …Николай Романов ходит по кабинету и разговаривает сам с собой – Как временами бывает тяжело жить… Ещё четыре года назад, казалось, что народ и я – это одно целое. А сегодня в Петербурге толпы бунтуют, на фронтах упаднические настроения. Даже родные во дворце, за моей спиной шепчутся… Надо ещё немного потерпеть. Бог нам поможет! Но для победы надо быть всем заодно, а вместо этого - скандалы и сплетни. И мне приходится всех или отчитывать, или мирить…

Стук в дверь…

Николай – Входите… Садитесь…
Родзянко – Извините Ваше величество, но я сразу к сути. Вот мои соображения по поводу теперешнего состояния дел… Суть здесь в том, чтобы вы назначили нового Министра Внутренних дел. Здесь всё изложено… (Подаёт бумаги царю. Тот просматривает бегло и бросает доклад на стол)…
Николай – Вы всё требуете удаления Протопопова?!
Родзянко – Требую, Ваше величество! Прежде я просил, а теперь требую!
Николай – То есть, как!?
Родзянко – Ваше величество! Спасайте себя! Мы накануне огромных событий! То, что делает ваше правительство и вы сами, до такой степени раздражает народ, что всё возможно. Всякий проходимец, всеми командует! Если проходимцу можно - говорит обыватель - то почему мне, порядочному человеку, нельзя? Вот суждения публики. От публики это переходит в армию и получается полная анархия…
Николай – Ну это вы слишком!
Родзянко – Ваше величество! Нужно принять какие-то меры. Я указываю в этом докладе ряд мер. Это искренне написано! Что же вы хотите, во время войны, потрясти страну революцией?
Николай – Я сделаю то, что мне Бог на душу положит!…
Родзянко – Ваше величество! Вам, во всяком случае, очень надо помолиться, усердно попросить господа Бога, чтобы он показал правый путь! Потому что, каждый шаг, который вы предпринимаете, может оказаться роковым!
Николай, встаёт – Вы иногда забываетесь! Но оставим этот разговор…
Родзянко, встаёт – Ваше величество! Я ухожу в полном убеждении, что это мой последний доклад вам…
Николай – Почему вы так думаете?
Родзянко – Вас ведут по опасному пути. Вы хотите распустить Думу! Я уже тогда не председатель, и к вам больше не приду… Что ещё хуже – я вас предупреждаю – что не пройдёт и трёх недель, как вспыхнет такая революция, которая сметёт вас, и вы уже не будете царствовать…
Николай – Откуда вы это берёте?
Родзянко – Из всех обстоятельств, как они складываются! Нельзя так шутить с народным самолюбием, с народной волей, как шутят те лица, которых вы ставите! Нельзя выдвигать во главу угла всяких Распутиных!… Вы Государь, посмею вам это сказать – пожнёте то, что посеяли!!!
Николай – Ну Бог даст!
Родзянко – Бог ничего не даст! Вы и ваше правительство всё испортили!!! Революция неминуема!
Николай – Откуда этот профетический тон? Вы пророчествуете?
Родзянко – Позвольте мне откланяться! (Уходит)
Николай – (Ходит по кабинету) Какой негодяй! Как он груб! И я вынужден это терпеть?! (Ударяет кулаком по столу) Пройдёт ещё немного времени, и когда на фронте будет победа, тогда я наведу порядок и здесь! (Уходит)…

