28 марта 2024  18:18 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 47 декабрь 2016 г.

Литературно-исторический журнал

У нас в Англии 

 

Владимир Кабаков

День Чехова в Лондоне

 

Купили билеты на три спектакля Чехова в один день. Ещё весной. После этого была длинная и интересная поездка по Монголии, до которой добирались через Питер и Иркутск. Монголия отняла много сил и я потерял там больше пяти килограммов веса.
Встреча с дикой природой и вид бесчисленных отар овец, яков, лошадей, в конце концов, стал привычным и захотелось после такой жизни окунуться в атмосферу современной цивилизации и культуры…
Возвратившись домой в Англию, стал с нетерпением ждать похода на целый день в театр и «встречи» с чеховскими ранними пьесами в трактовке английских актеров для английской публики…
Сразу скажу, что всем происходящим на сцене и в зале был немного разочарован. Наверное, одна из главных причин такой неудовлетворенности была в трактовке пьес Чехова английским драматургом Дэвидом Хеа, который сделал наверное свои версии по подстрочным переводам с русского на английский! Хотя и актёры, и сама публика постарались. Может быть, основой послужила сама ментальность современных англичан, привыкших к жизни, наполненной праздненствами и благополучием. Меня, русского человека, такое легкомыслие слегка коробит. Слушая гул пьяных голосов на улице в пятничный вечер, когда клерки, а их здесь миллионы, празднуют окончание рабочей недели в питейных заведениях, я вспоминаю, что излишний оптимизм, как говорил ещё Шопенгауэр – это философия дураков! Замечаю, что "пятничный" гул из соседних баров и пабов с каждым годом становится всё громче. И если в начале это радовало, то теперь начинаю опасаться и задумываться над причинами этого «бесконечного праздника»!
Невольно вспоминаются мысли Зикмунда Фрейда, который утверждал, что человеческая культура стала продуктом неблагоприятных жизненных обстоятельств или даже борьбы за лучшее будущее! И в этих мыслях нахожу здравый смысл. Потому что человек, которому некуда и незачем стремиться, превращается постепенно в животное, сытое животное!

Вспоминается ещё теория «катарсиса», разработанная в Древней Греции, в которой утверждалось, что в душах зрителей театральных драм и трагедий, происходит процесс очищения от запретных порывов и грехов…
…Но возвратимся в театр «Оливье» - один из трёх театров «под крышей» Национального театра в Лондоне.
…Сценография, как всегда, была блестящей: свет, музыка, декорации - сделаны очень интересно и дорого. Представьте: на сцене растут деревья, а в пруду – был и натуральный пруд - росла осока на кочках! Актёры бродили по воде, а в «Чайке с «неба» лился настоящий дождик, были слышны и видны капельки воды, падающие на "землю"! "Дождь" был вполне натуральный!
…Напрягало, прежде всего, толкование пьес и прочтение Чехова английской публикой. Две первые пьесы, а это были «Платонов» и «Иванов», по манере игры и по приёмам постановки больше похожи на англо-американские телевизионные комедии, с преувеличенным кривлянием актёров, резкими злыми голосами и, главное, – отсутствием русского духа и понимания трагедии жизни, её интеллектуальной составляющей. Чехов, все-таки, был русским интеллигентом, а не поставщиком дешёвых историй из жизни английского обывателя!
Хотя и здесь начиналось все как обычно в пьесах Чехова: собирались соседи и их друзья после одинокой зимы у богатой помещицы, - старые знакомые и родственники, искренне радовались друг другу, но и посмеивались друг над другом, как смеются и шутят близкие люди.
Но обстановку замечательной «светскости» вот таких отношений между героями пьес Чехова английским постановщикам передать не удалось, хотя они и пытались!
Атмосфера, вместо шутливой, все больше становилась злой и, вместо драмы неразделённой любви и жизни «лишнего» человека, получался комический пасквиль на русскую жизнь и русских. Даже тот самый лишний человек, Платонов, представал перед зрителями, «обложенный» влюблёнными дамочками, провинциальным Дон-Жуаном!
У меня сложилось впечатление, что режиссёр-постановок хотел показать, какая отвратительная жизнь была у русских помещиков и какие тупые и злые обыватели эти русские! А зал подыгрывал актерам в этом, и хихикал над каждой смешной ремаркой, часто совсем не вовремя и не к месту.
Вспомнились слова нашего знакомого музыканта из Мариинки, который рассказывал о гастролях в Америке: «Они смеются часто там, где русскому человеку плакать хочется!»

