19 марта 2024  11:03 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 43 декабрь 2015 г.

Проза

 

 

Николай Карамзин

 


Николай Михаилович Карамзин - русский писатель, поэт, журналист, историк. Из дворян Симбирской губернии. Детство провел в имении отца, воспитывался в частном пансионе Симбирска, затем в московском пансионе профессора Шадена. Здесь он изучал языки, историю, словесность и философию. Затем, по настоянию отца, Карамзин переехал в Петербург и поступил на военную службу в гвардейский Преображенский полк. Вскоре юноша оставил военную службу и отдался литературному труду, начав с переводов. Поселившись в Москве, он вошел в кружок просветителя Н.И. Новикова и принял участие в выпуске первого русского журнала для детей — «Детское чтение». В 1789 г. Карамзин отправился в заграничное путешествие по Европе, посетил Германию, Австрию, Швейцарию, Францию, Англию, встречался с И. Кантом, И. Гёте, в Париже был свидетелем событий Великой Французской революции. Впечатления от поездки по западноевропейским странам Карамзин изложил в «Письмах русского путешественника» — книге, прославившей его имя. С 1791 г он издает «Московский журнал», а с 1802 г — «Вестник Европы». Карамзин печатает одну за другой свои повести («Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Фрол Силин, благодетельный человек», «Лиодор»), горячо принятые читающей публикой. В русской литературе Карамзин выступил зачинателем сентиментализма. Его полные меланхолии и горестного томления стихотворения — элегии, дружеские послания, мадригалы — своим психологизмом, лирической трактовкой пейзажа прокладывали путь поэзии Жуковского. Карамзин много сделал для развития русского литературного языка, освободил прозу от обветшалых, архаических форм, выработав легкую, изящную интонацию фразы, обогатив словарный состав. С 1803 г. и до самой смерти Карамзин «по высочайшему повелению» занимался «Историей государства Российского», некоторые главы читал Александру I. Каждый том имел обширные документальные приложения, не уступающие по своему объему основному тексту. Красной нитью в «Истории» Карамзина, как и в его трактате 1811 г., проходит идея: судьба России и ее величие заключены в развитии самодержавия. При сильной монархической власти Россия процветала, при слабой — приходила в упадок.

 

СТИХИ

 

ОСЕНЬ


Веют осенние ветры
В мрачной дубраве,
С шумом на землю валятся
Желтые листья.
Поле и сад опустели,
Сетуют холмы,
Пение в рощах умолкло -
Скрылися птички.
Поздние гуси станицей
К югу стремятся,
Плавным полетом несяся
В горних пределах.
Вьются седые туманы
В тихой долине,
С дымом в деревне мешаясь,
К небу восходят.
Странник, стоящий на холме,
Взором унылым
Смотрит на бледную осень,
Томно вздыхая.
Странник печальный, утешься!
Вянет природа
Только на малое время,
Все оживится,
Все обновится весною,
С гордой улыбкой
Снова природа восстанет
В брачной одежде.
Смертный, ах! вянет навеки!
Старец весною
Чувствует хладную зиму
Ветхия жизни.

 

ВЕСЕЛЫЙ ЧАС


Братья, рюмки наливайте!
Лейся через край, вино!
Все до капли выпивайте!
Осушайте в рюмках дно!
Мы живем в печальном мире,
Всякий горе испытал -
В бедном рубище, в порфире -
Но и радость бог нам дал.
Он вино нам дал на радость,-
Говорит святой Мудрец,-
Старец в нем находит младость,
Бедный - горестям конец.
Кто все плачет, все вздыхает,
Вечно смотрит сентябрем -
Тот науки жить не знает
И не видит света днем.
Все печальное забудем,
Что смущало в жизни нас,
Петь и радоваться будем
В сей приятный, сладкий час!
Да светлеет сердце наше,
Да сияет в нем покой,
Как вино сияет в чаше,
Осребряемо луной!