Царь в Ставке в Могилёве.
Последний его приезд туда. Штабной вагон. Николай и лейб–медик царя, Фёдоров. Входит телеграфист и вручает Николаю телеграмму.
Царь читает телеграмму вслух. – Кризис в Петрограде возник на заводах и фабриках. Сегодня город успокаивается… Протопопов.
Николай, обращаясь к Фёдорову. – Эти забастовки были и в начале моего правления и тем не менее…
Фёдоров. – Ваше Величество! Мне мой знакомый написал, что народ озлоблен отсутствием продуктов и высокими ценами на них. Все говорят о подлых спекуляциях. Ещё говорят, что угля на заводах почти не осталось и потому они не работают…Во всём, как всегда, обвиняют дрянное правительство…
Николай. – Я не могу не верить Протопопову. Ведь он отвечает за положение в столице, в первую голову…А он мне ничего не сообщает о нехватке продуктов и угля…(Ходит из угла в угол) И потом… Ведь я назначил Протопопова Министром потому, что он был вторым человеком в Думе. Я хотел этим призвать Думу к сотрудничеству. Однако и этим я им не угодил…
Фёдоров – Сейчас Ваше Величество, насколько я понимаю, настаёт переломный момент и надо пойти на уступки, пусть даже временные. Надо учредить парламентскую форму правления, назначить правительство народного доверия, с Родзянко или князем Львовым во главе…
Николай. Но согласитесь, я ведь не могу одновременно заниматься двумя делами особой важности. Первое для меня и для России сегодня – победить германцев. И мы, благодаря новому вооружению, закупленному у Англии и Франции, можем закончить эту страшную войну к концу года. А когда мы победим, тогда я внесу изменения в политическое устройство страны. Ведь Россия не может заниматься внутренними раздорами, когда нужно напрячь все силы в этой войне. Я готов уступить либералам, но не под давлением, и не в результате грубого шантажа.
Фёдоров – Но, Ваше Величество! Ситуация изменяется угрожающе. Как мне кажется эти либералы тоже не вполне осознают и контролируют ситуацию. Однако революция может вспыхнуть со дня на день. Порох народного недовольства может взорваться от случайной искры. История ведь часто непредсказуема..
Николай – Но для чего же тогда я назначал правительство? Ведь я не могу быть одновременно тут и там1.. (Царь снова начинает ходить по кабинету, словно забыв о Федорове).
Фёдоров – Ваше величество! Разрешите мне идти?
Николай – Ах, извините! Я задумался о семье в Царском Селе…Ступайте. И позовите телеграфиста ко мне…
Входит телеграфист и Николай говорит ему – Запишите текст телеграммы генералу Хабалову в Петроград: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны с Германией и Австрией. Николай»…Записали? А теперь идите и отправьте телеграмму в военный округ, в столицу…
Телеграфист уходит. Николай вновь ходит по кабинету и говорит сам с собой: «Надо всем дать понять, что я не остановлюсь перед применением силы внутри страны, чтобы подавить бунтовщиков, которые хотят помешать победе русского оружия, на полях сражений. Скоро начнётся весеннее наступление, в котором мы готовы разбить войска кайзера Вильгельма»…
Подходит к иконе в углу и, крестясь, молится: «Господи Иисусе, сыне Божий, помоги мне в тяжкие минуты испытаний сохранить твёрдость и решительность. Спаси и помилуй Аликс, девочек и цесаревича! Я так за них боюсь и скучаю по ним!».
Входит телеграфист – Ваше Величество! Телеграмма из Петрограда…
Николай читает вслух. – При разгоне демонстрантов вчера убито около двухсот бунтовщиков. Ночь прошла спокойно. Хабалов…
Николай – Хм1 Это совсем немного. Жаль, конечно, но иногда за порядок в стране приходится платить жестокую цену… (Начинает ходить) Тот, кто думает, что власть выбирает между добром и злом – тот ошибается! Всегда приходится выбирать между большим и меньшим злом. В этом трагедия власти и ответственности…
Входит денщик – Ваше Величество! Завтрак подан… (Оба уходят)

В Петрограде революция.
Разоружают и убивают полицейских. Войска переходят на сторону восставших. Правительство низложено. Дума взяла на себя руководство страной. Посланцы Думы выехали в Псков, требовать отречения Царя. В Ставке уже знают обо всём…

