19 марта 2024  09:25 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 43 декабрь 2015 г.

Поэты Петербурга

 

Яна Богданова

 

Яна Богданова. Родилась в Ленинграде 10 июня 1983 года. Сегодня это поэт, драматург, режиссер, актриса… Автор сценариев многочисленных пьес. Яну знаю с 1998 года, совсем девочкой, какой она пришла к нам в ЛИТО «Гавань» - в Рубцовский Центр. Она всегда напоминала мне трепетную подстреленную птицу, которая постоянно пытается встать и выправить раненное крыло. Но мне почему-то казалось, что нужно быть с ней очень сдержанной, не выказывать ей свои чувства сострадания. Мужественная и страстная натура её достойна уважения, имеет свой почерк, хотя характер всегда был независимым и дерзким. Стойкий оловянный солдатик… Человек сделавший себя сам, можно сказать, поднявшийся над судьбой, очень к ней жестокой. При всем трагизме её личности и тяжести обстоятельств, она сумела поступить и окончить наш Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств. «...мне совершенно необязательно быть до конца понятной... чем больше вы меня не понимаете, тем чаще вам приходится думать... Я.Б.» … Пожалуй, это девиз Яны. Вот что читаем мы в официальной информации Интернета о Яне:

Богданова Яна Александровна Актриса, драматург. С 1998 года в театре "Послушайте". С 2006 года является участником "Домика драматургов", который базируется в Союзе театральных деятелей (СТД). В 2010 году Яна Богданова создает "Театр Экспериментальной звукописи" совместно с Татьяной Козлицкой. Автор пьес: "Однокамерная клетка", "Давайте поиграем в убийство", "Желание жить", "На пять минут старше"

…Творческий человек с нелегкой судьбой… Возможно, именно это дало ей право на собственное видение всем известных прописных истин… Именно это, возможно и определило неординарность поэтического ракурса…

Материал подготовлен отв. редактором раздела "Поэзия" Жанной Бурковской

 

СТИХИ ЯНЫ БОГДАНОВОЙ

 

СЕКОНД - SEX

"Секонд-ангел",
построил геометрию внутри
своего лона,
оборона советский войск,
становится тише и глуше
лежа в луже
можно разглядеть
среди стремительных облаков
скатавшихся херувимов седые плечи.

Он живет "Не в сети",
он живет среди сплетен
"секонд-ангел"
из дорогого пушистого мяса
насадим его на вертел,
среди прокисших теней, смеха,
и бытовых "изплетен",
среди пустивших течь караванов
моей крови,
среди уни-завоеванных городов,
и перепроданного детства,
Иди вперед,
пока не кончатся патроны,
доллары, фабрики, сериалы, метки,
пока не кончится дождь
и не размоются слезы-стрелки!

Секонд-Sex,
фабрика звезд,
паровоз разминающий мои члены,
Актимель за доллар,
всасывается в орбиты моих
изношенных желез,
немного любви и ласки,
за тушенку и квартиру,
у завоеванного народа,
в детстве сказки были страшными,
а теперь потусторонними и милыми...

Потерянный рубль,
ярлыки на новогодних елках,
скидки на отлитые колокола,
перевязанные лентой новобрачных,
имен – новорожденных,
Бредбери летит на метле на Марс,
совершенно один,
насмехаясь над американскими системами
ртов,

Барби мышей изолировали от Мэнов,
стук капель во рту
невыносимо сладок,
с каждым шагом обнажаю
свои белые зубы
с каждым страхом теряю
свои куски пота,
потерянная рота –
Секонд-Sex!
2006

 

ZOOM-ТЕХНОКРАТИЯ

Утро!
Немного воды и ткани!
Знаете, хочется не проснуться
между сном и покаянием.

Живые руки – живая кожа,
значит, идут часы....

Верю, верю, верю, верю,
Это утро как атомная бомба,
беспринципное и глухое,
как моя сухая раздраженная кожа...

Давай вместе гулять по крышам,
как кислота по венам взрывом

Я искала тебя маленького и заторможенного
в своих страхах,
Луначарский прогибался под дрелью ионовых рифм
я топталась в тебе утренним прахом!

Знаешь, слоны тоже плачут!
В их глазах гравий, а внутри растаможенные блоги,
хочешь я буду Таней-Таней из “Абрамовской истории”
о потерянном рае.

Банально!

Выносят на поверхность
запахи, ощущение тела, ткань между тобой
и твоими стихами,
я с детства мечтала стать невидимой,
но не дали.

