19 марта 2024  06:06 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 55 декабрь 2018


Сценарии



Вадим Михайлов


Боевые кошки

(Набросок сценария полнометражного художественного анимационного фильма. Идея, композиция, персонажи и диалоги принадлежат В. Михайлову)

1

В осажденном городе по разным, порой трагическим причинам не осталось кошек. Этим воспользовались крысы. Их стало во много раз больше, чем людей. Они наглели с каждым днём. Разоряли склады с продовольствием, разбойничали на улицах, нападали на детей и стариков. Это был террор крыс. Крысиный террор. Казалось, Ленинград становится добычей этих прожорливых хищников. Яды и капканы не давали результата. Крысы — умные, хитрые твари. Они умеют накапливать опыт. Отдельные стаи стали объединяться и помогать друг другу. На улицах можно было увидеть марширующих в строю боевых крыс. Они уже праздновали победу.

В ответ по всему востоку России был объявлен сбор кошек и котов - добровольцев для борьбы с крысами в осаждённой северной столице.

Порода не имеет значения!

Требуются крепкие когти и зубы!

Нужны молодые и сильные, не разучившиеся охотиться на крыс и мышей!

Кастрированных не брать!

Требуются особи, способные размножаться.

Идея овладела массами. Возникли очереди у приёмных пунктов. Трогательные прощанья. Слёзы. На каждой клетке — имя кошки или кота. Больше всего Машек, Мурок, Васек, Степок, Пушков… В клетках мисочки и блюдца. Тарелочки с песком. Шерстяные подстилочки и платки. Клетки эти реквизировали у населения и предназначены они были не для кошек, а для птиц, белок и других пленников живой природы, украшавших прежнюю мирную жизнь горожан.

Прощальный гудок паровоза, и специальный состав с боевыми котами отправляется в дальний путь. На запад.

Кошки волновались. Они чувствовали, что происходит нечто очень важное, значительное, страшное, что тихая провинциальная мирная жизнь кончилась. А что их ждёт завтра никто не знает. Одно слово — война.

Товарные вагоны отстукивали время. Теперь на их боках вместо привычных «сорок человек восемь лошадей» красовалось - «Один человек пятьсот кошек». После тихого домашнего уюта - клетки и перестук колес. Гулкий и неспокойный ход состава, Вваго не «о трех осях» тряска и качка. Лучше И.Бунина не скажешь. Потому цитата из «Жизни Арсеньева»:

«Вагон был старый, высокий, на трех парах колес; на бегу, на морозе, он весь гремел и всё падал, валился куда-то, скрипел дверями и стенками, замерзшие стекла его играли серыми алмазами…» Господи! Как умели писать наши предки!

Кошки волновались. Кошки ловили запахи и звуки внешнего мира. Они привыкли к мирной жизни. Они были охотниками. Им предстояло стать воинами.

Разбуженные паровозными гудками из тайги выходили лоси, олени, косули, волки. Смотрели на диковинный мяукающий состав. Медведи махали лапами им вслед.

- Мяу! Мяу! Мяу! Мяуау! Миуа! Ха! Хххх

Как это по-русски? Приблизительно.

- Куда это нас везут? Нас предали?

- За какие грехи?

И вдруг среди этих жалобных вопросов:

- Как тебя зовут, крошка?

- А ты разве не умеешь читать? На клетке написано. Люди называли меня Музой? МУ-ЗА. Но ты зови меня просто - «мурр». А тебя как величать, красавчик? Ты случайно не швед?

- Кто знает. У нас всё так перемешано. Меня зовут Василий. А для тебя я - Вася… Васенька… Ты мне нравишься. Правда, мне нравятся все кошки. Но ты больше всех. Ты случайно не француженка? Ты так нежно грассируешь .У тебя такое нежное «мурррлямуррр»...

- Вась, не знаешь, куда это нас везут?

- Разное говорят. Но, куда бы не везли… Если мы встретились, мы будем счастливы...

В каждом вагоне был человек, который кормил кошек американской тушенкой и поддерживал чистоту. Их набирали среди инвалидов или не очень сообразительных граждан, не годных для отправки на передовую.

В нашем вагоне сопровождающим был Эдик. Парень лет двадцати пяти. Невысокого росточка. Большеголовый. Коротконогий. С кавказскими большими глазами. А на губах улыбка. То ли торжествующая, то ли он собрался рассказать смешной анекдот.

Эдик работал, куда пошлют. Эта работа ему нравилась.

Ему никогда не приходилось быть начальником. Но хотелось. И вот мечта сбылась.

- Ладно. Пусть не люди в зависимости от тебя, а скотина мяукающая, но несколько сотен! Прикрикну умолкают. В глаза смотрят. Пить - есть просят. Начальник!

И он старался.

- Товарищи! Решим вопрос. Кто «за»? Кто «против»? Единогласно!

Всевышний смотрел сверху на Россию. Видел горящие города. Идущих в атаку солдат. Трупы на осенней черной земле.

Среди всего этого эпического действа Всевышний видел и небольшой состав, что двигался на запад к линии фронта.

Четыре вагона - «Один человек — пятьсот кошек».

Кошки и коты завыли истошно. Их охватила тоска по прежней жизни, по тем, оставшимся позади, запахам и звукам, по тем оставшимся по ту сторону жизни привязанностям. По строгим своим хозяевам. И прежние наказания и даже убийства за лень, воровство и неопрятность, за дикость и нежелание подчиняться придуманным людьми правилам жизни, не казались им теперь такими ужасными и несправедливыми, они тосковал по той жизни, которая никогда не повторится.

Жуткие вопли не утихали, пока усталость не повергла их в равнодушие и сон.

Их было две тысячи, а может быть и немного больше, кошек и котов, готовых сражаться плечом к плечу с людьми против общего врага.

Но нам не хватит и нескольких жизней, чтобы поведать, как сложилась судьба каждой кошки и каждого кота этого эшелона. Потому попытаюсь рассказать о приключениях тех немногих, которых я знал и любил. И помню и люблю до сих пор.

Конечно же кот Василий. Большой сильный голубоглазый красавец в светло серой барской шубе с пышной горжеткой. Он любил наблюдать и размышлять, лежа на животе, скрестив передние мощные лапы. Он любил также лежать на спине и смотреть в небо, где летали разные птицы и даже летучие мыши, которых он брезговал есть. Он любил суровую полуголодную жизнь среди суровых полуголодных людей. Но он не любил, он ненавидел клетку, в которую его запихнули и теперь везли неведома куда . Он ненавидел замки и запоры.

Когда, устав от истерики, кошки заснули, он стал готовиться к побегу. Пробуя лапами детали клетки, он старался понять, как она открывается. Следил за руками охранника,.Некоторые отсталые кошки считают руки людей отдельными существами. Причём правой руки боятся и ненавидят, а левую презирают за инертность и неумелсть. Но кот Василий знал - руки человека растут оттуда же, откуда ноги и голова. Всё как у котов и любой живой твари. И если тебя наказывают руки или ноги, виноваты не они, а голова.

Василий просунул правую лапу меж прутьями. Нащупал засов. Отодвинул его. Открыл дверцу. Затаился. И когда Эдик вышел на полустанке за водой, бежал.

- Ты куда? - закричала вслед ему Муза

Он не ответил. Муза нравилась ему, но он слишком любил свободу.

Когда Эдик вернулся и увидел пустую клетку, он нехорошо выругался и закричал:

- Васька, чёрт, где ты? Не шути так со мной. Я выпарю тебя. И есть не дам.

А сам думал, как оправдаться перед начальством за потерю живой единицы.

Василий не ответил, потому что был уже на крыше вагона.

Гудок паровоза. Толчки. Разгон. Состав снова мчался на запад.

Перед глазами Василия проносились леса и поля. Поселки и города, ещё не тронутые войной.