Псков… Штабной вагон…
Николай сидит за столом и пишет дневник…Входит генерал Рузский, командующий Северным фронтом…
Рузский – Ваше величество! Получены телеграммы от всех фронтов. Все просят вас отречься1 (Подаёт телеграммы. Николай просматривает их)
Николай – Надо же… Николаша не может без театральных жестов. «Умоляет на коленях, отречься»… Однако, как вы думаете, генерал?
Рузский – Я думаю… Я думаю вам надо отречься, Ваше величество!. Я получаю сообщения, что все войска переходят на сторону восставших… Министра военных дел арестовали. Генерал Иванов, отправленный с войсками в столицу, остановлен на станции и его эшелоны загнали в тупик…
Николай, забыв о Рузском, ходит и разговаривает сам с собой.
Николай – Тяжело! Не с кем посоветоваться! … А, впрочем, я решил… Я решил отречься от трона в пользу моего наследника, сына Алексея. Позовите, пожалуйста, профессора Фёдорова, генерал…
Рузский – Разрешите идти?
Николай - Идите! (Садится за стол. Входит Фёдоров)
Николай - Садитесь профессор. Я вызвал вас, чтобы поговорить о сыне. Я решил отречься от престола в его пользу…
Федоров – Государь! Ваше величество! Простите меня! Меня это гнетёт! Ведь я, причинил вам столько боли, когда просил вас, пять лет назад, приготовиться к смерти царевича…Оказалось, что я не прав… Но наука утверждает…
Николай, перебивает – Да. Но Распутин, однако, предсказал, что Алексей излечится к тринадцати годам. И он оказался прав…
Фёдоров – Случай для медицинской науки совершенно необъяснимый, Ваше величество… Но опасность осталась…
Николай – Я для этого и вызвал вас. Я хочу, чтобы вы по прежнему лечили моего сына, когда он станет царём. Я буду рядом…
Федоров, в смущении – Простите, Ваше величество! Но насколько я знаю, в таких случаях, вас не оставят рядом с ним и отправят в изгнание… Простите, но это наверное будет так!
Николай, встаёт. Начинает ходить по вагону – Не может быть! Я без него не смогу жить! Да и он. Как он один, больной в этой стране? Нет! Нет!… Лучше всем в изгнание!
Федоров – Ваше величество! Успокойтесь!
Николай, берёт себя в руки и садится - Вы знаете, я ведь с лёгким сердцем отрекаюсь. Я устал! Я ведь, не честолюбивый человек… Но власть тяжела! Порой невыносима! За эти годы я пережил столько трагедий, столько предательств! Я верю в Бога. И я знаю, что всё бывает, как сказал Иисус Христос: «Не один волосок с головы не упадёт без соизволения Бога…» И потом, Иисус говорил «Спасайте душу! Она вечна. А тело - тленно… Не заботьтесь о нём»…
Федоров – Ваше величество! Может быть ещё всё обойдётся…
Николай – Нет! Нет! Я знаю! Я виноват! Началось всё с ужасов Ходынского поля. Я тогда ничего не мог изменить. Слишком много родственников хотели сделать всё, как лучше…А потом несчастная японская война, Девятое января… Вы же знаете, меня тогда и в Зимнем то не было…Затем это кровопролитие девятьсот пятого года…И наконец эта тяжёлая война… А Алексей? А Аликс?… Меня упрекают, что я приблизил Распутина. Но ведь он, он спас Алексея. И тем самым спас и Аликс… Она ведь тогда, в начале болезни царевича, стала медленно сходить с ума. По десять истерик на дню… А тут Старец появился. Когда я увидел, что Алексею стало лучше, что Аликс успокоилась… Как я мог его прогнать!? (Отворачивается и вытирает глаза рукой)… Старец был для меня олицетворением русского народа… Простой мужик, а сколько в нём силы! Поговорю с ним и всё мелкое уходит из души. И я успокаиваюсь, думаю: «А хоть и умереть?!»… Сейчас его нет и стало совсем плохо… Но это судьба! Мы за всё отвечаем, а точнее, за всё ответим…(Отворачивается, вытирает лицо платком)
Федоров – Позвольте мне уйти, Ваше величество?
(Николай не поворачиваясь машет рукой… Фёдоров уходит... Николай встаёт и ходит из угла в угол, разговаривая сам с собой…)
Николай - С самого начала, я знал, что за все ошибки придётся расплачиваться… Знал ещё с дней коронации, когда на Ходынском поле погибли тысячи людей… Ведь это страшное начало царствования. Я бы тогда уже ушёл в монастырь если бы было на кого оставить державу…Ждал Алексея…И вот теперь всё кончено. Я не могу оставить Алексея одного…И Аликс без него просто сойдёт с ума. Михаил слаб! Но ведь нужно продержаться только пять лет, пока Алексей сможет взойти на престол…
Николай встаёт на колени и молится: Боже! Дай мне силы пережить эту смуту! Научи! Помоги! Все против меня. Даже лучшие генералы прячут глаза. Требуют отречения от престола!.. Боже! Боже! Всё в твоих руках!!!…

Тот же штабной вагон.
Приехавшие депутаты Думы - Гучков, Шульгин,… Генерал Данилов записывает всё что происходит. Участвует генерал Рузский. Входит Николай. Все встают. Гучков начинает говорить