Днем все так же глухо,
между надтреснутыми колоколами
и пастеризованными дамами,
шатаюсь как Каин.

Темнеет в ушах, и грозится небо.
Небо – это влагалище!
Небо – это питательный сфинкс!
Желаешь продлиться?
Для этого надо панцирь!

Звук глухой как острая спица.
Маяковский повесился!
Знаешь, как это больно,
вонзать в свои переносицы
патологические звуки протеста?

Нюхаю стены слез,
как потерянная птица,
плачусь в жилеты русских баб –
это проще,
патроны проржавели на ветру.
А Каменный Гость
все шагает
к своему Маленькому Принцу.
2009

 

РЕКЛАМНЫЕ СТОНЫ

Вступительные рекламные титры.
Розовый шкаф на четвереньках:
пот во рту и немного кофе,
стук глаз выскакивающих из сердца.

Я иду по немому асфальту,
между нами церкви и хаты,
разорванные гранаты пальцев
и поцелуй такой длинный и ошпаренный.
2010

 

***

Титлы нежности, тампакс во рту,
безнадежное эхо в забытом театре,
ты стоишь пластилиновый и мягкий
и стекаешь мороженым с моих рук.
2010

 

ТРИПТИХ

1

Ты – тот мальчик,
которого я давно разбила в зеркале,
накрыла белым покрывалом
и облила томатным соком,
ты – тот давно ушедший мальчик
в глубину моих ресниц и пальцев.

2

Неба - Net
Встречные смотрят оскалившись,
падают на тротуар
осколки билетов, программок, вальсов,
сворачиваешься комком
в чужом горле
смотришь на мир, а он высох.

3

Я сижу в раме
как соловей Иаков.
Жду солнца
в клетку
оно проникает мгновенно
так жгучая ранняя капля
росы падает растворяясь...
быть сильным – не сложно,
сложно ощутить свою слабость
так я ищу среди людей
время...
2009

 

 

ПАДЕНИЕ

Интересно,
о чем думает это собака,
когда идет по земле лапами,
и
смотрит
на косолапые ряды полок
и
раздвоенные звезды,
в разделах ее головного мозга
летают бабочки.

Иногда мне хочется,
мне так хочется
уподобиться ей
и
понять, как сладко умирают розы.

Интересно, что чувствует эта собака,
когда ее липкая лапа
касается очередного нервного облака
ей наверно уныло,
что вокруг все такое вязкое.

Доверчивость понимания –
долгое и мучительное
как замерзший сосулькой
последний вздох крыльев,
а если она упадет
эта собака
в своем вдохновенном уличном танце
интересно,
потухнет ли у кого-нибудь сигарета,
и загорится ли холодная трава глаз?
2009

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ

- Мы уже знакомы, не так ли? Правда, ты старше меня на целую жизнь…
- Просто мы давно не виделись. С возвращением.
сентябрь 2010

 

+++

 

немного из прозы "Крылья"

Когда мы поняли, что у нас растут крылья, мы стали вместе гулять по крышам. Пока крылья росли, мы обходились всего лишь разноцветными воздушными шарами и только иногда осмеливались отрываться от земли. Так. Ненадолго. Чтобы было не скучно. Иногда даже падали и почти всегда разбивались. Но это было тоже... Так. Ненадолго. И совсем не скучно. Ведь мы то знали, что у нас растут крылья.

И, однажды, когда солнце упало за горизонт, в нас стал кто-то пытливо стучаться. Мы затаились. Кто это? Кто осмелился, нагло зайти не через дверь, а в окно. Диньк! Драх! …немного не по себе - муторно. Всегда оставался шанс отдать себя - полностью. Не так, не по кусочкам – по атомам. Так бывает, и в очереди за хлебом тоже. Полноценно, легко, сладко. На, возьми – все тени и цвета. Мне, правда, правда – тесно. Все эти богатства – все тени и цвета…

Диньк! Драх! … мы услышали, как крылья рвут нас на части - сердце загудело, не переставая - маятным паровозом, легкие предательски запрыгали в горле солнечными зайчиками, мягкое, что-то в паху начало, медленно растворяясь, все больше превращаться в ту волшебную смазку для космического двигателя.

.... мы давно летели, а когда очнулись, были совсем далеко, и дороги назад еще не придумали…

P:S: Лежу, смотрю на свои крылья, и жду, пока они меня уронят.


