19 марта 2024  07:45 Добро пожаловать к нам на сайт!

Блокада


К СЕМИДЕСЯТИЛЕТИЮ ПОЛНОГО СНЯТИЯ вражеской БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА


Владимир Кабаков


Блокада


Заметки о художественной автобиографии Аркадия Нечаева «Откровение», напечатанной в одном из номеров интернет-журнала «Что есть истина?»

Эпиграф: «Подвиг блокадного Ленинграда, не был оценён по достоинству и уже забыт...»

Вот что пишет о блокаде Ленинграда в Великую Отечественную военный доктор и писатель Аркадий Нечаев:

«К великому сожалению, судьбой блокадников по-настоящему мало кто интересуется. Не существует и не предвидится каких- либо государственных программ изучения блокады. Попытки обеспечить больных блокадников бесплатными необходимыми лекарствами позорно провалились. Представителям администрации проще съездить раз в году на мемориал павших, чем всерьёз позаботиться о благосостоянии выживших. Впрочем, на высокую нравственность наших руководителей особо уповать не приходится. Отдельные энтузиасты пытались проводить генетические наблюдения над детьми и внуками блокадников, но ввиду безденежья отступились...»

Именно этому социальному феномену и посвящена художественная автобиография Сергея Нечаева.
В свою очередь, размышляя о причинах победы советских людей в войне за выживание с гитлеровским фашизмом, я прихожу к выводу, что такой массовый будничный героизм и самопожертвование был возможен только в стране победившей социалистической революции. Это стало самым ярким доказательством жизнеспособности социализма, как социальной системы управления обществом, от любых социальных и военных катастроф...

Я прочёл несколько трагических книг, рассказывающих об этих годах, однако последние две, прочитанные совсем недавно, поразили меня не только удачно выбранной формой и художественным содержанием, но, прежде всего, фактическим материалом, использованным при написании как романа, так и автобиографии. Одна из них написана Вадимом Михайловым - роман называется «Город Лукашев» и опубликован тоже в интернет-журнале «Что есть истина?». Об этой книге, я напишу в следующей статье...

А здесь я хочу поговорить о теме, поднятой Аркадием Нечаевым в своей малоизвестной книге–исповеди «Откровение». В этой автобиографии, можно встретить такое страшное для сегодняшних читателей описание психологии блокадников, данное профессионалом, военным медиком:

«Установлено, что результатом алиментарной дистрофии (её перенесли около 90% пострадавших) являются нейротрофические расстройства, несостоятельность скелета с обширным грубым остеохондрозом и повышенной ломкостью костей, выраженные гормональные нарушения.
В целом, биоресурсы основных систем организма доживающих свой век блокадников практически исчерпаны. Однако главным последствием блокады является её психологический груз. На фоне поголовной психической астенизации и лабильности нервной системы у многих по механизму посттравматических стрессовых расстройств сформировался т.н. «блокадный синдром». Вообще-то перенесшие такую большую психическую травму не склонны кликушествовать. Нужно умело раскрывать их душу. Люди, которые когда-то, окоченев от холода и шатаясь от голода, не обращая внимания на взрывы бомб и снарядов, равнодушно перешагивая через трупы как пpивидения, бродили в поисках тепла и пищи, когда в городе были съедены все домашние животные и случаи каннибализма не были явлением исключительным, должны иметь весьма яркий набор воспоминаний.

По рассказам свидетелей, обычные человеческие ощущения были причудливо извращены. Кипяток пили не обжигаясь, жадно поглощая недостающее тепло. Алкоголь не вызывал опьянения, моментально сжигаясь организмом и восполняя дефицит энергии. Психоневрологи (блокадники), анализируя себя ретроспективно, отмечают сумеречное состояние, появление грёзоподобных картин, галлюцинаций, раздвоение личности на фоне изменённого сознания, видение второго, неведомого дотоле смысла восприятия окружающего. «Психологический хвост» иногда тянется сквозь годы, захватывая последующие поколения. Ещё сушат впрок хлеб в коммунальных квартирах старые блокадницы, холодные зимы страшат старожилов, особенно сейчас, в период социальной нестабильности...»