Гучков – Ваше величество! Мы прибыли, как посланцы Государственной Думы и просим вас отречься от престола. (Николай молча слушает)
Гучков продолжает – Народ устал! Страна ждёт перемен! (Николай по прежнему молчит. Гучков продолжает говорить) - С сентября 1916 года, по март 1917 года, Россия была неуправляема и причиной, может быть самой главной, стало «правление» царицы и Распутина. За эти семнадцать месяцев, Россия имела сменяющихся один за одним четырёх премьеров, пятерых министров внутренних дел, трех военных министров, трех министров транспорта и четырех министров сельского хозяйства. Министерская чехарда, устранила не только знающих людей из правительства, но и дезорганизовала работу правительства на всех уровнях - сверху донизу. Чудовищный факт - страна неуправляема во время тяжелейшей войны. Такое возможно только в России. Старый режим сгнил. Надо Россию спасать!
Николай – Ну положим, правительственные кризисы бывают и в других странах.. Но уверяю вас, что не это главное…. В конце концов, всё в руках Божьих…(Пауза). Я понял, что мне лучше уйти, если я не нужен народу, не нужен армии, как это не горько. И я вынужден уйти…Теперь, за всё что случится с бедной Россией ответит Дума. С меня довольно! Груз власти - это нечеловеческая ноша! Тем паче, в России…Мой прадед, царь Александр - Первый хотел уйти в монастырь. И я хочу! Мне есть о чём молить Бога!… Но продолжим, однако…
Гучков – Я продолжу, ваше величество…Исходя из выше изложенного, всякая борьба, с вашей стороны - бессмысленна. Совет наш вам, заключается в том, что вы должны отречься от престола! Войска из Царского Села пришли в Думу и доложили, что присоединяются к новой власти, то есть к нам… Ваших детей там лечат и всё по старому, как было…Я знаю, Ваше величество, что я предлагаю вам решение громадной важности. Поэтому я готов уйти, чтобы вы могли всё обдумать. Но срок поставлен - сегодня вечером всё решить…
Николай – Я уже всё решил. Я узнал, что меня не оставят рядом с сыном. Я не хочу жить отдельно от сына. Я решил отречься в пользу брата Михаила…Вы господа, поймёте мои отцовские чувства!
Общее шевеление. Рузский подаёт царю текст отречения…
Николай зачитывает отречение… - « Милостью Божией, мы Николай – 2-й, император всея Руси, Царь Польский, Великий князь Финляндский и так далее, и так далее. Всем нашим преданным подданным… В эти дни страшных испытаний нашей Родины, Бог ставит Россию перед новым испытанием. Волнения внутри страны могут иметь непоправимые последствия на течении тяжелейшей войны с врагом. Спасая Россию, гордость нашей армии, боевой дух нашей нации, ради будущего нашей Родины, мы должны продолжать войну, до победного конца. Да не воспользуются этой слабостью, наши жестокие враги и наша доблестная армия продолжит противостояние врагам, вместе с союзниками. В этот решающий момент для существования России, наша совесть и честь, заставляет делать всё, для достижения нашими войсками победы. По этой причине, и идя навстречу требованиям Думы, Мы отрекаемся от короны и всей верховной власти. Так как мы, не хотим разделятся с нашим любимым Сыном, Мы оставляем наследовать трон нашему Брату, Великому князю Михаилу Александровичу, благословляем его управлять страной в полном единении с представителями законного правительства и согласно клятве именем нашей любимой Родины… Мы обращаемся ко всем сынам России и просим их выполнять их патриотический, священный долг, поддерживая своего царя, в этот момент болезненных испытаний нации, вести великую Россию, по дороге славы и процветания! Да поможет России наш Бог!…
Гучков – Господа!!! Мы все присутствующие здесь, стали свидетелями самоотверженного поступка, свидетелями великого исторического события!…
Николай подходит к столу и подписывает акт отречения… Затем министр двора - Фредерикс…
Рузский выходит на авансцену и говорит – Бедный император!!! Он стал жертвой легкомыслия и гордости своей жены…
Гучков подходя … И своего упрямства! Его предупреждали все эти годы, но он не слушал и не слышал!
Появившийся Фёдоров – Господа! Не будем об этом, в этот грустный час1…(Вытирает глаза. Все толпясь выходят…)

Занавес…

Дворец в Царском Селе.
Аликс сидит одна за столом… Стук в двери… Аликс открывает. Входит офицер без погон. Солдаты толпятся за дверью…
Аликс – Что вам угодно?
Офицер – Ваше величество. Солдатский Совет нашего полка, охраняющий ваш дворец, поручил мне сообщить вам, что Император Николай второй, отрёкся от престола, в пользу своего брата Михаила… Но Михаил не захотел принять корону и династия пала!
Голоса за дверью – Хватит! Попили нашей кровушки. Пожили всласть! Ели сладко, спали мягко! Теперь наша очередь!
Аликс – Господа! Прошу вас уйти ! Здесь дети больные. (Солдаты с шумом уходят)
Реплика за сценой – Ишь, господа! - Здесь дети! А наши дети как? Одно слово – господа!…(Смеются)
Аликс, говорит сама с собой - Отречение! Боже милостивый! Надо было Ники посоветоваться с нами…Но если он решил, так наверное и надо…Я знаю, как он одинок сейчас!… И бедный Алексей!…
Входит царевич Алексей – Мама! Что случилось?
Аликс – Твой папа перестал быть царём… (Плачет)
Алексей – Ну а кто же тогда будет царь?
Аликс – Папа хотел, чтобы им стал ты, но ему запретили это!
Алексей – Кто мог ему запретить? Мама!
Аликс - Это сделали злые люди из Думы…
Алексей – Ну а теперь что?
Аликс – Дядя Михаил отказался принять трон! Слабый человек!
Алексей – Мама! Ну а теперь , что будет?
Аликс – Я не знаю, сынок. Мы ждём папу. Говорят, что эти злые люди арестовали и нас и его. Но слава богу! Мы наконец-то будем вместе!
Алексей – Как может быть, чтобы не было царя, А кто тогда будет управлять Россией?
Аликс – Ах, дорогой! Я ничего не знаю. Я перестала, что-нибудь понимать! О, ужасная, варварская страна!!!… Идём к Ане. Она ещё не выздоровела. Я боюсь, что её тоже могут арестовать… (Уходят)