Ему было неплохо на крыше. Густая шерсть защищала его от холодного ветра. Он не голодал Он был прирожденным охотником. Притворялся дохлым котом и ловил слишком любопытных птиц.

Он вернулся к своим собратьям, потому что там, в забитом клетками вонючем вагоне, нашел свою любовь, кошку тигровой расцветки с зеленым недоверчивыми глазами. Ну, конечно же её, Музу. Она тосковала без него.Звала.

- Мяу! Мяу! Мяу! Я умру без тебя! Вернись!

Он слышал её.Он не мог не вернуться. И он вернулся.

Он открыл дверцу её клетки и лег рядом с ней.

Она жадно вдыхала воздух свободы, приправленный запахом паровозного дыма. Она лизнула его щеку и запела кошачью песню радости. Он присоединился к ней. И другие коты и кошки пели и мурлыкали под стук колёс. И будущее уже не казалось страшным.

Эдик не стал разлучать Василия и Музу. И наказывать их тоже не хотелось.

Он запел любимую свою песню.

Выйду на улицу, выйду на село,

Девки гуляют, а мне веселО!

Так кто же эти кошки, о которых я хочу рассказать вам?

О коте Василии и Музе вы уже знаете.

Рядом с клеткой Музы Кот Степансветлосерый пижон. Всегда в чистых белых перчатках и белой манишке. Боевой кот.

Под клеткой Василия Астра. Изящная красавица. Многоцветная. Бесконтрольная. Любопытная. Когда удивлялась, вставала на задние лапы. Кошка — Арлекин.

Эти коты и кошки и ещё несколько ярких характеров, коренных питерских кошек и котов второго плана сплетут композицию нашего виртуального фильма.

Было начало зимы. Ночами подмораживало. И Эдик выпускал кошек из клеток, и они спали вместе на полу теплушек, на подстилке из сена, сохраняя звериное и человечье тепло. Сохраняя так понятные и близкие нам единство и дружбу человека и наших четвероногих братьев.

Их обстрелял из пулемёта немецкий лётчик, и они потеряли несколько кошек.

Эдик долбил ломом промороженную за ночь землю. Он закопал их здесь же у железнодорожной насыпи. Перекрестился. Забрался в свой вагон, и кошачий поезд побежал дальше подпрыгивая н на рельсовых стыках.

Они добрались до Ладоги. Озеро уже покрылось льдом.

Клетки с кошками погрузили на полуторки.

Дорога Жизни была опасна. Одна из машин провалилась под лёд, но большая часть кошек спаслась, благодаря Эдику. Он первым бросился на помощь. Пока машина медленно погружалась в воду, Эдик выбрасывал из- под тента клетки на лед озера.

Никто не заметил, как он ушел вместе с машиной в чёрную глубь озера. Всё с той же своей дурашливой улыбкой, будто хотел напоследок рассказать грустный анекдот о своей жизни. О том как он всё же был начальником. Правда, не над людьми, а над кошками. Но какая разница , на кем. Важно, что и от него что-то зависело в этой жизни. Или это ему только казалось.

Его не осталось ни в людской, ни в кошачьей памяти, только я иногда вспоминаю его улыбку.

Так жалко выглядят мокрые кошки! Но их вылизали и высушили те, кто не попал в беду.

2

Три основных звучания сопровождали жизнь блокадного Ленинграда — стук метронома, голос диктора и разрывы снарядов. И музыка. Но музыка была в Питере всегда.

В осаждённом городе кошек раздавали под расписку. Не каждому. Только заслуживающим доверия людям. Смотрели на вид. И читали характеристику с места работы или от домкома. «Ни в чём предосудительном замечен не был».

- Зачем берешь кошку, товарищ? Подпиши бумагу, что будешь беречь её и помогать в борьбе с крысами.

Коту или кошке полагался паёк на три - четыре дня. На время привыкания к новому жилищу и акклиматизации. А дальше — лови мышей, лови крыс и ешь на здоровье.

Кота Василия сразу взяли в охрану Зимнего. Он был создан для жизни во дворце. Его и ещё десяток сильных котов и кошек увезли для охраны Эрмитажа…

Муза кричала ему вслед:

- Не забывай меня...

У клеток с кошками образовалась очередь.

Кота Степана выбрала пожилая бездетная пара — Серафим Михайлович и Тамара Яковлевна. Серафим Михайлович, или как все его называли С. М., по причине своего пожилого возраста и болезненности не был взят даже в ополчение, но работал вместе с женой по расчистке своей улицы после вражеских обстрелов. Как только они услыхали о прибытии этого экзотического эшелона, сразу поспешили туда, где раздавали кошек населению. Кот Степан приглянулся им своей большой хитрой мордой. Другую причину эмпатии мы узнаем немного позже. Серафиму Михайловичу показалось, что Степан не сводит с него умных глаз и как бы просит взять его к себе. С. М. открыл клетку и погладил Степана. Тот ударил его несильно и без когтей, как бы показывая, что время дружбы ещё не наступило, и что даже потом, когда они подружатся, уважение и соблюдение этикета будет непременным условием их общения.

С.М. нес кота домой в клетке. Тамара Яковлевна шла рядом. Когда С.М. устал и остановился, она решительно взяла домик с котом Степаном. И некоторое время несла одна, а потом они порешили, что лучше это делать вдвоём.

Степан рассматривал дома и улицы и скульптуры, встречавшиеся им на пути, сквозь прутья решетки.

Он отметил для себя, что в городе много крыс. Значит, придётся работать. А он любил мирно валяться возле миски с едой и облизывать себя, восхищаясь своими достоинствами.

Крысы же, видя кота в клетке, бурно радовались и смеялись и кричали ему непристойности на своём крысином.

Перевод с крысиного.

- Посмотрите, кот в клетке! Кот в клетке! Кот в клетке! Да погибнут наши враги — люди и кошки! Да сбудется трехсотлетние проклятье царицы Евдокии, и Петербург опустеет и обезлюдеет. И станет крысиной столицей мира! Смотрите, кот в клетке! Смотрите!

Степан сначала обижался, шипел и показывал клыки, а потом отвернулся и закрыл глаза лапой.

Тамара Яковлевна отгоняла крыс палкой.

Они услышали военный марш, исполненный сотней крысиных голосов. Увидели колону крыс-боевиков. Они маршировали странным образом. Через десять шагов остановка, и сотни крысиных лапок устремлялись к небу в приветствии очень похожем на нацистское. И снова десять шагов. И снова лапки вверх.

Серафим Михайлович и Тамара Яковлевна забежали в ближайший подъезд и наблюдали демонстрацию через стекло парадной двери.

Они добрались до своего дома. Они вошли в подъезд и поднялись по стертым каменным ступеням на четвертый этаж.

Остановились перед массивной дверью с медной табличкой «Серафимъ Михайловичъ Кананюкъ. РЕПЕТИТОРЪ». Табличка сохранилась с дореволюционных времен и содержала твёрдые знаки… Когда-то до революции эта большая квартира принадлежала Серафиму Михайловичу, а теперь была коммуналкой, где жили наши герои.

3

Муза досталась девочке Маше. Да, та самая Муза, гладкошерстная, немного кривоногая с недоверчивыми. зелеными глазами. Маше пришлось также нести клетку с Астрой для соседа инвалида Фёдора Стрельцова.

Девочка была бледная и худенькая. Но глаза её светились радостью. Ей было тепло от кошки Музы, которую она несла за пазухой То и дело дорогу им перебегали большие крысы. Принюхивались, чтобы определить, что это она прячет по шубейкой. Готовы были отнять.