Блокадники и по сию пору отличаются от остальных жителей Ленинграда-Петербурга. И не только внутренней стойкостью и неравнодушным восприятием действительности. Сказалась голодная блокада и на внешности переживших осаду, даже на тех, кто был в те страшные времена детьми. Вновь цитата из «Откровения»:

«Побывайте на встречах блокадников. Обратите внимание на их лица, пронзительный взгляд блокадных старух (стариков почти не осталось). Несколько похожий выразительный блеск в глазах можно заметить у окопных военных, знакомых с рукопашной схваткой, бывших заключенных, воспитанников детских домов. Суровые испытания сортировали их на сильных и слабых, хороших и плохих. Они на себе почувствовали, что человеческая надстройка – это всего лишь тонкий слой, который легко ломается под влиянием экстремальных обстоятельств. А дальше – эгоизм, предательство, мародерство и прочие животные пороки вплоть до убийства за кусок хлеба. Не случайно уже после войны наблюдался пик поздних суицидов раскаяния. Долгие годы некоторые жители блокадного города стыдились смотреть друг другу в глаза и иногда вынужденно меняли место жительства, избегая свидетелей их прошлого неблаговидного поведения. Редко увидишь на их лицах рафинированные аристократические черты. Носителей таковых «вывели» сразу после революции. Барские же квартиры заполонили, превратив в коммунальные, т.н. (по меткому определению русского композитора Георгия Свиридова) «зиновьевцы», прибывшие из-за черты осёдлости, которые первыми и покинули город при угрозе его осады. Большая часть оставшейся и не приспособленной к создавшимся условиям интеллигенции, как правило, сжигала свою мебель, редкие книги и мирилась с роковой судьбой в тихой гармонии катарсиса. Выжили, в основном, ловкие живучие русские женщины с крестьянскими корнями из псковских, новгородских, великолукских областей, которые в своё время постоянно пополняли городское население. Отправившие мужей на фронт, они часто становились вдовами и пригревались с малолетними детьми около солдатских котлов, госпитальных кухонь, заводских столовых. Это медсёстры, телефонистки, работницы оборонных предприятий. Они на своих женских плечах вынесли тяготы и лишения блокадной жизни. Естественно, что их настойчивые притязания иногда раздражают нынешних чиновников, часто недоумевающих по поводу усвоенных ими не слишком изысканных манер и рентного поведения...»

Я не во всём согласен с Нечаевым, когда он анализирует причины стойкости ленинградцев. На мой взгляд, именно воспитанная в Советском Союзе социалистическая, «общинная» психология большинства людей и стала основой того подвига. Но стоило стране возвратиться под «феодальную сень» капитализма, в самом диком его измерении, и из сознания людей начисто исчезли понятия взаимопомощи, сострадания и патриотизма. А желание убедить нас в том, что это «божья кара» за грехи Революции, ничего общего не имеют с подлинным христианством, самого Иисуса Христа, хотя и произносятся сегодня с самых высоких амвонов! Но такова сегодня духовная атмосфера в России, изувеченной вседневным и всечасным промыванием мозгов про капиталистической пропагандой современных русских образованцев...
Продолжаю цитировать Аркадия Нечаева:

«Намеренно останавливаюсь на негативных, нелицеприятных сторонах трагического события в истории нашего города. Известно, что любое явление многолико и имеет свои позитивные, оптимистичные элементы. Но розовой краски у нас было предостаточно. Существуют мистические предположения, что описанные испытания выпали на город как наказание за то, что именно в нём зарождались эти «великие для России потрясения», против которых безуспешно восставал П.А. Столыпин, и «окаянные дни», которые заклеймил И.А. Бунин; вакханалия попрания русской истории, чести русского народа, его многовекового православия; за тот кощунственный энтузиазм разрушения основ российского государства. Недаром его называли «колыбелью социалистической революции». Очевидно, выпади эта испытания на Санкт-Петербург в другое (более раннее) время, терпеливая и смиренная, но гордая и непреклонная славянская душа, не лишённая нравственных ориентиров православия, его горе утоляющей поддержки, выдержала бы их с большей честью. Впрочем, она и так перенесла их, в общем, достойно. Трудно представить, что было бы с городом в подобной ситуации сейчас, когда степень духовного недуга и нравственного разложения возросла многократно. Скорее всего, сколько-нибудь серьёзного противостояния врагу вообще бы не было. Всё было бы предано и продано без остатка...»

