19 марта 2024  05:34 Добро пожаловать к нам на сайт!

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? № 43 декабрь 2015 г.

Крымские узоры

 

Крымское творческое направление фаэзия, группа "Фаэты"

 

 

Фаэт Ана Дао

 

 

В творчество Юлианы Орловой (Аны Дао), в мир ее метафор погружаешься, как в неэвклидовость мифа, в котором на перекрестке богов в соравности контекстов магические образы живут с лирической героиней в каждом мгновении ее путешествия, странствия по сакральным местам, бытия в местах силы Крыма.

 

Пикантно думать о змеях и в них превращаться.
Мне –
С узорчатыми ручьями… лучами… сливаться
И взращивать магию, как крымские сосны.

 

Здесь магия мифа вплетается в пейзаж, произрастает из очарованности реальностью, порой, такой же волшебной, как мир фантастических образов.

Фаэтике Аны Дао присуща тонкая магия трансформации, ее метафоры, притягивая по подобию «змеевидные русла рек» и сказочных змей-нагов, магическим превращением изменяют лик друг друга, третьей составляющей, незримо, сама лирическая героиня. Она творческое начало в магическом изменении лика мира. Здесь трансметафора – инструмент алхимического превращения одного образа в другой, здесь лирическое «я» героини, ядро ее личности, тот самый универсальный философский камень, благодаря которому проявляется ее способность создавать мир превращающихся и превращенных архетипических образов. Стихия фаэзии Анны Дао – алхимия трасформации. Она фаэт магической трансметафоры.

Ее чарующие ноктюрны намекают на звук. Как тут не вспомнить мандельштамовское о тишине предвестия:

 

Она еще не родилась,
Она и музыка и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.

 

Легкая магия перетекающих из одного в другой тонких образов, ненарушаемая связь магического и реального, и тонкий сквозящий намек на образы иных миров, в какой-то момент обретающих цвет, мелодию. И память, как странных знакомцев, принимает их, узнавая. Стихи-медитации Аны Дао увлекают в мир образов ее мысли, где она алхимик и творец, превращается и превращает их друг в друга, приближаясь к сокровенному,

 

в неевклидовость погружаясь,
миллион шальных попугаев
на линзы ветров выпускает.

 

Елена Коро

 

 

Ана Дао

Севастополь

 

Киммерия

Сиреневой зыбью холмистых изгибов
Земля поднималась из моря под утро.
И солнце, взбираясь по девственным гривам,
Ковыль посыпало кермековой пудрой.
Рождённая Первой, взнуздав раджазавра,
Несётся по лугу под свист первоветра.
Ей люди присвоят пристрастные лавры,
Зачатками речи фиксируя веру.
Потом будут руны на скалах горячих
Из творческой топки игривых вулканов,
И, плавясь в веках, пальцы станут изящны,
А горла – изысканны в пенье арканов.
Геномы себя разовьют прихотливо,
Гранить самоцветы научатся руки,
И в черепе вспыхнут побеги извилин,
В словесной шихте – космос тысячи звуков.
…У моря, под сенью олив сребролистых,
Вино разливая по кубкам рапанов,
Адепт посвятит в мифологию мистов,
Уйдёт в медитацию – плавать с катраном.
Потом будут дни, круговерти созвездий,
И скалы, и руны сотрутся до пыли.
Где ваджры на троне – поэты безвестны.
И лишь у Тифона останутся крылья.
…Рождённая Первой бредёт сухим руслом –
Цепочка следов на барханчиках донных.
Лежит седина на степи рыже-тусклой
И белые глади озёр пересохших солёных.
Она помнит гены, в ней ставшие книгой,
Она помнит жизней своих миллионы.
Ждёт ночи с шиповником и ежевикой
В холмах, древним ветром в песок источённых.
И солнце распухшее пурпурно светит,
Стекая в плавильню морей эфемерно.
Но знает разгадку Рождённая Первой:
Моря превращаются в Тетис…
за час до рассвета.

* * *
Перед тем как угаснуть,
день особенно ярок.
Всё оттого, что окна
у меня выходят на запад.
Всё оттого, что Солнце,
в неевклидовость погружаясь,
миллион шальных попугаев
на линзы ветров выпускает.

