Поэты переводы

Самуил Маршак

Переводы английских и шотландских поэтов

В творческой биографии Самуила Яковлевича Маршака большое место занимает работа над переводами многонационального фольклора, произведений зарубежных поэтов и стихов писателей советских национальных республик.
Свою работу над переводами английской литературы Маршак начал еще будучи студентом. В автобиографии-предисловии к сборнику избранных стихов в серии "Библиотека советской поэзии" (1964), вспоминая о своем пребывании в студенческие годы в Англии, он писал: "...больше всего подружила меня с английской поэзией университетская библиотека", где "я впервые узнал то, что переводил впоследствии, - сонеты Шекспира, стихи Вильяма Блейка, Роберта Бернса, Джона Китса, Роберта Браунинга, Киплинга... Переводить стихи я начал в Англии, работая в нашей тихой университетской библиотеке. И переводил я не по заказу, а по любви..."
Такое отношение к переводимому материалу определило и метод перевода. Маршак пришел к убеждению, что прежде всего в переводе, говоря его словами, "нельзя рабски следовать за подлинником, нельзя попадать в плен к особенностям, к строю чужого языка". Сохранившиеся в архиве поэта варианты переводов дают возможность познакомиться с процессом его работы над ними. Как правило, первоначальный вариант по своим формальным признакам (количество строф, стихотворных строк в строфе, размер произведения и т. д.) более близок к тексту оригинала. Сличая автографы, можно совершенно точно установить, что, делая иногда десятки вариантов перевода того или иного стихотворения, Маршак стремился к одному - "верно выразить мысль и чувство" оригинала. И только тогда, когда это ему "удавалось, оказывалось, что и форма для данного произведения найдена верно". Маршак считал, что важнее всего передать подлинный облик переводимого поэта. Верно отразить его эпоху и национальный колорит его произведений, волю, душу, характер, темперамент писателя. Вместе с тем опыт поэта приводил к выводу, что, работая над переводом, следует одинаково избегать как "порочной точности, так и столь же недопустимой, преступной вольности, поскольку читатель должен быть уверен, что поэт-переводчик донес до него подлинные мысли и чувства переводимых поэтов, не утеряв ничего главного, основного, существенного". Во многих письмах и статьях, как бы подводя итог своей многолетней работы, Маршак последовательно утверждал принципиальное для него положение - когда переводишь стихи, следует смотреть не только в книгу, откуда переводишь, но и в окружающую жизнь, и в себя. Поэт-переводчик должен как бы перевоплотиться в автора и, во всяком случае, влюбиться в него, в его манеру и язык, сохраняя при этом верность своему языку и даже своей поэтической индивидуальности. Маршак подчеркивал, что хороший переводчик невольно и неизбежно отражает и свою эпоху, и себя самого. Таков был незыблемый принцип Маршака-переводчика. И об этом свидетельствуют его переводы, высоко оцененные и читателями и критикой.

МОЕ СЧАСТЬЕ

Доволен я малым, а большему рад.
А если невзгоды нарушат мой лад,
За кружкой, под песню гоню их пинком -
Пускай они к черту летят кувырком.

В досаде я зубы сжимаю порой,
Но жизнь - это битва, а ты, брат, герой.
Мой грош неразменный - беспечный мой нрав,
И всем королям не лишить меня прав.

Гнетут меня беды весь год напролет.
Но вечер с друзьями - и все заживет.
Когда удалось нам до цели дойти,
К чему вспоминать нам о ямах в пути!

Возиться ли с клячей - судьбою моей?
Ко мне, от меня ли, но шла бы скорей.
Забота иль радость заглянет в мой дом,
- Войдите! - скажу я, - авось проживем!

ПОЙДУ-КА Я В СОЛДАТЫ

На черта вздохи - ах да ох!
Зачем считать утраты?
Мне двадцать три, и рост неплох -
Шесть футов, помнится, без трех.
Пойду-ка я в солдаты!

Своим горбом
Я нажил дом,
Хотя и небогатый.
Но что сберег, пошло не впрок...
И вот иду в солдаты.

x x x

Вина мне пинту раздобудь,
Налей в серебряную кружку.
В последний раз, готовясь в путь,
Я пью за милую подружку.

Трепещут мачты корабля,
Как будто силу ветра меря...
Пред тем, как скроется земля,
Пью за тебя, малютка Мэри!

Нас ждет и буря и борьба.
Играя с ветром, вьется знамя.
Поет военная труба,
И копья движутся рядами.

Не страшен мне грядущий бой,
Невзгоды, жертвы и потери!
Но как расстаться мне с тобой,
Моя единственная Мэри?