И здесь, наблюдая реакцию зала, создавалось такое же впечатление.
…Последнее время я по интернету смотрю русские боевики, чтобы отдохнуть от натужных писаний серьёзных статей. И недавно стал замечать, что эти «стрелялки», с суперменами и кучей трупов, начинают гипнотизировать. Уже с трудом могу смотреть что-то не связанное с резкими действиями и стрельбой на «поражение». Конечно я немного преувеличиваю, но стал понимать, как зомбирование детективами закрывает для обычного человека мир простых человеческих радостей и страданий, которыми наполнена рутинная жизнь обывателя, то есть простого человека.
…Нечто подобное произошло и происходит с английской публикой, которая становится невольной жертвой атмосферы телевизионных комедий. И вот, слушая добродушные смешки зала на трагическом фоне происходящего на сцене, я подумал, что сознание публики уже изуродовано вот такой атмосферой насмешливости и умственной праздности - непонимания драматизма всего происходящего в человеческой жизни.
И ещё я подумал, и мы об этом говорили с женой во время перерыва, обсуждая увиденное на сцене, что масс культура, распространяемая через телевизор, что в Англии, что в России, манипулирует общественным сознанием и превращает зрителя, слушателя и даже читателя, в члена довольного стада мещан, которое развлекают и веселят на фоне непрекращающейся драмы человеческого существования.
А местные актеры всячески подыгрывали на сцене этому сытому и довольному пониманию действительности, противореча описанной Чеховым в пьесах жизни в России и жизни вообще!
Когда в финале «Платонова», «влюблённая» в себя Софья убивает героя пьесы, это никак не связывается для зрителей с той комедии, которую старательно изображали на сцене. Зритель не понимает – все было так «весело» и безобидно и вдруг – на тебе – главного героя убивают! Таким образом, средства, употреблённые в постановке, радикально расходились с подлинным содержанием пьесы и это вызывало недоумённые вопросы – у меня во всяком случае…
Прочитав в очередной раз «Пьесу без названия» - или «Платонов», я вдруг увидел в сюжете много похожестей с «Бесами» Достоевского. Только у Чехова супермен Ставрогин превращается из злого гения, в мягкотелого, кающегося интеллигента, тоже незаурядного, но сломленного разного рода жизненными компромиссами! И Осип в «Платонове» во многом напоминает разбойника из «Бесов» и встреча Платонова с Осипом у домика напоминает встречу Ставрогина с разбойником ночью на дороге…
О схожести сюжетов можно много говорить, и об этом есть смысл написать новую статью…
…В перерыве между спектаклями мы вышли в садик, устроенный на галерее театра и пообедали, съев привычный английский пикник с бутербродами, чаем из термоса и фруктами. Садик замечательно красив и цветёт разнообразием трав и цветов, вокруг которых летают пчёлы и мохнатые шмели... Вокруг раскрывается во всем своём праздном туристическом великолепии Лондон. Внизу на набережной гремит музыка и толпы зрителей - слушателей окружают эстраду, на которой карнавальный, южно-американский оркестр развлекает туристов зажигательными самбами и румбами!
…Через полтора часа на этой же сцене началась ещё одна ранняя пьеса Чехова – «Иванов», по сути, с теми же декорациями.