* * *
Над яйлой облака аэрографом
Расспрэены в божественной пропасти.
Мэтр Ярило, прошу автографа!
Одарите поклонницу росписью!
Подруга, что очи заплаканы?
Что ждёшь у моря имэйла?
Считаешь вебмани – да благо ли?
Не хочешь запеть ли свирелью?
А перекинься-ка облаком
Да полети небесной стремниною.
А перекинься-ка роупом –
Душой аттракциона экстримеров.
А мы не то чтобы глупые –
Просто болевой порог выше.
Воздушные массы лупами
Концентрированное солнце нижут.
А мы не то чтобы ласточки –
Просто грозы не предвидится.
Подруга, пиши красочно,
Декламируй с дикторской дикцией.
Нырнём со своими любимыми
В яркий зной летних пряностей.
Над ним расцветают хвостами павлиньими
Созвездия и туманности.

* * *

Как мне растратить на тебя свою нежность?

Так, чтоб до капли, до последней жемчужины.

Так, чтобы сны – к пенью шлоков разбужены,

Моря марсианские мягко заснежить…

Так, чтоб пронзиться солитоновым кружевом,

Тратить, как солнца огонь свой выстуживают,

Но только неспешно, как кофе, неспешно.

 

Млечный Путь

 

Расплескались в ветвях небесного ясеня

Клады царские – низки вёсен и осеней.

И глядят светляки глазами атласными,

Заплетаясь реки жемчужными косами.

* * *
Макраме севастопольских улиц.
Белокаменные изогнулись.
Канделябры виты и гнуты,
Обнимают ажурные бухты

.

Час треф

 

На свете кажется,

На белом водится:

Тоска уляжется,

Отколобродится…

 

Ночь-пересмешница

Игрой тенистою

Беззлобно тешится –

Кому не выстоять?

 

Тоску несущему,

День позабывшему,

Сон берегущему

Про неостывшее.

 

Коса заплетена,

Свеча засвечена.

В неровном свете мы

Краплёны-мечены.

 

Ночь нами-картами

Играет с временем:

Огни азартные

Да против темени.

 

Ноктюрны ластятся

Волны накатами.

Незнамой масти мы

Легли раскладами.

 

Час пик отбесится,

Сгустится мистика.

Час треф открестится

Путём трилистника.

 

Вращение возвратности

 

Восточный ковёр. Взгляд в орнамент.

А в письменном столе – всё сплошь постмодерн.

И на логическом томе винчестера «Дэ» –

Унхайлихь, кунг-фу, Карунеш и виманы.

 

Как много тебя растворилось в тумане,

Тайнодальскими тропами в исчезновенье!

Искала, звала – упуская мгновенья,

Века́ сквозь ладони, как воду… Ом мане!

 

Но из безопасности гетто-нирваны –

Забвения с клятвой: «Ушло невозвратно!» –

Не падавший ангел в листочках тетрадных

Воскрес – удивлён археолог преданий.

 

Зачем вы нашлись, позабытые свитки?

Гореть вам в огне очистительном в копоть!

Восточный ковёр так мягок и топок!

Узоры-цветы хитроумно завиты.

 

Нужны ль матерям их детей смертных слепки?

Украсит ли слепок теперь твою память?

Восточный ковёр. Бирюза, пурпур, камедь.

И ты в замешательстве. Орнаменты цепки.

 

Рокочет рок-музыка сфер из колонок.

Твоё удивление спрятало резкость.

Крючок проглотила, повисла на леске –

Решать, значит, будет теперь археолог.

 

Как много тебя нагулялось в тумане

И в солнечной дымке в узле небокрая,

Закат и восход где взаимоврастают

И память вращает возвратные грани…

 

Лепестки

 

Осень. Опадают лепестки.

Дали – стали близки.

И неспешней рассветы.

Август канул в проседь времени.

Дни посчитаны и поверены.

Гаснет эхо от лета.

 

В туманах тают лепестки.

Вязки струи реки.