Первая встреча

Стая желающих жить, кубарем катилась по коридору, стенки которого были похожи на бесконечные горы, пропитанные инеем. По мере приближения к концу этого сложного пути, коридор становился все уже и, желающие жить, застревали между стенками или вдребезги разбивались о хребты этих древних гор. В середине пути моя мигающая точка уже видела фиолетовое пламя жизни, оставалось дотянуть совсем немного. Я подумал, что надо бы быть предельно осторожным и не сбавлять скорость, когда ты со всего размаху ударилась мне в спину. На несколько микросекунд мы притихли, как враги, выжидающие начало схватки и будто по высшей команде одновременно сорвались с места с новой яростной силой и помчались вперед, поочередно отбирая друг у друга эстафету жизни.

Когда же мы устали барахтаться в этой мягкой, тающей, пахучей массе, которая липла к телу, забивала своей остротой уши, рот, ноздри, мы поняли, что остались совсем одни. Пути назад не было, там было царство мертвых. Остывающие тени поднимались на хребты древних гор и невыносимо выли, так как не могли больше сдвинуться с места. Для всех время остановилось. Некуда было спешить. Остановившись у входа, нам стало бесконечно и одиноко. Затаив дыхание, мы старались не пропустить команду и медленно принюхивались друг к другу. Голова налилась свинцом, руки задеревенели от непосильного напряжения, капли пота падали с наших мягких, невесомых тел. Мы рванулись к выходу.

Ты сидела в песочнице и внимательно смотрела на свою руку, будто не понимая, что это такое, и зачем она тебе дана. Рядом, высился песочный домик, совсем невесомый и смотрел откровенными окнами на мое лицо. Мне, почему-то стало жаль тебя. К чему все эти условности? Зачем тебе этот домик, если я стою рядом? Я не выдержал и побежал вперед, бегая кругами и, желая обратить на себя внимание. Маленькая белокурая головка на миг оторвалась от руки и удивленно выпрямившись, неловко заглянула мне в зрачки. Я не выдержал и со всего размаха разбил ногой неуютный песочный домик. Зачем я тогда это сделал? Сам не понимаю. Видимо, ни с кем не хотел тебя делить. Уже тогда… и ни с кем… Ты тихо заплакала, так искренне, так откровенно, уткнувшись своим курносым носиком в мягкие нежные ладони, мне стало отчаянно стыдно. Я готов был сделать все, лишь бы ты твои глаза не застилало море. Но я не знал Что делать. Просто стоял, как дурак, и смотрел вниз в одну точку, которая утопала на горизонте моего сердца.

Вдруг меня пронзило током, и пришло знание, что под ногами песок. Я его ощутил, обрел в себе память. Шершавый, скрипучий, неподатливый, он создавал причудливые формы под моим ботинком, и ты перестала извиваться в судорогах, внезапно, оторвав от ладоней мягкие, заплаканные глаза – улыбнулась. Улыбалась ты всегда одинаково – прямолинейно и дерзко, кончики губ, стремительно натягиваясь, уплывали вниз, превращаясь в замкнутую пещеру страхов и желаний. Я всегда помнил эту улыбку и ни разу не ошибся.
- Давай играть вместе? – прошептал я и словно поперхнулся, в горле связки на своих тонких громкоговорителях рухнули вниз и почти оборвались. Мучительно жгло легкие от ощущения твоей стремительности и непостоянства. Мне хотелось вывернуться наизнанку, ответить на любые вопросы. В какой-то миг показалось – да, ты на все согласна и сейчас только притворяешься.
- Я не хочу, – обрезала ты мою нитку.

Сев рядом, я поднял руку и стал внимательно на нее смотреть. Огненная волна подхватила меня и понесла с собой. Я вцепился в какую-то веревку и покорно волочился по земле, пока хватало сил. Волны накрывали меня с головой, а потом опять кидали в огонь. Я оказался в пещере, из которой не было выхода, и опять стал тебя искать.

 

Мне хочется выть мимо звука сирен
Подвальные стоны бойниц стягивают свой кокон
Глазницы игровых автоматов оттачивают мою тоску
Слово люблю, кажется вышколенным, выстроенным как больничные палаты

 

+++

 

В последней букве Ю…

Кузнечиков запирают в тюрьму
Ведь они всю жизнь поют без спроса...
Дайте строку! Я разнюхаю в ней нежность…
Дайте время! Я уйду от последней жизни!
Дай цель, в которой нет смысла!