Однако, в большинстве выводов автора, я совершенно согласен и считаю, что его анализ замечателен точностью и непредвзятостью. Поэтому я и цитируя так обильно мнение этого мудрого человека и учёного — психолога...
И вновь цитата:

«Здесь нам, видимо, важно избежать ложного стыда за военную беспомощность на начальном этапе, неоправданные страдания, обнажение людских слабостей и даже определённую утрату человеческого облика в нечеловеческих условиях выживания. Ведь, в конце концов, русский народ выстоял и в войне в целом, хотя и ценой неимоверных потерь. Разве может этим похвастаться легкомысленная претенциозная Франция с её театральным патриотизмом, сдавшаяся Гитлеру за каких-нибудь пару недель; или «мудрая» осторожная Англия; или чванливая, но ещё не искушённая в страданиях Америка? Недаром благородная русская эмиграция первой волны, которая, как считается, унесла на своих знаменах честь России и большей частью ожидавшая её поражения в минувшей войне во имя гибели в ней коммунистического режима, вопреки всему испытала невиданную волну патриотизма, гордость за обидевшую их в своё время Родину.
Сейчас модно предъявлять национальные и территориальные претензии по результатам кровавой бойни Второй мировой войны. Но какие претензии и кому их могут предъявить бедные гордые выстоявшие петербуржцы? Как видно, оба виновника трагедии (с германской и нашей стороны) стыдливо боятся упреков: первый в варварстве, второй – во временной слабости. Отсюда и происходят упомянутые обоюдные умалчивания и искажения. Думается, им надо делить грех поровну, как в прелюбодеянии. Теперь уже стало известно, что число жертв осаждённого города сопоставимо с таковым при Холокосте. Но жителям великого города Святого Петра не пристало клянчить по всему миру всякого рода компенсации и подачки и уж тем более искать сытого пристанища в стране бывшего непримиримого врага. Это просто претит русскому патриотическому менталитету и было бы предательством памяти погибших соотечественников. Вечная память им и низкий поклон выжившим, в жертвенном героизме которых никто не имеет права сомневаться.
Феномен блокады Санкт-Петербурга 1941-1944 гг. является исторической государственной ценностью, свидетельством крепости народного духа, честью и гордостью всей России. Её надо пронести через эпоху идеологических и национальных катаклизмов, очистив от конъюнктурных политических наслоений, превратных толкований и всякого рода «ереси русофобствующих» для представления потомкам в поучительных нравственных целях...»

Ещё один слой размышлений приоткрывается Нечаевым, в осмыслении последствий великого демографического стресса, который пережил Советский Союз, во время великой войны, и который на мой взгляд, продолжает роковым образом влиять на нашу, уже сегодняшнюю историю.
И здесь хочется коснуться интересного психического феномена, который во многом определяет состояние нации и российского государства уже сегодня.

Известно, что тяготение к пьянству, суицидальные настроения, нестабильная психика, в России — это почти медицинский факт, который социологи назвали «русской болезнью» и следствием которой является не только сегодняшняя убыль населения, но и прочие психические и соматические аномалии, приводящие к вымиранию россиян.

Вполне возможно, что то отрицание светлых сторон жизни и возможности счастья уже здесь и сегодня — есть следствие тех психо-патологический изменений в сознании целого этноса большого государства России, которые мрачным шлейфом тянуться за русским, российским народом, со времён, когда российский этнос или советская цивилизация, понесли громадные человеческие потери, утратив критическую массу здорового физически и психически, генофонда.

