19 марта 2024  13:49 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 55 декабрь 2018


Крымские узоры


Джон Барулин

Евгений «Джон» Барулин. Родился в Севастополе в 1961 году. Писать начал с отроческих лет. Сборники стихов: «Декаданс» 1998, «Декаданс-2» 2008, «Эпистолярии» 2012, «Под руку с Богом» 2018.

Материал подготовлен редактором раздела "Крымские узоры" Мариной Матвеевой

СТИХИ


Взвод

Неприметная вроде щербинка

Вдруг застопорит времени ход,

Мы в атаку идём по старинке:

Остограммилсяи вперёд!

Из окопа наверх, влево, вправо,

Словно маятника хоровод,

И бежит так смешно, так коряво

Под свинцовой метелью мой взвод.

Утром, бреясь, порезался бритвой,

Взводный буркнул, мол, «Что, мало дыр?»

А теперь он бормочет молитву,

Ну, а я что есть сил «Мойдодыр».

Ветер в спину толкает нахально,

Как корову мясник на убой…

«Вдруг из маминой, сука, из спальни,

Кривоногий такой и хромой».

Вот те крест я хочу очень мало:

Метров сто без помех отмахать!

«Но сбежало моё одеяло

С простынёю нырнув под кровать»!

Ну, уж нет, я кручу небу дули:

Рано сердце моё да под снос,

Но три фрау-подружки, три пули

Вдруг целуют меня взасос.

И, противясь слепящему свету,

Открываю глаза я, и вот

Курит в очередь сигарету

Мой гвардейский небесный взвод.

Так кончаются, видимо, войны,

Растворяя прозрачностью пыл.

Протянул мне окурок мой взводный,

Я одною затяжкой добил.

Но случайная где-то соринка

Убыстряет вселенной восход,

И мы взводом опять по старинке,

Остограммимсяи вперёд!

КЛОУН

Старый клоун в молью битом

Сюртуке, больной небритый,

Разукрашенсловно битой

Выбивали ветхий плед,

Сбит метанием горошин

Небом с ног, чем огорошен,

Спит в проулке, всеми брошен,

Под щекой – берет.

Спящие не имут срама,

В дверь звонок – Вам телеграмма,

Две минуты ещё, мама,

Больно сладок сон,

Клоуну приснилось детство,

Верное от боли средство,

Кошки воют по соседству

С ветром в унисон.

Телеграмму выслал папа,

Он сошёл в МурмАнске с трапа,

В шляпе и пальто из драпа

Он летит домой…

Не буди, ещё немного,

Ну, не будь такою строгой

Дай мне хоть его потрогать,

Он ведь папа мой.

Пять минут… Ещё так рано

Расцветает розой рана,

Медсестрою моя мама

Падает на снег.

Старый клоун тихо плачет:

Он во сне всё тот же мальчик

Горем с вышку, ростом с пальчик,

Взрослый человек.

Не бывать хорошей сводке:

Папа на подводной лодке

Тонет… Дайте же мне водки,

Мать вашу, ети…

Кто-то тронет вдруг подмогой,

Подберёт костыль под ногу,

И присядет на дорогу.

Нам пора идти.

Станет легче, пусть немного,

Боль такая недотрога,

Мы идём под руку с Богом

Сквозь вороний грай,

Бог чуть-чуть похож на папу,

В шляпе и в пальто из драпа.

Каждым шагом вверх по трапу

Приближаем рай.

Мёртвые не имут срама,

Здравствуй, папа, здравствуй, мама,

Я ваш маленький подранок.

Я пришёл домой.

Те стоят, от счастья плачут:

Здравствуй, дорогой наш мальчик,

Сердцем с гору, ростом с пальчик

Мы теперь с тобой.

Души вышиты узором

Между сном и вечным спором,

Как дрова, что за забором

Замкнуты в кольцо века,

В дверь звонок – Вам телеграмма.

На стене холст маслом с рамой:

Молодые папой с мамой

Обнимают старика.

Эдгару Аллану По

Не спрашивай. Молчи. Мир скотски пьян.

Анестезией эго вместо водки,

Души моей нескошенный бурьян,

Потусторонний метроном походки.

Невыразимым зевом тронный зал,

Где паутина возрастом в столетья

Вздохнёт, едва успеешь обомлеть, я

Врасту в кольцо – рубин, сапфир, опал…

Под камнем – яд, Меркурием щелкни,

Он просочится, как бы не упруга

Под кожей золотистою подруга!

Собой гася вселенские огни,

Вползает в щели Осень – шляпы прочь!

