ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 33 июнь 2013 г.
Дебют
Владимир Шаров
Закончил Военный Институт Иностранных языков. Полковник запаса.
Член СП России. Участник Первого всеармейского совещания военных писателей 2008 года.
Член ЛИТО имени Дмитрия Кедрина, г. Мытищи.
Работает в МЧС.
Товарищ офицер
Век фарисеев, лицемеров,
Готовых всё и вся продать…
Вдруг «господами» офицеров
Все почему-то стали звать.
Возникнет вмиг в мозгу картина:
Балы, красотки, менуэт…
Но за душой у «господина»
Усадьбы иль поместья нет.
Да что усадьба! Угол съёмный
Предел мечтания подчас.
Жизнь на излом, достаток скромный,
Как тень сопровождают нас.
А «господа» - будь зной иль стужа -
В окопе, в поле, на броне
По зову сердца честно служат,
Присягу дав своей стране.
А за спиною – ширь России
Просторы рек лесов, полей…
Потомки нам бы не простили
Измену Родине своей.
И не единожды бывало,
Когда в свинцовые года
Ты, Мать-Россия, называла
Нас - «сыновья», не «господа».
Я для солдат был старшим братом,
Отцом – с поправкой на года,
Но «господином» для солдата
Поверьте, не был никогда.
И пусть поёт певец с эстрады,
Нас величая «господа»,
Я - воин старого уклада,
Не соглашусь с ним никогда!
Мне это слово не по нраву,
Как фальшь изысканных манер.
Всегда я буду – по уставу -
Для вас – товарищ офицер…
Я там не был...
Я там не был ребята, не был.
Для меня это – как сюрприз-
Пики гор, пропоровших небо,
Так, что звезды сыпятся вниз.
Я там не был. И в самом деле
Ни к чему мне давать отчёт,
Что не мой это шрам на теле,
И не мой позывной – «Звездочёт».
И не мне часто ночью снится
Уходящий на поиск взвод,
Дальних взрывов ночных зарницы,
Солнцем выжженный небосвод.
И не важно уже, поверьте,
Кто где был и куда стрелял…
Не забуду до самой смерти,
Как я там друзей не терял…
И не надо расспросов. Хватит.
Я открою один секрет:
В личном деле в военкомате –
Там об этом ни слова нет.
Я не помню, как нас встречали,
Как нам руки жал генерал…
Я там не был. Мне так сказали.
Я об этом подписку дал.
Не верь словам, что кончилась война...
Не верь словам, что кончилась война.
У нас на это - взгляд совсем иной.
Нам поле боя - этот шар земной,
А вместо канонады - тишина.
Хоть не свистят над головою пули,
Но павших мы не раз уж помянули.
У каждого из нас - своя война,
Без фронта, тыла, флангов, без резервов.
И, зачастую, больше нам важна,
Не крепость кулака, а крепость нервов.
У каждого из нас своя война.
А жизнь - спокойной, тихою идиллией,
Привычная для посторонних глаз.
Мы гибнем тихо, под чужой фамилией,
Ведь Родина откажется от нас.
Хоть этот путь мы выбираем сами,
Но правила придуманы не нами.
У каждого из нас своя война,
Где нет соседа слева или справа.
А если нам вручают ордена,
Их одевать мы не имеем права.
У каждого из нас своя война.
Лишь единицы знают
От многих скрытый смысл.
Легендой называют
Вторую нашу жизнь.
В ней мелочам нет места,
В ней скрыта сердца боль.
До реплики, до жеста
Мы вжились в эту роль.
И мысли – иностранные,
И думаем - по-ихнему.
А сны - такие странные:
Про снег в деревне Тихое,
Где осень рыжим золотом
С листвою хороводится
И речка с тихим омутом,
В котором черти водятся.
Мы - тень летучей мыши* среди тьмы,
Мы - неприметный камень на дороге.
И кем на самом деле были мы,
О нас не скажут даже в некрологе.
У каждого из нас своя война.
* - летучая мышь – эмблема одной из спецслужб.
До дна я выпил яд бокала...
До дна я выпил яд бокала.
Но жив пока. Средь серых буден
Одной любовью меньше стало –
Одной разлукой больше будет.
Сверкнуло в небе и пропало.
Желанье загадать успела?
Одной звездою меньше стало –
Но та звезда мне душу грела.
Я жил тобой. Так было мало
Тех редких встреч, чем жизнь я мерил.
Одной мечтою меньше стало –
А я в неё безумно верил.
А жизнь идет. Она не встала.
Метут снега и солнце светит.
Лишь сердце биться перестало –
Но, вряд ли это кто заметит.
Кто я тебе? Лицо из зала,
Случайный путник на дороге…
В твоей судьбе я значил мало.
Один из всех, один из многих…
По краю тьмы скользя устало,
Гашу свечу. Пусть Бог рассудит…
Одною жизнью меньше стало.
Не осуждайте меня, люди…
Как колос тянется к свету...
Людмиле
Товарищ офицер
Век фарисеев, лицемеров,
Готовых всё и вся продать…
Вдруг «господами» офицеров
Все почему-то стали звать.