ПЕСНЯ

Нынче здесь, завтра там - беспокойный Вилли,
Нынче здесь, завтра там, да и след простыл...
Воротись поскорей, мой любимый Вилли,
И скажи, что пришел тем же, что и был.

Зимний ветер шумел, низко тучи плыли.
Провожала тебя я в далекий путь.
Снова лето придет, ты вернешься, Вилли,
Лето - в поле и лес, ты - ко мне на грудь.

Пусть уснет океан на песке и щебне.
Страшно слышать во тьме этот гулкий вой.
Успокойтесь, валы, опустите гребни
И несите легко путника домой.

Если ж он изменил и забыл о милой,
Пусть грохочут валы сутки напролет.
Не дождусь корабля и сойду в могилу,
Не узнав, что ко мне Вилли не придет.

Нынче здесь, завтра там - беспокойный Вилли,
Нынче здесь, завтра там, да и след простыл...
Воротись поскорей, мой любимый Вилли,
Воротись ты ко мне тем же, что и был!

БЕЛАЯ КУРОПАТКА

Цвел вереск, и сено собрали в стога.
С рассвета обшарили парни луга,
Низины, болота вблизи и вдали,
Пока, наконец, куропатку нашли.

Нельзя на охоте спешить, молодежь,
Неслышно к добыче крадись, молодежь!
Кто бьет ее в лет,
Кто взлететь не дает,
Но худо тому, кто добычу вспугнет.

Сметет она с вереска росы пером
И сядет вдали на болоте сыром.
Себя она выдаст на мху белизной,
Такой лучезарной, как солнце весной.

С ней Феб восходящий поспорить хотел,
Ее он коснулся концом своих стрел,
Но ярче лучей она стала видна
На мху, где доверчиво грелась она.

Лихие стрелки, знатоки этих мест,
Обшарили мхи и болота окрест.
Когда ж, наконец, куропатку нашли,
Она только фрр... - и пропала вдали!

Нельзя на охоте спешить, молодежь,
Неслышно к добыче крадись, молодежь!
Кто бьет ее в лет,
Кто взлететь не дает,
Но худо тому, кто добычу вспугнет.

ОТВЕТ НА ПИСЬМО

Сударыня,

Как этот год от нас далек,
Когда, безусый паренек,
Я молотить ходил на ток,
Пахал впервые поле
И хоть порой бывал без ног,
Но рад был этой школе.

В одном со взрослыми строю,
Товарищ их по плугу,
Я знал и полосу свою,
И юную подругу,

И шуткой,
Прибауткой
Под мерный звон косы
Я скрадывал минутки
И коротал часы.

Одной мечтой с тех пор я жил:
Служить стране по мере сил
(Пускай они и слабы!),
Народу пользу принести -
Ну, что-нибудь изобрести
Иль песню спеть хотя бы!

Я при уборке ячменя
Щадил татарник в поле.
Он был эмблемой для меня
Шотландской древней воли.

Пусть родом,
Доходом
Гордится знатный лорд, -
Шотландской
Крестьянской
Породой был я горд.

Я был юнцом, но и тогда
Обрывки строк в часы труда
Твердил я непрестанно,
Пока подруга юных дней
Не придала строфе моей
И склад и лад нежданный.

Не позабыл я до сих пор
Моей подруги юной,
Чей звонкий смех и быстрый взор
Тревожил в сердце струны.

Краснея,
Не смея
Поднять влюбленный взгляд,
Срезал я,
Вязал я
Колосьев спелых ряд.

Да здравствует стыдливый пол!
Когда мороз ревнивый зол,
Обняв подругу в танце,
Мы забываем боль невзгод,
Нам сердце жаром обдает
Огонь ее румянца.

Любви не знавший дуралей
Достоин сожаленья.
Во взоре матери своей
Увидит он презренье.

Укором,
Позором
Мы заклеймим того,
Кто не любил
В расцвете сил
На свете никого!

Пусть вы, сударыня, росли
Под кровом дедовским - вдали
От наших изб крестьянских,
Вам незнаком амбар и хлев,
Зато вам по сердцу напев
Старинных лир шотландских.

Спасибо вам за ваш привет.
Горжусь таким союзом.
Благодарю за пестрый плед.
Я в нем приятней музам.

Простой наряд страны моей,
Он для меня дороже
Всех горностаев королей
И бархата вельможи.

Прощайте!
Не знайте
Ни горя, ни потерь.
Пусть ссоры,
Раздоры
Минуют вашу дверь!

МОЙ ПАРЕНЬ

Он чист душой, хорош собой,
Такого нет и в сказках.
Он ходит в шляпе голубой
И вышитых подвязках.