И последствия этой смертельно опасной «травмы» российского государства, во многом определяют то состояние абсурда общественных отношений, который и описывают саркастически или с понятным озлоблением, почти все известные российские современные писатели. Почитайте Пелевина, Улицкую, Никонова и прочих, посмотрите бесконечные сериалы о бандитах и ментах, о зверских убийствах и серийных убийцах, и вы поймёте о чём я говорю.
А Нечаев, пишет и рассуждает как специалист, оставляя в стороне моменты популистские, и рассматривая, казалось, только историю своей семьи:

“Что ж, были и такие, которые даже наживались на людском горе (согласен, что русских среди них было меньше); как говорится, «для кого война, а для кого мать родная». Но надо иметь в виду, что выживают, как правило, не лучшие. Может, им просто повезло. А моя единственная дочь не видела своих дедушек, убитых на Ленинградском фронте, и плохо помнит рано ушедших после блокады невезучих бабушек. Надеюсь, что генетический след страданий нашего рода не слишком проявится в потомках, которые вправе рассчитывать на благосклонность Всевышнего...»

Не обходит Нечаев и феномен патриотизма. Вот что он пишет о советском патриотизме, который значительно отличается от национализма, который сегодня практикуют и левые и правые, часто путая патриотизм с фашизмом:

«Мы вышли из детства, опалённого войной и блокадой. Испытания закалили нас, а государство позаботилось о том, чтобы мы состоялись в этой жизни. На исходе её каждый осмысливает прожитое по-разному. Мне доставляет большое удовлетворение чувство патриотизма, которое не стирается призывами безоглядной толерантности; причастности к героической судьбе нашего прекрасного великого города, доказавшего свою неприступность для иноземцев, несмотря на суровые испытания, выпавшие на его долю; принадлежности к нашим славным Вооружённым Силам (элите нации) с детства и на протяжении всей последующей жизни; наконец, то, что не поступался честью и достоинством при выполнении долга перед Отечеством, а также в отношениях с родными, друзьями, коллегами.

Возвращаясь к заглавию своей «исповеди», прошу учесть значение символов в нашей жизни. Таким символом для уходящего поколения явилась многогранная противоречивая фигура И.В. Сталина, консолидирующая роль которого для нации несомненна. Все его преемники на посту руководителя государства в сравнении с ним выглядят явно не столь значительно, а иногда просто смехотворно. Истории ещё предстоит всё расставить по своим местам. Ведь нашему Вождю сегодня бы исполнилось всего лишь 130 лет. А пока лишать нас героической памяти прошлого было бы неразумно и бесчестно...»

Возвращаясь к теме последствий демографической катастрофы, хотелось бы отметить, что в той великой войне погибли самые смелые, самые умные и самые «советские» молодые люди, чья жертва и стала обеспечением великой победы.

Но, на мой взгляд, во многом, следствием этих невосполнимых потерь обусловлен постепенный развал социализма и Советского Союза и приход во власть послевоенного поколения «комсомольцев», лицемеров и фарисеев, соблазнённых бытовым благообразием и благополучием западных стран, спасённых многомиллионными жертвами советского народа, которые воевали за социализм, за свою независимость, но и за свободу западных стран тоже. Ведь тогда, мы все были союзники. Это после войны, сохранив силы и людей, Запад предал общие цели и начал холодную войну, с обескровленным, бывшим союзником.
Такое вероломство и предательство боевого товарищества — общая черта послевоенной геополитики и россияне стали очередной жертвой бесчеловечной традиции...
Разрушение Союза, происходило и внутри страны, когда постепенно великие цели революции — свобода, равенство и братство, парт и чиновной номенклатурой были подменены шкурничеством, карьеризмом и воцарением идеологии потребления.

Со временем, на место великих целей, в результате незаметной подмены, вышло личное эгоистическое преуспеяние и люди потеряли смысл и энергию движения вперёд, к общему благу. Началось повальное пьянство и уход в разного рода полу религиозные искания и пофигизм.
Я помню эти страшные времена, когда мои сверстники и соседи постепенно спивались, не находя применения своим талантам и достоинствам. Самые страшные преступления совершались от осознания бессмысленности и безнадежности такого существования.
Почти буквально вокруг меня, в неблагополучных семьях, сын убивал отца, а сестра — брата. Конечно это случалось в пьяных семейных конфликтах, но когда таких случаев много, то просматривается некая страшная система...