 

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ


Нежная матерь Природа!
Слава тебе!
Снова твой сын оживает!
Слава тебе!
Сумрачны дни мои были.
Каждая ночь
Медленным годом казалась
Бедному мне.
Желчию облито было
Все для меня,
Скука, уныние, горесть
Жили в душе.
Черная кровь возмущала
Ночи мои
Грозными, страшными снами,
Адской мечтой.
Томное сердце вздыхало
Ночью и днем.
Тронули матерь Природу
Вздохи мои.
Перст ее, к сердцу коснувшись,
Кровь разжидил,
Взор ее светлый рассеял
Мрачность души.
Все для меня обновилось,
Всем веселюсь:
Солнцем, зарею, звездами,
Ясной луной.
Сон мой приятен и кроток,
Солнечный луч
Снова меня призывает
К радости дня.

 

ГРАФ ГВАРИНОС


Древняя гишпанская историческая песня
Худо, худо, ах, французы,
В Ронцевале было вам!
Карл Великий там лишился
Лучших рыцарей своих.
И Гваринос был поиман
Многим множеством врагов,
Адмирала вдруг пленили
Семь арабских королей.
Семь раз жеребей бросают
О Гвариносе цари,
Семь раз сряду достается
Марлотесу он на часть.
Марлотесу он дороже
Всей Аравии большой.
«Ты послушай, что я молвлю,
О Гваринос!- он сказал,-
Ради Аллы, храбрый воин,
Нашу веру приими!
Все возьми, чего захочешь,
Что приглянется тебе.
Дочерей моих обеих
Я Гвариносу отдам,
На любой из них женися,
А другую так возьми,
Чтоб Гвариносу служила,
Мыла, шила на него.
Всю Аравию приданым
Я за дочерью отдам".
Тут Гваринос слово молвил,
Марлотесу он сказал:
«Сохрани господь небесный
И Мария, мать его,
Чтоб Гваринос, христианин,
Магомету послужил!
Ах! во Франции невеста
Дорогая ждет меня!"
Марлотес, пришедши в ярость,
Грозным голосом сказал:
«Вмиг Гвариноса окуйте,
Нечестивого раба,
И в темницу преисподню
Засадите вы его.
Пусть гниет там понемногу,
И умрет, как бедный червь!
Цепи тяжки, в семь сот фунтов,
Возложите на него,
От плеча до самой шпоры".-
Страшен в гневе Марлотес!
«А когда настанет праздник,
Пасха, Святки, Духов день,
В кровь его тогда секите
Пред глазами всех людей".
Дни проходят, дни проходят,
И настал Иванов день,
Христиане и арабы
Вместе празднуют его.
Христиане сыплют галгант*,
Мирты мечет всякий мавр**.
В почесть празднику заводит
Разны игры Марлотес.
Он высоко цель поставил,
Чтоб попасть в нее копьем.
Все свои бросают копья,
Все арабы метят в цель.
Ах, напрасно! нет удачи!
Цель для слабых высока.
Марлотес велел во гневе
Чрез герольда объявить:
«Детям груди не сосати,
А большим не пить, не есть,
Если цели сей на землю
Кто из мавров не сшибет!"
И Гваринос шум услышал
В той темнице, где сидел.
«Мать святая, чиста дева!
Что за день такой пришел?
Не король ли ныне вздумал
Выдать замуж дочь свою?
Не меня ли сечь жестоко
Час презлой теперь настал?"
Страж темничный то подслушал.
«О Гваринос! свадьбы нет,
Ныне сечь тебя не будут,
Трубный звук не то гласит...
Ныне праздник Иоаннов,
Все арабы в торжестве.
Всем арабам на забаву
Марлотес поставил цель.
Все арабы копья мечут,
Но не могут в цель попасть,
Почему король во гневе
Чрез герольда объявил:
«Пить и есть никто не может,
Буде цели не сшибут".
Тут Гваринос встрепенулся,
Слово молвил он сие:
«Дайте мне коня и сбрую,
С коей Карлу я служил,
Дайте мне копье булатно,
Коим я врагов разил.
Цель тотчас сшибу на землю,
Сколь она ни высока.
Если ж я сказал неправду,
Жизнь моя у вас в руках".
«Как!- на то тюремщик молвил,
Ты семь лет в тюрьме сидел,
Где другие больше года
Не могли никак прожить,
И еще ты думать можешь,
Что сшибешь на землю цель? -
Я пойду сказать инфанту,
Что теперь ты говорил".
Скоро, скоро поспешает
Страж темничный к королю,
Приближается к инфанту
И приносит весть ему:
«Знай: Гваринос-христианин,
Что в тюрьме семь лет сидит,
Хочет цель сшибить на землю,
Если дашь ему коня".
Марлотес, сие услышав,
За Гвариносом послал,
Царь не думал, чтоб Гваринос
Мог еще конем владеть.
Он велел принесть всю сбрую
И коня его сыскать.
Сбруя ржавчиной покрыта,
Конь возил семь лет песок.
«Ну, ступай!- сказал с насмешкой
Марлотес, арабский царь,-
Покажи нам, храбрый воин,
Как сильна рука твоя!"
Так, как буря разъяренна,
К цели мчится сей герой,
Мечет он копье булатно -
На земле вдруг цель лежит.
Все арабы взволновались,
Мечут копья все в него,
Но Гваринос, воин смелый,
Храбро их мечом сечет.
Солнца свет почти затмился
От великого числа
Тех, которые стремились
На Гвариноса все вдруг.
Но Гваринос их рассеял
И до Франции достиг,
Где все рыцари и дамы
С честью приняли его.
________________________________
* Индейское растение. (Прим. автора.)
** В день св. Иоанна гишпанцы усыпали
улицы галгантом и миртами. (Прим. автора.)