Возникнет вмиг в мозгу картина:
Балы, красотки, менуэт…
Но за душой у «господина»
Усадьбы иль поместья нет.
Да что усадьба! Угол съёмный
Предел мечтания подчас.
Жизнь на излом, достаток скромный,
Как тень сопровождают нас.
А «господа» - будь зной иль стужа -
В окопе, в поле, на броне
По зову сердца честно служат,
Присягу дав своей стране.
А за спиною – ширь России
Просторы рек лесов, полей…
Потомки нам бы не простили
Измену Родине своей.
И не единожды бывало,
Когда в свинцовые года
Ты, Мать-Россия, называла
Нас - «сыновья», не «господа».
Я для солдат был старшим братом,
Отцом – с поправкой на года,
Но «господином» для солдата
Поверьте, не был никогда.
И пусть поёт певец с эстрады,
Нас величая «господа»,
Я - воин старого уклада,
Не соглашусь с ним никогда!
Мне это слово не по нраву,
Как фальшь изысканных манер.
Всегда я буду – по уставу -
Для вас – товарищ офицер…
Я там не был...
Я там не был ребята, не был.
Для меня это – как сюрприз-
Пики гор, пропоровших небо,
Так, что звезды сыпятся вниз.
Я там не был. И в самом деле
Ни к чему мне давать отчёт,
Что не мой это шрам на теле,
И не мой позывной – «Звездочёт».
И не мне часто ночью снится
Уходящий на поиск взвод,
Дальних взрывов ночных зарницы,
Солнцем выжженный небосвод.
И не важно уже, поверьте,
Кто где был и куда стрелял…
Не забуду до самой смерти,
Как я там друзей не терял…
И не надо расспросов. Хватит.
Я открою один секрет:
В личном деле в военкомате –
Там об этом ни слова нет.
Я не помню, как нас встречали,
Как нам руки жал генерал…
Я там не был. Мне так сказали.
Я об этом подписку дал.
Не верь словам, что кончилась война...
Не верь словам, что кончилась война.
У нас на это - взгляд совсем иной.
Нам поле боя - этот шар земной,
А вместо канонады - тишина.
Хоть не свистят над головою пули,
Но павших мы не раз уж помянули.
У каждого из нас - своя война,
Без фронта, тыла, флангов, без резервов.
И, зачастую, больше нам важна,
Не крепость кулака, а крепость нервов.
У каждого из нас своя война.
А жизнь - спокойной, тихою идиллией,
Привычная для посторонних глаз.
Мы гибнем тихо, под чужой фамилией,
Ведь Родина откажется от нас.
Хоть этот путь мы выбираем сами,
Но правила придуманы не нами.
У каждого из нас своя война,
Где нет соседа слева или справа.
А если нам вручают ордена,
Их одевать мы не имеем права.
У каждого из нас своя война.
Лишь единицы знают
От многих скрытый смысл.
Легендой называют
Вторую нашу жизнь.
В ней мелочам нет места,
В ней скрыта сердца боль.
До реплики, до жеста
Мы вжились в эту роль.
И мысли – иностранные,
И думаем - по-ихнему.
А сны - такие странные:
Про снег в деревне Тихое,
Где осень рыжим золотом
С листвою хороводится
И речка с тихим омутом,
В котором черти водятся.
Мы - тень летучей мыши* среди тьмы,
Мы - неприметный камень на дороге.
И кем на самом деле были мы,
О нас не скажут даже в некрологе.
У каждого из нас своя война.
* - летучая мышь – эмблема одной из спецслужб.
До дна я выпил яд бокала...
До дна я выпил яд бокала.
Но жив пока. Средь серых буден
Одной любовью меньше стало –
Одной разлукой больше будет.
Сверкнуло в небе и пропало.
Желанье загадать успела?
Одной звездою меньше стало –
Но та звезда мне душу грела.
Я жил тобой. Так было мало
Тех редких встреч, чем жизнь я мерил.
Одной мечтою меньше стало –
А я в неё безумно верил.
А жизнь идет. Она не встала.
Метут снега и солнце светит.
Лишь сердце биться перестало –
Но, вряд ли это кто заметит.
Кто я тебе? Лицо из зала,
Случайный путник на дороге…
В твоей судьбе я значил мало.
Один из всех, один из многих…
По краю тьмы скользя устало,
Гашу свечу. Пусть Бог рассудит…
Одною жизнью меньше стало.
Не осуждайте меня, люди…
Как колос тянется к свету...
Людмиле
Как колос тянется к свету -
Так люди тянутся к Люде.
С надеждой найти ответы.
С бедой. С мечтою о чуде.
Как солнце дарит нам силу -
Ты даришь тепло сердца.
Дай путнику в жизни стылой
Душой близ тебя согреться.
На кухне с Людмилой мило
За чаем беседа текла…
Уходя, на пол обронила
Два перышка из крыла.
Ты - добрый Ангел-хранитель.
Врачуешь тела и души.
Хранишь нашей жизни нити.
Как дар твой волшебный нужен.
Но в сердце живет тревога,
Печаль на душе подспудно.
Хороших людей – так много,
Но как же найти их трудно…