Музе было тепло и хорошо на груди у Маши, но любопытство заставляло её высовывать мордочку из этого тёплого гнёздышка и разглядывать диковинный город, в котором ей предстояло отныне жить. Когда Муза увидела наглую крысу, вставшую у них на дороге, она с неожиданной быстротой вырвалась из рук Маши, и убила её. Она бежала перед Машей и убивала крыс. Оглядывалась на новую хозяйку и, получив поощрение, гордо подняла хвост морковкой… Астра кричала и билась в клетке, просилась на волю, Она тоже хотела драться с крысами. Маша открыла клетку, и Астра бежала рядом с Музой и убивала крыс. Кошки оглядывались на Машу и видя её молчаливое восхищение их храбростью старались вовсю.

Дом, где жила Маша, стоял среди других, таких же красивых старых домов в ленинградской Коломне.

Муза обнюхала своё новое жилище, придушила несколько мышей. И стала умываться. Приводить себя в порядок. Она наводила марафет. Чистила свою шерстку. Очищала зубами коготки. Её песни успокаивали Машу, как гудение огня в печке-времянке. Маша покормила её и Астру. И Муза подошла к ней и поклонилась в знак благодарности. Так научили её прежние её хозяева...

Астру Маша отнесла соседу, ФёдоруСтрельцову.

Большой, грузный, скупой на улыбки, он починял свои протезы. Ноги свои он потерял в боях с белофинами. Фёдор был художник-самоучка, художник примитивист. Его комната была увешана холстами. На холстах цветы — розы, ромашки, васильки. Армейские фотографии Фёдора. На столе краски в тюбиках, нож и большой баян.

- Привыкай. Будем жить вместе. Всё пополам. Цветов нет. Буду рисовать тебя. Ты похожа на диковинный цветок. Особенно, когда лежишь свернувшись…

За окном из репродуктора вырвались булькающие звуки, и удары метронома становились чаще.

Астра удивлённо задвигала ушами и посмотрела на Фёдора.

- Воздушная тревога, - объяснил Фёдор. - Надо предупредить соседей. Он потянулся к баяну и заиграл «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг».

Марш перекрывал звуки метронома и сирен. Под этот марш жильцы дома стали спускаться в бомбоубежище.

Только Фёлор оставался в своей комнате. Он играл вопреки опасности. Он играл пока не кончался обстрел. Пока не кончался налёт. Астра сидела перед ним и слушала.

Фёдор отложил баян и стал рисовать Астру. На стене среди цветов теперь красовались её портреты, написанные без академического умения, но с большой любовью.

- Вот так и будем жить, - сказал Фёдор. - Так и будем жить. Никаких бомбоубежищ. Мне туда не спуститься. Будем охранять дом. Я, ты и баян...

4

Квартира Серафима Михайловича была стара, как хозяин, и мебель, и картины на стенах. И старый рояль в глубине комнаты. В красном углу - иконы. На столе — большой самовар.

Степан, как и полагается коту, обследовал своё новое жилище, пометил углы и дыры в полу.

Рояль завален был лекарствами - порошки, таблетки, облатки и пузырьки. Степан прыгнул на рояль и обнюхивал эти сокровища, запасенные хозяином ещё в мирное время.

Степан обиделся, когда С.М. согнал его на пол мухобойкой.

На письменном столе стояла большая копилка в виде кота с прорезью на спине для монет. Этот фаянсовый кот был похож на Степана, словно они были братья-близнецы. Степан остолбенел, увидев копилку. Принял боевую стойку, выгнул спину. И зашипел.

- Не бойся, - сказал С.М. - Это моя детская копилка. - Когда я был маленьким, я мечтал купить велосипед, но цены росли и я не успевал за ними. А потом пошел работать. И заработал. А копилку сохранил, как память. Мы выбрали тебя, потому что ты так похож на него. А он на тебя...

Степан осторожно подошел к копилке и тронул «кота» лапой. Кот-копилка не шелохнулся.

Степан посмотрел на хозяина. Копилка понравилась ему. Он подошел к ней и потерся серойшекой об её щёку. Теперь она была как бы и его вещью. Освоение комнаты продолжалось.

Быстро наступили зимние сумерки, а за ними ночь. В окна врывались световые заряды, и гром сотрясал дом. Степан ещё с трудом отличал звуки грозы от грохота разрывающихся мин и снарядов. Но грозы зимой были в то время большой редкостью.

Потом - тишина. Только звук метронома. И глухая темень.

Степан услышал удары кресала о кремень. Вспышки искр. Лицо своего нового хозяина, который за неимением спичек, добывал огонь таким старинным способом. Заалел фитиль. Вспыхнула сухая ветошь. И загорелась небольшая лучинка. Комната приобрела совсем другой, сказочный, вид.

С.М. и Тамара Яковлевна сидели при свете маленькой самодельной лучинки. И смотрели друг на друга. Любящим людям даже в самые холодные дни тепло и хорошо, когда они ласкают друг друга, хотя бы глазами. Да, они смотрели друг на друга, а кот смотрел на них. И они поселялись в его сердце.

С.М. накапал в мензурку валериановых капель, выпил, лег под ватное одеяло, обнял жену, поцеловал её и затих. Дыхание его стало глубоким и сопровождалось лёгким похрапыванием.

Степану стало скучно. Он снова прыгнул на рояль и отыскал пузырёк с валерьянкой. При этом он задел клавиши, и С.М. проснулся. Согнал кота со стола веником. Спрятал валерьянку в шкаф.

Степан сморщил нос и зашипел.

Тамара Яковлевна беззвучно смеялась.

С.М. закрыл голову одеялом и попытался заснуть.

Но не тут то было. Кот стал скрести пол, готовясь совершить вечерний ритуал.

С.М. предложил ему миску с песком. Но Степан настойчиво просил выпустить его на лестницу.

С.М. выпустил его и снова попытался заснуть. Он увидел во сне зал филармонии и себя в партере среди других таких же пожилых питерцев, для которых филармония заменяла в те годы церковь. Большая черная ворона играла вторую сонату Шопена. Всё было хорошо в этом сне, но звуки скрежет и скрипы заглушали музыку, будто медведь царапал сухое дерево сцены.

С.М. проснулся и понял, что Степан просится назад.

С.М. впустил его, но кот снова стал проситься на улицу.

Так продолжалось полночи.

С.М. бегал за Степаном вокруг стола, чтобы поймать его и посадить в клетку.

Коту было весело бегать, он был молодой, а С.М. - старый. Он давно не бегал. Но он был хитрым и поймал кота сачком для ловли бабочек. И запер его в туалете.

Кот затих. И эта тишина тоже не давала С.М покоя. Он ворочался и не мог заснуть. Его мучила совесть.

Он подошел к туалету и прислушался.

- Эй, ты жив?

Из-двери раздался тихое жалобное котячье «Мяу».

- Ну ладно, ладно. Повздорили и будет.

С.М. выпустил Степана на волю и открыл американскую банку с кошачьей едой. Кот ел внимательно, будто читал книгу. С.М. тоже был голоден. Но кот не предложил ему разделить с ним ужин. Это не принято у котов. Кошки другое дело. Я видел, как моя кошка приводила своих дружков, голодных бродячих котов и кормила их из своей миски.

С.М. отломал веточку от засохшего кустика розы и стал грызть его. Отвернулся от Степана, чтобы не завидовать.

Он лег в постель, обнял жену и закрыл глаза. В полусне он почувствовал, что к ним прыгнул кот и примостился с левой стороны, возле сердца. И запел. И это было прекрасно, как в детстве.

Тамара Яковлевна любовалась своим старым другом..

С.М. спал и улыбался во сне. Он видел себя маленьким мальчиком, которому подарили котенка. Он снова сидел в зале Филармонии и слушал Шопена, но теперь это была соната №3. И лицо старика молодело и становилось красивым, потому что нас уродуют и старят зависть, злоба и забвение, а вовсе не время, прожитое нами. .