Занавес…

Сцена в Екатеринбурге, в Ипатьевском доме.

Аликс, обращаясь к Николаю. – Милый! Сегодня – уже больше года прошло, как мы потеряли Россию, и вместе с ней – свободу…Сколько ещё может это продолжаться?..
Николай – Дорогая! Я, хотел бы успокоить тебя, и пообещать, что кузен Джордж или президент Пуанкаре, спасут нас… Но ещё в последнем разговоре с полковником Кобылинским, а потом по отдельным намёкам комиссара Яковлева, я понял, что английское правительство, отказало нам в убежище, из соображений внутренней политики. Ведь Ллойд – Джордж поздравил Временное правительство с приходом к власти, и тем самым приветствовал не только моё отречение, но и наш арест
Аликс – Нет! Не может быть, чтобы англичане были так лицемерны и жестоки! (Плачет)
Николай – Увы, дорогая! Я уже полной мерой испил плоды лицемерия и предательства от тех, кого считал когда–то своими друзьями. Верность и глубину афоризма-: «Предают только друзья», я понял только за последний год с небольшим. Из всех, пожалуй брат Михаил вёл себя достойно и не кривил душой, хотя его решение отказаться от престола, тоже было неожиданностью…Но ведь он был искренен…
Аликс – О, наш верный Друг, Григорий! Ведь он говорил тогда, что если «меня не будет, то через шесть месяцев и вас не будет». Здесь он тоже чувствовал будущее!… Я не могла сдержать слёз, когда проезжали Покровское. Ведь там он вырос, посреди России, среди лесов и полей. Он подлинно русский человек!..
Николай – Я тоже часто думаю о его роли в нашей судьбе. Он сохранил нам сына, охранял нас своими молитвами и был предан нам до конца…Праздная чернь, пресмыкавшаяся перед троном в дни побед, предала и возненавидела нас, в минуты поражений и тревог… Только теперь, я начинаю понимать почему нас ненавидели простые люди… Они зная моих лживых подчинённых, и не зная нас, всю ответственность за преступления этой черни, перекладывали на нас, на наши плечи… И потом эти дрянные, продажные журналисты насочиняли небылиц, повторяя грязные сплетни о нашей семье и Григории. Свобода печати, как я убедился, часто становится свободой безответственной клеветы, и обливанием грязью честных людей с характером и принципами.
Аликс – Да! Это так Ники…Я на днях разговаривала с солдатом из охраны, который развязно вёл себя, и заговорил со мной, чтобы меня обидеть. Но заканчивая наш разговор, он сказал мне, что в газетах о нас и нашем Друге писали много гадостей, и что услышав мои ответы на его оскорбительные вопросы он извиняется, потому что ничего не знал о нашей подлинной жизни…
Николай. - Вчера, я перечитал «Короля Лира» и ещё раз восхитился силой проникновения гениального Шекспира в правду отношений в королевских семьях. Я сам вдруг понял, что чувствовал старый король, когда его предали самые близкие люди... Многие наши родственники вели себя недостойно. Особенно дядья и их дети. Великий князь Кирилл, которого я считал преданным человеком, присягнул Временному правительству по собственной инициативе на следующий день после переворота, хотя, по сути командовал нашей охраной, то есть оставил нас…
Аликс – Бедные наши друзья! Старец убит, Аня арестована и посажена в крепость и её допрашивают эти изверги. Но я надеюсь, что она выдержит и эти испытания! На всё Божья воля! Поэтому Ники, будем мужественны, в дни посланных нам Всевышним, испытаний. Будем любить друг друга, будем преданны и добры, что бы не произошло с нами в будущем!