Снова молодой Чехов говорит о драме «лишнего человека», живущего в российской провинции. И тут уже «пасквиль» на русскую жизнь развернулся по настоящему - общество российских помещиков сделали похожим на собрание социальных монстров: злых сплетников и физических уродов. Публика потешалась над их общением, совсем не обращая внимания на преувеличенно тоскующего, «романтично» страдающего Иванова, в которого влюбляется молодая девушка, очарованная его непохожестью на окружающих её «монстров» во плоти.
Ближе к концу пьесы начинают все-таки пробиваться мотивы человеческой драмы и когда Иванов стреляется за сценой, от громкого звука выстрела вздрагивают все зрители, напуганные таким трагическим окончанием «весёлого» спектакля!
…В следующий перерыв мы успели сходить поесть в турецком ресторане, устроенном под железнодорожной насыпью. Там несколько ресторанов, окружённых разными растениями и травами с цветами в кадках и всюду полно посетителей – была суббота и туристов в центре настоящие толпы!
Возвратившись в театр, стали ожидать представления «Чайки», обсуждая увиденное прежде. Су говорила, что тоже поражена непониманием современными англичанами Чехова, его смеха сквозь слёзы и тоже отметила, что масс-культура напрочь отбила вкус у современного обывателя к очистительной драме! Здесь явственно ощущалось влияние американской комедии, которая вызывает смех своей «простотой», которая хуже воровства!
Надо сказать, что у нас нет телевизора и, тем более, мы не смотрим телевизионные комедии, но, чтобы понять их влияние на эстетические вкусы современников, совсем необязательно смотреть их из вечера в вечер…
«Чайку», конечно, поставили совсем по другому, но тоже вполне по-английски. Уже не было ни вызывающих нарочито визгливых голосов и жестикуляции, действие на сцене развивалось неспешно, но по временам актёры кричали друг на друга, стараясь этим показать нарастающие напряжение в отношениях. И эти, почти кухонные вопли, резали слух и ещё раз показывали, что и здесь постановщики не понимают развития драмы жизни, обусловленной атмосферой провинциализма и несбывшихся сладких надежд на богатство и известность.
По сути, Нина Заречная это та же извечная русская героиня, своеобразная Татьяна Ларина из «Евгения Онегина», которая влюбляется в известного писателя Тригорина, очарованная его манерами, рассудительностью и известностью почти так, как Татьяна влюбляется в Онегина. Разочарование при столкновении с реальной жизнью в столицах, приводит вновь к Аркадиным, где её по-прежнему ждёт очередной «лишний человек», сын стареющей известной актрисы, Константин Аркадин, мечтающий о славе писателя и драматурга. Но и его мечты о красивой умной жизни терпят окончательный крах после встречи с несчастной и потерянной Ниной! И осознав это, он кончает с собой в тот момент, когда все вокруг довольны и благоустроены, играя в жизни предназначенные им роли!
Кажется, что и этот выстрел пугает зрителей, потому что по логике современной английской жизни это самоубийство вовсе не вытекает из всего происходящего на сцене…
О неудачах постановщиков и о блестящей, как всегда, в этом театре сценографии, я уже сказал. Остаётся остановиться на игре актеров, во многом определяемой трактовкой чеховских характеров и вообще его творчества английскими постановщиками…
Джонатан Кент – режиссёр более или менее удавшейся «Чайки». Но его видение «Платонова» и «Иванова» ничего общего не имеют с русским пониманием творчества Чехова. И мне было немного странно, что никто не смог объяснить этому талантливому режиссёру его мировоззренческие ошибки, когда он пытается прочитывать Чехова подобным, оскорбительным для русского человека, образом!
Платонов, конечно, не удался актёру Джеймсу Маккардли, несмотря на все его таланты комика. Платонов – трагическая фигура и потому толковать его как местечкового сердцееда – это ошибка. Точно так же, как Иванов не получился у Джефри Стритфилда, изображающего его как некоего «Чаадаева», стоящего в углу с скрещенными руками, когда все вокруг развлекаются сплетнями и издёвками над общими знакомыми.
Что касается Константина Аркадина, то он слишком резок и даже истеричен, что совсем не соответствует пониманию русским читателем этого персонажа.
Нина Заречная в «Чайке» – Оливия Виналл - обычная девушка, но тоже нервная и склонная к ипохондрии. Характерно, что в финале пьесы, вспоминая свою неудачную попытку сделаться известной актрисой, она несколько раз сама себя бьёт ладошкой по лицу. Этот чисто английский жест тоже не вписывается в русский характер, описанный Чеховым, и кажется, даже вот такая мелочь показывает неудачу постановщиков и непонимание русского характера.
В определённом смысле чеховская интеллигентность и тонкость восприятия подменена в такой английской трактовке его творчества узким позитивизмом и нежеланием понять русский характер.
Поэтому, на мой взгляд, на сцене Национального театра поставлен фальшивый Чехов, фальшиво играющими актерами и это задает определенное направление в современном понимании англичанами русского быта, русской культуры и русской жизни вообще!

 

Rado Laukar OÜ Solutions