Крымские узоры
ГАЛИНА СКВОРЦОВА (Симферополь)
Поэт, бард, критик, участник и лауреат конкурсов и фестивалей, участник Совещания молодых писателей в Переделкино. Член Союза русских, украинских и белорусских писателей Крыма, Международного сообщества писательских союзов, лауреат Литературной премии им. А.И. Домбровского. Публиковалась в изданиях Крыма, Украины, постоянный автор журнала «Брега Тавриды» (Симферополь) – поэт и эссеист, а также автор сайта «Неизвестный гений» как поэт и музыкант. Автор книг стихов «Молоко и мёд», «Заболевание крови» и музыкального альбома «Песни Велеса». Выступает с сольными концертами, участвует в передачах на радио и телевидении.
За взгляд
за взгляд, один лишь взгляд – полмира!
прикосновений ждут перила,
стекая за порог;
разбуженный щебечет камень,
мешаясь с жаркими следами
под вихрем быстрых ног.
шаги стучат, дробясь в прожилках,
фонарных светочей обмылках,
и я до боли рад,
что разнаряжен лампой-брошкой
в твоём полуночном окошке
малевича квадрат.
лечу к тебе, чтоб все законы,
все достояния и троны
твоим прилежным псом
тебе вылизывали б руки,
смолкал бы свет, и меркли звуки,
и падал бы засов;
чтоб ночь бледнела спитым чаем, (спитЫм – нельзя ударение под себя)
сюжет за окнами случайный
черкало утрецо;
ярило плыл бы в синей миске,
а над моим лицом (так близко!)
плыло твоё лицо.
Перевоплощение
Вот так переворачивать часы
Песочные своею птичьей лапкой
Могла лишь ты. И ты могла украдкой
Коситься сизым глазом на весы,
Уравновесившие противостоянье –
Звенящий день и трепетную ночь,
(Соединившиеся в сумерках точь-в-точь,
Как с морем небо – в нить размежеванья),
На пляс огня в камине изразцовом,
На розу-недотрогу в хрустале.
Лишь только звёзды углями в золе
Прожгут прорехи в куполе свинцовом,
Уж ты торопишься заставить ночи гамму
Звучать в транскрипции потерянных миров,
И превращать в рубины комаров,
И трансформировать в рояль дверную раму.
Лишь ты – себе на проживанье – в силах
Просить у Бога выспренных ночей,
Цикадами озвученных. Ключей
От тайны у него ты не просила.
И ни к чему. Все двери для тебя
Отсутствовали в силу свода правил
Твоей игры. И кто б ещё представил
Как можно выйти из небытия –
Взлетать, парить, превозмогать пределы
И облачаться в тысячи причин
Быть тайной. Воздух таинством горчил
И гладил ускользающее тело.
И время мерным жестом высекало
На обороте твоей жизни имена
Для перевоплощений; и Луна
Над новой тайною неспешно иссякала.
Осень
(В надежде на весну)
Колкий шорох листвы – это песня дождливой тревоги.
На проклятье ненастья уж нечем теперь отыграться.
Смолкли скрипок небесные хоры. По топкой дороге
Безымянные нищие будни пошли побираться.
Я прощаю тебе стылый сумрак бездушного неба
В обречённости дня и постылое мёртвое солнце.
Слышишь, Осень, мы вместе с твоим обезглавленным Фебом
Будем вновь на заимках до сретенья жить, как придётся.
Но, лозиной луча помертвелую память напружив,
Про далёких усталых снегов говорливую шалость,
Про излитие сини высот в осиянные лужи,
Отомкну свою дверь, обманув вековую усталость.
В поворотах ключа, в каждом — тысячи солнечных зайцев.
Открываю: бегите, мои вдохновенные твари,
Исполняясь родством неизменным протуберанцев,
В фа́та-морга́ну снов, слов, в миражи Калахари.
Жадной горстью у Осени выхватив огненность тлена
И пройдя по безумью стиха до зеркального «Я»,
От высоких дворцов своего добровольного плена,
Не витийствуя, в очи плесну чистотой бытия.
***
Карбункулы просыпались в зарю,
Идёт поклёв белёсых звёзд рассветной птицей.
В минуту грез, когда уже бессонно снится
Гудок манка, я в небо говорю:
– Мне – краснобайство русское былин;
Мне – медоточие крестьянского распева;
По утру огневеющему дева
Пусть росно-жгучую приносит мне полынь!
И терпью, чтоб плыла над степью марь –
Лазурь и охра с кровью в малахите;
Пусть мне предстанет явью, как хотите,
Так странно-обожаемая старь!
Отняв у Сирин песни, что не злы,
На Ладомировых мечей помножив звоны,
Теперь пишу я новые каноны –
Непресно-ро́ковые нотные узлы.
И, упадая за последней нотой «до»,
Так «от и до» мне нужно петь всей силой,
Чтобы, когда всю правь отголосила,
Облечься в дождь и рваное пальто.
* * *
Под голос Имы Сумак
Сокровища мои:
Свечу, оконный сумрак
И томик Навои
Опять впишу построчно,
Пролистывая даль,
В безгласые полночья,
Овившие февраль.
И снова в сон зыбучий,
Как по ступенькам вниз
Сползет озноб паучий –
Хитрец и блюдолиз,
И станет в изголовье
Снасть воровскую прясть,
Чтоб за свое безмолвье
Могла себя я клясть,
Своей душе молиться,
Умчав за тыщу неб,
Заглядывая в лица
Несыгранных судеб.
Цветок
Оплаканной любви
Безжалостный цветок,
Как лепестки твои
Изысканные ранят!
Зачем страстей рои
Сквернят мой кровоток?
Искусственный цветок
Не пахнет и не вянет.
А ты мое «люблю»,
Шутя, делил на части.
Одна – то летний дождь,
Умывший зеленя,
Другая – старый дож
В объятьях юной Насти.
А третья – это я,
Влюбленная в меня.
Искусственный цветок
Любви, ты всё ж любим…
Но тошно было мне
В тюрьме трёхчастной формы.
Я в бешеном огне,
Отпущенном без нормы,
Сгорела…
А цветок –
Все так же невредим.
Вышло время
Вышло время, вышло время,
Просто вышло погулять.
Просто – оборвалось стремя,
Просто – кончилась тетрадь,
Просто – на пере Жар-птицы
Чудных пятен недочёт,
Просто промахнулась львица
Да ошибся звездочёт.
И в созвездье Льва случайно
Не засчитана звезда –
Шестикрылый ангел, тайно
Облетающий года,
Расстоянья, расставанья,
Расквартированья грёз,
Недомолвок изваянья,
Горы лжи, потоки слёз,
Правды призрачные крохи
И гранитный крест труда…
И сбивает крылья в кровь – и
Наземь падает звезда;
И тогда срывает крыши
И сметает берега…
Просто так случайно вышло –
Ходит время по кругам,
Всё бредёт дорогой длинной,
Всё гуляет по юру…
Некому в созвездье Львином
Залатать ничем дыру.