Николай целует ей руку…

Николай – И ещё я сегодня думаю, что моё отречение было ошибкой. Я хотел спасти Россию и согласился с мнением Думы и некоторых генералов. Тогда кучку тщеславных политиков используя хаос в умах и душах простых людей, уверила меня, что они могут предотвратить кризис, если я не буду им мешать… Оказалось, что и Родзянко, воображавший себя лидером народа, и Гучков, который играл роль исторического лица, сами стали игрушкой обстоятельств. Где они сейчас, и кто о них помнит?… А этот шут гороховый и позёр, Керенский! Что он смог сделать с разбушевавшейся народной стихией?… Остались в истории только большевики, Ленин, Троцкий и их сторонники…Поэтому сегодня, оглядываясь назад, видя во что превратилась великая Россия, я делаю вывод, что может быть отречение было ошибкой…
Аликс – Дорогой! Не думай об этом. Ты ведь знаешь, что на всё Божья воля. Наверное так было нужно – и отречение, и арест, и переезд сюда и эта тяжёлая жизнь…Воистину: Пути Господни неисповедимы!
Николай - И всё – таки…
Вбегает плачущий Алексей – Папа! Солдаты отняли у меня игрушечную винтовку, которую ты подарил мне на день рождения… Они кричали – у него оружие! Но ведь видно, что это игрушка. Почему они так ненавидят нас!
Николай – Успокойся Санни! Ты уже почти взрослый и тебе надо научиться владеть собой…
Входит Ольга, старшая дочь – Папа, мама! Ужин давно ждёт…
Николай – Хорошо, хорошо! Мы идём…(Все уходят)

Сцена заседания Президиума Екатеринбургского Совета солдатских и рабочих депутатов.
За столом в комнате сидят люди в солдатских шинелях и в кожаных куртках Среди них Голощекин, Председатель совета Быков. Чекист Юровский…

Голощекин. Товарищи! Я только что вернулся из Москвы, от председателя ЦИКа, товарища Якова Свердлова. Рассказав ему о решении нашего Совета, ни в коем случае не выпустить из наших рук бывшего царя Николая Романова, я получил приказ действовать по обстановке и в случае захвата города белогвардейцами, казнить его. Его преступления во времена монархии известны и он вполне заслуживает казни даже без суда, по законам военного времени. Вспомните расстрел царскими прислужниками рабочих и их детей Девятого января в девятьсот пятом, потом Столыпинский террор, когда тысячи рабочих и крестьян были расстреляны и повешены по всей России… Теперь расстрел – это закономерный итог его деяний…Жизнь простой крестьянской семьи, их детей, стоит на весах истории ничуть не меньше, чем жизни семьи бывшего русского царя. А сколько людей погубил Николай Кровавый?..
Быков – Разрешите мне? (Встаёт) – С первых дней перемещения Романовых в наш город, начали сюда стягиваться в больших количествах монархисты, начиная с полупомешанных барынь, монахов и духовенства, царских переодетых офицеров…Связь этих людей с царской семьёй поддерживалась через доктора Деревенко… Вдобавок перехвачены записки, спрятанные в буханках хлеба и в молочных бутылках... Последние звучали приблизительно так: «Час освобождения приближается и дни узурпаторов власти сочтены»… (Быков вытирает лицо платком) – Надо понимать, что узурпаторы – это мы с вами, большевики. Они уже уверены, что расстреляют нас, когда придут к власти и поймают нас… Записок было несколько и в последней было написано: «Друзья более не дремлют!»..Думаю, что нам уже нельзя медлить. Тут речь идёт о том, либо они нас убьют, либо мы их. Другого выбора нет!
Юровский – Перехвачено письмо, написанное рукой бывшего царя Николая. Он пишет, видимо отвечая на запрос, как организована охрана. «Наше окно – второе от угла, на втором этаже, стоит открыто уже два дня и днём и ночью…»Дальше Романов пишет: «Внутренняя охрана – тринадцать человек с ружьями, пистолетами и бомбами. Дежурный даже ночью делает обход дома. На балконе стоит один пулемёт и под балконом второй. Известите нас когда представиться возможность и ответьте - сможем ли мы взять с собой своих людей (слуг)»… Вот такое письмо. Очевидно, что Романовы готовятся к побегу. Если мы им не помешаем, то они вновь могут стать причиной громадных кровавых событий. Ведь живой царь – это знамя для белогвардейцев и контрреволюционеров!
Быков – Пусть обстановку доложит командующий силами нашего гарнизона…
Встаёт пожилой красноармеец в шинели - А чего тут докладывать? Бело–чехи, двигаясь эшелонами по железной дороге, уже захватили Омск Белогвардейцы обтекают город с юга и с севера. Мы бьёмся по всему фронту, но всякое может случиться. Я бы на месте Совета издал приказ о расстреле царя и сам поддерживаю этот приказ…
Встаёт Юровский – Со своей стороны могу сказать, что царь и царица ожидают своего освобождения со дня на день. Охрана надёжная, но в случае уличных боёв Ипатьевский дом представляется хорошей мишенью и плохой крепостью. Я тоже за расстрел бывшего императора и его семьи. Все они представляют реальную опасность для Советской власти и сегодня и в будущем. Вспомните реставрацию монархий в Англии и во Франции, после происшедших контрреволюций. Их фигуры могут использовать, как различные белогвардейские авантюристы, так и страны интервенты и их правительства…
Голощекин – В беседах с руководителями ЦИКа, я заверил московских товарищей, что Екатеринбургский Совет настроен по-боевому и потому мы сегодня же должны издать приказ о расстреле царя и его семьи без суда. Следствие по их делу уже провела сама история и их преступления против миллионов граждан России, считаются доказанными. Я согласовал с председателем ЦИКа текст указа. Я его вам зачитаю. Но повторю. Надо расстрелять всю семью, во избежание в будущем кровавых белогвардейских авантюр…