Лепестки вместе с днями

Кру́жатся в речных излучинах.

Проворот… в уключинах…

Облака – свет с тенями.

 

Капли тают в реке.

Дым на сизом мазке

Расклубился по строкам.

Капли канут в безначальный ток,

И вновь день-лепесток

Оживёт за порогом.

 

Осень слезоточит временем,

Песни и образы древние

Льёт до края без края.

Круг жизни и смерти речные векá

Подают лепесткам –

Лепестки – опадают.

 

***

Леса дремучие и реки чистые,

Закаты алые, рассветы мглистые –

Мой подарок тебе.

 

Поля бескрайние, лазурь цикория,

Ущелья тёмные и эхо горнее –

Мой подарок тебе.

 

И синь лучистая, и бархат полночи,

И штили лунные, и ветер солнечный –

Мой подарок тебе.

 

Звон вдохновения и мысли лёгкие,

Сны говорящие, дни перелётные –

Мой подарок тебе.

 

Гитара мудрая и меч отточенный,

Влюблённости и многоточия –

Мой подарок тебе.

 

Друзья бесстрашные, враги смертельные,

Ловушки магии и запредельного –

Мой подарок тебе.

 

Пиры, погони, страсть, сражения,

И смерть, и огненное погребение –

Мой подарок тебе.

 

По Нави странствия и исцеление,

Ключи волшебные и возрождение –

Всё это до капли дарю я тебе.

 

Так говорило барду небо

Всякий раз, как встречались их взгляды.

 

Ноктюрны

 

Они намекают на звук

В чёрной меди ночной тишины.

В слуховое окно тонкий слух

Сквозит, в рукокрылые сны.

 

Они веют тихо и лёгко

В звонком безмолвии звёздных часов –

Мерцание душ перелётных,

Хрустальные тени родных голосов.

 

Они намекают на память

О том, откуда мы призваны в гости, –

И шепчут, баюкают и искушают

Каплями Леты – Танталовой гроздью.

 

Они веют по дымчатой грани

Спирали, где забвение – аверс,

Где реверс – безмолвное знание,

Где стали одним Орион и Антарес.

 

Они намекают на негу,

Прелестно прельщая музыкой ветра.

Они веют под звёздами – но уходят за небо,

Где эфир вместо ларго трепещет аллегро.

 

Сферополис

За гранью уличного шума
Фундаменты в скалу вросли.
Их выплавляли солнца, луны…
Они уже стали костями земли.
Пространство добела нагрето,
Нет разницы вечности, в годах или днях;
Импринт за импринтом обессмерчено лето.
Хочу раствориться в этих камнях.

 

Вечность над Тайнодалью

У меня под крышей дома
Свила гнездо вечность.
Алые закаты пылают
Негасимым светом времён.
Застыли окна и балконы
В веках,
В глазах,
А вечно молодому
Святой дар – беспечность,
Ночей бесконечность.
Века утекают
Ручьями искристыми,
Золотистыми листьями
Со звёзд опадают –
Их много в кувшине моем.
Богатство несметное,
Что делать с тобой мне?
А может, настойку на листьях –
Святую, игристую –
Когда-нибудь разопьём
С закатом вдвоём?

 

Джурлинские верлибры

Свет звёзд над складчатостью Демерджи,
Огромных, тёплых, разноцветных.
Скажи,
Есть ли врата в перелесках несметных,
На янских склонах и в иньских распадках.
Светлым
Судьба быть, чтоб меряться в прятки
Искусством со змеевидными руслами рек.
Сладки
Мгновения, магией превращённые в век,
Пикантно думать о змеях и в них превращаться.
Мне –
С узорчатыми ручьями… лучами… сливаться
И взращивать магию, как крымские сосны.
Остаться
Зовут скалы и солнце. Ветра стоголосы.
Только Солнцу молюсь: волшебство удержи.
Как долго говорить мне ломаными ритмами?
Как долго пробираться прибрежными рифами?
Как долго обжигаться гитарными риффами?
Как долго учиться волшебствовать рифмами?
А травы на вершинах выпевают мантры,
А вещие ястребы реют над реками нагов,
Хочу, причастившись звёздно-можжевеловой Тантры,
Уйти в беспредельность тропой одного шага.

