29 марта 2024  11:43 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 43 декабрь 2015 г.

Крымские узоры

 

Крымское творческое направление фаэзия, группа "Фаэты"

 

 

Елена Коро

 

Фаэты

 

Ключевые концепты фаэтики

 

Фаэзия – философско- художественное направление, возникшее в геокультурном пространстве Крыма в начале XXI века.

Один из путей анализа фаэзии (фантастической поэзии) рассмотрение концепций мира и личности, выдвигаемых этим новым литературным направлением.

Какова же модель мира, создаваемая фаэтами в своих фаэмах. Каковы ее ключевые концепты?

Фаэзия зиждется на трех «китах» фаэтики: трансдискурс фаэта, или сказки внутреннего; фаэтическая трансметафора и основной концепт Фаэт-Крым.

 

Трансдискурс фаэта, или концепт фаэтики – сказки внутреннего бога.

 

Несколько слов о свойствах концепта как такового.

Концепт творится философом и несёт его авторскую подпись (аристотелевская субстанция, декартовское cogito, кантовское a priori). Концепты соотносятся с персонажами и воплощаются в них.

Концепты располагаются в «дофилософском» «плане имманенции», который представляет собой некий «образ мысли» (мысль мысли, мысль о мысли), «горизонт событий», «резервуар» для концепта, некую «пустыню», по которой кочуют «племена-концепты».

Идея концепта теоретически была разработана в Средние века Петром Абеляром.

Обращенность к «другому» (имманентный план бытия) предполагала одновременную обращенность к трансцендентному источнику слова — Богу, потому речь, произносимая при «Боге свидетеле» всегда предполагалась как жертвенная речь, которая, по Абеляру, воспринимается как «концепт в душе слушателя» (Абеляр Пётр. Теологические трактаты). Концепты связаны не формами рассудка; они есть производное возвышенного духа, или ума, который способен творчески воспроизводить, или собирать (concipere), смыслы и помыслы как универсальное, представляющее собой связь речей, и который включает в себя рассудок как свою часть; концепты формируются речью, которая осуществляется не в сфере грамматики (грамматика включена в неё как часть), а в пространстве души с её ритмами, энергией, жестикуляцией, интонацией, бесконечными уточнениями, составляющими смысл комментаторского искусства. Концепт предельно субъектен, способен изменить душу индивида.

В фаэтике меняется отношение к идее концепта. Концепт из плана имманенции перемещается за горизонт событий благодаря диалогу фаэта с богом в себе. Обращенность к другому, к трансценденту перестает быть речью, произносимой при боге-свидетеле, она превращается в трансдискурс фаэта с богом в себе, с внутренним богом.

Такая смена концептуальных ролей происходит посредством фаэтической трансметафоры.

Фаэту свойствен выход за пределы линейного мира априори.

Он тот, кто поставил мысли на ноль и дал точку отсчета для новой творческой вселенной.
Он вступил в диалог с самим собой как с богом. Он сказал: “Я – бог, я создаю природу бога в себе»
У человечества в процессе эволюции произошла подмена понятий: люди отделили свою природу от природы богов, и природа богов ушла за пределы мира людей, здесь появляется особое пространство, возникшее "trans" – за пределами познания, за пределами дискурса мышления человека. Это пространство становится мифопоэтическим, природе богов поклоняются и служат средствами поэтики. В данном контексте метафора средство иносказательного уподобления качеств природы богов и вещей мира людей, но это именно метафора, хотя и привлекаются сравнения не линейного мира людей, здесь метафоричность именно в косвенной иносказательности, здесь речь идет о привлечении ряда отдаленных подобий разных миров: богов и людей. В данном контексте, например, кеннинги скальдической поэзии суть метафоры.
Текст современного автора, как вещь в себе, сочленяет разнородные множества, сходящиеся в дискурсивные ряды.
В новом формате заложена и обыгрывается сама возможность диалога между сходными мифологемами из различных мифологических структур.
И здесь заходит речь о трансметафоре фаэта, исходящего из собственной природы бога, ведущего диалог на равных с богом в себе – трансдискурс. Бог в себе и есть вертикаль и возможность создавать максимальную амплитуду интерактивных сочленений со множеством предшествующих состояний-сообщений. Этот интерактивный дискурс автора со своим альтер-эго - богом, комментирующим ассоциативные аллюзии творца, переходит в новый формат текста. Сложная степень интерактивности превращает первоначальный текст во фрагмент самого себя. Знание и опыт в процессе написания этого изначального текста настолько внутренне, переплавляясь, концентрируются, превращаясь в вещь в себе.
Текст как вещь в себе становится не познаваем для читателей, поэтому автор возвращается в текст, в процесс его написания.
Максимальная концентрация на нюансах текста выявляет в сознании их многообразность. Каждая аллюзия превращается в отдельную историю. Эти истории – или сказки внутреннего бога - необходимо рассказать, чтобы выявить для читателей вещь в себе, сделать ее познаваемой и узнаваемой.
Формат становится качественно иным – трансдискурсом фаэта.

 

Сказки внутреннего бога

 

Такое явление переноса мифа творца – в мир реальный ярко проявилось в творчестве Велимира Хлебникова.

Крымское. Запись сердца. Вольный размер.