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Уральского областного совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.
Ввиду того, что чехо–словацкие банды угрожают столице красного Урала, Екатеринбургу; ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа (только что обнаружен заговор белогвардейцев, имевший целью похищение всей семьи Романовых), президиум областного комитета, во исполнении воли народа, постановил: Расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях. Постановление областного президиума привести в исполнение в ночь с 16 на 17 июля…»
Быков – Проголосуем, товарищи (Все присутствующие поднимают руки) Принято единогласно… От себя добавлю . что ответственным, за приведение приговора в исполнение, назначается член ЧК. Юровский. (Все шумно встают и уходят)…

Сцена последней церковной службы в Ипатьевском доме.
Священник с кадилом обходит комнату и дьякон поёт: «Со святыми упокой…»
Аликс плачет утирая слёзы плточком – Боже мой! Боже мой! Всё в Твоей Воле. Спаси и помилуй нас! (священник даёт целование распятия всем членам семьи Романовых. Николай при целовании встаёт на колени. Царевич Алексей целует крест на вставая с кресла. Он не может ходить…Священник и дети уходят…Николай и Аликс остаются одни.
Аликс – Ники! Я уверена что Бог ниспошлёт России мудрость и спасёт её. Я уверена, нация сильна и молода и в то же время податлива как воск. Только сейчас она в дурных руках и царит темнота и анархия. Но Всевышний придёт, спасёт и укрепит, воскресит народ который обманут…Я чувствую, что приближается шторм. Но Бог милостив и наши души спокойны. Что бы не произошло, на всё воля Божия!..

Тёмная сцена…
Затем за занавесом зажигается свет. Слышны шаги и на занавесе появляются тени людей. Слышно как они расстанавливаются вдоль стен… На мгновение наступает тишина и голос Юровского произносит: «Ввиду того, что белогвардейцы и ваши сторонники продолжают войну с Советской Россией, Уралисполком постановил вас расстрелять»
Голос Николая –Что? Что вы сказали?
В ответ громом звучат выстрелы за занавесом. Раздаются крики, стоны и наступает тишина в которой тихо, потом всё громче звучит молитва: Боже. Иисус Христос, Сын Божий, спаси и помилуй нас грешных…Да святиться имя твоё…»

Сцена - эпилог.
На сцене Александр Блок и Зинаида Гиппиус…
Гиппиус ходит по сцене и говорит Блоку – Мы с вами Александр Александрович, разные люди. То, что для вас гимн свободе, для меня траурный марш на её похоронах! (Читает свои стихи)

Блевотина войны – октябрьское веселье!
От этого зловонного вина
Как было омерзительно, твоё похмелье,
О бедная, о грешная страна!

Какому дьяволу, какому псу в угоду,
Каким кошмарным обуянный сном,
Народ, безумствуя, убил свою свободу.
И даже не убил – засёк кнутом!

Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,
Смеются пушки разевая рот…
И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не уважающий святынь!

Блок – Смело написано! И талантливо! Я это понимаю, Зинаида Николаевна. В этом стихотворении, вы невольно подтверждаете, что народ, который сделал революцию, жил в свином хлеву. Для поэта, вы знаете, одно слово - многое значит. А ваша оговорка- «старый», доказывает, что и вы знали об этом «хлеве». Знали и молчали! Но я вижу всё иначе, а уж слышу тем более. Я устал от разговоров. Я хочу что-то делать, хоть бы дрова колоть или сапоги тачать. Но проявить себя в действии, показать своё отношение к тому, что вокруг происходит своими действиями… Действиями! А не словами или декларациями. Я хочу показать всем, что свою крошечную, эгоистическую, фарисейскую свободу, хочу пожертвовать, в общий котёл великой попытки сделать свободными большинство. Если угодно, я хочу быть похожим на Христа, который пострадал за тех, кто хотел стать свободным, но не знал как! Сейчас мы видим миллионы хотящих свободы и кто, как не мы, образованные люди, можем помочь им, даже если они нас, в начале, не будут понимать…

Блок начинает читать свои стихи –
А это кто – Длинные волосы
И говорит в полголоса
– Предатели!
– Погибла Россия!
Должно быть писатель,
Вития.