 

Фаэт Анна Дао

 

В творчество Юлианы Орловой (Аны Дао), в мир ее метафор погружаешься, как в неэвклидовость мифа, в котором на перекрестке богов в соравности контекстов магические образы живут с лирической героиней в каждом мгновении ее путешествия, странствия по сакральным местам, бытия в местах силы Крыма.

 

Пикантно думать о змеях и в них превращаться.
Мне –
С узорчатыми ручьями… лучами… сливаться
И взращивать магию, как крымские сосны.

 

Здесь магия мифа вплетается в пейзаж, произрастает из очарованности реальностью, порой, такой же волшебной, как мир фантастических образов.

Фаэтике Анны Дао присуща тонкая магия трансформации, ее метафоры, притягивая по подобию «змеевидные русла рек» и сказочных змей-нагов, магическим превращением изменяют лик друг друга, третьей составляющей, незримо, сама лирическая героиня. Она творческое начало в магическом изменении лика мира. Здесь трансметафора – инструмент алхимического превращения одного образа в другой, здесь лирическое «я» героини, ядро ее личности, тот самый универсальный философский камень, благодаря которому проявляется ее способность создавать мир превращающихся и превращенных архетипических образов. Стихия фаэзии Анны Дао – алхимия трасформации. Она фаэт магической трансметафоры.

Ее чарующие ноктюрны намекают на звук. Как тут не вспомнить мандельштамовское о тишине предвестия:

 

Она еще не родилась,
Она и музыка и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.

 

Легкая магия перетекающих из одного в другой тонких образов, ненарушаемая связь магического и реального, и тонкий сквозящий намек на образы иных миров, в какой-то момент обретающих цвет, мелодию. И память, как странных знакомцев, принимает их, узнавая. Стихи-медитации Анны Дао увлекают в мир образов ее мысли, где она алхимик и творец, превращается и превращает их друг в друга, приближаясь к сокровенному,

 

в неевклидовость погружаясь,
миллион шальных попугаев
на линзы ветров выпускает.

Елена Коро

 

 

Ана Дао

 

Севастополь

Киммерия

Сиреневой зыбью холмистых изгибов
Земля поднималась из моря под утро.
И солнце, взбираясь по девственным гривам,
Ковыль посыпало кермековой пудрой.
Рождённая Первой, взнуздав раджазавра,
Несётся по лугу под свист первоветра.
Ей люди присвоят пристрастные лавры,
Зачатками речи фиксируя веру.
Потом будут руны на скалах горячих
Из творческой топки игривых вулканов,
И, плавясь в веках, пальцы станут изящны,
А горла – изысканны в пенье арканов.
Геномы себя разовьют прихотливо,
Гранить самоцветы научатся руки,
И в черепе вспыхнут побеги извилин,
В словесной шихте – космос тысячи звуков.
…У моря, под сенью олив сребролистых,
Вино разливая по кубкам рапанов,
Адепт посвятит в мифологию мистов,
Уйдёт в медитацию – плавать с катраном.
Потом будут дни, круговерти созвездий,
И скалы, и руны сотрутся до пыли.
Где ваджры на троне – поэты безвестны.
И лишь у Тифона останутся крылья.
…Рождённая Первой бредёт сухим руслом –
Цепочка следов на барханчиках донных.
Лежит седина на степи рыже-тусклой
И белые глади озёр пересохших солёных.
Она помнит гены, в ней ставшие книгой,
Она помнит жизней своих миллионы.
Ждёт ночи с шиповником и ежевикой
В холмах, древним ветром в песок источённых.
И солнце распухшее пурпурно светит,
Стекая в плавильню морей эфемерно.
Но знает разгадку Рождённая Первой:
Моря превращаются в Тетис…
за час до рассвета.

* * *
Перед тем как угаснуть,
день особенно ярок.
Всё оттого, что окна
у меня выходят на запад.
Всё оттого, что Солнце,
в неевклидовость погружаясь,
миллион шальных попугаев
на линзы ветров выпускает.

