(По воспоминаниям Михаила Сипера)


«Жизнь - борьба и странствие по чужбине»
Марк Аврелий Антонин

Не обессудь, я не болею ностальгией
и мой покой сны о березках не нарушат.
Чем там болеть: Уралом, Ё-бургом, Тагилом,
где дым Отечества разъест не только душу?..
Где корчится душа под лезвием заточки,
когда тоской вползает день в дверные щели.
Где «жизнь – борьба», в которой мы поодиночке
от безысходности гнетущей сатанели.
Я помню тусклый свет в полупустой квартире,
расход - по курсу, а доходы - в номинале
И препарацию судьбы моей в ОВИРе,
где нас чиновники с улыбкой распинали.

Я так же помню пряный запах зверобоя,
и песни Визбора в ночной аранжировке -
под крики чаек, треск цикад и шум прибоя
звучит прибрежная мелодия Барзовки*.
На двух друзей - одна по кругу сигарета, -
«Ты не выбрасывай…»*, - привычный слышу шёпот.
Костер, палатки и гитара до рассвета,
дыханье мыса под беспечный птичий клёкот.
Как там, в Крыму, писалось, пелось и мечталось -
Прыжок в палитру красок из бесцветной сути!
В волне ловить строку, казалось - это малость…
Как много значит это в жизненном маршруте…

Я не болею ностальгией, мне оплотом
израильских морей отныне служит рокот.
Лишь по ночам, смотря в альбомах фото,
«Ты не выбрасывай…», - привычный слышу шёпот…

___________________________________________
* место, где проходил фестиваль авторской песни, основанный в 1982 году.
* из книги М.Сипера «Струна, порезанная пальцем».

Их было много, идущих морем…
За горизонтом растаял брег,
Вставали в дымке туманной зори,
Попутный ветер дарил разбег...

Их было много: различных кожей,
И лик святого, душой храним,
Отличен был от другого тоже,
Но путь отныне на всех один.
«У нас на юге, - моряк промолвил,
Устав смотреть за игрой волны,-
Цветут сады, горы служат кровлей,
А чаши терпким вином полны».
Ему неспешно другой ответил:
«В Моих краях жизни всей исток,
Встает там солнце, что Вам же светит.
Что без тепла бы взрастить ты смог?»
«С былых времен мой народ – воитель»,-
Вмешался третий в горячий спор.
С кормы раздалось: «Я ваших видел,
Там каждый третий – бандит и вор».
«В Христа мы верим!», «А мы - в Аллаха!»
Рождалась гнева и злобы дрожь,
И стал корабль впервые плахой,
Когда взметнулся, бликуя, нож.

Их было много… но в этой бойне
Они забыли морской закон:
Коль нет команды в просторах вольных,
То изначально ты обречен.
Зажглось вдруг небо в зарницах грозных,
Стеною встала вокруг вода,
Очнулись люди…но слишком поздно –
Под вспышкой молний лишь скал гряда.
Не выбирает разгул стихии
по цвету кожи. Все наравне!
Их амулеты не защитили.
Нет победивших в пустой войне!
Стонало море... Косматой пеной
Оделся гребень волны седой.
Разверзлась бездна, как мир вселенной,
В глубинах темных даря покой.

***
На древнем бриге пока нас много,
Средь звезд мы ищем себе причал.
…Неужто станет и нам итогом
Гряда идущих на встречу скал?..

Я слышу зов. Манящий, томный,
Как отзвук призрачных времен
И этот стон, почти утробный,
Пространством вечности рожден.

Сквозь пелену дождей холодных
В обыденности серых дней,
Он в нервах, жизнью обнаженных,
Звучит настойчивей, сильней.

Людей, событий вереница,
Заря, закат, опять заря…
Меняются в потоке лица,
Словно листы календаря.

Но сумраком окутан город,
Размыты силуэты стен.
Мне блузки строгой узок ворот!
Мне давит грузом улиц плен!

И птицей мечется в сознанье:
«Назад уже дороги нет!..»
Иду на зов… как на закланье…
Что ждет меня там? Тьма иль свет?..

Не скрою, что меня слегка задело,
Да, что душой кривить - и не слегка…
Терпение мое не без предела,
А мерзость и в поэзии гадка.

Уже свернулась кошкою обида,
Но кошка с коготочками, заметь!
Наверно, нарушение либидо
Позволило Вам быстро охаметь.

В просторах Интернета изгаляться
Не много чести надобно иметь.
Хотя про честь…я смею сомневаться –
Она бы не позволила наглеть.

В сети не кинут Вам в ответ перчатку,
Не призовут к ответу наглеца,
И не придется даже для порядка
Стирать ухмылку мерзкую с лица.

Здесь шелуху словесных оскорблений
Без страха можно сыпать на людей.
На хамство нет, увы, ограничений,
Кроме моральных собственных цепей.

До нравственности Вашей нет мне дела -
Вам этот крест до Господа нести.
Как видно просто сердце оскудело
На чувства в бесконечности пути.

Сказать хочу всего лишь напоследок -
Стихами надо радость созидать.
Ну, а меня, даже под градом меток,
Вам грязью никогда не закидать!

Мерзость…на душе сплошная мерзость…
Горечь…словно выпит терпкий яд…
Грешность…видно, я – большая грешность…
Если… обо мне так говорят…

Больно…почему мне очень больно…
Словом…как ножом по сердцу бьют…
Только…стала я совсем невольно…
Урной, той в которую плюют…

Язвы…разъедают мысли язвы…
Темной пеленой слеза в глазах…
Разве…можно в грязи так увязнуть…
Птицей…умирающей в силках…

Люди…мне б понять, поверьте, люди…
Богом Вы с небес одарены…
Будет…что же с чистым светом будет…
Если злобой так ослеплены…

Что же…я не буду Вас тревожить…
Рифмой обреченного греха…
Боже…лишь тебе судьбу итожить…
Может быть последнего стиха.

Счастье есть! Я в лицо его знаю –
Горький запах полыни вдыхаю,
Звездный купол и степи без края,
И морское молчанье глубин.
Стрекот плачем звенящим цикады,
У костра под гитару – баллады,
Пеленою туманной прохлады
В горных высях дорог серпантин.

Счастье есть! Я с ним лично знакома –
Смех беспечный под сводами дома,
На листах пожелтевших альбома,
Там, где мама еще молода.
В листьях клена на книжных страницах,
В сонных детских дрожащих ресницах,
В небесах, освещенных зарницей
Отраженьем ночного пруда.

Счастье есть! Я его приручила,
Как Жар-Птицу с ладони кормила,
Распахнула окно и впустила
Ранним утренним светом луча.
И оно у меня поселилось,
Дождевою капелью струилось,
В ожиданье тебя обратилось,
А в замке – поворотом ключа…