А вот и долгополый – сторонкой – за сугроб.
Что нынче не весёлый, товариш поп?
Помнишь, как бывало, брюхом шёл вперёд,
И крестом сияло брюхо на народ?

Блок – Я это вижу : Чёрное, чёрное небо,
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди…
Чёрная злоба, святая злоба…
Товарищ! Гляди в оба!

Блок – Революция – это как расплата за наши грехи несвободы. Тот же народ голодал, тот же народ воевал, а мы, «образованцы» писали стихи и плакали о своих несбывшихся мечтах… Мы прямая иллюстрация из Библии: «Жили, женились, рожали детей, собирали урожай, сажали деревья, пока не грянул гром небесный». Так и в России… Революция – это гром небесный, Божий гнев. Переполнившаяся чаша Божьего терпения… Конечно, не всё сразу будет справедливо и благородно, как хотелось бы. Но человек, один раз вырвавшийся из «хлева», назад будет возвращаться с неохотой, только с боем…Хотя реставрация режима возможна, и это уже было после Великой Французской Революции. Но уверен – возвращение в рабство будет недолгим. Предыдущие революции в мире не были напрасны. И наша тоже поможет людям всего мира двигаться в сторону свободы. Революция – это буря, которая разрушает застой. Это песня, которую поёт народ! Да здравствуют напевы Революции!!
Блок читает – Идут двенадцать человек
Гуляет ветер, порхает снег.
Винтовок чёрные ремни…
Гиппиус перебивает – А я думаю, что это интеллигентские бредни!…
Блок читает - Если гаснет свет – я ничего не вижу,
Если человек зверь – я его ненавижу,
Если человек хуже зверя – я его убиваю.
Если кончена моя Россия – я умираю…
Блок – Думаю, что вы Зинаида Николаевна ещё долго не умрете. А вот мне долго не прожить. Слаб я. Только и могу, что стихи писать. Но моя Россия останется и без меня…
Блок читает:

…Так идут державным шагом –
Позади- голодный пёс.
Впереди – с кровавым флагом
И за вьюгой невидим.

И от пули невредим,
Нежной поступью надвъюжной
Снежной россыпью жемчужной
В белом венчике из роз –
Впереди – Иисус Христос.

Гиппиус – Я всегда знала , что мы, рано или поздно станем врагами… Врагами идеологическими…
Блок – Я не хочу даже слушать это ужасное слово – идеология…В жизни, как я её понимаю, нет места для объяснения одним словом сложных понятий… Но самое трагичное , что в жизни нет места для благостного конца. Нашему с вами спору нет завершения…Так или иначе мы умрём. Одни раньше, другие позже. (Ходит по сцене). Я тоже иногда думаю – ну зачем я с этими, которых я не понимаю, но которым сочувствую? Почему я не с теми, которых я понимаю? И сам себе отвечаю. Потому, что я Александр Блок, а не Зинаида Гиппиус…Потому, что я не могу идти против правды внутри себя. Это мой крест!…
Гиппиус – Прощайте Александр Александрович. У каждого своя судьба. Мы уезжаем… Совсем по вашему…
Гиппиус читает – До самой смерти…Кто бы мог подумать…

(Санки у подъезда, вечер, снег.)
Знаю. Знаю. Но кто бы мог подумать,
Что это до смерти? Совсем? Навек?
Молчите, молчите, не надо надежды,
(Вечер, ветер, снег, дома…)
Но кто бы мог подумать, что нет надежды…
Санки. Вечер. Ветер. Тьма.)

Блок – Прощайте! Сейчас я уже не тот… «Ночь, улица, фонарь, аптека…» – это всё в прошлом. Сейчас я пою другие песни, подстать народным…
Блок читает –

Миллионы вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте сразится с нами!
Да скифы мы. Да – азиаты – Мы.
С раскосыми и жадными глазами…
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом, с древнею загадкой…

Блок – Наш народ, Россия – это Сфинкс. Он вечен, а мы тленны! Ещё раз прощайте!…
Уходят в разные стороны…

Занавес…