19 марта 2024  09:05 Добро пожаловать к нам на сайт!

Путешествия

Мировая прогулка


Часть вторая

Первая часть опубликована в 41 номере

Скалы Омана


Команда молодых скалолазов проверяет себя на острых приморских вершинах маленького полуострова в Омане.
Текст: Марк Синнотт Фотографии: Джимми Чин

C группой рыбаков мы стоим перед маленькой мечетью в деревушке Сиби в Северном Омане. Беленые домики выстроились в ряд вдоль усыпанного галькой пляжа. За деревней виднеется 900-метровая скала, сверкающая в лучах яркого полуденного солнца.

«Можно посмотреть окрестности?» — обращается Алекс к рыбакам.

«Делайте как хотите», — ответил за всю группу Таха Абдулла Саиф Альтури.

Деревня расположена на полуострове Мусандам, в конце узкой глубокой бухты, напоминающей фьорд. Дорог здесь нет — добраться можно только на лодке, что мы и сделали. Глубоко врезавшийся в самый оживленный в мире канал перевозки нефти полуостров находится всего в 40 километрах от Ирана. Однако веками Мусандам оставался недоступным и малоизвестным — иностранцы сюда попадали редко. В 2004 году султанат учредил министерство туризма, пытаясь стимулировать экономику, но пока особой пользы региону это не принесло.

Даже мне сложно осмыслить навыки Алекса. Тем более что демонстрирует он их на фантастическом ландшафте: за 28 лет скалолазания я никогда не видел таких волшебных утесов.

Алекс отправился бродить по округе, а мы остались объяснять рыбакам, что мы — профессиональные скалолазы, прибывшие с разведочным визитом. Мужчины, одетые в белые или песочного цвета кандуры, пыхтели трубками и кивали. Гористый полуостров представляет собой изощренный лабиринт бухточек и фьордов, которые тут называют «кхор». Редкие скалолазы касались здешних отвесных известковых утесов — наш визит и вправду был разведочным.

Нашу команду составляют шесть человек, двое — из числа лучших молодых скалолазов мира: Алекс Хоннолд и Хейзел Финдли. Алекс — 28-летний парень из Сакраменто, штат Калифорния — прорвался в заголовки газет в 2008 году, когда без страховки прошел 600-метровую северо-западную стену скалы Хаф-Доум в Йосемитском национальном парке; 24-летняя Хейзел из Уэльса в 2011-м стала первой британкой, покорившей в свободном лазании 900-метровую гору Эль-Капитан в Йосемити.

Таха рассказывает нам, что в этой деревне под названием Сиби живет около дюжины семей, и все носят одну и ту же фамилию — Альтури. Кроме рыбной ловли они промышляют разведением коз. Внезапно разговор прерывается: один из мужчин что-то кричит, указывая пальцем на высокую скалу. В трех сотнях метров над нами Алекс, словно муравей, взбирается по стене. Альтури вне себя.

«Что они говорят?» — спрашиваю я у переводчика.

«Сложно объяснить, — отвечает тот. — В сущности, они считают его колдуном».

И я их понимаю. Даже мне сложно осмыслить навыки Алекса. Тем более что демонстрирует он их на фантастическом ландшафте: за 28 лет скалолазания я никогда не видел таких волшебных утесов. Местами острые скалистые плавники вздымаются прямо из океана.

Мы арендовали катамаран длиной 13,5 метра, который должен был служить нам передвижной базой. Кроме Алекса, Хейзел и меня в команду входят фотограф Джимми Чин, оператор Ренан Азтюрк и верхолаз Майки Шаэфер. Нам пора. В числе прочих мест, подходящих для посещения на лодке, мы выбрали Ас-Саламах- необитаемый остров в Ормузском проливе.

«Слишком близко к Ирану», — говорит наш гид Абдулла Саид аль-Бусаиди, ветеран полиции из Маската, столицы Омана. Вглядываясь в густой туман над проливом, мы заметили тени грузных нефтяных танкеров. А вокруг сновали туда-сюда десятки катеров, доверху груженных ящиками.

«Контрабандисты», — бросает Абдулла.

Из-за санкций ООН в Иране возник дефицит еды и медикаментов. Крупнейший город региона, Хасаб, находится всего в часе езды на катере от Ирана, и в 200 километрах по шоссе от Ду-бая — черный рынок здесь процветает.

«Всех не переловишь», — вздыхает Абдулла.

Мы прибыли на остров вскоре после полудня и обнаружили, что Ас-Саламах — не более чем огромная скала, поднимающаяся прямо из моря, и якорь нам бросить негде. Пришлось спустить паруса и удерживать лодку неподалеку от берега с помощью сдвоенного мотора.

Не теряя ни минуты, Алекс Хоннолд и Хейзел Финдли нырнули в воду и поплыли к скале, в которой океан выточил грот с нависающим сводом в пять метров высотой. За несколько минут Алекс добрался до потолка, где на выступающем гребне темно-серого известняка нашел несколько едва различимых зацепок. Именно такой вызов искали они с Хейзел — чтобы каждое следующее движение было сложнее предыдущего. Вися вниз головой и держась за каменные отростки не больше спичечного коробка, Хоннолд закинул пятку своих скальных ботинок на маленький выступ. Игнорируя законы гравитации, он отпустил одну руку и схватился за следующую зацепку, пролетев примерно половину свода. Там скала стала слишком скользкой, чтобы висеть на пятке, поэтому Алекс, подбадриваемый Хейзел, словно обезьяна, перелетел с одной кромки на другую.