 

Законы осуждают

 

Законы осуждают
Предмет моей любви,
Но кто, о сердце, может
Противиться тебе?
Какой закон святее
Твоих врожденных чувств?
Какая власть сильнее
Любви и красоты?
Люблю - любить ввек буду.
Кляните страсть мою,
Безжалостные души,
Жестокие сердца!
Священная Природа!
Твой нежный друг и сын
Невинен пред тобою.
Ты сердце мне дала,
Твои дары благие
Украсили ее,-
Природа! ты хотела,
Чтоб Лилу я любил!
Твой гром гремел над нами,
Но нас не поражал,
Когда мы наслаждались
В объятиях любви.
О Борнгольм, милый Борнгольм!
К тебе душа моя
Стремится беспрестанно,
Но тщетно слезы лью,
Томлюся и вздыхаю!
Навек я удален
Родительскою клятвой
От берегов твоих!
Еще ли ты, о Лила,
Живешь в тоске своей?
Или в волнах шумящих
Скончала злую жизнь?
Явися мне, явися,
Любезнейшая тень!
Я сам в волнах шумящих
С тобою погребусь.

 

К МИЛОСТИ


Что может быть тебя святее,
О Милость, дщерь благих небес?
Что краше в мире, что милее?
Кто может без сердечных слез,
Без радости и восхищенья,
Без сладкого в крови волненья
Взирать на прелести твои?
Какая ночь не озарится
От солнечных твоих очей?
Какой мятеж не укротится
Одной улыбкою твоей?
Речешь — и громы онемеют,
Где ступишь, там цветы алеют
И с неба льется благодать.
Любовь твои стопы лобзает
И нежной Матерью зовет,
Любовь тебя на трон венчает
И скиптр в десницу подает.
Текут, текут земные роды,
Как с гор высоких быстры воды,
Под сень державы твоея.
Блажен, блажен народ, живущий
В пространной области твоей!
Блажен певец, тебя поющий
В жару, в огне души своей!
Доколе Милостию будешь,
Доколе права не забудешь,
С которым человек рожден,
Доколе гражданин довольный
Без страха может засыпать
И дети — подданные вольны
По мыслям жизнь располагать,
Везде Природой наслаждаться,
Везде наукой украшаться
И славить прелести твои,
Доколе злоба, дщерь Тифона,
Пребудет в мрак удалена
От светло-золотого трона,
Доколе правда не страшна
И чистый сердцем не боится
В своих желаниях открыться
Тебе, владычице души,
Доколе всем даешь свободу
И света не темнишь в умах,
Пока доверенность к народу
Видна во всех твоих делах,—
Дотоле будешь свято чтима,
От подданных боготворима
И славима из рода в род.
Спокойствие твоей державы
Ничто не может возмутить,
Для чад твоих нет большей славы,
Как верность к Матери хранить.
Там трон вовек не потрясется,
Где он любовию брежется
И где на троне — ты сидишь.