Ему я сердце отдала, -
Он будет верным другом.
Нет в мире лучше ремесла,
Чем резать землю плугом.

Придет он вечером домой,
Промокший и усталый.
- Переоденься, милый мой,
И ужинать пожалуй!

Я накормить его спешу.
Постель ему готова.
Сырую обувь посушу
Для друга дорогого.

Я много ездила вокруг,
Видала местных франтов,
Но лучше всех плясал мой друг
Под скрипки музыкантов.

Как снег, сияли белизной
Чулки из шерсти тонкой.
Вскружил башку он не одной
Плясавшей с ним девчонке.

Уж с ним-то буду я сыта, -
Ведь я неприхотлива.
Была бы миска не пуста
Да в кружке было пиво!

СЧАСТЛИВАЯ ДРУЖБА

Беззаботны и свободны,
Мы собрались у огня.
Дружба полночью холодной
Вас пригрела и меня.

С каждым часом веселее
И дружнее тесный круг.
А когда мы захмелеем,
Нам опорой будет друг.

День и ночь трясется скряга
Над заветным сундуком,
И не знает он, бедняга,
Что с весельем незнаком.

В шелк и мех одет вельможа,
Но куда он нас бедней!
Даже совесть он не может,
Не солгав, назвать своей.

Кубок огненный друг другу
Мы всю ночь передаем.
И, пустив его по кругу,
Песню дружную поем.

В крепкой дружбе - наша сила.
Дружбе - слава и хвала.
Дружба кубок освятила
И сюда нас привела!

ЗА ТЕХ, КТО ДАЛЕКО

За тех, кто далеко, мы пьем,
За тех, кого нет за столом.
А кто не желает свободе добра,
Того не помянем добром.

Добро быть веселым и мудрым, друзья,
Хранить прямоту и отвагу.
Добро за шотландскую волю стоять,
Быть верным шотландскому флагу.

За тех, кто далеко, мы пьем,
За тех, кого нет за столом.
За Чарли, что ныне живет на чужбине,
И горсточку верных при нем.

Свободе - привет и почет.
Пускай бережет ее Разум.
А все тирании пусть дьявол возьмет
Со всеми тиранами разом!

За тех, кто далеко, мы пьем,
За тех, кого нет за столом.
За славного Тэмми, любимого всеми,
Что нынче живет под замком.

Да здравствует право читать,
Да здравствует право писать.
Правдивой страницы
Лишь тот и боится,
Кто вынужден правду скрывать.

За тех, кто далеко, мы пьем,
За тех, кого нет за столом.
Привет тебе, воин, что вскормлен и вспоен
В снегах на утесе крутом!

СТРОЧКИ О ВОЙНЕ И ЛЮБВИ

Прикрытый лаврами разбой,
И сухопутный и морской
Не стоит славословья.
Готов я кровь отдать свою
В том жизнетворческом бою,
Что мы зовем любовью.

Я славлю мира торжество,
Довольство и достаток.
Создать приятней одного,
Чем истребить десяток!

ИЗ РЕДЬЯРДА КИПЛИНГА

На далекой Амазонке
Не бывал я никогда.
Только "Дон" и "Магдалина" -
Быстроходные суда -
Только "Дон" и "Магдалина"
Ходят по морю туда.

Из Ливерпульской гавани
Всегда по четвергам
Суда уходят в плаванье
К далеким берегам.

Плывут они в Бразилию,
Бразилию,
Бразилию.
И я хочу в Бразилию -
К далеким берегам!

Никогда вы не найдете
В наших северных лесах
Длиннохвостых ягуаров,
Броненосных черепах.

Но в солнечной Бразилии,
Бразилии моей,
Такое изобилие
Невиданных зверей!

Увижу ли Бразилию,
Бразилию,
Бразилию,
Увижу ли Бразилию
До старости моей?

x x x

Если в стеклах каюты
Зеленая тьма,
И брызги взлетают
До труб,
И встают поминутно
То нос, то корма,
А слуга, разливающий
Суп,
Неожиданно валится
В куб,

Если мальчик с утра
Не одет, не умыт,
И мешком на полу
Его нянька лежит,
А у мамы от боли
Трещит голова,
И никто не смеется,
Не пьет и не ест, -

Вот тогда вам понятно,
Что значат слова:
Сорок норд,
Пятьдесят вест!

x x x

Есть у меня шестерка слуг,
Проворных, удалых.
И все, что вижу я вокруг, -
Все знаю я от них.

Они по знаку моему
Являются в нужде.
Зовут их: Как и Почему,
Кто, Что, Когда и Где.

Я по морям и по лесам
Гоняю верных слуг.
Потом работаю я сам,
А им даю досуг.