Звуки музыки шли из уличного черного репродуктора , укрепленного на стене их дома…


5


Крысы не знают чувства восхищения, не умеют любоваться. Тем более картинами великих мастеров. Для них это просто еда. В отличие от крыс, кошки похожи на людей. Они могут любоваться своим отражением в зеркале. Василий сидел, затаив дыхание, и ждал, когда с живописного полотна взлетит голубь.

В Эрмитаже мало живописных полотен с кошками. Их со средних веков считали опасными животными из-за сообразительности, предчувствий и способности произносить разумно и к месту слова людей. Правда, с очень сильным кошачьим акцентом. Инквизиция приравняла их к еретикам и колдунам и сжигала на кострах. Но в Древнем мире кошек обожествляли и египтяне и греки.

Битвы кошек и крыс в Эрмитаже происходили на лестницах. В подвалах. В залах, где на стенах висели роскошные рамы без полотен. Всё наиболее ценное было вывезено или спрятано. Но оставалось много картин, которые могли погибнуть. Оставались обессиленные голодом смотрители и люди, которые прятались в подвалах Эрмитажа.

Когда на Дворцовой площади разрывалась бомба, Зимний и все дома в округе качались, как лодки на воде. Сквозь разбитые окна ветер гнал снег. И каждая взрывная волна проносилась по дворцу ураганом…

Боевые коты выбивали крыс из дворца. Василия послали, обойти укрепление крыс с правого фланга и он запутался в заснеженных комнатах. Он попал в небольшую темную каморку, вероятно, в мирное время здесь был архив бухгалтерии. Гроссбух, подшивки бумаг. Весь пол был завален бумагами. В углу комнаты в старой фетровой шляпе было что-то живое. Оттуда исходило тепло. Василий осторожно приблизился, и увидел в шляпе маленьких крысят. Он завороженно смотрел на них. Он должен был их убить. Но не убил. Не смог. Он выбежал из этой комнатушки и вскоре был в рядах боевых котов, которые вытесняли крыс из Зимнего…

6

...Серафим Михайлович сидел в кресле и смотрел невидящими глазами куда-то в другое время. Он был один. Тамары Яковлевн не было рядом с ним.

Кот Степан мяукнул, чтобы привлечь внимание. Спрашивал, что случилось . Где женщина? Хозяин будто не слышал. Кот убежал и вернулся с задушенной мышью. Положил её у ног хозяин. А тот даже не взглянул на подарок. Закрыл лицо ладонями.

Степан заволновался. Он видел, что человеку плохо, но не знал, чем помочь ему. А потом решился. Мяукнул коротко. Прыгнул к нему на колени. Из-под ладоней слеза. Обнюхал. Боднул серой головой. Но С.М. сидел неподвижно, только крепче прижимал ладони к щекам.

Кот в отчаянье стал лапами отрывать его ладони от лица. Наконец, ему удалось оторвать сначала одну ладонь. Потом другую. С. М. сначала оттолкнул кота. Отстранился Нащупал голову Степана и погладил его. Услышал в ответ кошачий гимн «мурррррмкрмуррррр», что в переводе на наш человечий язык означает: «Мясо жизни горько на на вкус. Но пока ты жив, рви его и благодари судьбу… И помни - ты воин!»

- Как ты не понимаешь, кот! Я люблю её, - Серафим замолчал, поперхнулся. - А её больше нет. И не будет никогда…

- Она есть! Она не умерла! Вы ещё встретитесь. Вы ведь боги! - закричал Степан. - Не плачь!

- Боги тоже плачут, добрый кот, - ответил человек и отвернулся.

Но на душе у него полегчало. Тяжкий груз улетел в глубины души, Стало светлее, будто день наш зимний северный чуть прибавился.

Серафим Михайлович пытался понять, что с ним происходит. В голове у него возникали и гасли прозрения, которых он с детства боялся и сам гасил, потому что они мешали нормальному распорядку жизни и засоряли память. А память его была забита до отказа формулами и цифрами, потому что он был репетитором и зарабатывал на хлеб частным обучением не очень разумных детей ещё с времен царя Николая. Но если немного упорядочить микс его размышлений, то , вероятно, он выглядел бы так.

Одиночество и непонимание заполняют жизнь каждого человека, жизнь каждого зверя, каждой птицы, каждой скотины домашней. Мы ищем тех, кто поймёт нас и откликнется. Когда теряем их, тоскуем и снова погружаемся в непонимание и одиночество и мышиную суету. Но иногда вдруг ниоткуда, неожиданно и казалось бы беспричинно мы ловим чей-то взгляд и ощущаем тихий свет понимания и участия. И без слов. Без писем. Бескорыстно. По любви живущей в нас. Мы вдруг начинаем понимать друг друга. И принимать без предварительных условий. Что это? Атавизм? Воспоминание о потерянном рае? Или первые сигналы перехода в новое качество?

- Не знаю. Не знаю! - бормотал он. - Но это благодать. Когда она уходит, мы снова погружаемся в суету, съедающую девяносто процентов времени нашей жизни. Мы конечно победим в этой войне. Мы обязательно победим. Но сохраним ли мы солидарность и человечность, в хорошем смысле этого слова?! Спасибо тебе, кот Степан. Спасибо тебе, друг мой. Спасибо тебе, брат мой, за надежду.

Послышался шорох.

Кот сел рядом с копилкой и замер.

Вылезла крыса- разведчик. Принюхивалась. Присматривалась. Пискнула. И вылезли ещё две крысы.

Тут-то Степан превратился из копилки в кота. Прыгнул и придушил сначала одну, затем другую крысу. А третья убежала.

С.М стоял с палкой в руках. Он готов был к бою, готов был сражаться с крысами… Он был не один.

7

...У сотрудницы Эрмитажа Анны было два пятилетних сына - близнецы Сеня и Саня. Сеня заболел. Он тосковал по коту, которого звали Граф. Когда Анна увидела кота Василия среди других эрмитажных котов, она подумала , что это их Граф. Она закричала:

- Граф! Граф! Так вот ты где, негодник!

Василий обернулся, столько отчаянья и радости, и надежды было в этом крике.

Анна сочла реакцию кота хорошим знаком. И попросила начальство разрешения Взять кота к себе домой, чтобы утешить больного ребенка.

Из заснеженных залов Зимнего он перебрался в маленькую комнатушку в доме на Английской набережной.

Сеня и Саня встретили Василия бурным восторгом.

- Ура! Граф не погиб! Граф вернулся!

Сеня даже сбросил одеяло. Из-за жутких морозов, стоявших в ту зиму, они спали на одной большой постели.

- Граф, так граф, - подумал Василий и поднял свой пышный хвост в знак приветствия и смотрел доброжелательно своими большими голубыми глазами. - Граф! Почему бы нет? Недаром все думают, что я аристократ, притворяющийся простолюдином. Так безопаснее...

Василий был тайным кошачьим целителем. Он сразу определил, кому нужна его помощь и прыгнул к больному мальчику, к Севе. Чуть выпустил когти и выполнил свой кошачий лечебный массаж. И кошачью акупунктуру.

Анна была счастлива. Она снова видела, как сын улыбается.

Василий привязался к Севе. Он развлекал его, играя с пойманными мышами. Он пел ему песни. Мальчик пошел на поправку.

Саня ревновал. Он развлекался придумывая разные каверзы, чтобы посмеяться над Василием. Привязывал к его хвосту бумажки. Шипел на него. И издевательски мяукал. А потом разыскал в стенном шкафу новогодние игрушки, а среди них маску медведя и стращал кота, растопырив пальцы. В итоге царапины, кровь и плач Сани.

Саня вносил диссонанс в идилию этого периода жизни кота Василия. Но вскоре мальчиков отравили на Большую землю, и в комнате остались только Анна и Василий. Жизнь стала спокойной, но не такой интересной. Анна уходила на целый день в Эрмитаж, а Василий ловил крыс и складывал их у постели.

Однажды Анна сказала:

- Вася. Если бы ты был мужчиной, я бы влюбилась в тебя!