КЛАДБИЩЕ

 

Один голос

Страшно в могиле, хладной и темной!
Ветры здесь воют, гробы трясутся,
Белые кости стучат.

Другой голос

Тихо в могиле, мягкой, покойной.
Ветры здесь веют, спяшим прохладно,
Травки, цветочки растут.

Первый

Червь кровоглавый точит умерших,
В черепах желтых жабы гнездятся,
Змии в крапиве шипят.

Вторый

Крепок сон мертвых, сладостен, кроток,
В гробе нет бури, нежные птички
Песнь на могиле поют.

Первый

Там обитают черные враны,
Алчные птицы, хищные звери
С ревом копают в земле.

Вторый

Маленький кролик в травке зеленой
С милой подружкой там отдыхает,
Голубь на веточке спит.

Первый

Сырость со мглою, густо мешаясь,
Плавают тамо в воздухе душном:
Древо без листьев стоит.

Вторый

Тамо струится в воздухе светлом
Пар благовонный синих фиалок,
Белых ясминов, лилей.

Первый

Странник боится мертвой юдоли,
Ужас и трепет чувствуя в сердце,
Мимо кладбища спешит.

Вторый

Странник усталый видит обитель
Вечного мира — посох бросая,
Там остается навек.
 
МЕЛАНХОЛИЯ

Подражание Делилю

Страсть нежных, кротких душ, судьбою угнетенных,
Несчастных счастие и сладость огорченных!
О Меланхолия! ты им милее всех
Искусственных забав и ветреных утех.
Сравнится ль что-нибудь с твоею красотою,
С твоей улыбкою и с тихою слезою?
Ты первый скорби врач, ты первый сердца друг:
Тебе оно свои печали поверяет,
Но, утешаясь, их еще не забывает.
Когда, освободясь от ига тяжких мук,
Несчастный отдохнет в душе своей унылой,
С любовию ему ты руку подаешь
И лучше радости, для горестных немилой,
Ласкаешься к нему и в грудь отраду льешь
С печальной кротостью и с видом умиленья.
О Меланхолия! нежнейший перелив
От скорби и тоски к утехам наслажденья!
Веселья нет еще, и нет уже мученья,
Отчаянье прошло... Но слезы осушив,
Ты радостно на свет взглянуть еще не смеешь
И матери своей, печали, вид имеешь.
Бежишь, скрываешься от блеска и людей,
И сумерки тебе милее ясных дней.
Безмолвие любя, ты слушаешь унылый
Шум листьев, горных вод, шум ветров и морей.
Тебе приятен лес, тебе пустыни милы,
В уединении ты более с собой.
Природа мрачная твой нежный взор пленяет:
Она как будто бы печалится с тобой.
Когда светило дня на небе угасает,
В задумчивости ты взираешь на него.
Не шумныя весны любезная веселость,
Не лета пышного роскошный блеск и зрелость
Для грусти твоея приятнее всего,
Но осень бледная, когда, изнемогая
И томною рукой венок свой обрывая,
Она кончины ждет. Пусть веселится свет
И счастье грубое в рассеянии новом
Старается найти: тебе в нем нужды нет,
Ты счастлива мечтой, одною мыслью - словом!
Там музыка гремит, в огнях пылает дом,
Блистают красотой, алмазами, умом:
Там пиршество... но ты не видишь, не внимаешь
И голову свою на руку опускаешь,
Веселие твое - задумавшись, молчать
И на прошедшее взор нежный обращать.

 

Rado Laukar OÜ Solutions