* * *
Над яйлой облака аэрографом
Расспрэены в божественной пропасти.
Мэтр Ярило, прошу автографа!
Одарите поклонницу росписью!
Подруга, что очи заплаканы?
Что ждёшь у моря имэйла?
Считаешь вебмани – да благо ли?
Не хочешь запеть ли свирелью?
А перекинься-ка облаком
Да полети небесной стремниною.
А перекинься-ка роупом –
Душой аттракциона экстримеров.
А мы не то чтобы глупые –
Просто болевой порог выше.
Воздушные массы лупами
Концентрированное солнце нижут.
А мы не то чтобы ласточки –
Просто грозы не предвидится.
Подруга, пиши красочно,
Декламируй с дикторской дикцией.
Нырнём со своими любимыми
В яркий зной летних пряностей.
Над ним расцветают хвостами павлиньими
Созвездия и туманности.

* * *

Как мне растратить на тебя свою нежность?

Так, чтоб до капли, до последней жемчужины.

Так, чтобы сны – к пенью шлоков разбужены,

Моря марсианские мягко заснежить…

Так, чтоб пронзиться солитоновым кружевом,

Тратить, как солнца огонь свой выстуживают,

Но только неспешно, как кофе, неспешно.

 

Млечный Путь

 

Расплескались в ветвях небесного ясеня

Клады царские – низки вёсен и осеней.

И глядят светляки глазами атласными,

Заплетаясь реки жемчужными косами.

* * *
Макраме севастопольских улиц.
Белокаменные изогнулись.
Канделябры виты и гнуты,
Обнимают ажурные бухты.

Час треф

 

На свете кажется,

На белом водится:

Тоска уляжется,

Отколобродится…

 

Ночь-пересмешница

Игрой тенистою

Беззлобно тешится –

Кому не выстоять?

 

Тоску несущему,

День позабывшему,

Сон берегущему

Про неостывшее.

 

Коса заплетена,

Свеча засвечена.

В неровном свете мы

Краплёны-мечены.

 

Ночь нами-картами

Играет с временем:

Огни азартные

Да против темени.

 

Ноктюрны ластятся

Волны накатами.

Незнамой масти мы

Легли раскладами.

 

Час пик отбесится,

Сгустится мистика.

Час треф открестится

Путём трилистника.

 

Вращение возвратности

 

Восточный ковёр. Взгляд в орнамент.

А в письменном столе – всё сплошь постмодерн.

И на логическом томе винчестера «Дэ» –

Унхайлихь, кунг-фу, Карунеш и виманы.

 

Как много тебя растворилось в тумане,

Тайнодальскими тропами в исчезновенье!

Искала, звала – упуская мгновенья,

Века́ сквозь ладони, как воду… Ом мане!

 

Но из безопасности гетто-нирваны –

Забвения с клятвой: «Ушло невозвратно!» –

Не падавший ангел в листочках тетрадных

Воскрес – удивлён археолог преданий.

 

Зачем вы нашлись, позабытые свитки?

Гореть вам в огне очистительном в копоть!

Восточный ковёр так мягок и топок!

Узоры-цветы хитроумно завиты.

 

Нужны ль матерям их детей смертных слепки?

Украсит ли слепок теперь твою память?

Восточный ковёр. Бирюза, пурпур, камедь.

И ты в замешательстве. Орнаменты цепки.

 

Рокочет рок-музыка сфер из колонок.

Твоё удивление спрятало резкость.

Крючок проглотила, повисла на леске –

Решать, значит, будет теперь археолог.

 

Как много тебя нагулялось в тумане

И в солнечной дымке в узле небокрая,

Закат и восход где взаимоврастают

И память вращает возвратные грани…

 

Лепестки

 

Осень. Опадают лепестки.

Дали – стали близки.

И неспешней рассветы.

Август канул в проседь времени.

Дни посчитаны и поверены.

Гаснет эхо от лета.

 

В туманах тают лепестки.

Вязки струи реки.

Лепестки вместе с днями

Кру́жатся в речных излучинах.

Проворот… в уключинах…

Облака – свет с тенями.

 

Капли тают в реке.