Здесь мы встречаем пример аллитерации, служащей для создания состояния сфумато, когда «тени сини», «в женщине вы найдете тень синей?». «Рыбаки не умеют». Явления подобного плана в состоянии видеть и создавать только художник, творец, рыбаки же, наклоняясь, «сети сеют». Сродни творцу ветер. «На бегучие сини ветер сладостно сеет запахом маслины цветок Одиссея». Здесь включается ассоциативный ряд, в нем наряду с образами реальных людей появляются мифологические фигуры и предметы. Как в рассеянном состоянии сфумато постепенно реальный мир размывается, все больше мифотворческих элементов добавляет абрисами, нечеткими контурами автор-творец:

 

«И начинает казаться, что нет ничего невообразимого,

Что в этот час

Море гуляет среди нас,

Надев голубые невыразимые.»

 

Такова внутренняя специфика проявления мета-метонимии и проникновение элементов фантастического в мир обыденных реалий.

Полуденный жар крымского взморья располагает творца к выявлению новых, уже его собственных мифотворческих реалий, перенесенных в долгий крымский день, переходящий в закат:

 

«Все молчит. Ни о чем не говорят.

Белокурости турок канули в закат.

О, этот ясный закат!

Своими красными красками кат!

И его печальные жертвы –

Я и краски утра мертвыя.

В эти пашни,

Где времена роняли свой сев,

Смотрятся башни,

Назад не присев!

Где было место богов и земных дев виру,

Там в лавочке – продают сыру.

Где шествовал бог – не сделанный, а настоящий,

Там сложены пустые ящики.

И обращаясь к тучам,

И снимая шляпу,

И отставив ногу

Немного,

Лепечу – я с ними не знаком –

Коснеющим, детским, несмелым языком:

"Если мое скромное допущение справедливо,

Что золото, которое вы тянули,

Когда, смеясь, рассказывали о любви,

Есть обычное украшение вашей семьи,

То не верю, чтоб вы мне не сообщили,

Любите ли вы "тянули",

Птичку "сплю",

А также в предмете "русский язык"

Прошли ли

Спряжение глагола "люблю"? И сливы?"

Ветер, песни сея,

Улетел в свои края.

Лишь бессмертновею

Я.

Только.»

 

И вот мы видим, как творец, рассказывает свою внутреннюю историю, сказку внутреннего бога – и на место, «где шествовал бог – не сделанный, а настоящий, там сложены пустые ящики», творец заполняет пустоту сюжета собой, ставя точки над и в этой истории бесконечного крымского дня: «бессмертновею Я. Только.» Мы видим как запись сердцем крымского дня становится историей бессмертного – и бессмертной историей нового бога.

Таковы аллюзии фаэзии в творчестве Велимира Хлебникова.

 

Фаэт-Крым: карта странствий

 

Крым – уникальный пример полифонии эндемичных явлений. На протяжении веков и тысячелетий в Крыму складывалось удивительно емкое сочетание автономных культур. Эта локальность и закрытость была обусловлена географией проживания различных народов на территории Крыма, их образом жизни: оседлым или кочевым, родом занятий, особенностями уклада жизни, своеобразием мировосприятия, философии, религии.

На заре расцвета Крыма задолго до начала нашей эры – 2500-3000 лет назад возникшие по всему побережью греческие города-полисы были закрытым средоточием греческой культуры, хотя торговый обмен различными предметами, в том числе и предметами культов, с народностями, населявшими горный и степной Крым, постепенно вели к преодолению закрытых автономностей.

В средневековом Крыму уже появляется такое явление, как город-полифонист.

Так средневековый Гезлев западного Крыма, будучи главным морским портом, соединяющим морскими торговыми путями города Черного и Средиземного морей, был уникален и по своей внутренней структуре. Гезлев состоял из эндемичных кварталов: еврейского со своим культовым зданием – синагогой, караимского с храмом кенасы, цыганского квартала, татарских районов с мечетями и текие. Обособленно в любом приморском городке в Крыму жили греки, немцы и множество других народностей.

Так постепенно складывался уникальный по своей структуре образ Крыма: образ дробящихся автономий – от племен и народностей, занимающих определенное географическое пространство на территории Крыма, – до закрытых этнических групп, заселивших кварталы городов. Эти дробящиеся автономии в пределах города сочленялись в единое полифоническое многоголосие.

Единым полифоническим организмом становился сам Крым, остров городов и районов.

И уже масштабнее, в зависимости от ландшафта, запад, центр, север, юг и восток Крыма, звучали особенными полифоническими композициями.

Эта преамбула – иллюстрация идеи фаэзии, ее среза уникальных многоголосных созвучий, особому поэтическому звучанию, особой полифонии строф и стихотворений крымских фаэтов.

Крым – уникальный источник: тысячелетняя древность – смесь и взвесь голосов и даров.

Крым как путь для творческого духа, души, ищущей своих истоков, слышащей голоса древних, отвечающей им изначальными ритмами, звуками, творящими свои времена и пространства, созвучными мирам древних.

Фаэт, как греческий аэд, как суфийский ашик, выразитель памяти древних, населявших тот или иной центр полифонического звучания в Крыму.

Карта пути странствующей и ищущей души: от рассвета, от озарения образами, навеянными востоком, от греческого города-полиса Керкинитиды, средневекового Гезлева западного Крыма в путь, в поисках сокровенных открытий.

 

Елена Коро, создатель и теоретик фаэзии

 
Rado Laukar OÜ Solutions