Камин растоплен шишками и мёдом,

Пустынный берег пахнет в полдень йодом,

Змеиной кожей так прохладна ночь!

Как морфий, склизок взгляд, как мостовой

Булыжник, средь других – краеугольный,

Отмоленный дождями – богомольный,

И я – виском в гранит – укрыт листвой,

Распятый сердцем птичьим на ветвях

Длинноволосой и слезливой ивы,

И ты спросонья мне: «Не стой в дверях,

Простудишь душу вечером дождливым,

Застудишь вены, обратится в лёд

Хрусталик глаза, сердца колокольчик»

Я, обрывая корни, что есть мочи

Тянусь к Селене, зная наперёд,

Что, обретя змеиным телом Силу,

Совью для нас созвездье в глубине

Вселенной, ты прошепчешь: «Милый, милый,

Проснись скорей, ты так кричишь во сне

***

Вниз бегущий эскалатор,

День седьмой. Закрыто небо…

Кормят мёртвые солдаты

Псов бродячих чёрствым хлебом.

Звёзды, сахарная вата,

Млечный путь по пояс, пёхом,

Перекуры, аты-баты,

Молча. Всё не так уж плохо.

Шаг за шагом, измеренья,

Будто походя, листая,

Бестелесность привидений,

Журавлей усталых стая.

Расплескались звёздным млеком

Души, сваренные круто,

Между тем и этим веком

Путь к последнему приюту.

Там, на выселках Вселенной

Между небылью и былью

Проживают век нетленный,

Звездною покрыты пылью,

Переругиваясь матом,

Ссорясь в шутку, не до драки,

Вечно юные солдаты

И бездомные собаки.

Мама

Измеряемая в граммах

В день последний января,

Боль стучится в сердце. Мамы

Дома нет. Походу, зря

Между кухней и балконом

Час за часом шаг стремлю.

Ходят важные вороны

По дивану-кораблю.

Люстру заняли пингвины,

В коридоре – вертолёт,

Я сегодня к устью Двины

Направляю свой полёт.

Сыном капитана Гранта,

Мушкетёром короля,

Укрепляют стеньги ванты,

Тает за кормой земля.

Там когда-то телеграммы

Лейтенантом посылал

В Севастополь: «Здравствуй, мама!

Боже, как же я устал!

Я приеду этим летом

В крайнем случае зимой…»

Гулкой тишиной-ответом

Накрывает город мой…

Мир темнеет мал-помалу,

Изгибая стать к свече,

В кресле дремлет Эдгар Алан

Чёрный ворон на плече.

Ветер гонит кровь по венам,

К горизонту, по нутру,

Так устроен мир. Всё верно.

Все умрут. И я умру.

Засыпая, брежу мантрой,

Что на сердце обменял.

Я болею. В школу завтра

Мама, не буди меня…

***

Слезой сентябрьской зари,

Стекающей по крышам сонным,

Рыдает небо. Фонари

Слепые тянутся к балконам.

Не спится. За полночь. Сто лет

Суть предрассветных страхов царство,

Тьма перекрашивает в свет

Яд послевкусием лекарства.

Стрекозы душу изнутри

Скребут хрустальными крылами,

Глубокий вдох, по счёту «три»,

Шагаю внутрь, навстречу маме,

Пришедшую лет -дцать тому

Назад забрать меня из сада,

Как масло, разрезает тьму

Неброский цвет её помады…

Ещё один дурацкий сон

Будильника рассеет зуммер…

В прихожей, шёпотом: «Как он?»

Сосед зубами скрипнет: «Умер».

БатоДугаржапову

Слагаю песнь. Основа красок - ветер,

Осколки неба, скошенной травы

С ума сводящий запах. Сердцем светел

Сегодня тот, кто до сих пор на «вы»

С распятым «я» между Землёй и Небом,

Душа молчит. Как мел, бела крылом.

Вот взгляд мой, брат, я не единым хлебом,

Я не одной реальностью и сном.

Я не одними только лишь словами,

Дыханьем пусть, но тоже не одним...

Следи за мной: разбег, толчок, крылами,

Широкий взмах и мы уже летим.

Мигают разноцветными глазами

Внизу деревни, люди, города...

Но веришь мне, не только лишь крылами,

Мы те, кто между божьим «нет» и «да».

Художники, Актёры и Поэты,

Над нами ангелы, вниз лучше не смотреть,

Мы те, кто между тем и этим светом,

Закрашивает белой краской Смерть...