Василий понимал, что это невозможно, но было ему приятно. Он выпустил коготки и запел тихо песню о счастливой мирной жизни.

А сам думал при этом:

- Если бы ты была кошкой, дорогая Анна… Но я люблю Музу!

Однажды они услыхали, что кто-то скребётся к ним снаружи и мяучит, требует, чтобы его пустили в дом.

Анна открыла дверь. На пороге стоял Василий. Василий не Василий, но разительно похожий на него. Это был кот Граф, который жил у них до Василия, а потому куда-то пропал.

Анна оглянулась. Настоящий Василий привстал на постели. Принял боевую позу и зашипел на своего двойника. А у Графа тоже шерсть поднялась дыбом и морщинки бороздили нос. Они подрались.

И дрались до тех пор, пока Анна не заперла одного в кладовке, в другого в клетке, в которой в мирное время жили у них канарейки.

В Эрмитаже попросили вернуть кота. Анна отнесла Графа. Она утешала себя, и оправдывала, тем, что Граф покинул их в такое трудное время. И ещё говорила:

- Я ошиблась. По ошибке отнесла Графа, думала, что это Василий.

Люди очень любят оправдывать себя.

А кот Василий затосковал по Музе и бежал.

8

Василий ушел на поиски Музы. Он писал ей письма на колесах военных машин, на колесах конных упряжек. На обуви проходивших людей. Но ответа не было.

Ночами он искал её следы. Следы её запахов. Днём прятался на чердаке старинного дома.

В ту памятную ночь был налет немецких самолетов. На чердак пришли люди молодые и старые, и даже подростки. Они тушили зажигалки, босая их в ящики с песком и бочки с водой. Они были бесстрашны. А когда налет кончился, повалились прямо на пол чердака от усталости. Василий бежал в страхе.

Его преследовали крысы. Они загнали кота Василия на Шпиль Адмиралтейства.

Кот Василий добрался до кораблика на острие шпиля и увидел оттуда границы города и линии противостояния наших и немецких войск. Видел разрывы снарядов. Дымы от горящих домов. У него закружилась голова. Кошки привыкли смотреть не более чем на три десятка метров. А тут такая не кошачья перспектива. Ветер усилился. Ему стало холодно. Но Василий продолжал смотреть на город. И пытался понять, что это происходит с людьми, которых кошки считают полубогами, если Ленинград - такое чудо света подвергается опасности уничтожения и может стать достоянием крыс... Прилетел немецкий самолёт.

Летчик увидел кота и стал стрелять в него. Пули пролетали совсем рядом. Сбивали позолоту шпиля. Но Василию повезло — все мимо...

9

...Кот Василий шел по Сашкиному скверу. Мимо дорогих сердцу каждого ленинградца, домов. Он бежал по безлюдным улицам. Преодолел обледенелый

Поцелуев мост. Увы, там давно уже никто не целовался. Было снежно и безлюдно. И учащённое биение метронома говорило о том, что десятки снарядов и мин летят на город, как упыри, и через несколько секунд вгрызутся в его тело, оставляя дыры в изысканном порядке «проспектов» и «линий». Он видел, как обрушился один из красивейших домов Ленинграда известный под именем Дома Сказки. Когда обстрел затихал и стук метронома замедлялся, из подвалов и коллекторов вылезали крысы. Они нападали на людей, пытались запугать и сломить их своими укусами и мерзким визгом.

Видя одинокого кота, крысы бросались на него. Но мощные лапы и клыки Василия не давали им шанса выжить.

В одной из таких стычек Василий неожиданно обрёл друга - тщедушного рыжего кота, вмешавшегося в драку. Естественно, его звали Рыжик. Небольшого роста, поджарый и гладкошерстный, он производил впечатление взрослеющего кота-подростка. Но был ловок и применял приёмы восточных единоборств.

Рыжик одичал от долгого вынужденного одиночества и обрадовался встрече с котом Василием.

Крысы бежали.

А коты, как полагается, стали выяснять отношения, кто дескать старше и сильнее. Сначала они немного покричали друг на друга, потом стукнулись лбами и надавали друг дргу пощечин. И уже сцепились, было, и клочья шерсти полетели на мостовую. Но закончить поединок им помешал танк. Коты едва не попали под его гусеницы. В ужасе они спрятались под парадным крыльцом старинного особняка. Они вбежали туда с разных сторон и очень удивились, когда снова столкнулись носами. Но драться им больше не хотелось, тем более, что Василий был почти в два раза больше Рыжика.

Гонор столичного жителя не позволил Рыжику молча признать первенство Василия.

- Кто ты такой?! - кричал Рыжик. - Это моя территории?! Откуда ты взялся?! Сразу видно — чужак. У тебя и произношение не питерское. И шубы такие у нас с семнадцатого года никто не носит. Может ты немецкий шпион?!

- Подожди, брат. Не горячись! Я не шпион, - спокойно ответил Василий. - Я сибирский кот. У нас там такие морозы, что без шубы никак. А вот у тебя произношение какое-то странное. Ты что ли немец?

- Я не немец, я заика. Собаки в детстве испугали.

- А понятно. Нас привезли к вам…

- Так ты из этих двух тысяч отважных?! - уважительно мяукнул Рыжик. - Но всё же… На засыпку… Расскажи, о твоём городе и о твоих родителей, чтобы я поверил тебе.

- Посёлок наш в тайге, на берегу реки. Так и называется — Таёжный. Жили мирно, не то, чтобы зажиточно, но не голодали.

- А родители?

- По мужской линии я потомок Кота в сапогах, а по женской... египетской богини Баст, - с гордостью сказал кот Василий..

Рыжик задней левой лапой почесал затылок.

- Ты что ли родственник наших сфинксов?

- Возможно, - не стал спорить Василий и продолжал: - А ты откуда? Ты сам-то кто?

- Я… - мяукнул Рыжик. - Я из тех ворот, откуда и весь народ. Из тех мест, откуда и ты лез… Я просто свободный питерский кот.

- Кто твой хозяин? Где твой дом?

- Я бродяга бездомный. Мой хозяин погиб, а соседям показалось, что я похож на кролика, хотя уши мои короче, а хвост гораздо длиннее кроличьего. Вот я и убежал оттуда и стал бродягой. Ни кола ни двора. Но я не даю себе опуститься. Каждый день делаю зарядку и умываюсь, и чищу зубы… Охочусь на мышей. Иногда ворую…

Они коснулись щеками. Что-то вроде нашего ритуала дружбы и согласия.

Они осторожно вышли с разных сторон крыльца. Было тихо, только звук метронома из черного рупора на стене дома.

- А ты куда путь держишь? - спросил Рыжик.

- Я ищу мою любовь, зеленоглазую кошку Музу, - ответил Василий. - Меня определили охранять Зимний Дворец. А её… Не знаю, кому досталась она. Не знаю, где она. Я не могу жить без неё. Я должен её найти.

- Это болезнь, которую называют люди любовью? - спросил Рыжик.

Василий кивнул и отвернулся.

- Как тебя угораздило заразиться? Ты ведь кот, а не человек!

- Не человек, но страдаю, - мяукнул Василий.

- Несчастный! Влюбиться в такое время! Но ты мне чем-то нравишься. - сочувственно муркнул Рыжик . - Я чувствую — тебе можно доверять. Тебе можно верить. Позволь мне сопровождать тебя в твоих поисках. Я пригожусь тебе. Не пожалеешь. Я ведь знаю город. Все улицы и переулки. И подземный Петербург, куда не рискует спуститься никто, кроме призраков.

- Что ж, отлично! Ты достойный спутник. - решил Василий. - Пошли.

Рыжик мяукнул от радости и крутанул сальто, и прошелся по тротуару сначала на задних, потом на передних лапах.

- Ну, ты даёшь! - Восхитился Василий. - Ты что ли в цирке работал?