Дым на сизом мазке

Расклубился по строкам.

Капли канут в безначальный ток,

И вновь день-лепесток

Оживёт за порогом.

 

Осень слезоточит временем,

Песни и образы древние

Льёт до края без края.

Круг жизни и смерти речные векá

Подают лепесткам –

Лепестки – опадают.

 

***

Леса дремучие и реки чистые,

Закаты алые, рассветы мглистые –

Мой подарок тебе.

 

Поля бескрайние, лазурь цикория,

Ущелья тёмные и эхо горнее –

Мой подарок тебе.

 

И синь лучистая, и бархат полночи,

И штили лунные, и ветер солнечный –

Мой подарок тебе.

 

Звон вдохновения и мысли лёгкие,

Сны говорящие, дни перелётные –

Мой подарок тебе.

 

Гитара мудрая и меч отточенный,

Влюблённости и многоточия –

Мой подарок тебе.

 

Друзья бесстрашные, враги смертельные,

Ловушки магии и запредельного –

Мой подарок тебе.

 

Пиры, погони, страсть, сражения,

И смерть, и огненное погребение –

Мой подарок тебе.

 

По Нави странствия и исцеление,

Ключи волшебные и возрождение –

Всё это до капли дарю я тебе.

 

Так говорило барду небо

Всякий раз, как встречались их взгляды.

 

Ноктюрны

 

Они намекают на звук

В чёрной меди ночной тишины.

В слуховое окно тонкий слух

Сквозит, в рукокрылые сны.

 

Они веют тихо и лёгко

В звонком безмолвии звёздных часов –

Мерцание душ перелётных,

Хрустальные тени родных голосов.

 

Они намекают на память

О том, откуда мы призваны в гости, –

И шепчут, баюкают и искушают

Каплями Леты – Танталовой гроздью.

 

Они веют по дымчатой грани

Спирали, где забвение – аверс,

Где реверс – безмолвное знание,

Где стали одним Орион и Антарес.

 

Они намекают на негу,

Прелестно прельщая музыкой ветра.

Они веют под звёздами – но уходят за небо,

Где эфир вместо ларго трепещет аллегро.

Сферополис

За гранью уличного шума
Фундаменты в скалу вросли.
Их выплавляли солнца, луны…
Они уже стали костями земли.
Пространство добела нагрето,
Нет разницы вечности, в годах или днях;
Импринт за импринтом обессмерчено лето.
Хочу раствориться в этих камнях.

Вечность над Тайнодалью

У меня под крышей дома
Свила гнездо вечность.
Алые закаты пылают
Негасимым светом времён.
Застыли окна и балконы
В веках,
В глазах,
А вечно молодому
Святой дар – беспечность,
Ночей бесконечность.
Века утекают
Ручьями искристыми,
Золотистыми листьями
Со звёзд опадают –
Их много в кувшине моем.
Богатство несметное,
Что делать с тобой мне?
А может, настойку на листьях –
Святую, игристую –
Когда-нибудь разопьём
С закатом вдвоём?

Джурлинские верлибры

Свет звёзд над складчатостью Демерджи,
Огромных, тёплых, разноцветных.
Скажи,
Есть ли врата в перелесках несметных,
На янских склонах и в иньских распадках.
Светлым
Судьба быть, чтоб меряться в прятки
Искусством со змеевидными руслами рек.
Сладки
Мгновения, магией превращённые в век,
Пикантно думать о змеях и в них превращаться.
Мне –
С узорчатыми ручьями… лучами… сливаться
И взращивать магию, как крымские сосны.
Остаться
Зовут скалы и солнце. Ветра стоголосы.
Только Солнцу молюсь: волшебство удержи.
Как долго говорить мне ломаными ритмами?
Как долго пробираться прибрежными рифами?
Как долго обжигаться гитарными риффами?
Как долго учиться волшебствовать рифмами?
А травы на вершинах выпевают мантры,
А вещие ястребы реют над реками нагов,
Хочу, причастившись звёздно-можжевеловой Тантры,
Уйти в беспредельность тропой одного шага.

Rado Laukar OÜ Solutions