Часто такие преступления совершались, в пьяном виде, или просто из безысходности, из желания, хотя бы в этом зверстве, проявить человеческий характер.
Постепенно, моральный облик людей падал, и как показатель этого падения стали появляться подпольные миллионеры, герои «чёрного рынка», а среди чиновничества взятки становятся нормой. Лицемерие и двойная мораль среди «коммунистов и комсомольцев», стали общеизвестной человеческой чертой.

Некоторые мои знакомы работавшие в разного уровня «...комах» комсомола, незаметно становились пьяницами, таким образом скрываясь от несоответствия слов и дел, а кто-то всеми силами делал карьеру, чтобы со временем стать «новой» бюрократической элитой...
Последним всплеском общенациональной созидательной активности, было строительство БАМа, где действительно на короткое время в сознание советского народа возвратилось понятие героического труда и почти коммунистического сосуществования тех, кто приехал в Сибирь, участвовать в новой «стройке века» ...

Но энергетический порыв народа, разбуженный последним воспоминанием о идеалах революции, на этом и закончился...

Бывшие комсомольцы, Горбачёв и Ельцин, были достойными представителями демагогов и фарисеев из поздней партноменклатуры, которая уже ни во что не верила и отбирала на роль лидеров из своих рядов, самых ничтожных посредственностей, карьеристов и лицемеров.

...Произошедшая, вскоре Контрреволюция, уже никого не удивила. Народ, лишённый большой общечеловеческой, почти религиозной цели построения светлого будущего, соблазнённый лживыми обещаниями «перестройщиков» невольно окунулся в реставрированный бывшими парт номенклатурщиками, «первоначальный» капитализм.

С той поры прошло двадцать лет, за которые население России сократилось на десятки миллионов, а в перспективе, можно ожидать уже второй этап саморазрушения России...
К несчастью, Россия, утратив высокие духовные ориентиры, попав в атмосферу эгоизма и индивидуализма, пропагандируемого «реставраторами». В следствии этого, у нас в стране, постепенно устанавливается презрительное отношение к созидательному труду и всё больше в «моду», входит желание жить за чужой счёт, делая «деньги на деньгах». Достаточно напомнить необычайный рост популярности в после перестроечные годы, профессий экономистов и юристов.

Всё это, на мой взгляд, обусловлено желанием зарабатывать деньги лёгкими путями, «покупая-продавая», обслуживая богачей или устраиваясь в «сторожа». Миллионы и миллионы молодых людей, сегодня служат охранниками и телохранителями, милиционерами и просто сторожами. А многие молодые ребята, насмотревшись на «героев – бандитов» из бесконечных телевизионных сериалов, как американских, так и уже «самодельных», российских, сами выходят на «большую дорогу», в надежде на скорое обогащение и завоевание власти над российскими «простецами», или как их презрительно называю сегодняшние «болотные революционеры», быдлом.

Сегодня, «ролевой моделью» подражания, для молодёжи, стали богачи – олигархи и бандиты и при таких идеалах, очень трудно вырастить человека способного на труд и на подвиг для кого то другого, а не для себя только. Жажда быстрого и лёгкого обогащения, как эпидемия охватила всю страну. Отсюда и разного рода противоестественные и жестокие преступления человека против человека. Отсюда же и взяточничество, разъедающее все человеческие связи в обществе!

В этом, россияне, во многом перещеголяли Запад, где по-прежнему, религиозные принципы и идеалы сохранились в народной культуре, растворившись в ней. Во многом, этим и объясняются экономические успехи и благообразие общественной жизни, там...

Но российские «младореформаторы», ничего этого не знают и знать не хотят. Бывая на Западе, они видят только «вершки» и принимая их за «корешки», недоумевают: почему в России, по форме делается как «там», а результаты получаются, часто, противоположные!
Об этом много ещё можно говорить, но это уже материал для продолжения этой статьи...

...Возвращаясь к заявленной теме «Блокада», хочется поблагодарить тех немногих, кто её пережил и остался верным человеческому достоинству и христианскому пониманию жизни, которое и служит по сию пору для объединения, взаимопомощи и состраданию не только во всём мире, но в в России!!!


Rado Laukar OÜ Solutions