Ягодица стонет – в ней рвется нервная клетка
Каждый месяц провожу тесты изученных желаний
Сначала в воду, потом на ладони….
В ванне чувствуешь себя яйцом потерянных мыслей.
Жду, потому что жить – это слишком просто
Жму зубы - стиснутые отраженной песней
Убийство, которое происходит внутри каждый день
Не может сравниться с полетом птицы!

Иллюзии жидкой нефтью стекаются в раны
Аллюзии мифов давно зашифрованы и неприступны,
Собака, лижущая руку танцующим титрам
Власть памяти забытой, но приукрашенной ветхой пылью!

Звукотени танцующие страстное самбо,
Ткани век полуоткрытых и диких
Мне не нужно твоего пламенного кварца,
Который пастеризован и уже давно выстрелен.

Знаешь, там, за рекой строят дома,
Так, чтоб морда к морде – переливание крови
В зоне Сталкера – все является тишиной
Мечешься…
Закодированный в микротоке чувств
Глухого Моратория
Не время сжирает пепел страницами,
А ты сам однажды становишься полем

Чушь, что кровь льется без перерыва,
Отлив человеческой злобы льется веками
Не нами придуманы стертые страницы
Которые умеют так вдохновлять и ранить.
2009

 

+++

Далеко протянут взгляд – идет ток оранжевый по сердцу.
Можно сидеть, растопырив пальцы или валяться на асфальте солнечным светом.
Глухой удар росы – в онемевшие губы.
Можно стоять памятником на постаменте или лететь с ветром в форме куба.

Жизнь – математическая единица боли,
Можно толкаться, вырываясь из вагона или застыть на месте как храм.
Статично по отношению к вечному миру
Можно быть пустым как выпитая бутылка или быть наполненным как вода.
июль 2009

 

***

Дай мне руку – на ладони,
не морщины – небо в звездах.
Я стою тупой и тусклый
посредине небосвода.

Я стою такой вот грустный
посредине небосвода,
жду, пока протянешь руку
с изумрудом кислорода.

Может, вспомнишь, иль забудешь,
Может, вздрогнешь – стане тихо.
Может, ты меня запомнишь?
Прямо тут, на середине.

Может капля громким стуком
отопрет немые нервы.
Может, Будем? Но, навряд ли...
Здесь не место... Здесь не место...

Здесь не место крикам, стонам.
Здесь не место всем иконам.
Здесь не место боли, страху.
Здесь не место! По этапу...

Я ищу тебя на рельсах,
что запутались в рассвете.
Я ищу тебя в тех гнездах,
что упали до заката.

Жизнь – мгновенье тишины.

 

* * *

Дышу.
Это так тихо падают мысли в вечность.
Пишу.
Это так тихо проходит время – крадется.
Ночь.
Две руки одновременно падают в пропасть.
Луна.
Голос ломкий срывается, рвется.
Душа.
Огненный прыщ, раздавленный тиной.
Тепла.
Проводами вцепившись в стенные узлы.
Уйду.
Утратив мгновение сна надо мной.
Цепь...
Отпущу в море и скроюсь навечно...

 

* * *
Вокруг меня
тяжелых вихрь утрат
и я стою – солдат
на поле битвы.
Мне слышится,
а, может, говорят –


Он умер
не спасут уже молитвы.

Мне слышится,
как ветер
поздней ночью
врывается в осколки рук
и ждет,
когда умрем мы вместе
тихой ночью,
зашелестим листвой,
и капли в ряд
вдруг по лицу скользят...
февраль 2010

 

* * *

Пусть этот мир
в секунду счастья – зыбкий,
окрасится цветами
мирной пыли
и мы пойдем с тобой, поковыляем
ведь мы то знаем
кто они такие.

Пусть дикий лес,
расправит звенья сосен,
пусть будет то,
что не случилось вроде
пусть будет то,
что не должно случиться,
но мы то знаем,
в нас оно стучится.

И тихой тины,
расправляя веки,
шепчу, что сон,
так дико бесконечен,
что все придет,
и, может быть, продлится...

Будь тихим,

в том и вся твоя заслуга,
окаменевшего ручья стекает взгляд.
Ты так беспечен - значит бесконечен.
В руке твоей,
я отражусь как взгляд.

Сегодня точка, завтра троеточье
и вот мы вряд
как рыбы плаваем -

меж рук скользят,
воспоминания - облавами,
в плененном лифте – нежности изгиб
ты тут - один,
стой так - рожденье вырвет
из мокрой тишины, и мы вдвоем
у моря ждем,
погоды...
август 2010

 
Rado Laukar OÜ Solutions