- Нет, не в цирке. Но мой хозяин, он был акробатом. И путешественником. Он всё знал и всё умел. Он многому научил меня.

- Тогда в дорогу!

Они прислушивались. Принюхивались И, только убедившись в отсутствии опасности, продолжили путь . Впереди кот Василий, а Рыжик, на пол корпуса отставая от него.

- Постой. - Остановил его Рыжик. - Ты знаешь адрес этой твоей Музы?

- Нет, - ответил Василий. - Обойдём все улицы и найдём.

- Чтобы обойти все улицы Ленинграда не хватит всей твоей кошачьей жизни.

- Что же нам делать?

- Придумаю что-нибудь, - пытался успокоить его Рыжик.

10

Они почувствовали запах пищи и пошли, принюхиваясь, и этот пленительный запах привел их на пустырь, где было много народу. Толкучка! Рынок, где можно купить всё! Мясо. Молоко. Рисунки Леонардо Да Винчи. Гвозди. Продуктовые карточки. Бриллианты…

Коты были настороже и ждали, когда кто-нибудь уронит вдруг чего-нибудь вкусненького. Но никто ничего не уронил.

Они увидели, что мужчина вырвал у женщины сверток. И пытался бежать. Его преследовали. Но и у вора и у преследователей не было сил. Скоро бег превратился в ходьбу. Вор незаметно выбросил пакет на лестницу, ведущую к воде канала. Он шел всё медленнее, и, наконец, сел на камни набережной и готов был принять любое наказание, даже смерть, лишь бы немного передохнуть Но преследователи тоже смертельно устали. Они сидели в нескольких метрах друг от друга и тяжело дышали. И не было ненависти меж ними.

Кот Василий поспешил вернуться к лестнице, чтобы посмотреть, что за пакет выбросил вор.

Там уже хлопотали две крысы. Они разрывали клеенку. Там было мясо. Василий убил крыс и поволок добычу в подворотню. К нему подбежал Рыжик.

- Какой ты умный! - польстил Василию Рыжик.

А Василий ответил:

- Чтобы своровать, большого ума не надо. Нужны быстрота соображения и скорость ног! Умных и среди людей мало, так же как среди кошек. А хитрых слишком много развелось...

И Рыжик дивился его мудрости.

- Да, ты прав, - согласился он, а сам, осторожно протянул свою рыжую лапу к мясу, и потянул его к себе.

Василий спокойно вернул мясо на прежнее, место, но когда Рыжик повторил свою дерзкую попытку, Василий ударил его и зашипел.

Рыжик смирился и терпеливо ждал, пока Василий насытится и позволит ему тоже поесть. Он зевал от волнения.

Наконец, Василий, закончил трапезу и пошел к воде, чтобы утолить жажду. Он пил из проруби , пил, пил, и обернулся, услышав шум, и увидел, что Рыжика окружили крысы, много крыс. Они повисли на Рыжике, стремясь прижать его к земле и перегрызть горло. Василия бросился на помощь, но крыс становилось всё больше и больше. Они вылезали из подвала. Бесстрашно бросались в бой...

Коты бежали, а мясо досталось крысам...

Крысы преследовали их. Спасаясь, Василий и Рыжик забрались на спину сфинкса.

Они сидели на спине сфинкса, который тоже был кошкой, но только большой и древней.

Крысы прыгали, пытаясь достать их. Но скользили. Падали и снова бросались в атаку.

Наконец, они догадались сделать живую лестницу — крыса на крысу, а сверху ещё одна, и ещё и ещё. Они почти достигли цели, но Сфинксу надоело эта наглость и он смахнул грызунов хвостом с пьедестала… И поднял тяжёлую лапу...

Василий прыгнул на лёд канала. За ним Рыжик.

Оглянувшись, они увидели, как отряд боевых котов напал на крыс и обратил их в бегство.

- Это ваши? - спросил Рыжик.

- Наши, - с гордостью подтвердил Василий. - Мы слишком своенравны и драчливы, но когда прижмет, забываем обиды и ссоры. И… И побеждаем. - Он замолчал и с мукой взглянул в глаза приятелю. - Ты сказал, что нам не хватит жизни, чтобы обойти здесь все улицы и дома. Что же нам делать? - сокрушался Василий. - Как мне найти Музу?

- Мой хозяин много путешествовал и научился у вас в Сибири видеть закрыв глаза и слышать закрыв уши.

- Он был шаманом?

- Не скажу, что был. Но умел. И меня научил.

- Ну, давай! Давай. Спроси у неба, где живёт самая, красивая, самая необыкновенная, самая… самая...

- Я всё понял. - остановил его Рыжик. - Я поробую.

Он откинулся на спину, стал трясти всеми четырмья лапами, И рычал и мяукал разными страшными голосами.

Когда успокоился, долго лежал неподвижно, как неживой, и кот Василий тронул его лапой.

- Эй! Ты жив, товарищ?

Рыжик открыл глаза. Вскочил на ноги.

- Нам туда! - сказал он, и протянул лапу в темноту ночи.

Они затрусили по улице Росси мимо Александийского театра и остановились перед зданием Публичной библиотеки.

11

Проникли в него через дымоход.

Тишина. Высокие потолки. Стеллажи с книгами и рукописями. Ряды столов с погасшими светильниками. Пустые буфеты. Портреты всемирно известных ученых. И никого.

- Стой! Кто идёт? Лапы вверх! - услышали они окрик, естественно не на нашем , а на кошачьем языке.

Их окружили суровые коты-охранники, стражи Публички.

Пришлось поднять лапы.

- Нет, мы свои, мы наши, - дрожащим голосом сказал Рыжик. - Это Василий. Он из Сибири. А я Рыжик, питерский бродяга.

- Что надо вам?

- Мы ищем самую красивую, самую мудрую, самую, самую необычную кошку. И небо направило нас сюда. Она здесь? Или небо подшутило над нами.

- Она здесь. Мы доложим о вашем визите, и если она примет вас, проведем к ней.

Начальник кошачьей стражи разрешил Василию и Рыжику опустить лапы и удалился.

Он вскоре вернулся и знаком пригласил Василия и Рыжика следовать за ним.

Миновав несколько узких коридоров, они очутились в большой темной комнате.

Сначала они увидели два больших светящихся зелёных глаза. И много светящихся глаз поменьше размером. Потом различили возлежащую на большом диване кошку. Необычно крупную, не меньше рыси.

- Кто ты?

- Я Рыжик, кот-бродяга.

- А ты?

- Я кот Василий По мужской линии я потомок Кота в сапогах, а по женской... египетской богини Баст.

- Это всё ты сам придумал и поверил в это, - ласково сказала Пифа. - Но я не осуждаю тебя. Кто не помнит своих предков должен придумать. Мы все не просто случайные сочетания атомов и молекул, но побочные дети божественных существ, может быть правильнее - не существ, а сущностей… Вера в славных предков помогает нам жить достйно и не опускаться до низшего животного уровня — сожрать всё вокруг себя и, размножаясь, претендовать на любовь и обожание окружающего мира… Что привело вас ко мне? - спросила она.

Василий рассказал ей свою историю.

Они пробыли в Публичке два дня и две ночи. Время между боями было заполнено беседами.