Даю им отдых от забот -
Пускай не устают.
Они прожорливый народ -
Пускай едят и пьют.

Но у меня есть милый друг,
Особа юных лет.
Ей служат сотни тысяч слуг, -
И всем покоя нет!

Она гоняет, как собак,
В ненастье, дождь и тьму
Пять тысяч Где, семь тысяч Как,
Сто тысяч Почему!

x x x

Горб
Верблюжий,
Такой неуклюжий,
Видал я в зверинце не раз.
Но горб
Еще хуже,
Еще неуклюжей
Растет у меня и у вас.

У всех,
Кто слоняется праздный,
Немытый, нечесаный, грязный,
Появится
Горб,
Невиданный горб,
Косматый, кривой, безобразный.

Мы спим до полудня
И в праздник и в будни,
Проснемся и смотрим уныло,
Мяукаем, лаем,
Вставать не желаем
И злимся на губку и мыло.

Скажите, куда
Бежать от стыда,
Где спрячете горб свой позорный,
Невиданный
Горб,
Неслыханный
Горб,
Косматый, мохнатый и черный?

Совет мой такой:
Забыть про покой
И бодро заняться работой.
Не киснуть, не спать,
А землю копать,
Копать до десятого пота.

И ветер, и зной,
И дождь проливной,
И голод, и труд благотворный
Разгладят ваш горб,
Невиданный горб,
Косматый, мохнатый и черный!

x x x

Кошка чудесно поет у огня,
Лазит на дерево ловко,
Ловит и рвет, догоняя меня,
Пробку с продетой веревкой.

Все же с тобою мы делим досуг,
Бинки послушный и верный,
Бинки, мой старый, испытанный друг,
Правнук собаки пещерной.

Если, набрав из-под крана воды,
Лапы намочите кошке
(Чтобы потом обнаружить следы
Диких зверей на дорожке),

Кошка, царапаясь, рвется из рук,
Фыркает, воет, мяучит.
Бинки - мой верный, испытанный друг,
Дружба ему не наскучит.

Вечером кошка, как ласковый зверь,
Трется о ваши колени.
Только вы ляжете, кошка за дверь
Мчится, считая ступени.

Кошка уходит на целую ночь,
Бинки мне верен и спящий:
Он под кроватью храпит во всю мочь -
Значит, он друг настоящий!

x x x

Я - маленькая обезьянка,
Разумное существо.
Давай убежим на волю,
Не возьмем с собой никого!

В коляске приехали гости.
Пусть мама подаст им чай.
Уйти мне позволила няня,
Сказала: - Иди, не мешай!

Давай убежим к поросятам,
Взберемся с тобой на забор
И с маленьким кроликом будем
Оттуда вести разговор.

Давай все, что хочешь, папа,
Лишь бы только мне быть с тобой.
Исследуем все дороги,
А к ночи вернемся домой.

Вот твои сапоги, вот шляпа,
Вот трубка, табак и трость.
Бежим поскорее, папа,
Пока не заметил гость!

ПЕХОТА В АФРИКЕ

В ногу, в ногу, в ногу, в ногу - мы идем по Африке.
Сотни ног, обутых в буцы, топают по Африке.
Буцы, буцы, буцы, буцы топчут пыль дорожную.
От войны никуда не уйдешь.

Восемь, семь, пятнадцать миль, - тридцать нынче пройдено.
Десять, три, четырнадцать, - двадцать семь вчера прошли,
Буцы, буцы, буцы, буцы топчут пыль дорожную.
От войны никуда не уйдешь.

Думай, думай, думай, думай, - думай хоть о чем-нибудь
Или станешь идиотом от такого топота.
Буцы, буцы, буцы, буцы топчут пыль дорожную.
От войны никуда не уйдешь.

Считай, считай, считай, считай, патроны пересчитывай.
А если зазеваешься, - тебя раздавят тысячи.
Буцы, буцы, буцы, буцы втопчут в пыль дорожную.
От войны никуда не уйдешь.

Голод, боль, бессонницу - все ты можешь вынести.
Но нельзя, нельзя, нельзя слышать, как без устали
Буцы, буцы, буцы, буцы топчут пыль дорожную.
От войны никуда не уйдешь.

Днем еще туда-сюда - все же ты в компании.
Но когда кругом ни зги, только слышишь сапоги -
Только буцы, буцы, буцы топчут пыль дорожную.
От войны никуда не уйдешь.

Сорок дней я был в аду и скажу по совести,
Там не жарят, не пекут, - там все то же, что и тут -
Буцы, буцы, буцы, буцы топчут пыль дорожную
От войны никуда не уйдешь.