Инна

Я не могу без тебя жить!

Только не думай, что для меня это всласть,

Это как канат, что бросают, мол, братишка, держись,

Привязывают рука к руке, чтобы не упасть.

Мне невыносимо без тебя засыпать,

Шёлк волос и кожи бархат здесь ни при чём,

Просто за чертой ждёт меня бездны пасть,

Чьё дыхание ночью так горячо.

Мне скучно без тебя вечера коротать,

Только прошу, не возомни из себя Бог весть что,

Просто всё чаще возникает потребность часами молчать,

Переливая вечность из Ничего в Ничто.

Я люблю тебя за то, что ты бережёшь мои нервы

Вместо того, чтобы об обязанностях супруга скулить.

И договоримся, раз и навсегда: я умру первый,

Потому что без тебя мне просто незачем жить.

***

Всем телом льну к дверям закрытым,

В давно забытое окно

Смотрю душой, покуда сбитым

На взлёте, не увижу дно

Вселенной. Глубь секут не метры,

Не чувств томительный прилив,

А ослепительные ветры

Поводыри знамён и грив

Коней, под всадниками Смерти,

Чей ход – начало всех начал.

Молитесь, плачьте, смейтесь, верьте

Томленье Духа есть причал,

Толчок перед паденьем в Бездну,

Суть коей «нечто» и «ничто»,

Есть Жизнь и Смерть, есть мы, но между:

Ты в кольцах, серьгах, я… В пальто…

Пчелиный рой – страстей рассадник

Кольчугу сквозь, как сердца бой,

Тебя подхватит Бледный Всадник

И унесёт по мостовой.

А я, взмахнув перстом-мажором,

Прерву финал плохой игры

И инфернальным дирижёром

Иные, чуждые миры

Впрягусь спасать. Работать Богом

Не то, чтоб плохо, но не то…

Иду. Молчу. Под взглядом строгим.

Один. Небритый. И в пальто.

***

Ночь сменит день, что был несносен,

Мне вдруг покажется, что зря

Под окнами качает Осень

Тень выцветшего фонаря.

Ты где-то на другой планете,

Морщины считывать со стен

Стремишь усталость… Мы в ответе

За мелководье в трубах вен.

За стёртость зубчатыхколесьев,

Что в сердце – чу! – едва скрипят,

Мы, взявшись за руки, без песен,

Уходим в мир, где все не спят.

И не живут в том пониманье,

В котором мы по дну ползём…

Шепни мне и моё вниманье

Распнёт небесный глинозём.

Но ты молчишь. Врата Вселенной

Закрыты. Небу не до нас.

И наполняет мои вены

Сияние зелёных глаз.

И каждый (коих было восемь)

Стон о тебе в границах сна

Наотмашь бил босую Осень,

Маячившую у окна.

***

С.А.

Виолончельная печаль

Тростинкой серебра

Листвой сбивает в горький чай

Тень, что отбрасывает бра

Едва, едва, едва.

Подсяду, словно дежавю,

Дыханье затая,

Лиловой тенью проживу

В прозрачной капле янтаря,

Где я – не я, не я…

Скользнёте взглядом невзначай,

Я отведу глаза,

Исполнен яда терпкий чай,

И против лишь одна слеза,

Я – за, я – за, я – за…

***

Дрожит листвой проулка хмарь

Прохожих нет

Лишь я с собакою, как встарь,

Вдыхаю свет.

Не может быть! Повсюду тьма

Внутри и вне

Планета спит, почти мертва,

Сродни Луне.

Займётся Солнце, грянет бой

Часов ручных,

Но нет, лишь только мы с тобой

Приручены.

Казалось бы, Вишнёвый Спас

Мёд с неба льёт…

Лбом в дверь, над ней иконостас,

Внутри – зверьё.

Сюртук на дерево повесь,

Пусть будет так!

Я из людей последний здесь

Среди собак.

***

Душой болея, сердцем таешь,

Мне снится сон, всегда один:

Ты молча плачешь и бросаешь

Усталою рукой в камин

Стихи. Лист за листом, как птицы.

Прозрачных крыльев взмах, как стон,

Алмазов-слёз полны ресницы,

Открой глаза, смотри: огонь

Змеиным языком ласкает

С жестокостью дурного сна

Стихи. Ты слышишь? Умирая,

Кричат, моля, мои слова:

Я не ушёл, я здесь, я рядом.

Тому есть тысяча причин…

Под плачущим печальным взглядом

Остынут пепел и камин.

Rado Laukar OÜ Solutions