Пифа родилась в Публичной библиотеке и прожила там всю свою долгую жизнь. Она была умна от природы, но жизнь среди книг и умных людей способствовала её поразительному развитию. Тем более, что не только студенты, но и почтенные академики любили репетировать перед ней свои выступления на конференциях и форумах. Они ценили её многозначительную молчаливость и умные глаза. Им казалось, что выражения её морды изменялось в зависимости от силы и слабости их аргументов. Теперь она со своим небольшим отрядом защищала от крыс книги и рукописи - память, без которой человек не человек, а странное, нелепое и весьма уязвимое существо. Она владела языком людей и крыс. Она рассказала коту Василию и Рыжику, что у крыс начинает складываться сложная социальная структура. Что среди этих грызунов есть свои философы и герои. Крысы разделены на касты. Не сказать, что, как в Индии, но социально изолированные группы, с возможностью лифта. Просто крысы. Крысы с Большой Буквы, заслужившие своими подвигами и самоотверженностью признание Самого Большого Крыса. И крысы с Очень-Очень Большой Буквы и полужирным шрифтом. Основа идеологии крыс — выживание и вера в то, что, когда люди перебьют друг друга в жестоких войнах, они, крысы, возьмут власть над миром в свои руки и создадут империю крыс. Все другие виды и подвиды рыб, птиц, животных, и тем более homo sapiens будут подчинены или истреблены, если не починятся им. Но больше всего крыс возмущает в людях идея Любви и Сострадания, которая зародилась несколько тысяч лет тому назад. Крысы считают, что эта идея разрушает естественный и суровый закон крысоподобных - «Сильный поедает слабого! Убей, раньше, чем убьют тебя! Съешь, прежде, чем съедят тебя! Обмани, прежде чем обманут тебя!» Крысы размножаются быстро и быстро пополняют ряды воинов…

- Крысы перестали бояться нас, - с грустью добавила Пифа. - Мне страшно, иногда мне кажется, что это конец... Я люблю всю Божью тварь, но некоторых больше, а есть и такие, хоть бы я их не видела. Это крысы.

Кот Василий, как завороженный, смотрел на неё. Он не знал, что сказать, как выказать ей своё восхищение. Обаяние ума, обаяние непривычных подходов и умение точно и просто выражать сложные проблемы лишало его воли. Ему хотелось слушать и слушать Пифу. Хотелось смотреть на неё. Хотелось прижаться к ней и петь ей песни.

- Ваша светлость! Ваша мудрость! Ваша зубастость! Ваша когтистость! Ваша пушистость! Ваша глазастость! - Начал он запинаясь, пытаясь упорядочить свои чувства. И не мог совладать с волнением. - Ваши достоинства заводят и возбуждают меня. Я теряю голову. Вы покорили меня. Я забываю всё и всех. И только вы, ваша светлость… - Незаметно он перешёл на «ты». - Только ты… Твоя сила и твоё совершенство волнует меня. Я впервые вижу такую… - Он задумался, подыскивая слово. - Такую сверхкошку... Суперкошку. Я хочу остаться здесь, с тобой. Служить тебе. Я хочу слушать тебя дни и ночи. Я буду защищать тебя… - И видя в глазах её иронию, в отчаяньи добавил: - Давай… ну, хотя бы дружить.

- Ты хочешь остаться здесь? - переспросила она задумчиво. - Но ты ведь любишь другую. Ты тоскуешь по ней…

- Мы коты, - возразил он. - Нам позволительно любить многих. Я ведь вижу, ты делаешься молодой и красивой, когда смотришь на меня. Я нравлюсь тебе.

- Да, конечно. Ты милый котёнок, - улыбнулась она. - Но мне шестнадцать лет! А тебе только три года. Время моей любви прошло, а твоё только начинается. У тебя ещё будут кошки, которым ты будешь петь песни лямур. Прощайте, Василий и Рыжик. Приём окончен. Мне нужно работать.

- Я что ты делаешь на работе, когда не дерешься с крысами? - спросил Рыжик.

- Я думаю, - ответила Пифа.

- Первый раз в жизни слышу, что думать — это работа, - пропищал Рыжик.

- Это самая важная работа, - сказала Пифа. - Прощайте, коты! Мне, правда, нужно о многом подумать...

- Ну, тогда хоть скажи, что пожелаешь мне на прощанье… - Попросил Василий. - Скажи мне, мудрая Пифа, как мне правильно жить в этом мире, мне, рожденному хищником?

Пифа сверкнула зелеными глазами.

- Помни всегда, что ты кот! Не убивай больше, чем можешь съесть! Не пей валерьянку! Не бойся смерти… И ещё. В обществе собак не мяукай, молчи. Ищи дерево повыше.

- Прощай, прекрасная Пифа.

- Прощайте, боевые коты.

Василий и Рыжик выскочили на улицу, но Василий тотчас вернулся.

- Пифа. Прости. Ещё одну минуточку удели мне. Только тебе признаюсь я в двух своих грехах, понять которые я не могу до сих пор. Память о них тревожит меня.

- Говори.

- В то далёкое мирное время, когда я жил в маленьком таёжном городке, я однажды увидел мышонка, который лакал из моей миски молоко. Он выпил почти всё молоко. Он смотрел на меня без страха. И продолжал есть. Мордочка у него была смешная… Сначала мне стало молока. И я хотел съесть его. Но он не испугался. Я не съел его. И не прогнал. Я смотрел на него и улыбался…

- Это всё? - спросила Пифа.

- Нет, ещё один странный случай произошел со мной недавно в Эрмитаже. Во время битвы с крысами, я обходил их с флага, и заблудился. В комнате рукописей, я увидел крысиное гнездо. Мои лапы были в крови. Я был в запале боя. Я увидел в гнезде только что рождённых крысят. Я уже приготовился убить их, но что-то внутри меня произошло. Я прикрыл крысят какими- то тряпками и бумагами и побежал к моим товарищам продолжить бой. Скажи, Мудрая Пифа. Это большой грех? Это измена? Помоги мне разобраться. Что это было? Может, во мне проснулось что-то крысиное?

- Это трудный вопрос, Василий. Я не знаю, что ответить тебе. Если скажу ты поступил плохо, буду не права. И если похвалю тебя, тоже буду не права. Не терзайся. Но и не гордись. Это выше нашего разумения. Нечем гордиться, Но и стыдиться нет повода. Это выше нас.

- Может я превращаюсь в крысу?

- Возможно, ты становишься человеком…

- Человеком? - с сомнением переспросил кот Василий. - Но посмотри, что творят люди, которых некоторые считают богами! Посмотри на этих, которые осадили наш прекрасный город!

- Они не люди. Они только сохранили облик людей. Они крысы!

Рыжик ждал его на улице. Там уже голубел снег. Утренние сумерки наполняли воздух тихим светом. Метроном — этот пульс осаждённого города - отстукивал спокойный ритм.

Пифа смотрела в окно. Видела, как удаляются два кота — один большой в барской шубе. Другой — худощавый гладкошерстный, рыжий, неопрятный, но симпатичный. На душе у Пифы было спокойно, как бывает вдруг, когда слушаешь африканца, или японца, или кого-то другого, представителя другой расы, другой цивилизации с любовью и пониманием поющего Аве Мария Моцарта.

Красивое женское лицо проступал сквозь шерсть.

Коты бежали по Невскому. Застывшие трамваи. Танки. Снег. Наледь.

Василий остановился.

- Я не упрекаю тебя. Я не упрекаю небо. Но почему там, - он поднял лапу к холодной серой шали укрывшей город. - Но почему там дали нам неверный адрес?

- Ты просил, чтобы небо привело нас к самой необыкновенной кошке. И мы увидели её и говорили с ней. Разве это мало?

Василий озадаченно почесал за ухом.

- Я думал, что Муза самая необыкновенная!

- Счастье приносят просто кошки, способные любить, - сказал Рыжик. - А необыкновенные не знают счастья. И не могут дать его...

- Тихо! - прошептал Василий. - Я слышу её запах. Вперед! Мы найдём её.

12

... Девочка Маша входила в детскую команду, которая давала концерты в госпиталях Она читала стихи, пела и танцевала. Она решила привлечь к этому делу кошку Музу. Она учила Музу прыгать через кольцо. Но Музе эта затея не понравилась, и она притворялась глупой. Маша стала укорять её и назвала «Тупицей». Муза не могла перенести этого. Она стала прыгать через кольцо. Они выступали вместе перед ранеными красноармейцами. Их принимали тепло. Но, когда в конце номера Маша кланялась, а Муза тоже кланялась, подражая хозяйке, публика от души смеялась и награждала артистов не только аплодисментами, но и едой...