На карнизе, нависающем над входом в грот, Алекс умудрился зацепиться ногой на покатом выступе. Подтянувшись на одной руке, второй он пошарил вслепую по другой стороне карниза, нащупал крохотную трещинку и втиснул в нее пальцы. Дальше лезть было некуда, и парень посмотрел вниз, на воду в восьми метрах под собой.

«Давай, Алекс!» — кричит Хейзел, призывая друга закончить этот новый маршрут. Тот, кряхтя, отталкивается, чтобы перемахнуть через карниз, но ноги соскальзывают, и Хоннолд, сорвавшись, падает в воду.

«Ненавижу с них спрыгивать», — говорит Алекс, подплывая к скале для второго захода.

В тот день мы ночевали в Кумзаре, деревушке на северной оконечности полуострова. Это одно из старейших поселений региона, здесь живет более 2000 человек. Дома местных жителей сбились стайкой на гектаре ровной земли у кромки скалистого ущелья.

В пять часов утра нас разбудил утренний призыв к молитве, раздающийся из громкоговорителей с минарета местной мечети. В течение получаса после молитвы около дюжины рыбаков пришли на верфь, чтобы собрать улов предыдущего дня, оставленный на льду в старых рефрижераторах. Разнообразие добычи поражает: акулы, тунцы, морские окуни, луцианы, рыбы-иглы и макрель.

Население Кумзара представляет собой разветвленную семью со своим собственным языком — наследие культур, которые издревле здесь сталкивались и перемешивались. Лингвисты точно не знают, как развивался язык кумзари, но он родственен персидскому и арабскому. А многие слова заимствованы из хинди, португальского и даже из английского. Что касается самого народа, то, согласно одной из версий, кумзарцы изначально жили на континенте, а в VII веке арабы-бедуины оттеснили их на край полуострова. Другая, более интригующая теория утверждает, что предки местного народа — возможно, еще со Средних веков — общались с заплывавшими из Европы и Азии моряками и переняли множество различных диалектов, смешав их в один язык.

Из Кумзара мы пошли под парусами на восток, к Факк-эль-Асад, «Львиной пасти» — узкому проливу, получившему свое название благодаря похожим на клыки красным и оранжевым скалистым выступам, свисающим со сводов у входа в пролив. Алекс и Хейзел провели целый день, работая над 60-метровым маршрутом вдоль одного из таких выступов.

Той ночью мы встали на якорь в бухте под 150-метровой готической башней, которую прозвали Песчаным замком. Перед тем, как присоединиться к Алексу и Хейзел на следующее утро, я предложил взять веревки и страховочное снаряжение. Как руководитель экспедиции, я несу ответственность за безопасность группы. Ребята усмехнулись и сказали, что для них это просто прогулка. В свои сорок четыре я считаю себя молодым, но в попытках поспеть за этими двумя почувствовал себя стариком. Что с них возьмешь — в этой экспедиции Алекс взбирался на стену высотой 450 метров, неся нашу страховочную веревку в рюкзаке.

«Погоди-ка минутку! — кричу я. — А что если она понадобится остальным?».

«Не волнуйся, — последовал ответ. — Я остановлюсь, когда решу, что пора завешивать страховку».

И снова меня раздражает то, что никого из них не волнует, приятно ли мне лазать без веревок. А я, отец троих детей, не могу не думать о безопасности.

«Все будет хорошо», — крикнул вниз Алекс за миг до того, как они с Хейзел исчезли из виду.

Местные скалы крошатся под руками. Взбираясь по строго вертикальной стене, я проверяю каждую зацепку, стуча по ней ребром ладони. Иногда скала отвечает глухим звуком или даже поддается — таких мест я избегаю. Глянув между собственных ног, я вижу наш катамаран, качающийся на волнах далеко внизу. Последние шесть метров оказываются самым сложным участком пути — отвесная осыпающаяся стена оканчивается столь тонким шпилем, что нам приходится залезать на него по очереди.

«Ты выжил», — говорит Хейзел, протягивая мне руку, когда я, совершенно издерганный, тяжело сажусь на уступ рядом с ней и Алексом. Лежащий внизу когтистый полуостров Мусандам светится оранжевым цветом в лучах заходящего солнца.

Глядя вниз на извилистую береговую линию, которая веером расходится во все стороны, мы видим скалы — их не покорить и за всю жизнь. Я повернулся к своим молодым спутникам, чтобы узнать, что они думают, и увидел, что ребята уже собрались.

«Идемте, — торопит нас Алекс. — Если поспешим, можем пройти еще один маршрут до темноты».

Идеальные скалы

  • Скалы Омана

Длинные костлявые «пальцы» известняковых скал полуострова Мусандам «вцепились» в море, сформировав узкие бухты. За счет своего особого рельефа здешние скалы идеально подходят для одиночного лазания над водой.

Rado Laukar OÜ Solutions