13

Они не сразу разыскал дом, в котором жила Муза.

Они прятались при обстрелах в подвалах. Дрались с крысами. Девочка Маша то исчезала, то возникала перед ними. Наконец, они очутился перед её домом. Вошли в подъезд. Поднялись по истертым каменным ступеням на третий этаж. И остановились перед темной узорной дверью, за которой жила Маша.

Они ждал, когда кто-нибудь откроет им эту тяжелую тёмную дверь. Но люди проходили мимо. Поднимались на четвертый этаж, или спускались по лестнице, чтобы выйти из дома. Какой-то старик хотел погладить Василия, но он зашипел, сморщил нос и показал зубы. Какая -то женщина хотела взять его, но он поцарапал ей руку.

Василий стал скрести когтями дверь, чтобы отворили ему. Он почувствовал там, за дверью тепло любимой кошки. И закричал.:

- Открой дверь! Это яаааа!

Муза побежала к Маше и почти по человечьи попросила:

- Открой дверь!

Маша открыла и влюблённые обнюхивали и облизывали друг друга.

А Рыжик и Маша от умиления утирали слёзы.

Маша достала из буфета неприкосновенный запас — последнюю банку кошачьей еды, присланной из-за океана в осажденный город. Она наложила немного в кошачью миску и поставила перед Василием. Василий было склонился над миской. Но поднял глаза на Музу и осторожно подвинул миску к её лапам.

Муза протянула лапу, но не дотронулась до пищи, подтолкнула миску к Василию. Так они некоторое время оказывали друг другу знаки внимания и любви, пока Муза не догадалась предложить еду Рыжику. Тот быстро всё съел и дочиста вылизал миску.

Они недолго были счастливы. Муза, потеряв Василия, стала женой кота Степана, того серого красавца, у которого всегда чистые белые перчатки на лапах и ослепительно белая манишка.

Такие вопросы у котов, как и у людей в далёкие времена рыцарей, решаются в поединках.

Коты и кошки стояли поодаль, наблюдая дуэль. Муза, как принято у кошек, тоже смотрела не прямо, как мы, люди, а немного в сторону, но видела всё боковым зрением. А из дыр в полу, из-под комода, наблюдали за кошками крысы.

Соперники молча стояли друг перед другом на задних лапах. Потом стали вопить, переходя от низких частот к высоким, понося друг друга и восхваляя себя и свою силу. Потом стукались лбами. Били друг друга хуками справа и слева. И наконец, сцепились в один истошно вопящий клубок. Рыжик рвался помочь Василию, но его решительно оттеснили от ристалища. Он заметил крыс, которые во время разборки тихо и незаметно занимали боевые позиции. За ведрами и швабрами, за домашним скарбом Они окружили нашу великолепную семёрку. На одного кота приходилось по три-четыре крысы.

Муза тоже заметила их. Едва уловимые шорохи, едва видимые тени в забитых всяким хламом углах комнаты..

С победоносным визгом крысы бросились на своих вековечных врагов. Завязалась драка. Коты дрались отчаянно. Крысы не уступали в храбрости. Но перелом наступил, когда кошка Муза применила своё грозное оружие, похожее на водомёт. Она ударила едкой струёй в морду самой агрессивной крысы, потом другой, в рядах нападавших наступило замешательство и они, ослеплённые и деморализованные, бежали, оставив на поле боя трупы убитых товарищей. Кошки притащили их к постелям своих владельцев. Таков был древний обычай — отчёт о проделанной работе..

Кот Степан уступил первенство коту Василию. Он также уступил ему кошку Музу с зелеными недоверчивыми глазами. Он утешился с кошкой Астрой. Она была молода. Красива. Резка. Бурно ссорилась, дралась, и также бурно мирилась и любила…

14

...Серафим Михайлович не проснулся, когда кот Степан теребил его за плечо. Кот стал кричать. Пришли люди и унесли его нового хозяина и друга. Дверь оставили открытой. Торопились. Начиналась бомбёжка. Степан ходил по комнате. Доел вчерашний свой трофей, старую серую мышь. В отличие от собак кошки не понимают смысла смерти. Их не шокирует смерть. Степан забрался на кровать хозяина, лег на спину и прикрыл глаза лапой. Он недолго лежал так. Он обследовал «лекарственный» рояль, но не нашел там ничего интересного для себя. Манящий запах валерьянки исходил из книжного шкафа. Он не сразу открыл его. Нашел заветную скляночку, но не знал, что с ней делать. Пытался открыть пробку и лапами и зубами. И наконец рассердился и сбросил склянку на пол. Скляночка разбилась. И вожделенная влага вытекла на паркет. Он облизывал пол. Он валялся в этой лужице. А из темных углов комнаты смотрели на него трезвые серьезные звери. Враги. Крысы. Они окружили его и, преодолевая отвращение трезвых к пьянице, приступили к пиршеству. Они отгрызли у него пол хвоста. И съели бы его, если бы вернувшиеся после ночного сражения боевые коты во главе с котом Василием не отбили его полуживого. Во время этого боестолкновения разбилась копилка и монеты покатились по полу. Там были царские медяки, и серебряные и монеты тридцатых годов. И всё это богатство рассыпалось вдруг со звоном на полу опустевшей комнаты старого питерского репетитора. Только портреты на стенах жили ещё.

Девочка Маша перевязала хвост кота Степана и уложила спать со своими куклами.

15

Ночная битва котов и крыс.. Писк крыс. И воинственные вопли котов. И метроном, который звучал, как сердце города все эти запредельно трудные годы. При налетах его ритм убыстрялся, при спокойной обстановке замедлялся.

И вдруг тишина. Панорама улиц Ленинграда. Тишина, будто выключен звук.

Подземелье. Рождение крысят. Писк.

Прошло ещё несколько дней. И ещё несколько месяцев.

В комнате безногого Фёдора кошка Астра, красавица многоцветная, облизывала слепых своих детёнышей.. Все коты и кошки собрались вокруг. Смотрели, разглядывали. И Фёдор … Картины... Баян...

Один котёнок - копия кошки Астры. Другой вроде бы чем -то похож на Степана. А третий на Рыжика. Четвёртый…. Пятый...

- Это мой!

- А это мой!

- А это мой!

За окном небо озарилось. Грохот. Налёт? Обстрел? Но не слышно звука метронома. Не слышно привычного «Воздушная тревога! Воздушная тревога!»

Может быть это гроза?

- Нет, это салют! Это Победа!

Фёдор заиграл на баяне «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг».

- Ну вот, кончилась наша командировка, - с грустью и тоской сказал кот Степан. - Я слыхал, что нас собираются возвращать нашим прежним хозяевам.

Молчание.

Кот Василий поднял лапу, призывая к вниманию.

- Я никуда не поеду. Я останусь здесь.

- И я, - мяукнула Муза. - Я остаюсь тоже.

- И я никуда не уеду! - прошептала красавица Астра.

- Я тоже. Я тоже остаюсь здесь. - зарычал кот Степан.

И другие коты не хотели уезжать.

- И я остаюсь в Ленинграде. Это мой город. Я защищал его от крыс!.

- Я помогал ленинградцам выжить.

- А я пометил тысячи домов, освобождённых нами от крыс! - гордо сказал Рыжик.

Девочка Маша смотрела в хмурое ленинградское небо. Его преобразил фейерверк салюта.

И каждый, кто остался жив после той войны, смотрел в озаренное салютом небо.

И под шерстью угадывались уже не морды звериные — лица разумных существ, наших вековечных друзей и союзников, наших братьев меньших.

- Мы никуда не уедем отсюда! Это наш город!

Rado Laukar OÜ Solutions